Как найти деньги на спектакль

В нынешнее кризисное время, когда госфинансирование творческих проектов постоянно урезается, гранты сокращаются, меценаты разоряются, а фонды приравниваются к иностранным агентам, многие артисты, режиссеры и музыканты открыли для себя новый способ привлечения средств – краудфандинг.

В переводе с английского crowd funding – народное финансирование, а если сформулировать совсем по-русски – скидываемся всем миром.

 
Краудфандинг – сравнительно молодое явление, первые подобные проекты появились в США в начале 2000-х и специализировались, в основном, на музыке и кино – самых популярных видах искусства. Потом эту идею подхватили бизнес-стартапы, социальные и благотворительные организации, изобретатели и даже крупные политики вроде Барака Обамы. Сейчас на просторах интернета можно найти самые невероятные краудфандинговые кампании от создания мебели из разбитых айфонов до мыла против зомби. Но наибольшей популярностью по-прежнему пользуются творческие проекты.

В мире существует множество краудфандинговых платформ, самые крупные – Kickstarter, Indiegogo, RocketHub, Boomerang и так далее. Все они немного различаются по направлениям, но действуют по одному и тому же принципу: вы заявляете о своем прекрасном проекте, определяете сумму, которую хотите собрать, а люди, заинтересованные в нем или просто решившие протянуть вам руку помощи, делают небольшие пожертвования –  иногда безвозмездные, иногда за нематериальное вознаграждение, например, билеты на премьеру или автограф звезды. Есть одно «но»: некоторые платформы действуют по принципу «все или ничего». Если вы не наберете необходимой суммы за отведенное вам время, то она сгорает, все деньги возвращаются обратно к меценатам. Есть другая схема типа «и на том спасибо»: вы забираете столько, сколько сумели собрать, но платите сайту более высокую комиссию, скажем, не 5%, а 9%.

Впрочем, это все касалось зарубежных стран, где частные проекты и предпринимательство в сфере искусства хорошо развиты. В нашей системе государственной поддержки культуры идея независимого театра, финансируемого не сверху, а снизу, пока не находит столь большой поддержки. Хотя некоторые успехи в этой области все же есть.

В России всего две крупные площадки для краудфандинга: Planeta и Boomstarter. Первая в два раза успешнее и реализовала уже более 2000 проектов: правда, успешными здесь считаются и те кампании, которые собрали несгораемые 50% от заявленной суммы, а Boomstarter придерживается принципа «все или ничего». Свои проекты на «Планете» открывали Петр Налич и Артемий Троицкий, Гарри Бардин и Евгений Гришковец, Виктор Шендерович и Владимир Мирзоев. Рекорд принадлежит группе «Алиса», собравшей на новый альбом 11 миллионов рублей, хотя музыканты рассчитывали на 4 миллиона. А продюсеры фильма «28 панфиловцев» на Boomstarter оправдали свои надежды на 1063% – они собрали 3 миллиона вместо заявленных 300 тысяч.
Но, конечно, медийным лицам и популярным артистам легче привлечь народное финансирование, чем начинающим режиссерам, которым поддержка как раз нужнее всего.

Многие со скепсисом относятся к предложению отдать свои кровные сбережения непонятно кому, слишком силен у нас синдром Остапа Бендера с его «тысячью относительно честных способов отъема денег у населения». Но кураторы всех краудфандинговых проектов строго контролируют, на что пошли собранные средства, и получили ли «доноры» обещанные им бонусы — книги, сувениры, диски и т.д. Находятся и такие меценаты, что регулярно спонсируют новые творческие проекты, добровольно взяв на себя функцию минкульта. Когда общество перестает во всем надеяться на государство, в нем постепенно начинают работать горизонтальные связи. И это здороОво и здОрово! 

Помог ли вам краудфандинг?
Своим опытом делятся петербургский режиссер Яна Тумина, собиравшая средства для постановки спектакля «Колино сочинение» по стихотворениям мальчика-дауна, и актер Театра им. Вахтангова Валерий Ушаков, решившийся на режиссерский дебют в независимом проекте – пластическом спектакле по текстам Маркеса.

 
Яна Тумина:
– У меня эта история возникла пять лет назад. Кроме мощного художественного впечатления от стихов Коли Голышева и его маленькой нежной истории у меня была своя боль и любовь для этой темы, которую мне поначалу трудно было предать огласке. Я сразу договорилась с театром, с которым плотно сотрудничала, и мы даже получили грант от СТД на постановку, но театр в последний момент отказал в помощи, и мы решили делать независимый проект. У меня достаточно большая команда для такого маленького спектакля, и я совсем не хотела, чтобы люди не получили скромных, но вменяемых зарплат за свой труд. Театр отказался их выплачивать, и мы отправились в неведомое.

Искали спонсоров для постановки, но это оказалось гиблым делом. Тогда решили попробовать краудфандинг на «Планете»: скажу честно, с большим трудом собрали несгораемые 50%. Возможно, тема оказалась непопулярной, хотя многие нам очень помогали с информационной поддержкой. К тому же, значительный процент этой суммы пришлось отдать сайту. Да, все это прописано в условиях, просто жалко, что нам пришлось расплачиваться чьими-то пожертвованиями. Но для меня оказался гораздо важнее отклик незнакомых людей, которые проявили неравнодушие, присылали по 150-200 рублей. И вообще сколько чудесных людей эта история привлекла! Иногда думаю, что независимость проекта была как бы метафизическим условием этой задумки – нужно было выйти из скорлупки, осмелиться. Под крылом театра все было бы иначе.»

 
Валерий Ушаков:
– Краудфандинг – это отличная вещь, у нее множество плюсов. Во-первых, это хорошая платформа для рекламы, способ рассказать о своем спектакле и понять, насколько он вообще кому-то интересен и будет востребован. Во-вторых, люди, вложившиеся в проект и узнавшие о нем заранее, будут ждать его совсем по-другому, как причастные к нему. В-третьих, краудфандинг дает тебе независимость от всех проблем государственного финансирования, с его бесконечными проверками, которые могут убить весь энтузиазм, особенно если ты делаешь что-то в первый раз. В-четвертых, чтобы заявить о своем проекте, тебе приходится четко сформулировать идею, понять, что ты хочешь. А то в государственных театрах часто даже на выпуске режиссер сам не знает, что он ставит. 

Мы сейчас делаем пластический спектакль без слов по романам Маркеса. Это будет что-то в духе Джеймса Тьере, французского мима, внука Чарли Чаплина. Ни в коем случае не артхаус, не какая-то заумь, а внятная драматическая история с сюжетом, героями, отношениями, но рассказанная языком нового цирка. Для Театра им. Вахтангова это неформат, поэтому мы будем выпускать премьеру в независимом театре «С.А.Д.», который уже неоднократно собирал деньги на новые постановки с помощью краудфандинга. Конечно, эти суммы не могут покрыть всех расходов и приходится искать дополнительное финансирование. Но все компании, которые я лично знаю или проводил, были успешными, просто этим нужно активно заниматься.   

Театр Наций — один из самых заметных в Москве. Во многом благодаря постановкам известных западных режиссеров, в которых играют лучшие актеры Москвы – своей труппы у театра нет. Его директор Мария Ревякина рассказала «Культуромании» как живет проектный театр, где находит деньги на звездные постановки и сколько на них зарабатывает.

— Мария Евсеевна, как вам удается приглашать на постановку таких звезд, как Томас Остермайер, Робер Лепаж и Роберт Уилсон?


— Это заслуга Евгения Миронова — художественного руководителя и творческого лидера театра и его заместителя Романа Должанского. Переговоры с лидерами мировой режиссуры об постановках в Театре Наций ведутся долгие, а иногда, как в случае с Уилсоном, даже многолетние. Сейчас опять идут переговоры с Лепажем о его новом спектакле на сцене Театра Наций, и я надеюсь, что они во что-то выльются.


И Женя, и Роман пытаются приглашать режиссеров, которые могут сказать что-то ценное, важное. И не только зарубежных. Сейчас у нас на обеих сценах идут спектакли Максима Диденко, в ноябре Олег Глушков выпускает «Синюю синюю птицу» — мюзикл для семейного просмотра, готовят новые спектакли Марат Гацалов и Андрей Могучий. Иногда в афише театра появляются совсем новые, неизвестные имена. Так, Театр Наций ежегодно проводит Фестиваль театров малых городов России и победителей этого конкурса приглашает со спектаклем-лауреатом в Москву, на свою сцену, а потом, если это действительно интересно, предлагает режиссеру из этого города поставить у нас новый спектакль. Таких примеров немало, в частности, руководитель Новокуйбышевского театра Денис Бокурадзе, который неоднократно был победителем Фестиваля театров малых городов России и дважды попадал в программу «Золотой Маски», на следующий год будет выпускать у нас спектакль по новеллам Сервантеса.

— Случается ли вам, как директору, видеть, что спектакль получается в производстве слишком дорогим, и вы просто не можете позволить себе расходовать на него такие большие деньги?


— Конечно. В этом случае мы ищем спонсоров. «Гамлет» Лепажа, «Сказки Пушкина» Уилсона или вот сейчас «Синяя синяя птица» — все это спектакли очень дорогие и без наших замечательных партнеров — без Сбербанка, без Фонда Михаила Прохорова, СИБУРа и Breguet мы не смогли бы их выпустить.


— Меня часто спрашивают как попасть на спектакль «Рассказы Шукшина», поставленный Алвисом Херманисом. Билеты на него купить невозможно, хотя стоят они недешево. Может ли театр зарабатывать деньги, если в его репертуаре есть вот такие ударные постановки?


— Ну что вы, никогда. Окупать себя могут только некоторые бродвейские театры — они выпускают спектакль и играют его лет двадцать пять, а то и больше, зарабатывая на нем деньги. Но ни один репертуарный театр не может быть самоокупаем. Искусство — это та область человеческой деятельности, которая, с моей точки зрения, должна финансироваться государством, потому что культура и искусство формируют человека, и более того, дают возможность человеческому обществу развиваться. Без культуры и искусства невозможно вырастить «сложного человека», способного решать задачи любой сложности во всех сферах человеческой деятельности. Известный пример – мы все знаем, что Эйнштейн любил играть на скрипке, играл не очень хорошо, но именно это переключало его мозг, и, наверное, помогало в научных открытиях.


— Какую долю в вашем бюджете занимает государственное финансирование?


— У нас — 50 на 50. Мы зарабатываем столько же, сколько нам дает государство. Но у нас зал маленький — всего 540 мест. Если бы у нас был зал-тысячник, то спектакль «Рассказы Шукшина» собирал бы кассу в два раза больше.

— Но у вас теперь есть Новое пространство — помещение в старинном купеческом особнячке по соседству.


— Да, государство выделило нам деньги, мы сделали реконструкцию, привели особняк на Страстном бульваре в порядок, и теперь там много интересного происходит. Недавно с успехом показали выставку «Прорыв в прошлое. Тарковский & Плавинский», в декабре готовим лабораторию режиссерских эскизов по роману-эпопее Солженицына «Красное колесо» и премьеру музыкального перформанса художника, режиссера и куратора Веры Мартыновой.


— С точки зрения директора одного из самых успешных московских театров, может ли театр существовать, не нарушая действующее законодательство?


— Вы знаете, в основе оно не нарушается, но иногда вырастает потемкинская деревня, точнее, ее приходится строить, чтобы не нарушать, например, 44-й Федеральный закон «О госзакупках». Следуя этому закону, мы составляем план закупок, потом план-график и вносим в него какой у нас будет работать художник-сценограф, какой режиссер, что у нас будет с производством декораций, костюмов. Вносим опись всего, что необходимо, до гвоздя, до шерстинки. Хотя на самом деле это неправда, понимаете? Мы же не можем художника заставить в точности придерживаться первоначального плана, исходного замысла. Он работает, смотрит на результат, и вдруг говорит, что вместо двадцати стульев на сцене должно быть одно, но очень большое кресло. И что тут будешь делать?


У нас, в отличие от других театров, все актеры — на контрактах. Мы должны заключить с каждым исполнителем контракт на сезон, прописать всю сумму контракта, указать количество спектаклей и внести все это в план-график, который уже не меняется, потому что изменить его может только казначейство. Он так и висит в интернете, но это, мягко говоря, фантазии. Вот мы там заранее пишем: «Артистка Иванова — контракт с 1 сентября по 31 августа. Сумма контракта такая-то». Мы заранее считаем ее роль и приблизительное количество спектаклей, которые она должна сыграть. А если она забеременеет и не сыграет? А если она уехала куда-то? А если мы спектакль сняли? А в плане-графике на сайте госзакупок он все еще идет.


— Такие большие программы, как Фестиваль театров малых городов России, помогают Театру Наций зарабатывать?


— Нет, но мы совершенно осознанно на это идем, понимая, что такой фестиваль – это возможность вовлечь театры из городов с небольшим населением в театральную жизнь страны. Это архиважно. В рамках наших театральных лабораторий в этих театрах от Уссурийска и Свяжска до Крондштадта и Армавира весь год идут мастер-классы, читки, занятия и только весной в одном из таких малых городов открывается фестиваль. Эта многолетняя методичная работа дает результат — мы видим, какие интересные спектакли стали выпускать в малых городах, и, что немаловажно, их стала замечать Москва. В прошлом году, к нашей великой радости, «Золотую Маску» получил замечательный актер Хольгер Мюнценмайер из Шарыпова — это город в Касноярском крае.


Нам хочется верить, что по следам нашей работы возникла инициатива в Государственной Думе — было принято решение выделить средства для театров малых городов с населением до 300 тысяч человек. В течение трех лет малые города ежегодно будут получать 670 миллионов рублей субсидий на постановочные расходы, то есть на приобретение оборудования и выпуск новых постановок. И это, безусловно, очень важно, потому что театры за пределами Садового кольца живут очень сложно.


Сейчас в программе фестиваля «Золотая Маска» был театр из Лесосибирска с очень интересным спектаклем, ребята просто молодцы! Когда мы с ними разговаривали, они рассказали, что у них зарплата 8 тысяч рублей, они сами делают декорации, костюмы, подрабатывают, чтобы ставить спектакли. Мы обратились с просьбой их поддержать к нашим спонсорам и им перечислили деньги. И таких примеров много.


Например, в Ельце театр собирает у населения старые саквояжи, чемоданы, пальто, превращая все это в декорации, — так весь город помогает театру выживать. В маленьком городе театр — всегда центр жизни.


— Вы не только директор Театра Наций, но и директор национальной театральной премии «Золотая Маска» и фестиваля, который проходит в Москве ежегодно. «Маска» все время растет, расширяется. Каким вы видите ее развитие?


— Основное ядро — это фестиваль-конкурс, серьезный, отработанный механизм. Вот сейчас уже утвержден секретариатом Союза театральных деятелей новый состав экспертного совета на фестиваль 2019 года, эксперты поедут по всей стране, будут смотреть спектакли и отбирать лучшие. «Старый» экспертный совет уже объявил афишу фестиваля 2018 года. Получается, что предыдущий состав заканчивает работу, а новый начинает. По своей логистике конкурс достаточно ясен. Другое дело, что каждый год эксперты отсматривают все больше и больше спектаклей.


Расширяют «Маску» внеконкурсные программы. Первая – «Маска плюс», где спектакли тоже отбираются экспертами — они идут с обсуждениями спектаклей. «Детский уикенд» нам тяжело дается, потому что не так много хороших детских спектаклей по России. «Маска в кино» — это возможность показать спектакли номинантов и лауреатов в кинотеатрах совсем маленьких городов, эти показы значительно расширяют зрительскую аудиторию фестиваля.


Есть еще «Russian Case», который мы делаем уже двенадцать лет для директоров международных фестивалей, продюсеров. К нам приезжает около 80-90 человек, которые отсматривают спектакли. Показы мы стараемся объединить в 4-5 дней, это довольно плотная работа.


А после того как два состава жюри премии вынесут свои вердикты, мы едем по регионам. Это наш огромный проект, который продолжается уже семнадцать лет. Мы начали с Омска в этом году, завершаем Норильском. И для нас очень важны как раз региональные программы, потому что зритель растет вместе с театром. Человек, который видит хорошие спектакли, интересуется театром — расширяет свой кругозор. Поэтому у нас есть города, которые повторяются с некоторой периодичностью: Ульяновск, Омск, Череповец, Петрозаводск — мы стараемся там регулярно бывать, там зрители билеты на «Маску» сразу же раскупают.


— То есть «Маска» будет расти в регионы?


— Да, мы расширяем и географию, и задачи. Проект номер два после регионального – это наш фестиваль в странах Балтии. Тринадцатый год он проходит в октябре в нескольких городах Латвии и Эстонии, где российские спектакли идут с огромным успехом, при том, что в Эстонии уже совсем мало людей говорят по-русски, все идет с синхронным переводом. На первом канале я видела репортаж — какой-то молодой человек после «Русского романа» сказал, что не читал Толстого, но теперь обязательно прочтет.

— Мы сейчас часто говорим, что время тяжелое, но театры полны. Как вы думаете, почему?


— Мне кажется, интерес к театру вызван многими причинами. Во-первых, театр — это такой свободный остров, где ты можешь услышать другое мнение со сцены, можешь задать себе неожиданные вопросы, о которых в жизни бы и не задумался. Театр сейчас очень интенсивно развивается. Поэтому в России сейчас самая «конвертируемая валюта» — театр и музыка. Плюс ко всему «Золотая Маска», придуманная Михаилом Александровичем Ульяновым и Владимиром Георгиевичем Уриным много лет назад, тоже сыграла свою роль, как фестиваль, который активно продвигает театр, привлекает к нему внимание. Когда мы привозим спектакли в регионы, их видят наши коллеги, актеры, режиссеры, а это всегда обмен энергией, обмен мнениями. И Фестиваль театров малых городов России, который проводит Театр Наций и Евгений Миронов, и Фестиваль «Золотая маска» — это некая диффузия, проникновение, взаимообогащение смыслами, идеями, творчеством. Мне кажется, это очень важно.

Аренда студии для записи