Где найти психолога как в триггере

Я психоаналитический психотерапевт, а в прошлом сам сталкивался со сложностями при поиске специалиста.

Хочу помочь тем, кто впервые задумался о выборе психотерапевта, а также тем, кто сталкивался с некачественными психологическими услугами и не хочет повторить этот опыт.

Чем психолог отличается от психиатра и психотерапевта

Психолог — специалист с высшим психологическим образованием, который может консультировать, проводить научные эксперименты и исследования, подбирать и обучать персонал в организациях. Психолог-консультант помогает клиентам, которые хотят получить несколько консультаций и немного скорректировать проблемную ситуацию. Такие запросы направлены на неглубокую работу.

Например, психолог:

• выслушает ваши переживания по поводу конфликтов с начальством и поможет понять, где нарушаются ваши границы;
• проведет тестирование на уровень тревожности и даст общие рекомендации, как ее избегать;
• подскажет, как помочь ребенку адаптироваться к учебе.

Психиатр имеет медицинское образование и может прописывать лекарства. Работает с психическими отклонениями, а также с людьми со сложными эмоциональными состояниями, например клинической депрессией.

Психотерапевт в международном значении — это профессионал, получивший специальное психотерапевтическое образование. Медицинское или психологическое образование для таких специалистов за рубежом не всегда обязательно. Психотерапевт помогает разобраться со сложными эмоциональными переживаниями, работает с травмами и просто помогает улучшить качество жизни. Результат работы с психотерапевтом глубже и устойчивее, чем с психологом.

В этой статье я буду рассказывать про поиск именно психотерапевта.

Все это согласуется и с международной практикой: психотерапевт без медицинского образования, но с хорошей профильной подготовкой может быть не хуже того, у которого есть медицинское образование.

Где искать психотерапевта

Рекомендация знакомых всегда была и по-прежнему остается самым популярным способом найти специалиста. Вероятно, так происходит из-за особой интимности вопросов психического здоровья и страха ошибиться и усугубить свое состояние. Доверие к друзьям и знакомым, которые когда-то уже решили проблемы в этой области, переносится и на доверие к рекомендованному ими специалисту.

Еще важно помнить, что психотерапевты любых глубинных подходов, к которым относится, например, психоанализ и аналитическая психология Юнга, не должны параллельно работать с членами одной семьи и близкими людьми. Психотерапевт должен быть непредвзят в процессе сессии, именно тогда он сможет видеть реальность глазами клиента и помогать ему. Если же в психотерапии два человека на личных сессиях будут обсуждать с одним и тем же специалистом свой конфликт, то он не сможет увидеть психическую реальность каждого. Из-за этого его чувства будут располагать то к одному, то к другому участнику отношений. В итоге работа будет неэффективна.

Исключения — особые правила при семейной психотерапии или работе с несовершеннолетними. Поэтому, если близкий человек порекомендовал вам специалиста, к которому сам ходит прямо сейчас или с которым ранее работал длительное время, лучше отказаться от такого варианта. Тем более что грамотный специалист и сам откажет вам в помощи и по возможности предложит контакты коллег, если узнает о близкой связи между клиентами.

При поиске на b17 стоит учитывать, что отметка «Образование проверено» в профиле у специалиста означает только то, что у человека есть базовое образование психолога. При этом у него может вообще не быть подтверждающих сертификатов о переквалификации в психотерапевта. Да и вообще, в профиле можно указать любую информацию, которую администрация сайта не проверяет.

Иногда описание в профиле у специалиста не подтверждается загруженными документами о соответствующем образовании. Может быть, это ошибка системы, но такие несостыковки затрудняют выбор.

Для больших городов вроде Москвы и Санкт-Петербурга найти психотерапевта на b17 сложнее из-за того, что анкет очень много, но фильтрами они адекватно не сортируются. Для регионов сайт подходит лучше, потому что там меньше специалистов и можно внимательнее изучить каждый профиль.

Сервисы подбора специалистов. Сегодня существует около десятка автоматизированных сайтов по подбору психолога или психотерапевта. Чтобы найти специалиста, понадобится заполнить анкету с личными данными, указать запрос, для которого ищете психотерапевта, и получить список подходящих кандидатов. Тут же сможете записаться на прием в удобное время и оплатить сеанс.

Но на самом деле между этими параметрами нет прямой корреляции. Количество лет практики не всегда гарантирует лучший результат психотерапии: специалист может много лет работать поверхностно и не решать серьезные проблемы клиента. Важнее опыт супервизий и личной проработанности специалиста, что крайне сложно оценить, особенно для специалистов разных подходов. Это не значит, что в сервисах нет хороших психотерапевтов, это значит, что пока есть ряд изъянов, которые могут затронуть клиента.

Так, некоторые сервисы требуют от психотерапевтов только лишь документы, подтверждающие обучение специалиста и его регулярную переподготовку. Это действительно пока единственный объективный способ заочно хоть как-то оценить психотерапевта. Но, как и в случае с верификацией образования на портале b17, он не гарантирует профессионализм: в некоторых случаях так можно наткнуться на любителя коллекционировать сертификаты без практики.

Подведу итог: автоматизированные сервисы удобны для клиента и важны для популяризации психотерапии вообще. Это хорошая точка входа для поиска первого специалиста и знакомства с форматом психологической поддержки, но пока еще потенциал сервисов до конца не раскрыт, и есть много пространства для их развития и улучшения.

Сервисы подбора психотерапевта для консультирования в формате переписки. Существует несколько сервисов, которые предлагают онлайн-консультации в формате переписки в мессенджерах. Подобные услуги нельзя отнести к психотерапевтической помощи по глубине, эффективности и самой методологии, в лучшем случае — к очень ограниченному виду психологического консультирования и эмоциональной поддержки.

При работе с такими сервисами можно действительно получить какую-то обратную связь и временное облегчение, но это не сравнится по своей полезности даже с краткосрочной работой вживую или по видеосвязи. Тем не менее бывают случаи, когда, например, человек, страдающий социофобией, не готов общаться даже по видеосвязи. Тогда психотерапевты работают с ним по переписке, но это исключение, которое все равно должно помочь человеку в итоге прийти к формату консультаций с видео или вживую.

В психотерапии абсолютного большинства направлений очень важен личный контакт. На его основе формируется доверие, которое помогает клиенту полнее раскрываться и работать эффективно. Даже если речь о работе по видеосвязи, этот контакт сохраняется, хоть и несколько видоизменяется. А в переписке личный контакт установить не получится — коммуникация становится довольно безэмоциональной.

Уходя в виртуальное пространство в виде чатов или звонков без видео, клиенты с определенной психической организацией могут способствовать расщеплению собственной психики и еще большему затворничеству. В любом случае всегда важен ответ на вопрос, почему нужно выбирать переписку, а не общение вживую. Очень часто за этим стоит страх близости. А этот страх не проработать с виртуальным помощником, для этого как раз нужны реальные отношения.

Личный блог. Некоторые специалисты ведут личные блоги в соцсетях, например в «Инстаграме», или на отдельном сайте. Наличие того или другого само по себе ничего не говорит о профессионализме или непрофессионализме психотерапевта.

Чтобы обезопасить себя и клиента, для выражения личного мнения некоторые психотерапевты ведут закрытые блоги для друзей и знакомых, но не для клиентов. Это важно, потому что если мнение психотерапевта отличается от мнения клиента по острым вопросам, то разногласия могут спровоцировать преждевременный уход клиента из терапии и тем самым навредить его психике. Другая причина — так как нередко психотерапевт является авторитетной фигурой, его личное мнение может подтолкнуть клиента-читателя к какому-то выбору. Это нарушает этику: непрофессионально давать личные советы и склонять к каким-то решениям.

Этическим нормам профессии могут противоречить и агрессивные методы продвижения блога. Этим иногда пренебрегают и отдельные специалисты, и базы психотерапевтических анкет, и сервисы по подбору специалистов.

С точки зрения бизнеса, нужно постоянно наращивать базу клиентов. Для этого сами психотерапевты или маркетологи, которые пытаются им помочь, используют классическую воронку продаж, начиная с рекламы с продающими заголовками. Из-за этого клиент может прийти на терапию с нереалистичными ожиданиями и будет ждать быстрого решения от специалиста, как ему обещали в рекламе, даже если это невозможно. То есть отношения начинаются с подлога и небезопасности. Но психотерапия — это не покупка товара и не просто услуга в классическом смысле товарно-денежных отношений: здесь человек доверяет другому человеку свою психику. И поэтому любой, даже маленький обман или хитрость может существенно повлиять на эффективность всей работы.

Как выбирать психотерапевта

У каждого клиента свои критерии. Например, для многих крайне важен пол психотерапевта. Так, для жертв домашнего насилия может быть невыносима сама мысль о том, чтобы обратиться к терапевту противоположного пола. Кто-то хочет быстрого решения конкретного вопроса, а кому-то важен глубокий анализ, чтобы избавиться от корней проблем. Так как критериев много, то я бы рекомендовал составить список из наиболее значимых и отталкиваться от него.

Запрос. Сформулируйте конкретный запрос на работу — любой специалист поинтересуется у вас, с какой проблемой вы пришли. Запрос может быть максимально точным: «У меня через месяц отпуск в другой стране, и я хочу перестать бояться летать». А может быть размытым: «Вроде все в достатке, но чего-то не хватает, и поэтому я хочу улучшить качество жизни». Запрос может подсказать, какого типа специалист вам нужен, например семейный психолог или психоаналитик.

Отличия разных психотерапевтических методов — в фокусе и методах работы. Например, в глубинных подходах, также называемых психоаналитической психотерапией, ключевую роль играют разные части психики человека, которые постоянно взаимодействуют между собой, и в результате этого рождаются эмоции, импульсы и предпосылки для поступков.

Цена. Определитесь с суммой, которую готовы потратить на психотерапию. По моему мнению, стоимость каждого сеанса должна быть такой, чтобы человек ощущал ее значимость во время работы. Это не должны быть последние деньги или, наоборот, слишком незначительные, — в этих случаях работа может обесцениваться.

Цена существенно ниже средней, например 1000 Р для Москвы, говорит о том, что психотерапевт практикует несколько лет или меньше. Это может повлиять на качество консультации, но не всегда. Тем не менее, если вы живете в Москве и вам хочется сэкономить, попробуйте обратиться к психотерапевту из другого региона, который консультирует онлайн. Качество будет, скорее всего, выше, чем у московского специалиста за ту же цену. Общение по видеосвязи принципиально на качество терапии не влияет.

Если психотерапевт оценивает стоимость своей сессии в разы выше рынка, то может казаться, что он быстрее других решит проблему. Часто клиенты начинают фантазировать, что за одну сессию стоимостью в несколько десятков тысяч рублей можно решить все свои проблемы. Но это не так: у психики есть ограничения и законы функционирования, которые от цены не начинают работать по-другому. Если вы хотите результата, то лучше 10 раз сходить на сессию по 2000 Р, а не ждать чуда после одной консультации стоимостью 20 000 Р.

При этом важно помнить, что даже удовлетворяющий всем пунктам списка психотерапевт может просто не подойти по личностным качествам, по характеру, и это нормально. Доверительные отношения с психотерапевтом — их называют психотерапевтическим альянсом — очень важны для результатов психотерапии. Особенно в глубинных подходах, где клиент учится строить отношения с собой и окружением по-новому. К тому же редкий клиент пойдет к психотерапевту, который ему неприятен.

Представьте, что некая учительница в школе унижала человека, хоть он об этом уже и не помнит. И ему рекомендуют специалиста, который отчетливо напоминает какими-то явными чертами ту учительницу. Возможно, клиент сразу не осознает этот факт, просто будет чувствовать тревогу рядом с терапевтом. Для каждого человека эта ситуация решится по-своему: одни будут готовы конфликтовать с терапевтом, кто-то сможет это проговорить, а кто-то захочет уйти к другому специалисту.

Когда у вас есть уже примерный список важных критериев и сформирован запрос на работу, можно начинать поиск специалиста.

Шаг 1

Уточните образование специалиста

Если для вас образование существенно, то стоит уточнить длительность переобучения на психотерапевта. Такие курсы длятся по-разному, в зависимости от школы. В психоаналитическом подходе — от трех с половиной лет с обязательным посещением личной терапии и регулярной супервизией почти с каждым клиентом. А в когнитивно-поведенческой психотерапии, например, в Московском институте психоанализа или Высшей школе психологии достаточно 100 часов, или 10 дней обучения, чтобы получить сертификат когнитивно-поведенческого психотерапевта и начать практиковать.

Дополнительные курсы для кого-то важны, но они, как и основное образование, не гарантируют профессионализм и чуткость. Бывает, что можно найти психотерапевта с большим числом сертификатов и пройденных курсов, но с незначительной практикой, так что к этому критерию нужно относиться осторожно. При оценке значимости сертификатов нужно смотреть на тип документа и количество часов, прослушанных в рамках программы. Чтобы не запутаться в профессиональной сертификации, можно разделить сертификаты и дипломы на три группы.

Документы, выданные при государственных образовательных учреждениях. Обычно это сертификаты о пройденных программах переобучения и повышения квалификации, напечатанные на официальных бланках и с указанием названия университета. Это самый надежный вид документа, говорящий, по крайней мере, о теоретической подготовке специалиста.

Сертификаты и удостоверения, выданные психотерапевтическими ассоциациями без государственного подтверждения. Часто именно таких документов у психотерапевтов много, потому что профессиональные психотерапевты учатся всю жизнь, регулярно улучшая навыки и изучая актуальные исследования в психотерапии.

Чтобы проверить уровень и значимость ассоциации, выдавшей сертификат, нужно найти в интернете информацию о ней, изучить направления деятельности, уточнить, проводятся ли курсы и конференции самой ассоциацией или при ее участии, кто руководитель и какая о нем есть информация в сети. Такая проверка поможет отсечь самопровозглашенные ассоциации, о которых в профессиональном сообществе неизвестно, а представителем является единственный психотерапевт, который ее создал.

Сертификаты, выданные частными организациями или частными лицами. В России отличия таких организаций от ассоциаций условны, но чаще всего ассоциации стремятся поддерживать и развивать какой-то психотерапевтический метод и объединять вокруг него психотерапевтов.

Частные организации не имеют научных целей, но могут проводить образовательные мероприятия и семинары. Иногда это интенсивы по какой-то конкретной тематике, например «Работа с травмой» или «Этика продвижения частной практики». Наличие таких сертификатов — признак того, что специалист заинтересован в профессиональном развитии. Но их значимость для навыков психотерапевта не поддается объективной оценке, так как их выдача никем не контролируется.

Шаг 2

Уточните, является ли психотерапевт членом ассоциации

Если вы перед поиском специалиста почитали про разные психотерапевтические направления и выбрали одно или несколько подходящих, то стоит поискать специалистов в психотерапевтических ассоциациях выбранных школ.

Принадлежность к ассоциации для психотерапевта — это как принадлежность к клинике или научной кафедре для врача, важная часть самоощущения. Психотерапевты ценят членство в ассоциациях, потому что оно обозначает соответствие профессиональным стандартам качества. Внутри ассоциации проще найти супервизора, а среди коллег принято рекомендовать друг друга клиентам. А еще это место, где можно найти единомышленников, с которыми говоришь на одном языке.

Чтобы попасть в ассоциацию, психотерапевту обычно нужно иметь базовое образование и пройти минимально необходимое число часов обучения в рамках какой-то школы, а после — подтверждать свое членство раз в несколько лет. Другой частый критерий членства — пройденная психотерапия или супервизия у действующих членов ассоциации.

Некоторые психотерапевтические ассоциации России

Название ассоциации	Характеристика
Профессиональная психотерапевтическая лига	Самое крупное в России объединение специалистов из разных школ и подходов.
	Ключевой критерий вступления — число часов обучения, соответствующее разным уровням членства
Европейская конфедерация психоаналитической психотерапии	Межрегиональная ассоциация психоаналитических психотерапевтов в России.
	Ключевой критерий вступления — рекомендация действующих специалистов ЕКПП и соответствующая программа обучения
Ассоциация имагинативной психодинамической психотерапии	Ассоциация, специалисты которой придерживаются психоаналитического направления, но также исследуют и развивают методы имагинативной психотерапии, или символдрамы.
	Ключевой критерий вступления — пройденная программа обучения методу имагинативной психотерапии и практика с использованием метода

Ассоциации контролируют исключительно вступивших в них членов. Психотерапевт не обязан присоединяться к какой-то ассоциации, но, по моему личному мнению, если специалист не числится ни в одной — это вызывает вопросы к его профессиональному самоопределению. В России членство в ассоциации — это единственный признак хоть какого-то внешнего контроля специалиста, потому что у нас нет государственного лицензирования деятельности психотерапевтов.

Членство в какой-то ассоциации не обязательно защитит от недобросовестных специалистов. Но это хотя бы  как-то обязывает психотерапевта работать по правилам и позволяет повлиять на него, если профессиональная этика нарушается. У каждой ассоциации есть сайт и контакты руководителя или этической комиссии, куда можно сообщить о таких нарушениях со стороны члена ассоциации. По итогам проверки к специалисту могут применить дисциплинарные меры вплоть до исключения.

Шаг 3

Уточните информацию на первой встрече

Специалист не должен избегать ответов о своем образовании, методике работы и опыте личной психотерапии. Перед ответом некоторые специалисты могут уточнить, для чего это вам нужно, чтобы больше узнать о вас, но не будут игнорировать сам вопрос.

✅ Метод работы. Не стесняйтесь спрашивать психотерапевта на первых сессиях о том, как он будет с вами работать. Обычно специалисты не рассказывают детали и нюансы процесса, но должны быть способны описать хотя бы саму суть психотерапевтического метода, его особенности и ограничения. Еще психотерапевт может прояснить цели, которых вы хотите достичь в процессе терапии, и в ответ рассказать о реальных возможностях и сроках работы.

Если психотерапевт говорит, что его подход «авторский», то стоит уточнить подробнее, что это за подход, как и почему он работает. По умолчанию авторский подход — не обязательно что-то плохое.

Психотерапевт может сказать: «Я работаю в рамках сказкотерапии с авторскими сказками». Это звучит нормально. А может сказать так: «Я придумал свой метод и успешно его практикую десять лет. Чтобы очиститься от тревожных мыслей, омойтесь в душевой кабинке прямо здесь, в моем кабинете». И это не вымышленный пример — мне доводилось слышать о таком «специалисте», который практиковал в одном со мной городе.

Поэтому проще выбрать специалиста, работающего в одном из признанных международным сообществом подходов.

✅ Личный опыт терапии. Личный опыт психотерапии у самого психотерапевта очень важен, потому что это дает ему возможность посмотреть на метод изнутри и говорит хотя бы о внутренней работе специалиста с собственной психикой. В некоторых психотерапевтических школах для успешного прохождения обучения помимо теории и практики обязательно посещение личной терапии в том же методе, который специалист изучает и будет практиковать. Например, в глубинных направлениях чаще всего обязательны по крайней мере 50 часов личной психотерапии.

✅ Супервизии. На первых сессиях можно уточнить у психотерапевта, посещает ли он супервизора. Супервизии — регулярная практика психотерапевтов, работающих длительно, во время которой клиентские случаи обсуждаются с супервизором.

Супервизор — другой психотерапевт, который проходил специальное обучение, чтобы помогать коллегам. Во время супервизии не раскрывают имя клиента и другую информацию, которая может открыть супервизору его личность. Так сохраняется анонимность.

Супервизии нужны для того, чтобы психотерапевт эффективнее помогал клиенту и не допускал профессиональных ошибок. Ошибки возможны в любой работе, и никто от них не застрахован, но при работе с психикой они могут иметь очень болезненные и разрушительные последствия. Именно поэтому даже самые профессиональные психотерапевты постоянно посещают супервизоров.

Психотерапевты разных психотерапевтических направлений с разной регулярностью посещают супервизоров. В некоторых краткосрочных направлениях посещение супервизора не предполагается вовсе, и специалист может об этом прямо сказать. Но если психотерапевт любой школы заявляет о том, что он перерос всех коллег и поэтому посещает супервизора редко или никогда, то это должно вызвать подозрения, по крайней мере, в его адекватной профессиональной самооценке.

Документов и сертификатов, подтверждающих факт посещения супервизора, часто просто не существует, но честный ответ специалиста на вопрос о том, посещает ли он супервизора, уже многое может сказать о нем.

Шаг 4

Обращайте внимание на поведение психотерапевта в процессе работы

Каким путем вы бы ни нашли специалиста, лучший способ понять, подходит ли он вам, — провести одну-две пробные сессии. Можно попробовать посетить даже нескольких психотерапевтов подряд и посмотреть на свои ощущения после сессии, а потом уже выбрать — это нормально. Вот на что стоит обратить внимание.

Организация сессий. В процессе любой работы должны быть четко и однозначно оговорены правила и формат. Это может меняться, но каждый раз изменения должны быть проговорены и приняты обеими сторонами.

Если специалист задерживается, переносит или отменяет сессии и не компенсирует это при наличии договоренностей, это серьезный повод насторожиться.

Личные советы. Профессионалы не дают личных советов, не навязывают свою позицию в том числе по политическим и религиозным темам, не оценивают клиента и опыт других людей.

Психотерапевт не должен говорить о том, что именно делать в конкретной ситуации, и навязывать свое восприятие мира. Фразы вроде «бьет — значит любит», «вы сами во всем виноваты» — это неприемлемое обесценивание и поощрение насилия. Что-то похожее на бытовые советы в духе «улыбайтесь, даже если хотите плакать» или «нужно чаще наряжаться, чтобы быть счастливой» — также повод усомниться в профессионализме специалиста.

Хороший специалист будет тем или иным способом помогать встретиться с эмоциями и проживать их. Он не должен советовать избегать чувств, пряча их за неискренней улыбкой, или подсказывать, как подменить настоящую заботу о себе в кризисной ситуации, например, покупкой новых вещей.

Знаю случай, когда девушка, обратившаяся после развода за поддержкой специалиста, получила от него рекомендацию: «Ну а что вы расстраиваетесь? Вы же уже развелись, все закончилось, и вы сейчас в Сочи отдыхаете — сходите в спа, я там была, мне понравилось». Во-первых, совет здесь директивен и обращается к личному опыту терапевта без прояснения, что именно будет полезным для самой клиентки. Во-вторых, такой совет не соответствует запросу и подменяет переживания. То есть человек, который пришел с болью, тревогой или горем, в первую очередь должен быть услышан и принят с тем чувством, с которым сам справиться не может, — иначе он бы не пришел. Фраза «а что вы расстраиваетесь» означает, что, по мнению специалиста, повода для расстройства нет, и тем самым обесценивает эти чувства, не дает возможности их прожить.

Открытый флирт и интимные отношения невозможны между психотерапевтом и клиентом. В некоторых странах это закреплено законодательно.

Если вам кажется, что психотерапевт открыто демонстрирует к вам сексуальный интерес или намекает на более близкое общение, то стоит сказать ему об этом и о том, что вам от этого некомфортно. Если ничего не изменится или эта тема будет высмеиваться, замалчиваться, усугубляться — считайте психотерапевта непрофессионалом. В этом случае стоит обратиться в этическую комиссию при ассоциации, если специалист в ней состоит.

Телесный контакт не допускается во многих психотерапевтических направлениях. Исключение — телесно-ориентированная психотерапия или использование ее методов в других подходах, но в этом случае психотерапевт должен заранее объяснять, что будет происходить. Если психотерапевт прикасается к вам без предварительного согласия и объяснений или контакт ощущается как неуместный и некомфортный, то нужно сказать об этом.

Отношения между психотерапевтом и клиентом должны существовать в рамках психотерапии и не должны переходить в личное поле. Специалист не может попросить клиента подбросить его до дома после сессии или помочь встретить родственника на вокзале. Есть некоторые допустимые исключения: например, в некоторых школах психотерапевт может быть и преподавателем клиента. Но это всегда должно обсуждаться.

Как правильно расставаться с психотерапевтом

Если в процессе работы вы понимаете, что психотерапевт вам не подходит, или вы считаете, что он нарушает правила, то в первую очередь следует это проговорить с ним, даже если вы полностью убеждены в своей правоте и не хотите продолжать работу. Во время длительных консультаций специалист сам может заранее предупредить о необходимости заключительной сессии или нескольких сессий, которые должны состояться при прекращении терапии по любой причине.

Даже если вы точно решили перестать ходить на психотерапию и не хотите идти на заключительную сессию — лучше сообщить об этом психотерапевту, а не исчезать молча. Не во всех школах психотерапии этика позволяет специалисту писать клиенту и спрашивать о причинах его отсутствия. Но лучше все же прийти на заключительную сессию.

Заключительные сессии оплачиваются так же, как и обычные. Они нужны для того, чтобы обозначить вашу позицию, опасения и прояснить со специалистом, как это выглядит для него. Обратная связь иногда помогает обнаружить, что во время работы вы столкнулись с сильными неконтролируемыми переживаниями, от которых хочется избавиться, совсем отказавшись от психотерапии. Иногда психотерапевт наделяется чем-то, ему не присущим, но без прояснения вашей позиций узнать это невозможно. Иногда такие «прощальные» разговоры помогают клиенту отделить свои фантазии и страхи от реальности и неожиданно для себя самого продолжить работу более эффективно.

Важно, что психотерапевт не должен настойчиво удерживать клиента в терапии, угрожать, манипулировать или оценивать само решение ухода. Вместе с тем специалист имеет право честно сказать вам о своих мыслях и чувствах по поводу остановки процесса, а также мягко и аргументированно порекомендовать продолжить совместную работу.

Заключительные сессии важны и для того, чтобы после продолжительной работы, если она была, бессознательная часть психики не подвергалась нагрузке из-за внезапного завершения. Эти ощущения часто нельзя осмыслить, но прощание с проговариванием позволяет снять напряжение, которое какое-то время копилось и привело к желанию закончить. Обсуждение поможет не испытывать дискомфорта, чувства вины или злости, которые могут появиться при замалчивании причин ухода. Еще заключительная сессия помогает отделить реальные отношения с конкретным специалистом от отношения к психотерапии вообще. Бывает так, что оборванная психотерапия не позволяет человеку в будущем обратиться к новому психотерапевту из-за слишком тяжелой эмоциональной нагрузки от предыдущего опыта.

Изредка некоторые психотерапевты предлагают так называемые катамнестические встречи через полгода после завершения терапии. На этих сессиях клиент просто рассказывает, как изменилась его жизнь за это время, в чем он видит полезность терапии, о дальнейших планах на жизнь. В глубинных подходах есть эффект длинного хвоста — когда после завершения психотерапии жизнь продолжает меняться, потому что человек на терапии получил новый опыт отношений, позволяющий и в дальнейшем жить по-другому.

Психотерапевт может и сам отказаться от работы с клиентом или даже перенаправить к своему коллеге через несколько сессий. Это не говорит о его некомпетентности, чаще, наоборот, подтверждает, что специалист четко понимает рамки своих компетенций и экономит ваше время и деньги.

Иногда так бывает, что работа завершается не из-за квалификации специалиста, а, например, из-за переезда или других объективных сложностей. Тогда на завершающей сессии можно спросить психотерапевта о том, может ли он порекомендовать кого-то из коллег. В разных психотерапевтических школах на такую рекомендацию смотрят по-разному: специалист может и не дать контакты коллег, но сам по себе открытый вопрос допустим в любом случае.

Как сделать психотерапию более эффективной

1. Заранее почитайте о разных направлениях психотерапии, чтобы понимать, что вам ближе, а что не подойдет совсем. Выбирайте специалистов из направлений, которые вам отзываются.
2. Уточните информацию о психотерапевте: его образование, длительность обучения и сертификаты, а также членство в ассоциациях. Эти вопросы можно задать на первой встрече или поискать заранее в интернете.
3. Осторожно относитесь к отзывам от незнакомых людей.
4. Узнайте, посещает ли психотерапевт супервизии и есть ли у него опыт личной психотерапии.
5. На первых сессиях договоритесь, как именно будет проходить ваша совместная работа и чего от нее можно ожидать.
6. Как бы вы ни выбрали специалиста, лучший способ понять, подходит ли он вам, — провести одну-две пробные сессии.
7. Прислушивайтесь к своим ощущениям при выборе и в процессе работы и обсуждайте все волнующие и не устраивающие вас вопросы с самим психотерапевтом.
8. Заканчивать психотерапию по своей инициативе — нормальная практика. Но если обстоятельства позволяют, договоритесь о завершающих сессиях в конце терапии.

Вот прямо таких, как в сериале, нету, поскольку там все слишком уже гротескно.

Но вообще есть такое направление, как провокативная (провокационная) психотерапия. Хотите познакомиться — читайте Френка Фарелли. Это не единственный автор в данном русле, но его когда-то первого прочитала лично я.

На самом деле так или иначе провокация как метод обострения, вызова конфронтации используется многими психологами и психотерапевтами. Но обычно используется как элемент терапии, как этап, в ряду многих других приемов. И естественно, она имеет определенную цель и смысл.

В провокативной терапии это становится не этапом, а основным методом работы, весьма болезненным. Его плюс — быстрое «пробивание» психологических защит клиента и сбой в привычной модели поведения. Есть ли другие способы, менее болезненные? Да, есть. Всем ли подходит? Нет, не всем. Нет вообще ничего универсального. Может ли навредить в некоторых ситуациях такая шоковая терапия? Однозначно да, как и пойти на пользу. Именно поэтому лучше практиковать разные методы работы и разные подходы. Но чего не отнять — так это эффектности. Пожалуй, провокация по эффектности даже превзойдет гипноз (о нем тоже много чего преувеличено и повыдумано).

Но чего точно не стоит делать — так это верить, что психологи такие, как в фильмах и телепередачах. Следует отличать постановку от реальности. Я не видела ни одного достоверного героя подобного фильма или шоу, везде есть приглаженности и искажения на пользу шоу. И фильм «Триггер» не исключение, там о терапии вообще речи не идет, только о провокации и манипуляциях, плюс показан только один из возможных исходов такой провокации, но ведь это кино, а авторы имеют право на вымысел (хотя безусловно, диалоги составляли не сами сценаристы, чувствуется профессиональная помощь).

Одна моя знакомая как-то заплатила бешеные деньги (несколько десятков тысяч рублей) за консультацию очень известного телевизионного психотерапевта (причем он реально имеет нужное образование и действительно является специалистом, а не очередным известным раскрученным тренером типа какой-нибудь Милы Левчук без даже базового образования), и была крайне разочарована, поскольку ничего нового он не сказал. А ведь и не должен был, в конце концов он не экстрасенс, а волшебной палочки не существует. Терапия — это процесс со своими этапами, а не чудо за 20 минут. Поэтому за любым таким телевизионным чудом скрывается очень много либо работы, либо подводных камней, либо обычного вымысла.

Что такое триггеры? Можно ли их контролировать? Как помогать близким, пережившим травму? Как научиться «правильно бояться»? Как триггеры связаны с флешбэками? Поговорили с психотерапевтом Константином Минкевичем.

Триггеры – что это такое?

– Триггер вообще – это спусковой механизм, повод, который может быть одновременно и причиной для чего-либо. Например, поводом, чтобы возникло какое-либо эмоциональное переживание. Все, что провоцирует у любого человека какую-либо эмоциональную реакцию, и является триггером.

Когда мы сталкиваемся с каким-то травмирующим событием, нам в принципе полезно из этого вынести максимум впечатлений: что это за ситуация, какие люди там присутствовали, какая была обстановка (визуальная, аудиальная, тактильная и т.д.). Чем больше мы их усвоим, тем это КАК БЫ полезнее для будущего. А каждый из этих усвоенных стимулов может выступать позже триггером для того, чтобы активизировать эмоциональное переживание, связанное с травматическим событием.

И не обязательно воспроизводить полностью всю обстановку для того, чтобы человек начал снова переживать что-то. Достаточно отдельных обстоятельств или факторов, которые напоминают о пережитом.

Можно ли контролировать триггеры?

– Реакция на триггер – процесс спонтанный, автоматический и происходит помимо воли человека.

– И неизвестно, что может триггернуть?

– Люди не всегда осознают, что именно для них выступило триггером. Это может быть что угодно: промелькнула какая-то фигура, которая похожа на ту, что мелькала, когда произошло что-то плохое. Человек может не осознавать, что переживает какие-то эмоции, не может назвать свои эмоции. Иногда люди ориентируются на телесные ощущения, а потом уже приходят к тому, что у них были какие-то эмоции.

Я обычно провожу аналогию с обучением, потому что, в общем-то, то, чем я занимаюсь, – это в большей степени обучение, чем лечение. Если мы говорим применительно к травматическим ситуациям, то важно научиться справляться с новым опытом. То есть мы можем научиться контролю – не над триггерами, а над своими реакциями на них, уменьшая тем самым степень эмоциональных переживаний. Человек способен делать это самостоятельно, но не всегда это получается достаточно хорошо.

Это зависит от человека и его обстоятельств. Бывает, достаточно прочитать какое-нибудь руководство по самопомощи, чтобы начать разбираться в происходящем. Тогда человек замечает у себя реакции, знает про свои эмоции, в каких ситуациях они возникают, ему несложно начать понимать, что он думает, и менять то, что с ним происходит.

А иногда мы просто не в состоянии понять, что мысли – это только то, что ты сам думаешь. Это видится как незыблемая очевидная истина, и мы просто не догадываемся, что к этой «истине» можно подходить с критической позиции. Тогда нужна помощь специалиста, чтобы указать, куда смотреть.

Почему травма и тревога – это хорошо с точки зрения эволюции?

– Важно научиться поступать противоестественно, против природных механизмов и против того, что человеку кажется естественным и правильным.

Травматический опыт и его приобретение с точки зрения эволюционных процессов и выживания – это правильно. Но с точки зрения душевного комфорта – не очень. Просто у нас благоразумно запрограммирован перекос в такую сторону, что лучше тревожиться больше, а не меньше. Ведь если мы потревожимся чрезмерно, то нам будет не очень приятно, но мы выживем. А если мы недоберем тревоги, то можем и не выжить. Эволюционно это выглядит так. Собственно, поэтому тревожные расстройства – это самые распространенные психические расстройства у человека.

Люди не способны очень долго переживать эмоции. Но зато они способны долго поддерживать в себе эмоциональное состояние.

Есть модель «идеального реагирования»: человек сталкивается с неприятной и небезопасной ситуацией, он реагирует на ситуацию (это нормально), он выходит из этой ситуации – и его эмоциональная реакция быстро угасает и сменяется какой-то другой, которая появляется в ответ на новый стимул. Мы постоянно испытываем эмоции, они меняются в ответ на новые стимулы и угасают. То есть мы реактивны.

Иногда человек становится менее реактивным. Тогда он сталкивается с определенным стимулом, который вызывает тревогу, затем тревога начинает угасать, но человек может просто подумать о чем-то – и это станет для него новым стимулом, который опять запустит у него тревогу. Вместо того чтобы реагировать на текущие события, он начинает реагировать на события прошлого.

Как связаны триггер и флешбэк?

– Триггер может привести к флешбэку. Флешбэк – это очень интенсивное насыщенное переживание, близкое к тому, что человек переживал, когда происходила сама травма. Человек как бы возвращается в прошлое, заново все переживает, переставая реагировать на то, что происходит сейчас. Он уже как бы не здесь. Это не полное нарушение сознания, но можно сказать, что человек «не в себе». Его реагирование на внешние стимулы в настоящем моменте снижено и затруднено. Человек теряет связь с реальностью и текущими событиями. Не так грубо, как это происходит при психотических расстройствах, и тем не менее ему сложнее воспринимать то, что с ним происходит сейчас. Это патологическая реакция.

– Когда человек часто думает о своей травме, такие воспоминания могут провоцировать появление новых триггеров?

– У человека много триггеров, которые отбрасывают назад. Необязательно случится развернутое переживание флешбэка.

Человек, который пережил какую-то травму и у кого она до сих пор «болит», демонстрирует отдельные признаки посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), даже когда речь не идет о клинически значимом состоянии. Он не сумел интегрировать пережитый травматический опыт в свою биографию. Есть жизнь, которую человек жил, потом есть травма и жизнь после травмы. И травма не вписана в жизнь. Она как бы не закончилась, она как бы продолжается.

Мы можем переживать неприятные эмоции при обращении к прошлому, но степень их будет разной. Если, скажем, 20 лет назад я завалил экзамен, то сейчас я не буду переживать из-за этого, хотя тогда это вызывало сильную реакцию. Это событие уже в прошлом, и, с моей собственной точки зрения, на нынешнюю мою жизнь не влияет, хотя вспоминать об этом и сейчас может быть неприятно. Неприятные эмоции – нормальная и необходимая часть человеческой жизни, пока они не меняют качество этой жизни.

«Триггерит» человека, то есть вызывает у него сильную и продолжительную эмоциональную реакцию, то, что для него по-прежнему актуально, то, что как будто еще продолжается или имеет последствия.

Три шага к улучшению состояния (в идеале у вас один месяц)

– Считается, что через месяц после травматического опыта любой продолжительности человек должен более или менее прийти в норму. В течение этого времени ПТСР не диагностируют.

Травмирующее событие часто выступает в роли оправдывания того состояния, в котором человек находится: «ведь человек побывал в тюрьме (на Окрестина, подвергся пыткам), ну естественно, что у него не все в порядке».

Нет, не естественно! Естественно для человека справляться даже с таким опытом и выходить из него здоровым. Что для этого надо?

Первый шаг: понять, что происходит что-то не то.

Второй шаг: осознание. Отслеживаем цепочку – наличие сильного эмоционального состояния и что его провоцирует. Это те вещи, которые люди обычно способны у себя отслеживать.

Третий шаг: когнитивный. Стимул (триггер) и эмоциональная реакция связаны не напрямую. Они опосредованы тем, что происходит у человека в голове. Иначе триггер был бы триггером для всех!

Триггеры и странное поведение – это наша неправильная забота о себе

– Просто так, ни с того ни с сего человек, как правило, не будет пугаться, если за ним вечером идут какие-то люди. А тот, кого похищали, будет в панике. У него сработал триггер. В чем разница? У первого в голове нет никакой ассоциации, нет опыта, что опасно, когда сзади идут люди. У второго такое представление есть. И это представление связывает внешние стимулы и наши реакции. Это нужно у себя отслеживать и идентифицировать. И это не всегда удается сделать самостоятельно, иногда требуется помощь специалиста.

Иногда человек, переживший травму, просто знает, что что-то делать опасно. Применимо к Беларуси? Опасно вообще заезжать в Беларусь. Опасно жить по адресу, где ты прописан, особенно если тебя уже задерживали. Опасно, если подъехала машина, кто-то ходит по лестнице… Очень много опасностей.

И здесь работает принцип, который действует при тревожных расстройствах: человек преувеличивает у себя в голове опасность того, что происходит, чтобы не пропустить. Это преувеличение характерно для тех, кто пережил травму. Его триггеры – это его забота о том, чтобы не пропустить реальную угрозу.

За мной придут, а я на чердаке

– Важным шагом восстановления является возвращение к реальности. Мы признаем возможность существования угроз. Если человек в некриминальном обществе подвергся нападению бандитов, то, можно сказать, для него это разовый случай. Если человек в криминальном обществе, то угроза сохраняется, но ее надо свести к тому, чем она является в реальности, и не преувеличивать.

При тревожности работают не только триггеры, но и избегающее поведение. Снижать, минимизировать уровень своей тревоги – это нормально. Иногда человек делает это странными малоэффективными способами: например, когда он боится летать, то напряженно следит за процессом. Так ему кажется, что он контролирует полет. Смысла никакого, но так спокойнее. В более радикальном способе человек просто начинает избегать того, что ассоциируется у него с опасностью и тревогами.

Одним из триггеров могут выступать собственные мысли. Помимо того, что есть внешние раздражители, мы просто можем сидеть спокойно дома и надумать себе, что кто-то приехал. И мы начинаем бегать проверять в окно, в глазок… Это так и работает.

Нам угрожает то, что нас пугает. Мы ведем себя естественно, то есть пытаемся избавиться от тревоги и страха. И начинаем совершать какие-то действия. Угрозу мы этим не снижаем: от того, что я лишний раз сбегаю посмотреть, что происходит у меня под окнами, ничего не меняется. Безопасное поведение направлено не столько на снижение угрозы, сколько на повышение чувства безопасности и снижение тревоги.

В более радикальных случаях это избегающее поведение, когда хлопнула дверь – убежал на чердак. Мол, придут за мной, а я на чердаке. Вроде бы логично и естественно: снижать уровень тревоги и угрозы. Но в патологическом состоянии человек сильно преувеличивает уровень угроз, это начинает работать не просто неэффективно, это работает в обратную сторону.

С какого-то момента нам уже не надо, чтобы хлопала дверь. Мы начинаем бегать сами по себе и проверять: «А вдруг они потихоньку подкрались?» Чем больше человек занимается этим безопасным поведением, тем выше становится его чувствительность. Вроде бы он себе помогает, его попускает, но чувствительность ко всему становится в целом выше: он делается более пугливым, более тревожным.

– Ну и что делать в таком случае? Как «правильно бояться»?

– Возьмем пример с хлопающей дверью машины во дворе в качестве триггера. Объясняем себе, что, скорее всего, это приехал сосед; может, у него старый «жигуль» или он не заботится о машине и так хлопает. Дальше мы ничего не делаем, сидим и боимся. К окну не бегаем, глазок в двери не проверяем. Такое поведение снижает нашу чувствительность к этой ситуации, к этому триггеру.

Но, если вероятность действительно остается достаточно высокой, ни в коем случае не подвергайте себя опасности. Здесь требуется способность трезво рассуждать и реалистично оценивать риски, что также может оказаться затруднительным для пережившего травмирующее событие человека.

Как поддерживать близкого человека, а не его страх?

– Можно пойти к специалисту и поговорить: как оказывать помощь, как уговаривать, если человек отказывается от помощи. Но основные две вещи – понимание и поддержка.

Для понимания важно знать, что происходит с человеком; для этого есть книги, есть консультирование. Надо понимать общие принципы и механизмы: если человек ведет себя странновато, нерационально, он же это делает не специально, просто по-другому не получается.

Желательно не вовлекаться, не разделять представлений и убеждений, которые не соответствуют реальности.

Важно помнить, что, если вы заботитесь о другом человеке, вы не обязаны делать это идеально, чтобы ему стало хорошо, или вообще вылечить его…

Надо помнить и понимать, что поддержка – это то, что сам человек считает поддержкой. Когда мы говорим «я буду делать тебе хорошо», то стоит осведомиться: а что для этого человека «хорошо»? Потому что иногда забывают это сделать, и человек не рад, что ему причиняют добро.

Еще важно поддерживать самого человека, а не то, что работает на патологический механизм. Например, если человек говорит: «Я очень боюсь, пойди ты проверь, что там», то вместо согласия лучше сказать: «Не лучшая идея и тебе самому ходить проверять, и тем более мне ходить проверять. Это поддерживает только твой страх. Давай придумаем что-то другое». Или хотя бы «давай пойдем вместе проверим». Это иногда похоже на взаимодействие с маленьким ребенком. То есть надо не поддерживать патологические механизмы, а стараться им противодействовать, для чего надо их понимать.

Почему важно не легитимизировать триггеры?

– У моей знакомой был опыт жизни в СИЗО. У нее там был гель для душа с запахом малины и пиона. Уже на свободе этот запах стал триггером. Что ей делать? Отказаться от определенного запаха, чтобы не вспоминать прошлое? Но вдруг тогда поток триггеров станет бесконечным, ведь вокруг те же цвета, звуки, другие запахи…

– Да, лимита триггеров нет, и в какой-то степени это легитимизация того, что вот этот запах теперь относится к тому опыту – и больше ни к чему он не может относиться. Да, это патологический путь, путь закрепления стимулов за травмирующим опытом.

У нас есть масса вещей, которые нам так или иначе неприятны. Например, далеко не каждый человек посмотрит слэшер, где кровь, мясо… Нам нет нужды приучать себя к этому, преодолевать свои переживания. Мы можем эти фильмы смотреть, а можем не смотреть, и они к нам не имеют никакого отношения.

А вот запах малины и пиона – то, что встречается в мирной жизни. И если мы принимаем то, что этот стимул относится к травматической для нас ситуации, то мы в какой-то степени дарим ей его. То есть малина – это вот туда, это про тюрьму, а в этой мирной жизни у нас нет малины, мы не можем себе позволить малину. Но зачем отдавать свою малину? Или шире – зачем лишаться каких-либо вещей, не несущих опасности, зачем ограничивать свою жизнь?

Нет никаких причин, кроме выстроенной цепочки ассоциаций, чтобы лишать себя малины, или оттенка розового, или музыки. Когда неприятные эмоциональные переживания, вызванные подобными ассоциациями, не оправдываются реальной опасностью, лучше учиться справляться с ними и преодолевать их.

Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

Фото: Unsplash.com, Freepik.com, архив героя.

Эта серия статей о практическом применении такой энергетической силы, как Триггер.

В контексте зависимостей триггер имеет особую миссию. Вплотную тема не описана, и я рискну раскрыть ее объемно. Целью является в каждой из публикаций отобразить мощь и вектор конкретно взятого триггера, его функции и алгоритм применения для зависимых и созависимых выздоравливающих.

Также статьи будут интересны тем, кто стремиться разобраться, как работают внутренние механизмы человека, и желающим приблизиться к управлению своим состоянием.

В этой стать мы познакомитмся с классификацией триггеров в контексте зависимого поведения. Прикоснемся детально к отрицательным триггерам зависимого выздоравливающего. Их особенностям, силе и отличиям.

Классификация триггеров

Триггер – это спусковой крючок, запускающий эмоциональную или поведенческую реакцию. Сама «реакция» — тоже является триггером. например, для поступка.

Внутренние триггеры – мысли, чувства, визуальные образы, внутренний диалог.

Запускают поступки или бездействие.

Внешние триггеры – визуальные, аудиальные. События, люди, собственные действия.

Активируют деятельность, направленность, меняют внутренний эмоциональный фон, организуют новый ход мыслей.

Положительные триггеры – это «спусковые крючки», которые запускают ресурсные состояния человека. Активируют деятельность. Преобразуют эмоциональный фон в «плюс». Под силой такого триггера человек находтся в активной готовности продвигаться к желаемым результатам.

Отрицательные триггеры — меняют эмоциональный фон человека на «минус». Формируют бездействие, пагубные мысли/чувства/поступки. Запускают самопораженческие действия. Активируют возврат к употреблению или созависимому поведению.

Триггер — это короткий импульс, чаще всего неосознанный.
Я своих клиентов обучаю не только осознавать, но и искусственно формировать, запускать и управлять ими. Это архи-важно в контексте зависимых моделей поведения. Почему? Большинство мыслей и поступков у зависимых/созависимых импульсивны, компульсивны или инертны и запускаются они именно триггерами!

Умение управлять триггерами переводит выздоравливающего абсолютно на особый уровень осознанности своих состояний и поступков.

Пример активации положительного триггера, который запускает ресурсное состояние:
(предположим, что человек уже на пути восстановления).

Выздоравливающий зависимый пребывает в общем состоянии «минус». Не желая в нем находиться, в мыслях начинает поиск инструментов, чтобы восстановить свой внутренний фон в «плюс» — вот желание начать поиск ресурсного состояния и будет активацией триггера. Триггер в нашем случаи — Поиск.

Пример появления отрицательного триггера:
(предположим, что мама созависиа).

Сын пришёл домой ночью с большим пакетом. Мать одолевает любопытство, где он был и что принёс. Ранее обысками пакетов она уже усугубляла ситуацию, вызывая агрессию сына. И теперь перед ней триггер «сын с пакетом», который активирует желание проконтролировать его. Отказавшись от контроля и похода за отрицательными триггерами мама выбирает здоровую модель поведения. Триггеры — сын и любопытство.

Как в первом случае необходимо знать свои триггеры, которые запускают ресурсное состояния и активируют процессы жизнедеятельности — так и во втором случае необходимо знать, какие именно триггеры запускают зависимое поведение, после чего становится возможным управлять ими и состоянием в целом.

Я утверждаю: знание триггеров, их функций и последствий следования за ними развивает навык их распознавания, осознание, а в последующем и управление ими. У человека появляется могучий инструмент для баланса и организации гармоничной жизни.

Сила триггеров. Отличия. Особенности

Выздоравливающий зависимый

Внутренняя атмосфера выздоравливающего непостоянна. Социализация происходит в колебаниях. И от того, как он справляется с дисбалансом, зависит эффективность адаптации, качество трезвости и темпы развития. Именно в этой статье для нас важно возникновение непостоянства, связанное с отрицательными триггерами.

Внешние триггеры

(чаще всего возникают без участия выздоравливающего)

Визуальные

Соупотребители, места употребления и продажи вещества, аптеки, визуальный контакт с самим веществом, видео где употребляют, приготавливают или рассказывают об эффектах вещества — всё это является «пусковыми крючками», запускающими мысли об употреблении. Формируется влечение, за которым человек следует к срывному рецидиву.

Аудиальные

Разговоры о веществах, новости и песни со словами про употребление. Эти триггеры имеют свою специфику — они втягивающие, и этим намного опасней внешних. Под их силой человек проявляет интерес, активируется желание поддержать разговор, послушать нового рэп-исполнителя, песни которого пропитаны употреблением.

Запускают мыслеобразы употребления, начинает меняться внутренний эмоциональное фон. Человека вспоминает опыт (мысли/чувства/состояния), прожитый в употреблении. А раскрутить маховик до реального употребления остается импульсивному поступку. Эти триггеры воспитали даже собственную терминологию — она звучит как «разгонять тяги».

Внутренние триггеры

Могут возникать самостоятельно под воздействием внешних, запускаться самим человеком.

Мысли и Мыслеобразы

Мысли о веществах и употреблении неизбежны. В программах восстановления обязательна проработка прошлого, разбор последствий употребления является необходимым сопровождением при восстановлении. Триггерные мысли, направленые на поиск причин зависимости, имеют оздоровительный вектор.

А вот переход в мыслеобраз является триггером, который может стереть грань восстановительной работы и активировать влечение к веществу.

Авторская ремарка:
мысли выздоравливающего о прошлом являются триггером, активирующим два сенсорно очевидных опыта, прожитых в употреблении…

1. Эйфорический опыт.
   Запускает чувства воодушевления, предвкушения, желания, и как следствие — влечение употребить.
2. Опыт последствий.
   Запускает чувства страха, вины, визуальные картинки разрушений- подталкивает на анализ масштаба последствий.

Оба опыта имеют яркие мыслеобразы. Являются сильнейшими триггерами, запускающими определённые психологические и физиологические состояния человека.

То, за каким триггером человек пойдет в своих мыслях, и формирует склонность к двум направлениям — срыву или выздоровлению (есть ещё бездействие, о нём позже).

Внутренний диалог

Самый коварный отрицательный триггер у выздоравливающего алкоголика/наркомана — это ДОПУЩЕНИЕ. Маленькая мысль-вспышка о возможности разового употребления. После неё человек во внутреннем диалоге начинает раскручивать подготовку к этому допущению. Очень серьёзный триггер, запускает именно диалог с самим собой, где формируется влечение к веществу. Сломал много жизней.

Чувства

И негативные, и позитивные чувства являтются триггерами непостоянства. Запускают срывные состояния. Я называю это — «Сорваться на эмоциональные».

Негативные
Страх, злоба, вина и т. п. — служат «спусковыми крючками» для погружения эмоционального фона в «минус». При недостатке адаптивных инструментов этим триггерам достаточно проявить цикличность, чтобы у человека под их воздействием возникла мысль об употреблении.

Позитивные
Радость, воодушевление, подъём духа, возбуждение и т. п. служат триггерами поднятия эмоционального фона в «плюс». Под их силой у человека возникает желание подхватить, поддержать это состояние, усилить его с помощью вещества, чаще всего это происходит на импульсивном поступке.

В следующих статье я опишу особенности отрицательных триггеров у созависимых людей.
Ну и самое вкусное — положительные триггеры, их силу, разновидности и способы управление ими.

А сейчас подведем итоги:

• Действия/бездействие любого человека — запускаются триггерами.
• Существуют внешние и внутренние; положительные и отрицательные трггеры.
• Триггеры активируют жизненные процессы человека — мысли/чувства/поступки.
• Триггеры запускают изменения либо со знаком «+», либо «-«.

Навыки распознавания, осознания триггеров делают возможным управление ими. Имея навык управления отрицательными триггерами, можно предотвращать резкие эмоциональные перепады, импульсивные и компульсивные поступки, срывы в употребление. Созависимое влечение контроля и вхождение в «роли».

Представьте, на какой уровень эффективности выходит выздоравливающая семья, если сделает хотя бы попытку управлять этими спусковыми крючками. А ведь все процессы начинаются именно с них — с триггеров.