Как говард картер нашел гробницу тутанхамона

Долина Царей

В 1906 году Картер познакомился с коллекционером древностей лордом Карнарвоном, решившем спонсировать археологические раскопки. В последующие годы они вели раскопки в разных частях фиванского некрополя, но только в июне 1914 года получили концессию на раскопки в Долине Царей.

Хотя многие исследователи были убеждены, что в Долине уже всё перекопано и найти ничего нового там невозможно, Говард Картер верил, что гробница Тутанхамона ещё не обнаружена и что она должна находиться неподалёку от центра Долины Царей. На зимний сезон 1914/15 года было намечено начало раскопок, но разразилась Первая мировая война, спутавшая планы археологов на время.

Старт раскопок начался в конце 1917-го. Картер приступил к расчистке треугольника, образуемого гробницами Рамсеса II, Мернептаха и Рамсеса VI. За один сезон археологи сняли значительную часть верхних слоёв на этом участке и добрались до входа в гробницу Рамсеса VI, где натолкнулись на рабочие хижины, стоявшие на основании из массы кремнёвых обломков, что в Долине обычно указывает на близость гробницы. Они хотели продолжать раскопки в том же направлении, но тогда доступ к гробнице Рамсеса — одной из самых популярных среди посетителей гробниц в Долине — оказался бы закрытым. Поэтому решено было подождать более благоприятной возможности.

Тутанхамон. (wikipedia.org)

Работа на этом участке была возобновлена осенью 1919 года. В том сезоне было запланировано полностью очистить весь треугольник от щебня. Для этого была нанята значительная партия рабочих. Когда леди и лорд Карнарвон приехали в марте 1920 года в Долину, весь щебень верхних наслоений был уже убран, можно было углубиться в почву. Вскоре археологи нашли небольшой тайник с тринадцатью алебастровыми сосудами, на которых стояли имена фараонов Рамсеса II и Мернептаха.

За исключением небольшого участка под рабочими хижинами, археологами был исследован весь расчищенный треугольник, однако гробницу так и не удалось обнаружить. Это место было временно оставлено. В следующие два сезона Картер занимался раскопками в маленькой прилегающей долине, где расположена гробница Тутмоса III.

Дело жизни Картера

Наконец Говард Картер решил приступить к загромождённому гранитными обломками и рабочими хижинами участку у подножья гробницы Рамсеса VI. Было решено начать раскопки пораньше, чтобы, если понадобится закрыть доступ к гробнице Рамсеса VI, сделать это в такое время, когда посетителей в Долине Царей ещё не так много.

Картер прибыл в Луксор 28 октября 1922 года. К первому ноября рабочие были готовы начинать работать. Прошлые раскопки не закончились рядом с гробницей Рамсеса VI. С этого места археологи продолжили копать траншею, направленную в южную сторону. Несколько дней ушло на то, чтобы убрать с участка древние хижины рабочих. К вечеру третьего ноября работа по их уборке была закончена.

Четвёртого ноября Говард Картер прибыл на место раскопок. Его поразила тишина, вызванная тем, что работу приостановили. «Я понял, что случилось нечто необыкновенное, и вскоре с радостью услышал: под первой же снятой хижиной обнаружена высеченная в скале ступенька. Это известие было слишком хорошим, чтобы я мог в него поверить. Однако быстро проведённая дополнительная расчистка убедила меня в том, что мы действительно обнаружили начало высеченного в скальном грунте спуска, который находился на четыре метра ниже входа в гробницу Рамсеса VI и на такой же глубине от теперешней поверхности Долины», — писал Картер в своём дневнике.

Следующие 24 часа продолжались непрерывные раскопки. Весь день рабочие ликвидировали груду щебня, которая мешала на входе. Также археологи расчистили двенадцать ступенек, после чего им удалось увидеть замурованный дверной проход. «Запечатанная дверь! Значит, это верно! Наконец-то мы были вознаграждены за все годы терпеливого труда. Насколько я помню, первым моим побуждением было возблагодарить судьбу за то, что моя работа в Долине не осталась бесплодной. С лихорадочно возрастающим возбуждением я начал осматривать оттиски печатей на замурованной двери, чтобы установить, кто покоится в этой гробнице. Но я не нашёл имени её владельца. Единственными разборчивыми оттисками были хорошо известные оттиски печати царского некрополя: шакал и девять пленных», — вспоминал Картер.

Археолог использовал фонарик, чтобы осмотреть помещение. Всё было завалено камнями. На ночь гробницу остались охранять рабочие.

Вход в погребальную камеру. (wikipedia.org)

Лорд Карнарвон в этот отрезок времени был в Великобритании. До его появления на месте раскопок работа приостановилась. В конце ноября он уже приехал в Луксор. В тот же день рабочие очистили лестницу, а также осмотрели дверь. Внизу оказалась надпись «Тутанхамон». По вскрытым оттискам стало очевидно, что гробницу когда-то уже открывали.

Следующим утром оттиски печатей зарисовали и запечатлели на фотоаппараты. После этого была разобрана дверь, а позже рабочие расчистили галерею.

26 ноября археологи продолжали медленно, но тщательно расчищать галерею. Ближе к вечеру недалеко от внешнего входа они обнаружили ещё один вход. «Дрожащими руками я проделал небольшое отверстие в левом верхнем углу замурованной стены. Темнота и пустота, в которую щуп свободно уходил на всю длину, говорили о том, что за этой стеной уже не было завала, как в только что очищенной нами галерее. Опасаясь скопления газа, мы сначала зажгли свечу. Затем, расширив немного отверстие, я просунул в него свечку и заглянул внутрь. Лорд Карнарвон, леди Эвелина и Коллендер, стоя позади меня, с тревогой ожидали приговора. Сначала я ничего не увидел. Тёплый воздух устремился из комнаты наружу, и пламя свечи замигало. Но постепенно, когда глаза освоились с полумраком, детали комнаты начали медленно выплывать из темноты. Здесь были странные фигуры зверей, статуи и золото — всюду мерцало золото! На какой-то миг — этот миг показался, наверное, вечностью тем, кто стоял позади меня, — я буквально онемел от изумления. Не в силах более сдерживаться, лорд Карнарвон с волнением спросил меня: «Вы что-нибудь видите?» Единственно, что я мог ему ответить, было: «Да, чудесные вещи!» Затем, расширив отверстие настолько, чтобы в него можно было заглянуть вдвоём, мы просунули внутрь электрический фонарь», — так описывал Картер это важнейшее событие в его жизни.

Гробница фараона

27 ноября 1922 года гробница была подключена к осветительной сети Долины. Лорд Карнарвон, леди Эвелина, Коллендер и Картер вошли в обнаруженное помещение и приступили к его подробному осмотру. В дальнейшем этот зал называли передней комнатой.

В зале стояли три больших позолоченных ложа. Боковыми сторонами каждого ложа служили скульптурные фигуры чудовищных зверей. Их тела были неестественно вытянуты во всю длину ложа, а головы вырезаны с потрясающим реализмом. Справа у стены стояли две статуи — чёрные скульптуры фараона в полный рост. В золотых передниках и золотых сандалиях, с булавами и посохами в руках, со священными уреями-хранителями на лбу — они стояли друг против друга. Между ними обнаружился замурованный проход.

Также в комнате громоздилось множество других вещей: сундуки с тончайшей росписью и инкрустацией, алебастровые сосуды, чёрные ковчеги, красивые резные кресла, инкрустированный золотом трон, трости и посохи всевозможных форм и рисунков, колесницы, сверкающие золотом и инкрустациями, портретная статуя фараона и так далее.

В середине декабря в передней комнате закипела работа. Необходимо было провести детальную фотосъёмку помещения. Затем предстояла кропотливая работа по разбору артефактов, которые очень скученно лежали в помещении. Часть из них находилась в прекрасном состоянии, но очень многие ценности требовали немедленной реставрации. Некоторые же вещи без предварительной обработки просто нельзя было взять в руки — они тут же рассыпались. Разборка предметов в передней комнате заняла в общей сложности семь недель. К середине февраля все вещи были перенесены в лабораторию, за исключением двух сторожевых изваяний, оставленных специально, каждый сантиметр пола был выметен и пыль просеяна, чтобы в ней не осталось ни одной бусинки, ни одного кусочка инкрустаций.

Говард Картер и его помощники. (wikipedia.org)

На 17 февраля 1923 года была назначена операция по открытию запечатанной двери. К двум часам дня приглашённые — всего около двадцати человек — собрались у гробницы. В передней комнате всё было подготовлено заранее. Чтобы предохранить статуи от возможных повреждений, их обшили досками, а между статуями воздвигли небольшой помост, чтобы с него можно было легко дотянуться до верхнего края дверного прохода. Вскрытие двери решили начать сверху, так как такой порядок работы был самым безопасным. Разборка замурованного прохода заняла два часа. Ещё во время разборки стало понятно, что это вход в усыпальницу фараона. В погребальном помещении находился большой огромный золотой ковчег, необходимый для того, чтобы защищать саркофаг. Стены помещения украшали яркие изображения и различные надписи. Также в этом месте хранились сокровища.

В начале 1920-ых годов 20 столетия началась работа по вскрытию саркофагов. Один из них был кварцитовым. В саркофаге находилось золотое изображение молодого царя.

В последующие сезоны велась работа по вскрытию гробов. Их оказалось три. Третий гроб длиной 1,85 метра был сделан из массивного золота. Маске этого золотого гроба было придано портретное сходство с царём, но черты его, хотя и условные, так как они символизировали Осириса, были более юными, чем на других гробах. Гроб украшал орнамент «риши» и фигуры Исиды и Нефтиды — сюжеты первого гроба. Их дополняли крылатые фигуры Нехебт и Буто. Эти фигуры богинь-хранительниц — эмблемы Верхнего и Нижнего Египта — резко выделялись на гравированном орнаменте, щедро украшавшем гроб, так как представляли собой пышные массивные накладки из перегородчатой эмали. Изображения богинь были инкрустированы полудрагоценными камнями. Под крышкой этого гроба покоилась мумия фараона.

The tomb of Tutankhamun was discovered in the Valley of the Kings in 1922 by excavators led by the Egyptologist Howard Carter. Whereas the tombs of most pharaohs were plundered by graverobbers in ancient times, Tutankhamun’s tomb was hidden by debris for most of its existence and therefore not extensively robbed. It thus became the first known largely intact royal burial from ancient Egypt. To date, the discovery of Tutankhamun’s tomb is widely considered one of the most famous archaeological discoveries of all time.

The tomb was opened beginning on 4 November 1922 during an excavation by Carter and his aristocratic patron, the 5th Earl of Carnarvon. The unexpectedly rich burial consisted of more than five thousand objects, many of which were in a highly fragile state, so conserving the burial goods for removal from the tomb required an unprecedented effort. The opulence of the burial goods inspired a media frenzy and popularised ancient Egyptian-inspired designs with the Western public. To the Egyptians, who had recently become partially independent of British rule, the tomb became a symbol of national pride, strengthening Pharaonism, a nationalist ideology that emphasised modern Egypt’s ties to the ancient civilisation, and creating friction between Egyptians and the British-led excavation team. The publicity surrounding the excavation intensified when Carnarvon died of an infection, giving rise to speculation that his death and other misfortunes connected with the tomb were the result of an ancient curse.

After Lord Carnarvon’s death, tensions arose between Carter and the Egyptian government over who should control access to the tomb. In early 1924, Carter stopped work in protest, beginning a dispute that lasted until the end of the year. Under the agreement that resolved the dispute, the artefacts from the tomb would not be divided between the government and the dig’s sponsors, as was standard practice in previous Egyptological digs, and most of the tomb’s contents went to the Egyptian Museum in Cairo. In later seasons media attention waned, apart from coverage of the removal of Tutankhamun’s mummy from its coffin in 1925. The last two chambers of the tomb were cleared from 1926 to 1930, and the last of the burial goods were conserved and shipped to Cairo in 1932.

The tomb’s discovery did not reveal as much about the history of Tutankhamun’s time as Egyptologists had initially hoped, but it did establish the length of his reign and gave clues about the end of the Amarna Period, the era of radical innovation that preceded his reign. It was more informative about the material culture of Tutankhamun’s time, demonstrating what a complete royal burial was like and providing evidence about the lifestyles of wealthy Egyptians and the behaviour of ancient tomb robbers. The interest generated by the find stimulated efforts to train Egyptians in Egyptology. Since the discovery, the Egyptian government has capitalised on its enduring fame by using exhibitions of the burial goods for purposes of fundraising and diplomacy, and Tutankhamun has become a symbol of ancient Egypt itself.

Background[edit]

Burial and ancient robberies[edit]

The pharaoh Tutankhamun ruled during the Eighteenth Dynasty, during the New Kingdom. He died c. 1323 BC and was entombed in the Valley of the Kings, near Thebes (modern Luxor), like most New Kingdom rulers.^[1] Instead of a full-size royal tomb cut into the slopes of the valley, he was interred in a small tomb dug into the valley floor, probably a private tomb that was modified to fit the large amount of goods that accompanied a royal burial.^[2]

The tomb was robbed twice soon after its construction. Officials restored and resealed it, filling the entrance passage with chips of limestone to deter further intrusion. During the reigns of Ramesses V and Ramesses VI, nearly two centuries after Tutankhamun’s death, his tomb was covered by debris from the construction of their tomb, KV9.^{[Note 1]} Tutankhamun’s tomb was thus hidden from later waves of robbery so that, unlike the other tombs in the valley, it retained most of the goods it was stocked with.^[5]

Exploration of the Valley of the Kings[edit]

In the early twentieth century Egypt was a de facto British colony, ostensibly ruled by monarchs from the Muhammad Ali dynasty but in fact managed by a British consul-general, who oversaw a government staffed by Egyptians but dominated by the British. Egyptology, the study of ancient Egypt, was overseen by the Antiquities Service, a department of the Egyptian government.^[6][7] New excavations of ancient sites were heavily dependent on the system known as «partage» or «division of finds»: museums or private collectors of ancient artefacts would fund an Egyptological dig in exchange for a share of the artefacts, customarily half, and the remainder went to the Antiquities Service and its museum, the Egyptian Museum in Cairo.^[8][9]

Many of the tombs in the Valley of the Kings had been open since ancient times.^[10] Dozens of others, whose entrances had been deliberately buried by their builders or had become hidden by flash flood debris, were discovered in the course of the nineteenth century.^[11][12] Royal mummies^[13] and individual burial goods were discovered in some of these tombs, but nothing close to a complete set of royal burial equipment was found.^[14]

A period of rapid discoveries in the valley began after Howard Carter became the Antiquities Service’s inspector for Upper Egypt, including the Valley of the Kings, in 1900.^[15] Carter had come to Egypt as an artist, assisting in recording Egyptian tomb art, and was then trained as an archaeologist.^[16] As inspector, Carter both restored and protected the open tombs in the valley and sought to dig for undiscovered tombs. In searching for a patron to fund these efforts he found Theodore M. Davis, a wealthy American who regularly visited Egypt. With Davis’s support Carter made several small finds and cleared three previously unexplored tombs.^[17] After the Antiquities Service transferred Carter to Lower Egypt in 1904, Davis held the concession to excavate in the valley for another ten years, his efforts managed by a series of five archaeologists.^[15] Davis pressured these excavators to work rapidly,^[18] nearly doubling the number of known tombs in the valley,^[19] but his discoveries were often carelessly treated and inadequately documented.^[20] His excavation of KV55, the tomb of a member of the royal family from Tutankhamun’s time, was so poorly handled that the identity of its occupant has been uncertain ever since.^[21]

Little was known about Tutankhamun in Davis’s time, though he was known to have restored traditional practices in the monarchy after a brief episode of radical innovation known as the Amarna Period. It was thus likely that he was buried in the Valley of the Kings, the traditional site for royal burials before and after the Amarna Period.^[22] Davis never found Tutankhamun’s tomb, assuming no tomb would have been cut into the valley floor, but he did find signs that the king had been buried in the valley.^[23] One such sign was a pit, discovered in 1907 and designated KV54, that contained a handful of objects bearing Tutankhamun’s name. These objects are now thought to have been either burial goods that were originally stored in the entrance corridor of Tutankhamun’s tomb, which were removed and reburied in KV54 when the restorers filled the corridor, or objects related to Tutankhamun’s funeral. Another was an uninscribed tomb, found in 1909 and known as KV58, that contained pieces of a chariot harness bearing Tutankhamun’s name and that of his successor, Ay. Davis concluded that KV58 was all that remained of Tutankhamun’s burial, which would mean that virtually all the kings’ tombs expected to exist in the valley were accounted for.^[24] The last years of Davis’s work in the valley produced almost no finds, and in 1912 he wrote: «I fear the Valley of the Tombs is now exhausted.»^[25]

Scouring the valley[edit]

Carter left the Antiquities Service in 1905 after a group of French tourists forced their way into a closed archaeological site at Saqqara and he ordered the Egyptian guards to eject them. The use of force by Egyptians against Europeans caused a scandal and led to his resignation.^[26] He subsequently worked as an excavator for George Herbert, 5th Earl of Carnarvon, a collector of Egyptian antiquities, at several sites in Egypt. Carnarvon bought the concession for the Valley of the Kings when Davis relinquished it in 1914, and although the First World War made it difficult to conduct fieldwork, in 1917 Carter began to clear the valley down to the bedrock.^[27] This required sifting through the spoil heaps produced by decades of earlier excavations, as well as the valley’s natural alluvium.^[28] At the time neither Carter nor Carnarvon stated they were looking for Tutankhamun’s tomb, but there was reason for them to believe it had not been found. The objects in KV54 and KV58 indicated that Tutankhamun had been buried somewhere in the valley, but such meagre remains were unlikely to be a royal burial.^[29]

During these excavations the political status of Egypt changed dramatically. The Egyptian Revolution of 1919 convinced British authorities that Egypt’s current status was unsustainable, and they issued the Unilateral Declaration of Egyptian Independence in February 1922. It left the United Kingdom with substantial influence over the government, particularly in military and foreign affairs.^[30] Antiquities policy was one of the areas ceded to the Egyptians. The Antiquities Service retained its incumbent director, Pierre Lacau, but he now answered to an Egyptian minister of public works.^[31]

The season for excavation and tourism in Egypt extends from November to April, avoiding the worst of the country’s heat.^[32] In mid-1922, when Carter and Carnarvon were paused between digging seasons, only one section of the Valley of the Kings remained covered by debris. This area was difficult to clear because it included the remains of ancient workers’ huts and lay close to the entrance to KV9, which attracted heavy tourist traffic. Carnarvon discussed abandoning excavation in the valley, given how fruitless the effort had been, but Carter offered to cover the expense of clearing this final section. Carnarvon, impressed by Carter’s dedication, agreed to fund the work for one more season.^[33]

Discovery and clearance[edit]

First season[edit]

Discovery[edit]

To minimise the disruption to tourists, Carter and his Egyptian workforce began on 1 November 1922, earlier in the season than usual.^[34] On 4 November a worker uncovered a step in the rock. According to Carter’s published account the workmen discovered the step while digging beneath the remains of the huts; other accounts attribute the discovery to a boy digging outside the assigned work area.^{[35][Note 2]} The step proved to be the beginning of a tomb entrance staircase. At the bottom stood a doorway sealed with limestone and plaster, into which Carter cut a peephole to see the passage beyond was filled with rubble.^[39][40] Carter sent a telegram to Carnarvon, then in England, and had the workmen re-fill the pit to secure the tomb until Carnarvon’s arrival. While waiting, Carter asked his friend and colleague Arthur Callender to assist with the upcoming excavation.^[41]

The digging resumed after 23 November with Carnarvon’s arrival in Luxor with his daughter Evelyn Herbert. Upon closer examination the doorway seal was found to be inscribed with the name of Tutankhamun, suggesting that this was his tomb. The debris that filled the passage contained objects bearing the names of other kings, suggesting it might be a cache of miscellaneous objects buried during his reign. The doorway had been partially demolished before being resealed, indicating an ancient robbery. On 26 November the excavators reached another sealed doorway.^[42] Carter’s book on the discovery, co-written with Arthur Cruttenden Mace, described the breaching of the seal in one of the most famous passages in the history of archaeology:^[43][44]

With trembling hands I made a tiny breach in the upper left-hand corner. Darkness and blank space, as far as an iron testing-rod could reach, showed that whatever lay beyond was empty, and not filled like the passage we had just cleared. Candle tests were applied as a precaution against possible foul gases, and then, widening the hole a little, I inserted the candle and peered in, Lord Carnarvon, Lady Evelyn and Callender standing anxiously beside me to hear the verdict. At first I could see nothing, the hot air escaping from the chamber causing the candle flame to flicker, but presently, as my eyes grew accustomed to the light, details of the room within emerged slowly from the mist, strange animals, statues, and gold – everywhere the glint of gold.^[45]

Carnarvon asked Carter if he could see anything. Accounts differ as to the wording of Carter’s answer; in the best-known version, in his book, Carter replied «Yes, wonderful things.»^{[44][Note 3]}

Beginning of clearance[edit]

The gilded furniture and statuary that Carter saw when first looking into the tomb stood in a room that came to be known as the antechamber.^[47] This room alone contained burial goods in greater quantity than the excavators had ever expected. Some were types of object that were very familiar from previous finds; some were exceptionally elaborate examples of their kind; and some were entirely unexpected.^[48][49] From the antechamber led two doorways that had been blocked with plaster and then breached by ancient robbers. One was left open, revealing that the chamber beyond, dubbed the annexe, was filled with a chaotic jumble of objects. The other had been resealed in ancient times. Many of the objects bore Tutankhamun’s name, leaving the excavators in no doubt that this was his original burial.^[50]

At some point in the days after first peering into the antechamber, the excavators breached the plaster of the blocked doorway.^[51] Carter, Carnarvon and Evelyn Herbert squeezed through the hole to find the tomb’s burial chamber, which was mostly filled by the set of gilded shrines that enclosed Tutankhamun’s sarcophagus.^[52] The robbers had gone no further than the outermost shrine.^[53] Carter, in particular, may have wanted to be certain of that fact; in 1900 he had opened what he thought was an undisturbed royal tomb, the Bab el-Hosan, in front of many highly placed guests, only to find it nearly empty.^[54][55]

The excavators resealed the hole with new plaster,^[51] though their breach of the doorway became something of an open secret in the Egyptological community.^[52] Later Egyptologists have held differing opinions on the excavators’ actions. T. G. H. James, Carter’s biographer, argued that entering the burial chamber, before the site had been inspected by officials from the Antiquities Service, did not violate the terms of Carnarvon’s concession or the standards of behaviour among archaeologists in the 1920s.^[56] Joyce Tyldesley asserts that it was against the terms of the concession and points out that the breach necessitated moving some of the artefacts that stood in front of the partition, meaning their original positions could not be recorded.^[57]

Clearing the tomb of its artefacts would require an unprecedented effort.^[58] Moisture from flash floods in the valley above had periodically seeped into the tomb over the centuries. As a result, alternating periods of humidity and dryness had warped wood, dissolved glue and caused leather and textiles to decay. Every exposed surface was covered with an unidentified pink film. Carter later estimated that without intensive restoration efforts, only a tenth of the burial goods would have survived being transported to Cairo.^[59] He needed assistance, and he called upon Albert Lythgoe, head of the Egyptian Expedition of the Metropolitan Museum of Art, which was working nearby, to loan some of its personnel. Lythgoe sent Mace, a specialist in conservation; Harry Burton, regarded as the best archaeological photographer in Egypt; and the architect Walter Hauser and the artist Lindsley Hall, who drew scale drawings of the antechamber and its contents.^[60] Other experts also volunteered their services: Alfred Lucas, a chemist for the Antiquities Service, whose expertise would be a great help in the conservation effort; James Henry Breasted and Alan Gardiner, two of the foremost scholars of the Egyptian language of the time, to translate any texts discovered in the tomb; and Percy Newberry, a specialist of botanical specimens, and his wife Essie, who helped conserve textiles from the burial.^{[61][62][Note 4]} They used the entrance of KV15, the tomb of Seti II, as a storeroom and conservation laboratory; KV55 as a photographic darkroom; and KV4, the tomb of Ramesses XI, as a place to take meals.^[64] Four Egyptian foremen – Ahmed Gerigar, Gad Hassan, Hussein Abu Awad and Hussein Ahmed Said – also worked in the tomb, and a handful of Egyptian porters, whose names are not recorded, carried objects from Tutankhamun’s tomb to KV15.^[65]

On 16 December the excavators began clearing the antechamber, starting with the objects north of the entrance and moving anti-clockwise around the room.^[66] Objects were labelled with reference numbers and photographed in situ before being moved.^[67] Carter said of the stacks of furniture and other objects in the antechamber, «So crowded were they that it was a matter of extreme difficulty to move one without running serious risk of damaging others, and in some cases they were so inextricably tangled that an elaborate series of supports had to be devised to hold one object or group of objects in place while another was being removed.»^[68] The disorganised contents of boxes had to be sorted through, and in some cases pieces of a single object, such as an elaborate inlaid corselet, were scattered through the chamber and had to be searched for before being reassembled.^[69] Upon removal from the tomb, the objects were cleaned and, if necessary, treated with preservatives such as celluloid solution or paraffin wax.^[70] The items in most urgent need of conservation were treated on the spot, but most were removed to KV15 for treatment.^[68]

Tutmania[edit]

The tomb inspired a public craze that came to be known as «Tutmania», a specific instance of the long-standing phenomenon of Western Egyptomania.^[71] As Breasted’s son Charles put it, the news of the discovery «broke upon a world sated with post-First World War conferences, with nothing proved and nothing achieved, after a summer journalistically so dull that an English farmer’s report of a gooseberry the size of a crabapple achieved the main news pages of the London metropolitan dailies.»^[72] The resulting media frenzy was unprecedented in the history of Egyptology.^[73] Carter and Carnarvon became internationally famous,^[74] and Tutankhamun, formerly unknown to the public, became so familiar as to be given a nickname, «King Tut».^[75]

Tourists in Luxor abandoned the normal sightseeing itinerary and flocked to the tomb, crowding around the retaining wall that surrounded the pit in which the tomb entrance lay. At times the excavators feared the wall might collapse from the weight of the people leaning on it. When possible, the excavators left objects uncovered when carrying them out of the entrance, to please the sightseers. People who demanded to enter the tomb, many of whom were too highly positioned or well-connected to refuse, presented a greater difficulty. Every visit to the tomb by a non-archaeologist increased the risk of damage to the burial goods and disrupted the excavators’ work schedule; Carter and Mace estimated that a quarter of the work time during the first season was given over to accommodating such visitors.^[76]

The phenomenon extended far beyond the tomb itself. Guests at the Winter Palace Hotel in Luxor danced to the «Tutankhamun Rag»,^[77] and in the United States the discovery inspired a flurry of ephemeral Egypt-themed films and a more enduring hit song, «Old King Tut».^[78] Interest in Egyptology, and sales of books about ancient Egypt, also surged;^[79] several established Egyptologists published books about Tutankhamun to capitalise on the trend.^[80]

The opulence of Tutankhamun’s burial goods, in particular, caught the public’s attention.^[81] Replicas of them appeared as early as 1924, when the British Empire Exhibition featured a reproduction of the tomb, though many of the contents could not be included, as they had not yet been seen even by the excavators.^[82] The public in Europe and the United States compared the everyday items in the tomb to modern household goods, and producers of clothing, jewellery, furniture and household decor hastened to create Egyptian-inspired designs. Some were based on actual artefacts found in the tomb; others simply adopted ancient Egyptian names and motifs. Although Egyptian Revival decorative arts had existed since the early nineteenth century, they had largely been aimed at the world of wealthy art connoisseurs. The products of Tutmania were mass-produced and marketed to the public.^[83]

In the nineteenth century Egyptians had little interest in ancient Egyptian civilisation.^[84] In the early twentieth century that attitude changed, largely because of Ahmed Kamal, one of the first Egyptian Egyptologists, who raised public awareness of ancient Egyptian history.^[85][86] In the years leading up to the First World War, Egyptian nationalists began treating ancient Egypt as a source of national identity, one that bound together Egypt’s Muslims and Coptic Christians and emphasised that Egypt had once been powerful and independent.^[87][88] This ideology, known as Pharaonism, was well established by the time of the 1919 revolution. The Western mania for ancient Egypt had inspired modern Egyptians to adopt it as a source of national pride, and Tutankhamun in particular became a national symbol once Tutmania emerged.^[89] After the discovery, ancient imagery became ubiquitous in Egyptian print media, and ancient Egypt became a common subject for Egyptian plays and novels. Major Egyptian literary figures, such as the poet Ahmed Shawqi, focused on Pharaonist themes in the wake of the discovery.^[90] The first Egyptian film, made in 1923, was titled In the Country of Tut-Ankh-Amun.^[91]

Carnarvon embraced the publicity, hoping to defray the costs of the excavation by licensing rights to the media.^[92] On 9 January 1923 he signed a contract with The Times, granting its reporter, Arthur Merton, exclusive press access to the tomb.^[93] Other Egyptological digs had made similar arrangements with newspapers in the past, but the unique nature of the Tutankhamun find made this one a major source of conflict.^[94] A coalition of other press outlets criticised the Times monopoly on official information from the excavation,^[95] and their coverage of Carnarvon grew increasingly negative.^[96] Egyptian papers joined the international press in denouncing the monopoly, which they saw as a sign of continued foreign domination. At the same time Pharaonist authors expressed fear that the tomb would be subject to a division of finds, sending many of the burial goods out of the country. An editorial in Al-Ahram, written by Fikri Abaza, declared «Lord Carnarvon is exploiting the mortal remains of our ancient fathers before our eyes, and he fails to give the grandchildren any information about their forefathers».^[97]

Death of Carnarvon and the «curse of Tutankhamun»[edit]

The antechamber was almost entirely cleared by mid-February,^[98] and on 16 February Carter and Carnarvon formally opened the burial chamber with government officials in attendance.^[99] At the east end of the burial chamber was an open doorway to a fourth room, dubbed the treasury. It contained the canopic chest that housed Tutankhamun’s embalmed organs. Carter had the entrance to this chamber boarded up so it would not be a distraction during the upcoming clearance of the burial chamber; it was only reopened in 1927.^[100]

After a viewing period for the press and the general public, the tomb was closed for the season on 26 February.^[101] As in each subsequent season, a large temporary workforce of local workmen was recruited to rebury the tomb entrance to prevent intrusion,^[102][103] while the objects that had been conserved were packed up for the workmen to propel by hand along a length of Decauville railway track.^[104][105] The limited length of available track had to be constantly taken up and re-laid to cover the distance down to the Nile, where the artefacts were shipped to Cairo.^[104]

Shortly after the tomb was closed, Carnarvon accidentally cut open a mosquito bite on his cheek while shaving. The wound became infected, and after weeks of illness, culminating in blood poisoning and pneumonia, he died on 5 April.^[106] Carnarvon had been in frail health for twenty years, but his death soon attracted speculation that something more than infectious disease was at work.^[107]

Works of fiction in which Egyptian spirits or reanimated mummies exact revenge upon those who disturb their tombs first appeared in the late nineteenth century.^[108][109] This fictional trope came to be known as the «mummy’s curse» or «curse of the pharaohs».^[110] The real-life stories of Walter Ingram, who died in 1888 after purchasing an Egyptian mummy, and of a coffin lid called the «Unlucky Mummy», which was purported to cause a variety of misfortunes, cemented the idea of the curse in the public imagination.^[111] Now the pre-existing concept was applied to Carnarvon’s death.^[112]

Several people, such as the author Marie Corelli and a psychic known as Cheiro, claimed to have warned Carnarvon of mortal peril before his death.^[113] Arthur Weigall, a former Egyptologist who was now the Daily Mail correspondent on the tomb, said he had observed Carnarvon joking as he entered the tomb and remarked «If he goes down in that spirit, I give him six weeks to live!»^[114] Later accounts, such as the recollections of the anthropologist Henry Field, claimed that an ancient text wishing death upon violators of the tomb was inscribed over its doorway or on an object within.^[115] No written curse has ever been documented in Tutankhamun’s tomb, and although some Egyptian tombs did contain such curses, most are from non-royal tombs that predate Tutankhamun by centuries.^[116]

Any deaths or unusual events connected with the tomb were treated as possible results of the curse. Carnarvon’s son and heir, Henry Herbert, 6th Earl of Carnarvon, said that Cairo suffered a power outage at the moment of his father’s death, and in England his father’s dog let out a howl and died.^[117] Another such story, recounted by Carter and others involved in the excavation,^[118][119] involved a canary that Carter had bought at the beginning of the digging season.^[120] Initially the Egyptian workmen regarded the bird as sign of good luck, and when the tomb was discovered they dubbed it «the tomb of the bird.» When a cobra entered Carter’s house and ate the canary, the Egyptians called it an ill omen, relating the intruding animal to the uraeus, the protective cobra emblem, on the brow of Tutankhamun’s statues.^[121][122] When George Jay Gould, who had visited the tomb, died the following May, his death was attributed to the curse, as was that of Aubrey Herbert, Carnarvon’s half-brother, in September.^[123][124] Later additions to the list of purportedly cursed deaths included those of Mace in 1928,^[125] Carnarvon’s secretary Richard Bethell in 1929 and Weigall in 1934.^[126] Most Egyptologists dismissed such claims.^[127] In subsequent decades, some sources, such as the author Philipp Vandenberg, suggested natural explanations for the fatalities, such as poisons present in the tomb,^[128] but a study in the British Medical Journal in 2002 found no significant difference in mortality between those who had entered the tomb and those who had not.^[129]

Egyptian writers picked up the trope of the curse and adapted it for their own purposes. Al-Ahram published humorous stories in which Tutankhamun awoke from death to comment on the politics of the day. More serious works of fiction depicted mummies confronting the Westerners who disturb their tombs, although in a more benign manner than in the Western stories on the same theme. These stories portrayed mummies not as objects of horror but as national ancestors seeking to redress the treatment of Egypt and its heritage by foreign powers.^[130]

Second season[edit]

Between digging seasons, Carter and Mace wrote the first volume of The Tomb of Tut.ankh.Amen, their account of the discovery and the work that had been done thus far; it was published in October as Carter headed back to Egypt to resume work.^[131] With Carnarvon’s death, the tomb clearance would be financed by Carnarvon’s widow, Almina Herbert, Countess of Carnarvon, but with Carter now the spokesman to the government and the press.^[132]

Entering the burial chamber[edit]

The season began with the removal of the two life-size statues of Tutankhamun standing in the antechamber on either side of the chamber doorway. After that the excavators began to remove the sarcophagus shrines. The task was difficult as the shrines took up most of the burial chamber and left the excavators with little room to move.^[133] The partition wall between the antechamber and burial chamber – which bore a portion of the painted decoration of the burial chamber wall^[134] – had to be partly demolished to give the excavators room to manoeuvre, and scaffolding had to be erected so the shrines could be dismantled from the top down.^[135]

Friction increased between the excavators and the Antiquities Service as Carter sought to strictly limit visitors to the tomb. Lacau required an Antiquities Service inspector on site and demanded that Carter submit a list of all his personnel for government approval. This regulation has since become standard on Egyptological digs but was novel at the time, and in this case it was clearly aimed at Merton, whom Carter had appointed as a member of the excavation team.^[136]

Lacau mentioned the division of finds in a 10 January 1924 letter to Carter,^[137] raising a topic the excavators had previously avoided.^[138] In 1922 Lacau had declared the end of the traditional half-share given to excavators; the government might grant artefacts to the sponsors of an excavation as gifts, but all antiquities in Egypt belonged in principle to the government. This change did not apply to Carnarvon’s existing concession, which allowed for a division of finds except in case of an intact tomb, whose contents must be surrendered entirely to the Antiquities Service.^[137] Carnarvon had planned to argue that Tutankhamun’s tomb did not qualify as intact because it had been robbed, even though it was restored and resealed in ancient times. He had expected to receive a share of the artefacts and had promised that the Metropolitan Museum would be «well taken care of», receiving a portion of his share, in exchange for its assistance.^[139] Lacau now implied that all the tomb’s contents were property of the Egyptian government, meaning no division of finds would take place.^[140]

Other Egyptologists worried that the regulations Lacau was imposing would hamper Egyptological work. Lythgoe, Gardiner, Breasted and Newberry sent a letter of protest to Lacau and his superior, the minister of public works, asserting that the Tutankhamun discovery «belongs not to Egypt alone but to the entire world». This further inflamed the political tensions.^[141] The Egyptian elections of January 1924 had brought the Wafd Party to power, forming a nationalist government headed by Prime Minister Saad Zaghloul.^[142] The letter thus went to the Wafd’s new minister of public works, Morcos Bey Hanna,^[141] who was not inclined to be accommodating towards Britons, as the British government had put him on trial for treason for his actions during the Revolution of 1919.^[143][144]

Once the shrines were disassembled, the excavators rigged a system of pulleys to lift the lid of the stone sarcophagus, an especially delicate task because it was cracked. On 12 February the lid was raised, revealing, beneath a shroud, a gilded and inlaid wooden coffin in human shape, bearing Tutankhamun’s face – the outermost of a nested set. It was the first complete set of royal coffins ever found, and its artistic quality and state of preservation impressed even the experienced Egyptologists who were present.^[145]

Strike and lawsuit[edit]

A viewing of the coffin by the Egyptian press was scheduled for 13 February, followed by a tour for the excavators’ wives and families.^[146] Hanna saw this tour as a slight – he pointed out that wives of Egyptian cabinet ministers had not been allowed into the tomb^[147] – and forbade the families’ visit, sending a police force to ensure his order was carried out.^[148] Carter and his collaborators were incensed, and they announced they were halting work in protest of what they called «impossible restrictions and discourtesies» imposed by the Egyptian government. Carter locked the tomb, where the sarcophagus lid was still suspended above the coffin.^[149] Hanna terminated the Carnarvon concession, and Lacau brought workmen to the tomb to saw off Carter’s locks and secure the sarcophagus lid.^[150] The government held a lavish event at the tomb to celebrate its reopening, attended by officials and celebrity guests.^[151]

The attendance of British officials at the reopening ceremony signalled that the British government would not support Carter in the dispute.^{[Note 5]} Nevertheless he sued the Antiquities Service in the Mixed Courts of Egypt, a colonial institution for resolving disputes involving non-Egyptians.^[154] He used Carnarvon’s lawyer, F. M. Maxwell, a politically insensitive choice, as Maxwell had been the prosecutor in Hanna’s treason trial and sought the death penalty for him. In March Maxwell remarked in court that the government had seized control of the tomb «like a bandit».^[155] In Arabic the word for «bandit» is so profound an insult that news of the remark provoked riots in Cairo.^[156] The Mixed Courts ultimately ruled in Carter’s favour, but Hanna took the case to a higher court, which on 31 March issued a decision that fully supported his actions.^[155][157]

Carter had left Egypt on 21 March, setting out on a lecture tour in the United States and Canada. His absence eased the tensions surrounding the tomb, as did the impending retirement of Maxwell, who began transferring his responsibilities to a more conciliatory lawyer, Georges Merzbach.^[158][159] Meanwhile Hanna attempted to find another Egyptologist to complete the tomb clearance, but none were willing to take on the task.^[160]

In April, the Egyptian government sent a committee to inspect the excavators’ unfinished work in the valley. Among the materials stored in the tombs, they discovered a wooden bust of Tutankhamun emerging from a lotus flower, packed in a crate, that was not included in Carter’s excavation notes. The Egyptian members of the committee suspected Carter had intended to surreptitiously remove the bust from the site. When asked about it by telegram, Carter responded that the bust had been among the objects found in the entrance corridor, and that he and Callender had packed it because of its fragile state.^[161]

The political situation in Egypt changed dramatically on 19 November 1924, when Sir Lee Stack, the sirdar of the Egyptian Army, was assassinated by nationalists. The furious British reaction drove Zaghloul to resign. His successor, Ahmed Zeiwar Pasha, formed a more pro-British government, with which the parties involved in the tomb clearance were able to reach an agreement. Carter would continue to oversee the clearance; Lady Carnarvon would continue to fund it but renounced her claim to a share of the burial goods;^{[Note 6]} and the Times monopoly was ended. Carter resumed work on 25 January 1925.^[163][164]

Later seasons[edit]

Resumption of work and Tutankhamun’s burial[edit]

In the shortened and uneventful third season of the dig, the excavators removed nothing but worked to conserve the objects already in the laboratory tomb.^[164] Thus press interest quickly dwindled,^[164] and although coverage flared up when Tutankhamun’s mummy was unwrapped, the remainder of the clearance took place out of the media spotlight.^[166]

Over the following summer Callender, who objected to his loss of income from the shortening of the season, fell out with Carter and resigned.^[167] Burton, Lucas and the foremen were thus Carter’s only consistent collaborators during the remainder of the process.^[168]

The fourth season began in late 1925 and focused on Tutankhamun’s burial itself.^[169] His mummy lay within a nested series of three coffins, of which the innermost was mainly composed of 110.4 kilograms (243 lb) of solid gold. On his body, and within his mummy wrappings, the king bore a plethora of jewellery and other objects, including a gold burial mask.^[170] The inner coffin and the mummy had both been covered in unguents at burial. These unguents had solidified into hard resin, gluing the mummy and its trappings into a single mass stuck to the bottom of the inner coffin, which was in turn stuck to the bottom of the middle coffin.^[171] The unguents had undergone a chemical reaction that had carbonised the linen mummy wrappings, and even some of the tissues of the mummy itself, rendering Tutankhamun’s flesh extremely fragile.^[172][173] The excavators first tried to melt the resin by taking the coffins out of the tomb to be heated by the sun, but this failed.^[174] Therefore, Tutankhamun’s remains were still in place within the coffins when the anatomists Douglas Derry and Saleh Bey Hamdi began examining them on 11 November 1925. Over the course of eight days they dismembered the mummy and individually chiselled the pieces out of the mass of resin, removing the burial goods as they did so, and examined the pieces individually.^[175]

Once the examination was complete the excavators began separating the coffins. They built trestles to suspend the conjoined coffins upside-down, then placed paraffin lamps underneath to raise the temperature to 500 °C (932 °F), shielding the coffins from the heat using wet blankets and plates of zinc. Once the coffins were pulled apart, the remaining resin was cleared away with solvents.^[176][177]

In this season Carter established a pattern of work that continued for the rest of the clearance process: in the first months of the season the excavators would remove objects from Tutankhamun’s tomb, then after the new year open it to the public while concentrating on conserving the objects in the laboratory tomb.^[178] Though the excavators had hoped to clear the treasury during the fourth season, the unexpected challenges of the burial chamber forced them to wait another year.^[179]

Treasury, annexe and completion[edit]

When resuming work in the fifth season Carter rearranged the pieces of the mummy to look whole once again, then placed them in the outermost coffin and covered the sarcophagus with a plate of glass instead of the original lid. With this done, the excavators dismantled the barrier to the treasury and began sorting through its contents: a shrine of the god Anubis, more boxes of belongings such as jewellery, wooden tomb models of boats and the canopic chest that contained the internal organs that were removed from Tutankhamun’s body during embalming. The room’s most unexpected contents were the mummies of two fetuses, which are presumed to be Tutankhamun’s stillborn children.^[180]

In early 1927 Carter published the second volume of The Tomb of Tut.ankh.Amen, written with substantial anonymous help from a friend, the novelist Percy White. In the following season the excavators faced the annexe, which contained more than half of the individual objects in the entire tomb.^[181] The floor of this room was entirely covered with haphazardly piled burial goods and lay nearly a metre below the floor of the antechamber. To start work in the annexe the excavators had to clear enough space to stand in the room by having one man lean through the doorway at a precarious angle, supported by slings held by three or four others standing in the antechamber. The last object was removed from the annexe on 15 December, and the rest of the season was spent on conservation.^[182]

Little was achieved in the sixth season, as Lucas and Burton developed illnesses that prevented them from working for several weeks. The seventh saw more contention between Carter and the authorities, as the Carnarvon concession expired in 1929 and ownership of the tomb reverted to the Egyptian government. Egyptian law forbade anyone not employed by the government to possess the keys to government property, and Carter objected to having to rely on a government inspector to open the tomb for him each day. In early 1930, the government came to its final settlement with Lady Carnarvon, compensating her with a payout for the expenses incurred during the excavation.^[183]

The final challenge involved conserving the dismantled pieces of the shrines, which were still stacked in the antechamber.^[182] Harold Plenderleith, a scientist at the British Museum, intermittently assisted Carter and Lucas with this task.^[184] The last of the shrine pieces were removed from the tomb in November 1930. Conservation of objects continued until February 1932, when the last burial goods were sent to Cairo.^[185]

Disposition of artefacts[edit]

The artefacts from the tomb were numbered at 5,398 distinct objects.^[186] By Carter’s estimation, one quarter of a per cent of these objects were damaged beyond repair.^[187] Most of the remainder were sent to the Egyptian Museum in Cairo,^[188] coming to form about a sixth of the museum’s permanent exhibits.^[71] The sarcophagus, outermost coffin, and mummy remained in the burial chamber, as did a skullcap and large bib-like broad collar, both made of delicate beadwork, that Carter apparently thought too fragile to remove from the mummy.^{[189][Note 7]}

Retrospective discussion of the clearance tends to emphasize how scrupulous and methodical the process was.^[191] Jason Thompson, author of a history of Egyptology, regards Carter as one of the three most skilled archaeologists working in Egypt in his time and says that if Davis had discovered the tomb in 1914, the clearance «would have been substandard at best, and the contents of the tomb probably would have been dispersed».^[192] Yet Carter did give out some small objects to visitors to the tomb or to fellow Egyptologists, where they may have found their way into museum collections. Gardiner, for instance, had a falling-out with Carter in 1934 after realising an amulet that Carter had given him had been stolen from the tomb.^[193][194] The Egyptologist Bob Brier says of these artefacts that «Carter believed he had a right to do with them as he pleased.»^[195]

After Carter’s death in 1939 his niece and heir, Phyllis Walker, discovered several such objects among his possessions and had them returned to Egypt.^[196] In 1978 Thomas Hoving, a former curator of the Metropolitan Museum of Art, pointed out several items in the museum’s collection that were not clearly traceable to the tomb but that he thought likely to have originated there.^[197] The museum gave several of these objects to the Egyptian government in 2010.^[198]

Documentation[edit]

The final volume of The Tomb of Tut.ankh.Amen, covering the treasury and annexe, was published in 1933. Yet the three volumes, aimed at the general public, did not constitute a full archaeological description of the tomb and its contents.^[199] The clearance process had produced a large volume of documentation.^[200] Nearly every object was catalogued, and most were photographed by Burton, although many minor objects, somewhere between fifteen and twenty per cent of the total, were not photographed.^[201] Several experts had produced specialised contributions, such as Derry and Hamdi’s anatomical examination and Newberry’s botanical studies. Carter hoped to assemble all this material into a formal Egyptological report. Beyond outlining a general six-volume plan, he had not begun on the project by the time he died.^[202] The Egyptian Council of Ministers moved to fund a full publication of the tomb in 1951, but the effort died in the wake of the Egyptian Revolution of 1952.^[203]

Shortly after Carter’s death, Walker donated his journals and notes on the excavation to the Griffith Institute at the University of Oxford. In the 1990s the institute launched an effort to scan this material, which they made available online in the early 2010s.^[204][205]

Legacy[edit]

When the tomb was discovered, Egyptologists hoped it might contain documents that would clarify the history of the period in which Tutankhamun lived. No such documents were found, but the artefacts did provide clues.^[206] The dates on wine jars from the tomb established that Tutankhamun had not reigned much longer than nine years.^[207] Egyptologists had previously assumed his only claim to the throne was through his marriage to his queen, Ankhesenamun, and perhaps that he had been an elderly courtier. Yet the examination of the mummy revealed that he was between the ages of 17 and 22 at death, and the unusual shape of his skull resembled that of the unidentified royal mummy from the KV55 tomb, suggesting that he was related to it and was thus of royal blood himself.^[208][209] Some artworks from the tomb are in the art style of the Amarna Period, and some refer to the Aten, the deity worshipped in that period, indicating that the return to orthodoxy during Tutankhamun’s reign was gradual.^[210][211]

Much of the tomb’s historical value was in the burial goods, which included sumptuous examples of ancient Egyptian decorative arts and enhanced the understanding of how New Kingdom royalty lived.^[212] Many of the clothes from the tomb, for example, are far more varied and embellished than the clothes portrayed in art from Tutankhamun’s time.^[213] The tomb also provides exceptional evidence about tomb robbery and official restoration efforts, because the presence of most of the burial goods makes it possible to partly reconstruct what was stolen and what was restored.^[214]

The discovery marked a change in the history of the Valley of the Kings. Once the clearance was complete, many Egyptologists lost interest in the valley, assuming there was nothing left there to be found.^[215][216] What little archaeological work took place in the valley over the next few decades largely consisted of more fully recording what had already been unearthed.^[216] No further tombs were discovered in the valley until 2006, when KV63 was found.^{[217][Note 8]}

The discovery also affected Egyptology in a different way: together with Egypt’s newfound partial independence, the enthusiasm surrounding Tutankhamun helped stimulate the growth of Egyptian Egyptology.^[220] At the time of the discovery very few Egyptians were trained in archaeology, and those few were looked down upon by European Egyptologists.^[221] Hamdi was the only Egyptian among the specialised experts who worked on the tomb. The first Egyptian university programme for Egyptology was established in 1924, and over the course of the decade a new generation of Egyptian Egyptologists were trained.^[222]

Although Western public interest in Tutankhamun experienced a lull lasting more than thirty years, it was revived after the Egyptian government began sending the burial goods on international museum exhibitions.^[166] The exhibitions began in the early 1960s as a means of encouraging Western support for the relocation of ancient Egyptian monuments that were threatened to be flooded by the construction of the Aswan High Dam.^[223] Such exhibitions proved highly popular; the one that toured the United States in the 1970s drew more than eight million visitors and moved American museums’ business model to focus on lucrative blockbuster exhibitions.^[224] Much of the revenue from the exhibitions went to support the monuments’ relocation^[225] and to pay for improvements to the Egyptian Museum.^[226] The exhibitions also served other diplomatic functions, helping to improve Egypt’s relations with Britain and France after the Suez Crisis in 1956, and with the United States after the Yom Kippur War in 1973.^[227]

Today the discovery remains the most famous find in the Valley of the Kings^[228] and Tutankhamun the best-known ruler of ancient Egypt.^[229] It is also considered one of the greatest discoveries in archaeology.^[230] The Egyptologist Nicholas Reeves writes that thanks to his fame, Tutankhamun «has been reborn as Egypt’s most famous son, to achieve true immortality at last.»^[231] The tomb and its treasures are key attractions for Egypt’s tourist industry^[232] and sources of pride for the Egyptian public.^[233]

Notes[edit]

References[edit]

Citations[edit]

Works cited[edit]

External links[edit]

• Archived records from the tomb clearance at the website of the Griffith Institute

Тут здесь. Как обнаружили гробницу Тутанхамона и что продолжают в ней искать

4 ноября 1922 года британский художник и археолог Говард Картер на раскопках в Египте обнаружил первые следы неизвестной ранее гробницы. Так было сделано ярчайшее археологическое открытие XX столетия — гробница Тутанхамона. Она дала ученым богатейший материал для изучения, а популярной культуре — яркую легенду о проклятии фараона. «Чердак» вспоминает историю открытия и последующих исследований гробницы.

Эпоха египтомании

В IV веке нашей эры последний император единой Римской империи Феодосий I приказал закрыть в стране все языческие храмы. Это привело к тому, что в Египте — в то время римской провинции — окончательно угасла иероглифическая письменность. Из V века до нас дошла последняя надпись на египетской скорописи. С тех пор никого, кто бы умел читать или писать по-древнеегипетски, не осталось. Так завершилась невероятно долгая — более четырех тысячелетий — история цивилизации Древнего Египта. О ней не вспоминали несколько веков, пока в 1801 году Наполеон не вернулся во Францию из Египетского похода, в котором участвовали и ученые. Они привезли с собой большое количество исторических артефактов, которые отправились на хранение в Институт Египта, созданный незадолго до этого. Началась настоящая египтомания: Европа открыла для себя огромную древнюю цивилизацию — с пирамидами, сфинксами и фараонами. В Египет потянулись исследователи, путешественники, художники и авантюристы.

В 1822 году востоковед Франсуа Шампольон с помощью двуязычных греко-египетских надписей расшифровал древнеегипетские иероглифы на знаменитом Розеттском камне, став основателем египтологии как отдельной области научного знания. Международный резонанс от этого события породил неоегипетский стиль в архитектуре и дошел даже до России, чему свидетельством — Египетский мост в Санкт-Петербурге и царскосельские Египетские ворота, украшенные иероглифами.

Поскольку Англия, Германия и Франция продолжали политическое соперничество за передел колоний, среди которых был и Египет, они были заинтересованы в его изучении. Модным среди элиты стало коллекционирование египетских древностей. Знакомство с одной из таких коллекций и сподвигло Говарда Картера отправиться в Египет.

Туда!

Говард Картер родился в Англии и был младшим из восьми детей. Во взрослом возрасте, по свидетельству историков, это был «капризный, задумчивый, упрямый, недипломатичный человек с несколькими близкими друзьями».

Его отец Самуил Картер был талантливым художником-портретистом, и Говард унаследовал этот талант, что позже пригодилось ему в археологической работе. Одним из клиентов Картера-старшего был лорд Вильям Армхерст, обладавший большой коллекцией египетских древностей. Познакомившись с этой коллекцией, в 1891 году Говард отправился в Египет, чтобы работать художником и фотографом в археологических экспедициях.

Картер провел в экспедициях несколько сезонов, работая в древней резиденции фараона Эхнатона и храме царицы Хатшепсут. Вскоре его назначили главным инспектором по древностям в Верхнем Египте. В этой должности он участвовал в различных мероприятиях по раскопкам и консервации исторических памятников, в том числе и в месте, которое прославило его, — в Долине Царей. Он потерял пост после потасовки между дебоширящими французскими туристами и египетскими часовыми, охранявшими памятники. Картер встал на сторону египтян (или даже памятников).

Следующие несколько лет он снова работал художником, пока в 1909 году не познакомился с другим состоятельным британским любителем древностей — лордом Карнарвоном. Тому удалось получить разрешение на масштабные раскопки в Долине Царей, и после задержки, вызванной Первой мировой войной, Картер приступил к работе.

Раскопки продолжались несколько лет, но были абсолютно бесплодными. Лорд Карнарвон потерял терпение и готов был закрыть проект, но упрямый Картер настоял на еще одном, последнем усилии. Оно-то и увенчалось успехом, когда наконец 4 ноября 1922 года в пустынных скалах Дейр-эль-Бахри египетский мальчик-водовоз, нанятый Картером, заметил ступеньку, вырезанную в скале. На следующий день рабочие расчистили вход в гробницу, которой дали номер KV62. Она находилась у входа в гробницу другого фараона — Рамсеса VI. Его гробница была «моложе», и, по-видимому, при ее строительстве вход в «старшую» гробницу засыпали.

Сокровища и проклятие мумии

26 ноября Картер вместе с прибывшим из Англии Карнарвоном и его дочерью Эвелин Гирберт вошли в гробницу и стали первыми живыми людьми, ступившими на каменные плиты фараоновой усыпальницы.

«Когда мои глаза привыкли к освещению, детали комнаты медленно проступили сквозь дымку. Странные животные, статуи и золото — повсюду отблеск золота», — вспоминал потом исследователь.

Обнаружение гробницы стало огромным прорывом благодаря тому, что та сохранилась почти нетронутой. В ней обнаружились ювелирные украшения, печати с именем Тутанхамона, венки из цветов, мотки льняной ткани, специальное вещество для мумификации, расписные вазы и позолоченные погребальные маски, в том числе и наиболее известная, — всего около 5000 предметов. Главной находкой, конечно же, был инкрустированный бирюзой саркофаг из чистого золота с мумифицированным телом фараона Тутанхамона.

Журналисты попали в гробницу через неделю после исследователей. Туда же потек нескончаемый поток туристов со всего света, что стало мешать раскопкам. В конце концов Карнарвон, желая поправить свои финансовые дела, продал эксклюзивные права на освещение раскопок газете The Times за 5000 фунтов стерлингов и 75% доходов от продажи статей во всем мире. Журналисты других изданий были в бешенстве, но команда Картера вздохнула свободнее — поток журналистов в гробницу уменьшился.

В апреле 1923 года, менее чем через полгода после открытия гробницы, лорд Карнарвон скоропостижно скончался от заражения крови и пневмонии, по-видимому вызванных укусом инфицированного комара в Каире. Незадолго до этого популярный романист Мари Корелли отправила в редакцию журнала New York World письмо, в котором предупредила об ужасных последствиях для всякого, кто нарушит покой гробницы Тутанхамона. Зачем она это сделала, непонятно. Корелли умерла через год, ничего никому не объяснив. Тем не менее весть о «проклятии Тутанхамона» была подхвачена прессой. Журналисты приписали раннюю и неестественную смерть от проклятия трем десяткам людей, которые имели какое-либо отношение к гробнице. По страницам газет кочевала надпись, якобы высеченная на стене гробницы: «Тех, кто войдет в эту священную гробницу, вскоре посетят крылья смерти». Разумеется, выдуманная.

В 2002 году эпидемиолог Марк Нельсон из Университета Монаша в Австралии изучил исторические свидетельства и проследил судьбу европейцев, которых Картер упоминал как участников египетской экспедиции, нашедшей гробницу Тутанхамона. Выяснилось, что только 25 человек могли бы подвергнуться зловредному влиянию мумии, так как присутствовали при ключевых работах в гробнице: вскрытии внутреннего святилища, вскрытии саркофага Тутанхамона, вскрытии трех вложенных в него золотых гробов и исследовании мумии фараона. Средний возраст смерти для этой группы оказался 70 лет — при этом после вскрытия гробницы они прожили, опять же в среднем для группы, еще около 21 года. Те же, кто также сотрудничал с Картером во время вскрытия гробницы, но не присутствовал при вскрытии ни разу (11 человек), прожили примерно на пять лет дольше… но и были в среднем на эти же пять лет моложе. Таким образом, заключил Нельсон, никого из участников археологической команды Картера не постигла ужасная и скоропостижная смерть и о каком-либо проклятии фараона и речи быть не может. В отряде, правда, были и египтяне, но проследить их судьбу и продолжительность жизни не представлялось возможным. В любом случае она была ниже, чем у европейцев, и Нельсон не стал включать их в исследование, которое опубликовал в British Medical Journal.

Таким образом, проклятие мумии оказалось не более чем «медиа-хайпом». Зловещий образ мстящей мумии, тем не менее, так полюбился публике, что стал частью мировой поп-культуры, и — наравне с Дракулой и Франкенштейном — героем многочисленных книг, фильмов, игр и комиксов. Фильм «Мумия» с Борисом Карлофф стал классикой мирового кинематографа.

Что тут?

Вслед за вскрытием гробницы начался период ее изучения. Сделав Говарда Картера мировой знаменитостью, фараон XVIII династии Нового царства Тутанхамон, или, как именуют его в англоязычной литературе, Тут, сам стал одним из наиболее известных царей Древнего Египта. Но узнать о его жизни ученым удалось не так много. Из надписи на гробнице известно, что он был сыном эксцентричного фараона Аменхотепа IV, поразившего и своих современников, и археологов тем, что — за 1300 лет до христианства! — провозгласил в языческом государстве монотеистический культ единого бога солнца Атона и взял себе в честь него имя Эхнатон. Культ, впрочем, угас со смертью правителя. Жена Эхнатона Нефертити, по-видимому, не была матерью Тутанхамона. Сам он по древней традиции правителей Древнего Египта, был женат на дочери Эхнатона, то есть на своей сводной сестре.

Тутанхамон взошел на престол в 1343 году до н.э. в возрасте 9−10 лет. О его внутриполитических деяниях известно из надписи на так называемой Реставрационной стеле. Из нее следует, что Тутанхамон отказался продолжать «монотеистическую революцию» отца и начал восстанавливать святилища древних богов во главе с Амоном. Он также покинул отцовскую резиденцию — Амарну, и она пришла в запустение.

Молодой фараон, очевидно, вел вполне успешные военные кампании за границей — в Нубии и Сирии. По крайней мере, в гробнице его полководца Хоремхеба имеются благодарственные надписи за хорошую службу.

Во второй половине XX века гробница не давала ученым сколько-нибудь серьезных новых знаний, так как к ней, когда ее после выставок вернули в Долину Царей, было невозможно получить доступ. Наконец в 2007—2009 годах коллектив ученых под руководством доктора археологии и экс-министра по делам древностей Египта Захи Хавасса провел комплексное антропологическое, генетическое и радиологическое исследование мумий фараона и его родственников.

Исследование показало, что жил Тутанхамон плохо, но недолго. У него была волчья пасть (врожденное незаращение твердого неба и верхней челюсти), косолапость, болезнь Кёлера (деформации и некроз тканей, вызванные нарушением кровоснабжения отдельных костей стопы). Перед смертью он, очевидно, перенес перелом бедра, который так и не зажил. Кроме того, в тканях мозга фараона обнаружили возбудителя малярии. Тутанхамон перенес малярийный энцефалит, и осложнения, вызванные болезнью, видимо, и стали причиной его смерти.

При этом исследования не подтвердили наличия у фараона заболеваний эндокринной системы и синдрома Марфана, из-за которого конечности и пальцы непропорционально удлиняются, хотя и на это были подозрения. Многочисленные изображения и рельефы его отца — Эхнатона — демонстрируют его явно женственную фигуру и вероятную гинекомастию. Ученые предполагали, что это наследственные особенности, и они могли проявиться и у сына, но исследования этого не подтвердили. Сканирование мумии томографом позволило ученым предположить, что Тут умер в возрасте примерно 19 лет.

Николас Ривз заключил, что странные изображения Эхнатона — просто дань традиции изображать фараонов не такими, как их подданные, чтобы подчеркнуть их божественный статус.

В гробнице вместе с Тутанхамоном были погребены одиннадцать его родственников, включая сестру-жену Анхесенамон и еще шестерых предков. Однако среди них не было самой очевидной и самой интересной мумии — жены царя Эхнатона, прекрасной Нефертити.

Нефертити тоже тут?

С 1998 по 2002 год Николас Ривз, которого сегодня можно, по-видимому, считать одним из наиболее одержимых исследователей гробницы, продолжал в ней работы. Он обратил внимание, что гробница Тутанхамона значительно меньше усыпальниц других фараонов, а значит, ее могли строить для царицы. Возможно, фараон попал туда лишь из-за своей скоропостижной гибели и отсутствия более подходящего места для захоронения. Тогда сама царица, очевидно, должна лежать где-то неподалеку. Этим предположением Ривз поделился с экс-министром по делам памятников древности Египта Мамдухом ад-Дамати и получил разрешение на проведение георадарных исследований гробницы.

В 2000 году радар показал, что в 14 метрах за стенами погребальной камеры Тутанхамона действительно имеется полость, а также, вероятно, предметы из кости, дерева и металла. Ривс дал этой полости наименование KV63, тем самым причислив ее к комплексу помещений гробницы (погребальная камера, например, имеет название KV62). С тех пор идут непрекращающиеся споры археологов с властями Египта о том, действительно ли в толще скалы есть еще одна погребальная камера, есть ли в ней что-то стоящее и нужно ли начинать раскопки.

Пока же нарушать целостность захоронения строжайше запрещено, поэтому пока что особо нетерпеливые исследователи вынуждены прибегать ко «вторичным источникам». Например, изучать копии гробницы. Благо, некоторые из них весьма и весьма точны: например, все тот же Ривс пристально рассматривал полноразмерную реплику гробницы, созданную в рамках филантропического проекта в 2014 году. Ее создатели сделали «3D-слепок» KV62, просканировав помещение лазером. Изучив полученные данные, Ривз разглядел за орнаментом стен следы двух ранее неизвестных дверных проемов. Они, по его мнению, не что иное, как входы в другие помещения гробницы, и именно там-то и ждет визита археологов Нефертити.

Свои мысли по этому поводу Ривз изложил в статье 2015 года. В ней он также привел изображения того, как мог бы выглядеть обнаруженный за стеной дверной проем, а также предположил, что некоторые рисунки на стенах гробницы изображают супругу Эхнатона.

К изучению гробницы подключились и другие исследователи, в частности японский специалист по радарному сканированию Хирокатцу Ватанабе. Он исследовал западную стену главной усыпальницы и сообщил, что там с 90-процентной вероятностью что-то есть. Но есть ли там именно саркофаг Нефертити, по-прежнему осталось загадкой, и научное сообщество продолжало сохранять скепсис по поводу этой мысли. Директор центра египтологических исследований РАН Сергей Иванов тогда предположил, что «потайная комната» на самом деле просто недостроенная усыпальница, вход в которую заложили за ненадобностью. Методы Ватанабе у его коллег тоже вызвали сомнения — исследователя критиковали за применение устаревших методов радарного сканирования и их интерпретацию.

С тех пор в СМИ с завидной регулярностью всплывает сюжет про полость в усыпальнице Тутанхамона и возможное нахождение там Нефертити, но никаких свежих вестей из гробницы нет. Ученые и египетские чиновники относятся к идеям Ривза скептически. Взламывать стены в погребальной комнате по-прежнему запрещено.

 Евгения Щербина

Он самый известный из правителей Древнего Египта. Его золотая погребальная маска известна всему миру. 4 ноября 1922 года британский археолог Говард Картер обнаружил полную сокровищ гробницу фараона Тутанхамона. Вскоре после сенсационной находки скончался спонсор экспедиции Картера лорд Карнарвон. Его смерть способствовала популярности древней и до сих пор существующей конспирологической теории «проклятия фараонов».

Сиротка и две мумии

Если открытию гробницы Тутанхамона 100 лет, расшифровке египетских иероглифов Жан-Франсуа Шампольоном 200 лет, то историям о проклятии, жертвами которого становятся те, кто осмелится потревожить покой древнеегипетских мертвецов,— более 400.

В первоначальной версии источником проклятия были мумии. Благодаря Тутанхамону и его гробнице «проклятие мумий» стало «проклятием фараонов».

Автор самой древней истории о таком проклятии — имперский князь Николай Кристоф Радзивилл по прозвищу Сиротка, представитель самого знатного рода Великого княжества Литовского. В 1583–1584 годах Радзивилл, занимавший тогда должность маршалка великого литовского (управляющего двора великого князя) совершил паломничество в Святую землю. Его книга об этом путешествии «Hierosolymitana Peregrinatio» была впервые опубликована на латыни в 1601 году. Впоследствии она выдержала еще три издания на латыни. В 1607 году книга была впервые опубликована на польском (переизданий на польском было шесть). В первой половине XVIII века появился рукописный перевод книги на русский. В 1787 году вышло в свет первое печатное издание на русском. В 1879 году — второе.

Вот цитата из второго издания книги «Путешествие или Похождение в Землю Святую пресветлосияющаго господина его милости, господина Николая Христофа Радивила, князя на Олыце и Несвеже, графа на Шидловце и Мире, воеводы Виленскаго, Савелскаго и протчая старосты» по поводу египетских мумий: «…сами плаватели на мори сущии искусили, что в котором либо карабле обретается мумия — или великаго опасения, или совершенные погибели не уйдет».

Далее Радзивилл рассказывает о том, как лично столкнулся с «проклятием мумий». В Каире он купил две мумии — «мужа и жену». Турецкие власти запрещали вывоз мумий (Святая земля находилась тогда в составе Османской империи). Согласно объяснению Радзивилла — из опасения, что христиане могут использовать их в колдовских целях, «дабы посем турков и государства их ими вредити могли». Мумии были разобраны на части и разложены по нескольким ящикам. Совет о том, как провезти контрабанду, дал (разумеется, не бесплатно) дружелюбно настроенный к христианам переводчик-еврей. Он посоветовал обвязать ящики веревками. В Александрии, когда турки осматривали груз Радзивилла, чтобы взять пошлину, тот заявил, что в ящиках черепашьи панцири, собранные на берегу. Кроме того, Радзивилл обеспечил благосклонность таможенников, щедро угостив их вином.

На одном корабле с Радзивиллом плыл его земляк, возвращавшийся из паломничества в Иерусалим польский священник Симон Белогорский. Во время чтения молитв ему стали досаждать призраки — «два злых искусителя». Однажды он пожаловался Радзивиллу и его свите, что «показуются ему двои люди, муж и жена, некий черные, в таком да таком одеянии, каковаго и слуги мои не видали, кроме двух, которыи со мною в пещерах Каирских были, и известно о том тому попу ничего не сказали, где уже и ужас нас объял».

Радзивилл решил выбросить мумии в море. Сразу это сделать не удалось из-за сильной бури. Когда она стихла, ящики полетели за борт.

Узнав, что в них было, капитан корабля и Симон Белогорский стали обвинять Радзивилла в том, что тот взял на борт опасный груз. Но при этом после избавления от мумий на море установилась хорошая погода. Священнику же князь объяснил: «Аз мумию, которую в лекарствах многажды употребляют, для помощи непомощных с собою взял, чего и костел не заказует». Богословы на Крите подтвердили, что церковь действительно ничего не имеет против мумий.

В конце XVII века историю Радзивилла пересказал в своей книге о бальзамировании «Traite des embaumemens selon les anciens et les modernes : avec une description de quelques compositions balsamiques & odorantes» француз Луи Пенише.

За исключением мелких деталей (черепашьи панцири стали древесной корой), история была передана довольно близко к оригиналу.

Экспонат №22542

Через 316 лет после совместного путешествия Николая Кристофа Радзивилла и Симона Белогорского на другом корабле, плывущем в Европу, произошла другая судьбоносная встреча, отразившаяся на теории «проклятия фараонов и мумий».

11 июля 1900 года в Кейптауне на борт корабля Briton, отправлявшегося в Саутгемптон, поднялся Артур Конан Дойль. Во время Второй англо-бурской войны он в качестве волонтера проработал несколько месяцев врачом в полевом госпитале. За время плавания создатель Шерлока Холмса сдружился с писателем, поэтом, журналистом Бертрамом Флетчером Робинсоном.

В следующем году Флетчер Робинсон рассказал Конан Дойлю легенду о злобном сквайре Ричарде Кэбелле III из Девоншира. Эта легенда легла в основу повести «Собака Баскервилей».

В ней Конан Дойль воскресил великого сыщика, погибшего в Рейхенбахском водопаде в рассказе «Последнее дело Холмса», опубликованном восемью годами раньше. Первое издание повести начинается с посвящения «моему дорогому Робинсону».

В июне 1904 года Флетчер Робинсон, работавший тогда в газете Daily Express, опубликовал статью «Жрица смерти» (подзаголовки «Сверхъестественная история египетского гроба» и «Романс мумии»).

«В углу Первого египетского зала Британского музея, за cкорченным телом доисторического вождя, который жил еще до того, как в Египте были фараоны, а на Ниле пирамиды, стоит женщина, сформированная из какого-то древнего картона. Она лишь оболочка, крышка саркофага. Ее руки скрещены на груди, а темные глаза глядят невидящим взором. Согласно каталогу, она — номер 22 542, возможно, лицо королевской крови и жрица храма Амон-Ра» — так начинается статья.

Дальше автор рассказывает связанную с крышкой саркофага историю — столь ужасную, «что она могла бы быть порождена мрачным воображением Эдгара Алана По, Бальзака или Киплинга». Робинсон писал, что три месяца собирал свидетельства о людях, пострадавших от гнева жрицы. По просьбе родных и друзей он не обнародовал имена жертв.

Итак, в середине 1860-х годов пятеро друзей путешествовали по Нилу. В городе Фивы к одному из них (мистеру Д.) пришел слуга, которого прислал Мустафа Ага Айяд. (Мустафа Ага Айяд был крупным землевладельцем, торговцем, в разное время занимал должности консульского агента трех стран — Британской Империи, Российской Империи и Бельгии. Он также занимался нелегальной торговлей древностями, в том числе из погребального комплекса Дейр-эль-Бахри, найденного в 1871 году, так что с хронологией Флетчер Робинсон, возможно, допустил ошибку).

Посланец сказал мистеру Д., что только что нашел саркофаг невероятной красоты (он не объяснил, что стало с мумией). На следующее утро мистер Д. купил саркофаг. У изображенной на его крышке женщины был неприятный, злобный взгляд.

Все пятеро друзей интересовались культурой Древнего Египта и договорились, что поровну разделят все находки. Поэтому саркофаг перешел от мистера Д. к мистеру У.

На обратном пути в Великобританию друзей постигла череда неудач. Когда слуга мистера Д. протягивал своему хозяину ружье, то по непонятной причине взорвалось. Мистеру Д. пришлось ампутировать кисть руки. Второй участник поездки в Египет умер в бедности менее чем через год. Третьего застрелили. Мистер У., прибыв в Каир, узнал, что потерял большую часть своего состояния, и вскорости скончался.

Хозяйкой саркофага стала сестра мистера У., жившая неподалеку от Лондона. С момента, как саркофаг попал в ее дом, в семье стали происходить дурные события.

Однажды к сестре мистера У. пришла в гости знаменитая оккультистка Елена Блаватская. Блаватская ощутила вредное влияние саркофага и посоветовала хозяйке немедленно избавиться от него, так как он очень опасен.

Хозяйка не послушалась совета.

Некоторое время спустя она отослала саркофаг известному фотографу на Бейкер-стрит. Фотограф обнаружил, что со сделанных им снимков смотрит не нарисованное, а живое лицо египтянки. Вскоре фотограф скоропостижно скончался при таинственных обстоятельствах.

Примерно в это же время мистер Д. встретился с сестрой мистера У. и убедил ее отдать саркофаг в Британский музей. Слуга, доставлявший саркофаг в музей, скончался через неделю. Сотрудник музея, принимавший новый экспонат, вскоре получил серьезную травму.

«Какое этому может быть объяснение? — писал Флетчер Робинсон.— Как скажут вам великие египтологи, египтяне обладали силами, над которыми мы в XX веке можем смеяться, но все же никак не можем понять». Он приводил в пример такой случай. На гробе была выгравирована угроза: если прах покойного потревожит вор, после смерти части его тела будут разбросаны. Купившего саркофаг с этой надписью путешественника на охоте растерзал слон, останки найти не удалось.

В Британском музее действительно есть экспонат под инвентарным номером 22542 — крышка древнеегипетского саркофага. Экспонат известен под прозвищем «Мумия, приносящая несчастья» благодаря многочисленным историям, первую из которых рассказал Флетчер Робинсон.

Флетчер Робинсон скончался 21 января 1907 года в возрасте 36 лет. Впоследствии его задним числом записали в жертвы «проклятия фараонов и мумий». В 1907 году причиной его смерти называли брюшной тиф. В газетах того времени сообщалось, что, по мнению некоторых друзей, он очень любил устрицы, а устрицы — частая причина тифа, а также был полнотелым, что также способствует данному заболеванию.

В 1912 году Конан Дойль опубликовал роман «Затерянный мир». Прототипом героя романа журналиста Эдуарда Мэлоуна был Флетчер Робинсон.

В 2000 году некий Роджер Гарик-Стил выпустил книгу «Дом Баскервилей», в которой обвинил Конан Дойля в плагиате (якобы «Собака Баскервилей» украдена у Флетчера Робинсона. Кроме того, Гарик-Стил утверждал, что Конан Дойль был любовником жены Робинсона и та отравила своего мужа по его настоянию. Подтверждений этой безумной теории не было.

Мумия и айсберг

С годами история о древнеегипетском проклятии обрастала новыми деталями. В автобиографии генерал-лейтенанта сэра Уильяма Фрэнсиса Батлера, опубликованной в 1911 году, по-новому прозвучал рассказ про владельца мумии, убитого слоном. Батлер утверждал, что лично знал этого человека — корреспондента одной из британских газет. Журналист купил мумию в Египте, отправил ее на родину, а сам отправился охотиться в Британский Сомалиленд (территория этой колонии примерно совпадает с территорией современного самопровозглашенного государства Сомалиленд). Там его убил слон. Журналиста похоронили на острове посреди реки. Когда друзья решили перезахоронить его тело на родине, то выяснилось, что остров размыло неожиданно случившимся наводнением. Тем временем эксперты-египтологи расшифровали иероглифы на бинтах, в которые была завернута мумия. Там были написаны проклятия в адрес того, кто потревожит мумифицированного покойника: «Пусть боги покинут его. Пусть дикие звери лишат его жизни на земле, а после его смерти пусть воды разлившихся рек вымоют его кости, а прах его будет развеян по ветру».

В 1912 году в газете The London Express появилась новая статья о мумии из Британского музея. Оказывается, с момента ее появления в музее скончались два смотрителя Первого египетского зала. Кроме того, пострадали двое друзей, не поверивших в проклятье. Уважаемый ученый покончил с собой, хотя был убежденным противником самоубийств. Известный инженер неожиданно упал, вывихнул плечо и получил повреждения внутренних органов.

В музее пошли разговоры, что мумию следовало бы вернуть в родные Фивы.

Американский юрист Фредерик Кимбер Сьюард-старший вечером 14 апреля 1912 года сидел за ужином за одним столом с британским журналистом Уильямом Томасом Стедом, пионером журналистских расследований, известным приверженцем спиритизма. Стед весь вечер рассказывал истории. Сначала о спиритизме. Потом о мумии из Британского музея. По словам журналиста, с каждым, кто писал статьи об этой мумии, случалось что-то плохое. «Поэтому я никогда о ней не напишу»,— сказал Стед. В 22:30 он ушел в свою каюту. Это был последний ужин в его жизни. Ночью океанский лайнер «Титаник», на котором происходило дело, столкнулся с айсбергом. Сьюард-старший покинул тонущий корабль на самой первой спасательной шлюпке. Стеда на палубе никто не видел.

Впоследствии эта история изменилась до неузнаваемости. Якобы на «Титанике» перевозили экспонат №22542 (на сайте Британского музея сообщается, что саркофаг ни разу не покидал музей до 1990 года) — вот корабль и утонул.

В те же годы благодаря журналистам мумия из Британского музея обрела биографию. Ее стали называть Хетаре, а фараон Аменхотеп IV оказался ее братом.

Еще десятилетие спустя героем рассказов о проклятии стала уже не сестра фараона, а фараон.

Комар или фараон?

Британский археолог Говард Картер, проводивший раскопки в Долине Царей рядом с Луксором, 4 ноября 1922 года записал в карманный дневник: «Найдены первые ступени гробницы». 5 ноября добавилась новая запись: «Под гробницей Рамсеса VI обнаружена гробница. Немного обследовал, нашел печати нетронутыми».

К тому моменту Картер уже 16 лет вел раскопки, причем без особого успеха, на деньги спонсора — Джорджа Эдварда Стэнхоупа Молино Герберта, пятого графа Карнарвон. Картер вызвал лорда Карнарвона телеграммой в Египет, чтобы тот мог сам взглянуть на уникальную находку. Лорд со своей дочерью Эвелин прибыл в Луксор 25 ноября. В тот же день была вскрыта первая дверь гробницы, на следующий день — вторая. 27 ноября гробница была обследована при электрическом свете. 29 ноября в дневнике Картера появилась запись: «Официальное открытие».

А 30 ноября лондонская The Times, получившая телеграмму из Египта от лорда Карнарвона, а вслед за ней агентство Associated Press оповестили мир о самой сенсационной египтологической находке века — гробнице фараона Тутанхамона.

«В королевском некрополе Фивской империи, прямо под гробницей Рамсеса VI, обнаружена погребальная камера, в которой находится усыпанный драгоценными камнями трон Тутанхамона. О нем сообщается как об одном из самых красивых произведений искусства, когда-либо найденном. Исследователи также обнаружили изысканные кушетки, украшенные резьбой и позолотой и инкрустированные слоновой костью, другую мебель, большое количество королевских одеяний, некоторые из них богато украшенные, статуи в человеческий рост, вазы замысловатого дизайна и остатки большого количества жертвенных продуктов»,— сообщало Associated Press.

Несметные богатства, найденные в гробнице, поражали воображение. Их стоимость оценили в $40 млн (в деньгах того времени).

10 января 1923 года лорд Карнарвон подписал с The Times эксклюзивный контракт на £5 тыс. и 75% прибылей от продажи The Times статей другим газетам.

26 января представители прессы получили разрешение посещать гробницу раз в неделю. Были и другие посетители. 26 февраля Говард Картер закрыл сезон раскопок в связи с наступлением жары.

14 марта лорд Карнарвон уехал из Луксора в Каир. 20 марта Картер отправился в Каир в связи с болезнью лорда Карнарвона, а 21 марта нашел его очень больным — с острым приступом рожистого воспаления и воспалением крови.

Первопричиной болезни называли укус комара.

23 марта Мария Корелли (литературный псевдоним английской писательницы Мэри Маккей) отправила телеграмму в газету The New York World. Отмечая заслуги лорда Карнарвона перед исторической наукой, Корелли писала: «Как человек, всю жизнь изучавший египетский мистицизм, я должна сказать, что не удивлюсь никакому несчастному случаю, происшедшему с теми отважными исследователями, которые обшаривают гробницы мертвых монархов «земли, осеняющей крыльями», как ее называет Библия — странное название, за которым кроется странный смысл.

В самом начале своей литературной карьеры я написала рассказ о египетской вере в реинкарнацию под названием «Зиска, или Проблема злой души». Хотя я никогда не была в Египте… я описала интерьер гробницы таким похожим на интерьер гробницы Тутанхамона, что послала книгу лорду Карнарвону, чтобы привлечь его внимание к курьезному совпадению.

Он написал мне в ответ, выразив большой интерес. Он тогда был в Лондоне и готовился вернуться в Луксор. Я ответила на его доброе письмо, пожелав, чтобы с ним не произошло никакого несчастья в его поиске открытий, напомнив ему слова Гамлета: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».

Я верю в это «многое» и, хотя во время написания этого письма получены хорошие новости о том, что лорд Карнарвон выздоравливает после «укуса комара» (был ли это укус комара?), я не могу не думать о том, как рискуют те, кто вламывается в последний приют царя Египта, чья гробница таким особым и серьезным образом охраняется, и грабит его имущество.

Согласно принадлежащей мне редкой книге, которой нет в Британском музее, под названием «Египетская история пирамид», переведенной с арабского Ватье, профессором арабского при дворе Людовика XVI, самое страшное наказание ждет того, кто опрометчиво вторгнется в запечатанную гробницу.

В книге приводится длинный подробный список сокровищ, погребенных вместе с несколькими царями, в том числе «различные секретные зелья, упрятанные в ящички так хитро, что те, кто прикоснется к ним, не будут знать, как им доведется страдать».

Вот почему я спрашиваю, укус ли комара нанес такой серьезный вред лорду Карнарвону. Может быть, он прикоснулся к чему-то отравленному среди одежд и драгоценностей царя, лежащего в гробнице?

В любом случае я полагаю, что вторжение современных людей в 3000-летнее молчание и смертный сон царей Египта является надругательством и святотатством и «нет, не видать от этого добра»».

26 марта у лорда Карнарвона развилась пневмония. 5 апреля Картер записал в журнале раскопок: «Бедный лорд Карнарвон умер в ранние часы утра».

Диагноз того времени был таким — пневмония, наложившаяся на рожу (инфекционное заболевание, вызванное стрептококком).

Хотя из 25 иностранцев, первыми побывавших гробнице Тутанхамона, заболел и умер только он один, начались разговоры о «проклятии фараона». Говорили, что комар укусил лорда в то же место на щеке, в которое был ранен фараон, а когда Карнарвон скончался, в Англии в замке Хайклер завыл и умер его любимый пес.

Французский врач, поэт и переводчик Жозеф-Шарль Мардрюс (которого газеты окрестили «известным египтологом и путешественником») заявил прессе, что Карнарвон принял смерть от руки мертвого фараона. Известный оккультист Шарль Ланселен в интервью газете Le Figaro уверял, что магические формулы, произнесенные над гробницами фараонов древними египтянами, действуют до сих пор и что лорд Карнарвон пересек странный защитный круг, которым был окружен фараон, и стал жертвой собственного безрассудства».

Свою лепту в распространение легенды о проклятии фараонов внес прибывший в апреле в Соединенные Штаты для чтения курса лекций о спиритизме Артур Конан Дойль. Вот что он говорил: «Никто не знает, какие элементали существовали в древности в Египте. Никто не знает, как долго эти элементали существовали и какой силой могли обладать. Египтяне несомненно знали о таких вещах гораздо больше нас. Если они могли поставить таких элементалей сторожить тела своих мертвецов, они, разумеется, так и сделали. Элементаль — искусственное создание, пронизанное силой, которая может быть воплощена в жизнь душой духа или природой. Он существует сам по себе ради определенной цели и не размножается. Мы мало что знаем об элементалях, но у нас есть свидетельства их существования, особенно среди египтян.

Однажды в Британском музее была мумия, которую, как мы полагаем, охранял элементаль, так что c каждым, кто входил с ней в контакт, случалось что-то дурное. Один из моих близких друзей, журналист, расследовавший обстоятельства происшествий с людьми, имевшими дело с мумией, заболел тифом и скоропостижно скончался.

Сын моих друзей сэр Уильям Инграм нашел мумию во время охоты в Сомалиленде, в Африке. На груди мумии были начертаны слова: «Тот, кто развернет меня, вскорости умрет, а его кости не будут погребены». Молодой человек, нашедший мумию, утонул через несколько дней во время весеннего паводка, а его тело не было найдено.

Вполне возможно, что лорд Карнарвон встретил свою смерть через одного из элементалей. Я знаю, что египтяне многое знали о спиритизме — все жители Востока о нем знали и знают…

Я думаю, что вполне возможно, что какое-то оккультное вляиние стало причиной смерти лорда Карнарвона. Я знаю, что сам бы не стал шутить с гробницами древних египтян. Существует много легенд о силах древних египтян. Существует много злых духов.

Однако, очень много людей вскрывали могилы, и с ними ничего не случалось. Я настроен верить, что к настоящему времени дух старого царя Тута уже так далеко, что его не волнует, что происходит с его костями».

Поползли слухи, что Говард Картер тоже болен, а посетившие гробницу королева Бельгии и дочь лорда Карнарвона — на очереди.

Королева-консорт Бельгии, супруга короля Альберта I Елизавета Баварская скончалась 23 ноября 1965 года в возрасте 89 лет. Леди Эвелин Леонора Алмина Бичем, дочь лорда Карнарвона, умерла 31 января 1980 года в возрасте 78 лет.

Говард Картер после открытия гробницы прожил 16 лет и скончался 3 марта 1939 года. Во всех некрологах, посвященных ему, упоминалась гробница Тутанхамона — главное дело его жизни. Друг покойного рассказал корреспонденту The Daily Telegraph, что Картер никогда не верил в так называемое проклятие фараонов: «Его сильно раздражало, когда при нем об этом упоминали. Он явно пережил любое «проклятие», которое могло быть наложено на его раскопки гробницы».

Список проклятых

Одного лорда тем, кто верил в легенду о «проклятии фараонов и мумий», было явно мало. Список стал пополняться. В 1926 году Артур Конан Дойль назвал несколько фамилий в предисловии к книге Джеймса Уильяма Херриса «Люди из другого мира» (Other-World People). В нем он также ссылался на статью египтолога Артура Вейгалла в газете Morning Post, в которой рассказывался следующий случай. В день, когда была вскрыта гробница, кобра, очень редко встречающаяся в Египте в зимние месяцы, заползла в дом Говарда Картера и проглотила принадлежащую ему канарейку. «С другой стороны, многие великие египтологи умерли в своих постелях, хочется надеяться, что так будет и с мистером Картером»,— писал Конан Дойль.

В 1930 году в британских и американских газетах стали появляться длинные списки «жертв проклятия». Посмотрим, кого в них включали.

Артур Краттеден Мейс. Был одним из четырех человек, сотрудничавших с Музеем Метрополитен и согласившихся помогать Картеру в раскопках гробницы Тутанхамона. В Луксор он прибыл 25 декабря 1922 года вместе с коллегами: Альфредом Лукасом, Артуром Каллендером и фотографом Гарри Бертоном. (О том, как выглядели найденные в гробнице Тутанхамона сокровища, мир узнал благодаря черно-белым фотографиям Гарри Бертона. В 2015 и 2020 годах фотографии были реконструированы в цвете.) Мейс страдал от плеврита, который привел к пневмонии. В 1924 году он уволился из археологической экспедиции. Скончался в доме престарелых 6 апреля 1928 года в возрасте 53 лет. Каллендер и Бертон прожили по 60 лет, Лукас — 78.

Мервин Херберт. Единокровный брат лорда Карнарвона, карьерный дипломат, умер 26 мая 1929 года в посольстве Великобритании в Риме. Ему было 46 лет. В Италии он был проездом: возвращался в Лондон из Албании, по дороге заболел малярией, у него развилась пневмония.

Полковник Обри Херберт. Брат Мервина. У него с детства было плохое зрение. К 40 годам он практически ослеп. В 43-летнем возрасте он, послушав чей-то малограмотный совет, ради исправления зрения пошел на удаление всех зубов. Плохо сделанная стоматологическая операция привела к заражению крови. Обри Херберт скончался 23 сентября 1923 года, через полгода после своего сводного брата.

Ричард Бетелл. Секретарь Говарда Картера. Бетелл был настолько увлечен египтологией, что даже дал своей дочери имя Вероника Винифреда Нефертари. 15 ноября 1929 года Бетелл был найден мертвым в своей спальне в клубе Bath на Сент-Джеймс-стрит. По некоторым данным, он был задушен. Ему было 46 лет. Годом позже его отец Ричард Бетелл, третий барон Вестбери в состоянии помутнения рассудка выпрыгнул из окна своей квартиры на седьмом этаже. Катафалк, перевозивший гроб барона Бетелла, наехал на восьмилетнего Джозефа Греера. От полученных травм ребенок скончался.

Джонатан Карвер. Участник раскопок гробницы. В конце декабря 1929 года погиб в автокатастрофе в Колумбусе (штат Техас).

Сэр Арчибальд Дуглас Рид. Радиолог. Про него писали, что он согласился просветить мумию рентгеном. Даже если это было так, до Египта сэр Рид не доехал. Он скончался после полостной операции в январе 1924 года в Куре (Швейцария). Согласно разным источникам, ему было 52 или 53 года. Его болезнь была связана с работой с рентгеновскими лучами. В Швейцарию сэр Рид поехал в надежде, что его исцелит горный воздух.

Профессор Лафлер из Макгиллского университета. По утверждению газеты, умер после посещения гробницы. Ранее это утверждал и Конан Дойль. Среди профессоров Макгиллского университета было несколько человек с такой фамилией. Но современник Конан Дойля Юджин Лафлер с кафедры права скончался в 1930 году от пневмонии в возрасте 74 лет, и неизвестно, бывал ли он в Египте.

Хью Джерард Ивлин-Уайт. Участник раскопок. В 1930 году, когда был составлен список жертв, газеты писали, что он совершил самоубийство, написав в предсмертной записке, что на нем лежит проклятие. Но сразу после самоубийства в газетах его история рассказывалась по-другому. 11 сентября 1924 года Ивлин-Уайт застрелился во время поездки в такси в Лидсе. Он ехал к судебному дознавателю, который вел дело о самоубийстве некой мисс Элен Мэй Нинд, отравившейся карболовой кислотой двумя днями раньше. Ивлин-Уайт и Нинд, как писали газеты, «состояли в дружеских отношениях». Ему было 40 лет. Про записку в 1924 году ничего не сообщалось.

Французские археологи Бенедит и Казанова, участвовавшие в исследованиях гробницы. Жорж Бенедит, египтолог и куратор Лувра, действительно умер в Луксоре 26 марта 1926 года вскоре после посещения гробницы. Ему было 68 лет. Второго, Казанову (некоторые газеты называли его Пасоновой), идентифицировать не удалось.

Джейсон (Джей) Гулд. Американский железнодорожный магнат. Подхватил лихорадку в Египте, где посещал и гробницу Тутанхамона. Умер 16 мая 1923 года на Французской Ривьере в возрасте 56 лет.

Эвлин Уоддингтон Грили, американская дама высшего света. По данным газеты, совершила самоубийство после посещения гробницы. В американских СМИ сведения о самоубийце с таким именем не нашлись. Газетам была известна лишь киноактриса Эвлин Грили, которая скончалась в 1975 году в возрасте 87 лет.

Принц Али Фахми Бей. Египетский принц, «таинственно» застреленный вскоре после посещения гробницы. Так выглядит поздняя версия. Принца застрелила в лондонской гостинице его жена-француженка. Скандал в семье назревал давно.

Халла Бен. Секретарь принца, был вместе с ним в гробнице, вскоре после смерти принца умер. Найти сведения о нем не удалось.

Шестеро французских журналистов, описывавших гробницу и ее содержимое. Идентифицировать не удалось.

Артур Эдгар Пирс Бром Вейгалл. Был в Египте в качестве корреспондента газеты The Daily Mail, пытаясь нарушить монополию The Times на репортажи, связанные с находкой гробницы Тутанхамона. Кроме рассказа о кобре, проглотившей канарейку, ему также приписываются следующие слова. Видя, как лорд Карнарвон шутит перед тем, как войти в гробницу, Вейгалл якобы сказал: «Если он туда спустится в таком настроение, ему жить останется шесть недель». Вейгалл умер 3 января 1934 года в возрасте 53 лет, превратившись из сторонника теории проклятия фараонов в жертву проклятия.

Сэр Эрнест Альфред Томпсон Уоллис Бадж. Занимавшийся египтологией сотрудник Британского музея. 23 ноября 1934 года скончался после продолжительной болезни. Ему было 77 лет.

Эдгар Стил, сотрудник Британского музея. Вел переписку с экспедицией Говарда Картера. В ответ на запрос газеты The Evening Standard по поводу этой смерти Картер прислал из Луксора телеграмму: «Слухи о проклятии — клеветническое изобретение».

По биографиям видно, что смертям многих «жертв проклятия» может найтись другое объяснение: болезни, возраст.

Всегда были не только сторонники теории «проклятия фараонов», но и те, кто относился к ней скептически. В 1934 году обозреватель лондонской газеты The Evening Standard писал: «Нас хотят заставить поверить, что Тутанхамон нанял комара, чтобы тот укусил лорда Карнарвона, подстроил автокатастрофу в Америке, чтобы убить доктора Джонатана Карвера, и ответственен за смерть всех, кто побывал в гробнице Тутанхамона, включая местного прораба и канарейку мистера Картера». Впрочем, в 2012 году та же газета опубликовала рецензию на книгу, в которой утверждалось, что смерти жертв «проклятия фараона» на самом деле подстроил оккультист Алистер Кроули.

Великое музейное проклятие

К счастью, в наше время у египтологов со здоровьем проблем не возникает. Но, похоже, «проклятье фараона» теперь каким-то образом повлияло на будущую главную туристическую достопримечательность Египта — Великий египетский музей (Grand Egyptian Museum, аббревиатура GEM переводится с английского как «драгоценность»).

Строительство грандиозного музея в Гизе, в котором сокровища из гробницы Тутанхамона должны занять главное место, было объявлено президентским декретом в далеком 1992 году. Но только в 2002 году Министерство культуры Египта объявило тендер на дизайн-проект музея, а президент Египта Хосни Мубарак заложил первый камень в его фундамент. В 2012 году совместное предприятие египетской компании Orascom Construction и бельгийской BESIX получило контракт на строительство музея. Его планировалось открыть в 2015 году. В мае 2015 года министр древностей Египта Халед аль-Анани назвал новую дату — декабрь 2018 года. В июне 2018 года было объявлено, что в 2019 году состоится частичное открытие музея — залов, в которых выставлены все 5,4 тыс. предметов, найденных в гробнице Тутанхамона. В ноябре того же года директор музея Тарек Тавфик заявил, что открытие переносится на 2020 год. Из-за пандемии коронавируса дата открытия музея переехала на конец 2021 года. Затем появилась новая дата — лето 2022 года. Потом — сентябрь или ноябрь 2022 года.

Начался ноябрь, миновала символическая дата — 100-летие открытия гробницы Тутанхамона. Уже звучит новая дата — 2023 год. Если стоимость строительства первоначально оценивалась в $550 млн, то сейчас она уже превысила $1 млрд.

А знаменитая маска Тутанхамона пока что продолжает встречать туристов в старом, невеликом Египетском музее на площади Тахрир.

Говард Картер и великое открытие гробницы Тутанхамона( 1).

4 ноября 1922 — англичанин Говард Картер обнаружил гробницу фараона Тутанхамона в Египте.

Говард Картер(1874-1939)

Прошло уже более 90 лет с того дня, когда английский археолог и египтолог Говард Картер обнаружил вход в гробницу фараона Тутанхамона в Долине царей близ Луксора. Там исследователей ожидали великие сокровища. А смерти, последовавшие вслед за открытием, породили волну слухов о «проклятии фараона».

Египетская экспедиция

Холм(пирамида)Тутанхамона

Вид до начала раскопок

Говард Картер занимался археологией с 1891 года, вступив в возрасте 17 лет в Британскую организацию археологических исследований Египта. К 1899 году он принимал участие в ряде археологических экспедиций в Египте, зарисовывая надписи, скульптурные изображения и архитектуру Древнего Египта. 

В частности, он работал на раскопках в Бени-Хассане, резиденции периода Среднего царства. Некоторое время начинающий египтолог работал под началом ведущего специалиста в области археологии Уильяма Флиндерса Питри. Известность ему принесли проведённые в 1893—1899 годах исследования Джесер Джесеру — построенного в XV веке до н. э. архитектором Сенмутом для женщины-фараона Хатшепсут террасного поминального храма и скальной гробницы в Дейр-эль-Бахри на западе Фив.

Лаз в захоронение 

Успех, сопутствовавший Картеру в открытии храма Хатшепсут (Дейр-эль-Бахри), предопределил его назначение в 1899 году генеральным инспектором Египетского отдела древностей, откуда он уволился в 1905 году после конфликта между охраной египетских памятников и группой буйствовавших пьяных французских туристов.

Вход.Лестница

В 1902—1914 годах Картер инспектировал работы американского археолога Теодора Дэвиса, получившего разрешение египетского правительства проводить раскопки в Долине Царей. Дэвис и Картер обнаружили целый ряд усыпальниц знаменитых фараонов Нового царства, в частности, гробницы царицы Хатшепсут, Тутмоса IV, Хоремхеба, Рамсеса Саптаха, а также саркофаг с останками, отождествлёнными с мумией «фараона-еретика» Эхнатона.

Вход в гробницу

В 1906 году Говард Картер познакомился с археологом-любителем и коллекционером древностей лордом Карнарвоном, выделившим средства на дальнейшие археологические изыскания профессионального коллеги. С 1914 года Картер и Карнарвон приступили к совместным раскопкам в Долине Царей. В результате их сотрудничества при раскопках фиванского некрополя были открыты гробница Аменхотепа I и захоронения нескольких цариц XVIII династии. Дальнейшие раскопки были прерваны Первой мировой войной, но, как только позволили обстоятельства, Картер убедил Карнарвона продолжить исследования в Долине Царей.

Тандем Картера и Карнарвона вскоре стал всемирно знаменитым: азартный Карнарвон нашёл храброго, практичного и самоотверженного энтузиаста, идеально подходящего для реализации идеи, которой был одержим лорд — находки гробницы неизвестного до тех пор эфемерного фараона конца XVIII династии — Тутанхамона.

Коридор после лестницы

Научное сообщество скептически отнеслось к изысканиям Картера и Карнарвона, а вскоре и сам лорд утратил интерес к неудачным раскопкам. Однако 4 ноября 1922 года Картер нашёл засыпанный вход в гробницу KV62, причём печати на дверях оказались нетронутыми, что вселяло серьёзные надежды на возможность совершения крупнейшего археологического открытия века. Строители усыпальницы фараона XX династии Рамсеса VI, видимо, засыпали путь в гробницу Тутанхамона, что объясняло её относительную сохранность.

Гробница Тутанхамона (KV62), открытая Картером

Среди погребённых с ним утвари и прочих предметов было обнаружено множество образцов искусства, носящих печать влияния Амарнского периода. Гробница юноши-царя, остававшаяся запечатанной более трёх тысяч лет, оказалась практически не тронута расхитителями гробниц и содержала более трёх с половиной тысяч предметов искусства, большая часть которых находится ныне в Каирском музее.

Погребальная маска Тутанхамона. Египетский музей, Каир, Египет

Самым прославленным экспонатом музея считается найденная в той же гробнице посмертная маска Тутанхамона, выполненная из 11,26 кг чистого золота и множества драгоценных камней.

Золоченый Лев , груда одежды и другие объекты в прихожей.Стены погребальной камеры охраняют статуи.

Первые камеры,как видите просто нагромождение вещей

Торжественная кровать в виде небесной коровы, окруженная другими объектами в преддверие гробницы.

Открытие гробницы малоизвестного преемника знаменитого Эхнатона освещалось в средствах массовой информации как самое значительное открытие в истории египтологии и, возможно, археологии вообще. Владелец обнаруженных сокровищ, тогда ещё практически неизвестный юный правитель Египта, сразу же превратился в объект повышенного внимания, а феноменальное открытие не только сделало его имя общеизвестным, но и вызвало очередной всплеск обновлённого интереса ко всем следам египетской цивилизации в современном мире.

Статуя Tутанхамона в Карнаке, Египет.Тутанхамон — фараон Древнего Египта из XVIII династии Нового царства, правивший приблизительно в 1332—1323 годах до н. э.
Фараон Тутанхамон был весьма незначительным правителем и не прославился в истории абсолютно ничем. Известно только, что он умер очень молодым. И если бы не памятники из его гробницы, имя Тутанхамона упоминалось бы только в узком кругу учёных-египтологов. 

Витиевато резные алебастровые вазы в прихожей.

Ещё в начале XX века экспедиция американца Теодора Дэвиса обнаружила в «Долине царей», в тайнике под скалой, фаянсовый кубок, на котором значилось имя Тутанхамона. Неподалёку, в углублении скалы нашли запечатанные глиняные сосуды, в которых находились головные повязки плакальщиков и другие предметы, также с именем Тутанхамона, а в обнаруженной Дэвисом шахте-могиле отыскалась деревянная шкатулка. На обломках золотой пластинки, лежавшей в шкатулке, тоже значилось имя Тутанхамона.

Под Львом кровать, в прихожей несколько ящиков и сундуков, из черного дерева и слоновой кости кресло Тутанхамона

Модель лодки в сокровищнице гробницы.

Дэвис заключил, что открытая им могила-шахта и является местом погребения этого фараона. Но Говард Картер был убеждён в другом: все эти предметы использовались во время погребения фараона, а после завершения обряда были собраны, уложены в сосуды и спрятаны недалеко от гробницы. Следовательно, гробница Тутанхамона находится где-то поблизости!

Одежда и обувь

Позолоченный бюст небесной коровы Mehet-Weret и сундуки стоят в сокровищнице гробницы.

Предметы мебели

Сундуки внутри казначейства.

Тщательно, метр за метром, его сотрудники обследовали «Долину царей». Всю территорию, на которой могла находиться гробница Тутанхамона, расчистили от грунта. Необследованным оказался лишь небольшой клочок земли, на котором стояли лачуги, где жили рабочие некрополя.

«Сезон проходил за сезоном, не принося результатов, — вспоминал Говард Картер. — Мы вели расколки месяцами, трудились с предельным напряжением и не находили ничего. Только археологу знакомо это чувство безнадёжной подавленности. Мы уже начали смиряться со своим поражением и готовились оставить Долину, чтобы попытать счастья в другом месте».

В «лаборатории», устроенной в гробнице Sethos II, и консерваторы Артур Мейс и Альфред Лукас чистят одну из  статуй из прихожей.

Говард Картер, Артур Каллендер и Египетский работник обертывают одну из  статуй для транспорта.

Анубис

Картер, Callende, и двое рабочих убирают перегородку между прихожей и погребальной камерой

В тот день, когда археологи приступили к сносу хижин рабочих и раскопкам последнего нерасчищенного участка территории, было сделано открытие. 3 ноября 1922 года под первой же сломанной хижиной была обнаружена высеченная в скале ступенька. Когда лестницу расчистили, на уровне двенадцатой ступеньки показался дверной проём, замурованный и запечатанный печатью. Археологи стояли на пороге тайны…

Картер и Египетский работник тщательно закатать белье .

Картер, Каллендер и двое египетских трудящихся тщательно разбирают одну золотую святыню в погребальной камере.«Внезапность этой находки так ошеломила меня, а последующие месяцы были так наполнены событиями, что я едва нашёл время собраться с мыслями и всё это обдумать», — писал Картер. Он осмотрел печать: это была печать царского некрополя с изображением шакала и девяти пленных. Следовательно, там, в гробнице, покоился прах какой-то высокопоставленной особы.

Картер исследует саркофаг Тутанхамона.

Дрожа от нетерпения, Картер пробил в двери отверстие такого размера, чтобы туда можно было просунуть электрическую лампочку, и обнаружил, что весь проход по ту сторону двери завален камнями и щебнем. Это лишний раз доказывало, что гробницу пытались максимально обезопасить от непрошеных гостей.

Утром 6 ноября Картер отправил Карнарвону телеграмму: «Наконец удалось сделать замечательное открытие в Долине. Великолепная гробница с нетронутыми печатями. До Вашего приезда всё снова засыпано. Поздравляю».

Более двух недель провёл Картер в томительном ожидании. 23 ноября лорд Карнарвон вместе со своей дочерью леди Эвелин прибыл в Луксор.24 ноября дверь была полностью расчищена. В её нижней части был обнаружен оттиск печати с ясно читаемым именем Тутанхамона. Сомнений не оставалось — это была гробница фараона.