Как найти ложь в словах

Человека, который дает яд, можно узнать. Он не отвечает на вопросы, или это уклончивые ответы; он говорит чепуху,  коавряет большим палецем ноги землю, и дрожит; лицо его бледно; он трет корни волос своими руками пальцы; и он всеми силами старается выйти из дома…

Веды

Обнаружение обмана в человеческих взаимодействиях уже давно представляет интерес во всем мире. Выявление лжи имеет очевидную значимость для сфер бизнеса, политики, юриспруденции, правопорядка, национальной безопасности (например, при профайлинге пассажиров) и частной жизни. От умения выявить любые лживые, негативные, вредоносные и опасные намерения собеседника при беседе, разговоре по телефону, общению в мессенджерах, переписке или Интернет-сообществах во многом зависит  благополучие человека практически во всех сферах жизни.

В общие жизненно необходимые навыки каждого человека должно входить умение распознавать несоответствие между излагаемой кем-то информацией и внутренним представлением собеседника о предмете разговора. Для профессионалов, занимающихся поиском истины в различных сферах, умение распознавать ложь является одним из самых важных профессиональных важных качеств.

Как можно выявить ложь?

Как собственно возможно отличить человека излагающего то, что он думает и знает, от человека, который генерирует и транслирует в каком-либо виде нужную ему в корыстных целях дезинформацию?   Помните слова бродячего философа Иешуа, по кличке Га-Ноцри из романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», сказанные им на допросе у Понтия Пилата: «Правду говорить легко и приятно?»

Джеймс Тиссо (1836-1902). Иисус перед Пилатом, первый допрос. 1886-1894. Карандаш, акварель, бумага. 16.8 x 28.6 cm. Бруклинский музей

Лжец же похож на канатоходца, цель которого — преодолеть каньон наших сомнений и скептицизма, чтобы убедить нас в своей истории. Их задача — оставаться в вертикальном положении и неуклонно двигаться вперед на протяжении всего интервью, диалога или монолога. Задача воспринимающего информацию человека следить за любыми отклонениями от обычного стиля речи и поведения (базовой линии) и специфическими признаками обмана. По счастью, ложь действительно можно распознать, ведь только правда говорится легко. Ложь и обман — это весьма специфическая и сложная когнитивная задача принуждения кого-либо к признанию истинным или действительным того, что на самом деле является ложным или недействительным.

В этом случае мозг обманщика выполняет одновременно гораздо больше когнитивных задач, чем мозг человека, говорящего правду. При этом ресурсы мозга, в частности рабочая память, имеют ограничения. Из-за этого «перегрузка» когнитивных систем может проявляться внешне, так как у человека не хватает ресурсов контролировать все аспекты своего поведения.

Чем же перегружен лжец? Он должен одновременно контролировать многие массивы и потоки информации:

• Правда: факты, как они на самом деле произошли
• Аспекты правды, которые требуют искажения.
• Сгенерированные       новые «факты» в представляемой лжи
• Контроль и обновляемое сравнение текущей лживой информации с той, что они уже выдали вам ранее
• Генерация и скармливание новой лжи
• Страх неизвестного: что вы знаете и можете знать об описываемых фактах, но не раскрыли лжецу
• Постоянный обновляемый контроль вашей реакции на подаваемые им факты
• Анализ реакции, соотнесение ее с излагаемыми фактами, и оперативное генерирование новой информации для коррекции вашей негативной реакции

Этот дополнительный объем когнитивных задач, обычно во многие разы превышает загрузку когнитивных систем при изложении более или менее правдивой информации.

Умалчивание о правде занимает промежуточное положение по когнитивной загрузке между генерацией лжи и выдачей правдивой информации.

Общие речевые признаки лжи

1. Изменение тональности голоса.

Исследования показали, что тон голоса человека будет отклоняться от базового уровня до 95% при произнесении всех вводящих в заблуждение высказываний. Изменения тональности – один самых надежных индикаторов обмана, вне зависимости от того, повышается ли он или понижается, что зависит от вовлеченных эмоций. Тон голоса повышается, когда человек злится или возбуждается. Вы можете услышать, как меняется тональность собеседника, который старается убедить вас в чем-то.

Однако будьте осторожны — правдивый человек также будет злиться, и тон его голоса повысится, если его в чем обвинят неправомерно. Как же отличить лжеца или манипулятора от оскорбленного честного человека? Очень просто: эмоциональные реакции лжеца находятся под жестким когнитивным контролем, и все отклонения от базовой линии стихают гораздо быстрее, чем у обычного человека.

Понижается тон голоса от эмоциональных реакций грусти и стыда.

2. Преобладание отражения мыслей и рассуждений над отражением восприятия.

Техника мониторинга реальности основана на представлении о том, что воспоминания о реально пережитых событиях у человека отличаются по качеству от воспоминаний или представлений о воображаемых событиях. Пережитые события с большей вероятностью отражают правду, тогда как воображаемые события скорее отражают обман. Хотя, необходимо сделать оговорку, что это не всегда так. Воспоминания о реальном опыте получены посредством процессов восприятия и, следовательно, могут содержать, помимо прочего, информацию обо всей палитре чувств: характеристики звука, запаха, вкуса, осязания или визуальные детали, контекстно-пространственную информацию (подробности о том, где произошло событие и как объекты и люди были расположены относительно друг друга, например, «Он стоял позади меня») и временные детали (подробности о порядке событий, например: «Сначала он позвенел чем-то в кармане, и только потом достал нож»). Эти воспоминания обычно ясны, резки и ярки. Человеку не приходится напрягаться и задумываться, чтобы воспроизвести ее.  

Отчеты о воображаемых событиях получены из внутреннего источника и, скорее всего, будут содержать не следы восприятия, а следы когнитивных операций по продукции вымышленной информации, такие как мысли и рассуждения: «Я должен был надеть что-то теплое, так как в ту ночь было очень холодно», вместо реальных впечатлений: «На улице дул холодный ветер, но я накинул свое синее пальто, в котором мне было достаточно комфортно». Сгенерированные воспоминания обычно более размытые и менее конкретные.

3. Недостаток самореференции.

Правдивые люди часто используют местоимение «я», чтобы описать свои действия: «Я пришел домой в 6:30. Телефон звонил, когда я отпер входную дверь, и я пошел прямо на кухню, чтобы ответить на него. Я разговаривал с мамой в течение минут пяти, прежде чем я заметил, что мой телевизор и компьютер пропали из гостиной». Это краткое утверждение содержит местоимение «я» пять раз в трех предложениях.

Обманщики часто используют язык, который сводит к минимуму ссылки на себя. Один из способов уменьшить количество ссылок на себя — это описать события в пассиве:

«Сейф был оставлен незапертым», а не «Я оставил сейф незапертым».

«Отправка была разрешена», а не «Я разрешил отправку».

Еще один способ уменьшить самореференции — заменить местоимение «я» на «ты»:

Вопрос: «Можете ли вы рассказать мне о том, как вы проводите сверки банковских выписок?» Ответ с уходом от самореференции: «Да, конечно. Это делается таким образом: вы пытаетесь идентифицировать все неоплаченные чеки и депозиты в пути, но иногда, когда вы действительно заняты, вы просто относите расхождения на промежуточный счет».

В устных заявлениях и неофициальных письменных заявлениях обманщики иногда просто опускают местоимения, ссылающиеся на себя. Например: «Я поднял револьвер, чтобы почистить его. Подвинул его к левой руке, чтобы достать шомпол. Но что-то спустило курок, и револьвер выстрелил, убив жену». В первом предложении муж признает, что взял в руки револьвер. Но второе предложение грамматически неполно: «Я» было опущено в начале предложения. В третьем предложении «что-то», а не «я», спустило курок. Утверждение также содержит несколько личных притяжательных местоимений. Человек оперирует понятиями «револьвер» и «левая рука», там, где в действительности действовал он сам.

4. Игра с настоящим и прошедшим временем.

Правдивые люди обычно описывают реально произошедшие события в прошедшем времени. Обманывающие люди иногда ссылаются на прошлые события так, как если бы события происходили в настоящем. Описание прошлых событий с использованием настоящего времени предполагает, что люди проигрывают и репетируют эти события в своем уме. Поэтому любой неуместный переход с прошлого времени на настоящее в отношении событий в прошлом должен вызывать особое внимание. Рассмотрим следующее заявление, сделанное сотрудницей магазина, утверждающей, что пакет с наличными был похищен у нее до того, как она смогла отнести его в банк:

«Закрыв магазин, я положила сумку с деньгами в машину и поехала к отделению Сбербанка на улице Дзержинского. Шел сильный дождь, поэтому мне пришлось ехать медленно. Свободной парковки около банка не было, поэтому мне пришлось заехать во двор дома напротив. Только я заглушила двигатель, как из подворотни выскакивает парень в капюшоне, наставляет на меня пистолет и кричит «Давай сумку!» Я очень пугаюсь и протягиваю ему сумку. Он ее хватает и бежит в проходной двор. Как только я понимаю, что нахожусь в безопасности, я тут же взяла мобильный телефон и вызвала полицию». В данном примере возможная правда заканчивается на фразе «Только я заглушила двигатель…» и вновь появляется с момента «…взяла мобильный телефон».

5. Ответы на вопрос вопросами

Даже лжецы предпочитают не лгать. Откровенная ложь всегда несет риск обнаружения и неприятных последствий. Прежде чем ответить на вопрос ложью, обманщик обычно старается вообще не отвечать на вопрос. Один из распространенных методов уклонения от вопросов – поставить перед задающим вопросы свой собственный вопрос:  

«Зачем мне воровать у моего собственного брата?»

«Неужели я похож на человека, который будет делать что-то подобное?»

«Не думаете ли вы, что это достаточно глупо, чтобы красть из собственной кассы?»

6. Эквивокация

Эквивокация или «экивоки» — это избегание прямых ответов на вопросы неопределенностями, широкими понятиями, модификаторами и квалификаторами. Эквивокация — это самый интересный и творческий вид лжи, речевые признаки и невербальные маркеры которой отличаются наибольшим разнообразием.

Речевые маркеры эквивокации:

• Неясные утверждения и выражения неопределенности позволяют человеку своевременно изменить излагаемую информацию, не вступая в прямое противоречие с первоначальным утверждением. «думаю», «догадываюсь», «предполагаю», «вроде бы», «как бы», «может быть», «возможно», «вероятно», «примерно», «наверно», «могло бы», «да нет».
• Неопределенные квалификаторы: «можно сказать», «более или менее».
• Убеждающие квалификаторы: «действительно», «на самом деле», «честно говоря», «по правде», «реально», «абсолютно» и т.п. «По правде говоря, этот Вася, действительно, сам виноват, что абсолютно не следит за своими деньгами».
• Двусмысленные ответы и заявления: шутки, пословицы, поговорки, сравнения – любым образом поданная информация, которая может быть истолкована двояко. «Скажите, вы запирали сейф перед уходом?» «Как же, попробуй не закрой у нас сейф!»
• Сложные пассивные негативные конструкции: «Этого не могло быть», «Никто не говорит что это не так».
• Несоответствие ответа вопросу: уход от прямого ответа на вопрос, попытки заменить требуемую информацию другой или малозначимой. «Скажите, где вы были вчера с 17 до 19?» «Да у тещи ишиас, вот тут, справа, и он так злится и ворчит, если я не приезжаю ей помочь»
• Избыток позитива: «хорошо, классно, здорово и отлично» в почти каждой фразе или ответе. Лжецы не любят говорить в негативе. «Мы поехали за город – это же так здорово! Отдыхали — все культурно! Свежий воздух! Радовались отдыху, и не заметили, что пропала сумка с деньгами».
• Использование кратких и неуместно выразительных «да» или «нет» в ответах. «Скажите, это вы взяли деньги у работодателя?» Почти крича: «НЕТ!!!».

7. Клятвы и заверения

Хотя вводящие в заблуждение других людей субъекты стараются давать как можно меньше фактической информации, они очень стараются убедить всех в том, что говорят правду. Обманщики нередко бессознательно используют «легкие» клятвы, пытаясь сделать свои высказывания более убедительными. Обманщики чаще, чем правдивые люди, окропляют свои высказывания такими выражениями, как: «клянусь», «дело чести», «слово офицера», «Бог свидетель», «провалиться мне на этом месте», «можете проверить».

8. Эвфемизмы

Многие языки предлагают альтернативные термины для почти любого действия или ситуации. Заявления, призванные исказить правду, часто содержат мягкие или расплывчатые слова, а не их более резкие и явные синонимы. Эвфемизмы изображают поведение субъекта в более благоприятном свете и сводят к минимуму любой вред, который его действия могли причинить: обманщик чаще будет использовать «пропавший» вместо «украденный», «заимствованный» вместо «взятый», «приложил» вместо «ударил», «предупредил» вместо «угрожал».

9. Ссылка на действия

Люди иногда ссылаются на правильные или требуемые действия, не говоря, что они на самом деле их совершали. Например, сотрудник, допустивший потерю ценных данных с компьютера, на вопрос «Сделал ли он резервную копию данных?» может дать такой уклончивый ответ: «Я всегда стараюсь сделать резервную копию диска перед уходом домой. В прошлый вторник я решил скопировать свои файлы на сетевой диск. Мне также нужно было заархивировать список клиентов». Работник сослался на все действия, которые он должен был выполнить, но не указал, что действительно выполнил их. Делается это в надежде, что отсылка к действиям может избавить от проверки, действительно ли они производились.

10. Отсутствие подробностей и деталей.

Правдивые заявления обычно содержат конкретные детали, некоторые из которых могут даже не относиться к задаваемому вопросу. Это происходит потому, что излагая правду, люди извлекают события из долговременной памяти, а в наших воспоминаниях хранятся десятки фактов о каждом переживании — новая обувь, которую мы носили, песня, которая играла на заднем плане, женщина за соседним столом, которая напоминала учительницу младших классов, разговор, который был прерван, когда прозвучал выстрел. По крайней мере, некоторые из этих деталей будут фигурировать в правдивом изложении.

Те, кто фабрикует свою историю, обычно делает свои заявления простыми и краткими. У немногих лжецов достаточно воображения и объема рабочей памяти, чтобы составить детализированные многоплановые описания вымышленных событий. Кроме того, обманщик хочет свести к минимуму риск того, что любое из его утверждений войдет в противоречие с тем, что он говорил раньше: чем меньше фактов, которые могут оказаться ложными, тем лучше.

11. Повествовательный баланс

Повествование обычно состоит из трех частей: пролог, критическое событие и последствия. В прологе содержится справочная информация, и описываются события, имевшие место до критического события. Критическое событие — самое важное событие в повествовании. Последствия описывают то, что произошло после критического события. В полном и правдивом изложении баланс будет таким: пролог от 20 до 25 процентов, критическое событие от 40 до 60 процентов и последствия от 25 до 35 процентов. Если одна часть повествования значительно короче, чем ожидалось, важная информация могла быть опущена. Если одна часть повествования значительно длиннее, чем ожидалось, она может быть дополнена ложной информацией. Например, следующее заявление, поданное со страховой претензией, является подозрительно несбалансированным:

«Я ехала по улице Кржижановского около 16:00 во вторник из супермаркета Перекресток. ​​На светофор на пересечении улиц Кржижановского и Ленина горел красный, поэтому я остановилась. Загорелся зеленый, и я поехала дальше. Внезапно в меня врезалась машина. Другой водитель не остановился, поэтому я ехала еще минут 5, и только потом остановилась и позвонила в страховую».

Утверждение субъекта содержит четыре предложения пролога, только одно предложение, описывающее критическое событие, и только одно предложение после. В прологе содержится достоверное количество деталей: день и время происшествия, пункт назначения водителя и место происшествия. Но описание критического события (то есть предполагаемой аварии) подозрительно кратко. Заявитель не описал другое транспортное средство, в каком направлении он двигался, насколько быстро он двигался, тормозил ли водитель, пытаясь избежать аварии, или как два автомобиля соприкоснулись. Последствия также описаны короче, чем можно было бы ожидать от полного и правдивого описания аварии с двумя автомобилями. Заявитель не сообщает, в каком направлении поехал другой автомобиль после того, как покинул место происшествия. Он не упоминает о выходе из своего транспортного средства, чтобы осмотреть ущерб, и при этом он не говорит, говорил ли он с людьми, которые могли быть свидетелями аварии.

12. Средняя длина высказывания

Среднее количество слов в предложении называется средней длиной высказывания (СДВ). СДВ равно общему количеству слов в предложении выражении, деленному на количество предложений:

Общее количество слов / общее количество предложений = СДВ

Большинство людей склонны говорить в предложениях от 10 до 15 слов. Когда люди беспокоятся о проблеме, они, как правило, говорят предложениями, которые либо значительно длиннее, либо значительно короче нормы. Всем заявлениям, длина которых значительно отличается от СДВ субъекта нужно уделять пристальное внимание.

13. Нарушения обычного рисунка речи.

Любые отклонения от нормального темпа, последовательности, выразительности речи, могут свидетельствовать о генерации информации, а не об извлечении ее из памяти.

• Странные изменения в речи: неологизмы, необычные ударения или акценты.
• Диплофония: одновременное образование двух тонов различной высоты при произнесении одного звука: «ПроверЯАть?»
• Частые паузы при повествовании: паузы необходимы для подбора слов или продумывания смены стратегии.
• Увеличенная продолжительность пауз перед ложью и сразу после выдачи лжи.
• Предложения «Старт-Стоп» — начиная говорить слово или высказывать мысль, человек неожиданно обрывает повествование и меняет слово или всю мысль на другую: «Деньги – они лежали все- лежали на столе».
• Заполнение пауз междометьями и звуками (ммм, эээ, ннн, это, кхе-кхе) «Деньги… ммм… возможно… эээ… это… их кто-то взял».
• Ускорение темпа речи при выдаче ложной информации.
• Большая энергичность речи вначале лжи и в конце.

Подводим краткие итоги: Полные и точные описания реальных событий обычно приводятся в прошедшем времени и, как правило, имеют предсказуемый баланс пролога, критического события и последствий. Правдивые утверждения обычно содержат многочисленные местоимения, ссылающиеся на себя, и содержат, по крайней мере, несколько, казалось бы, несущественных деталей. Правдивые высказывания редко содержат клятвы, двусмысленности или эвфемизмы, неологизмы, а рисунок речи не отличается от обычного в базовой линии.

 Андрей Демкин

• • 

    Анна Липатова

    Автор Викиум

Знакомый застал вас врасплох в парке, и вы такой: «О, я как раз собирался тебе перезвонить». Как бы случайно забыв о том, что прошла уже неделя-другая с пропущенного звонка. Мы врём и нам врут. Но ложь легко найти, если знать, куда смотреть.

Зачем нужна ложь

Есть исследователи, которые не поленились подсчитать, что в среднем вам могут соврать от 10 до 200 раз за сутки в зависимости от количества социальных контактов. Мы вероятней соврём незнакомцам или при первой встрече, чем коллегам на работе. В длительных отношениях на 10 высказываний приходится 1 ложь, на более ранних этапах эти цифры можно смело умножить на три.

Ложь чаще всего возникает, когда есть внутренний конфликт: между эмоциями и чувствами и представлениями, как их стоит проявлять.

Мы лжём, чтобы:

• Получить одобрение. Особенно если есть задача понравиться. Например, на собеседовании или первом свидании.
• Быть принятым. Например, коллеги устроили сюрприз в ваш день рождения, и вы благодарите их за подарок и внимание, которые вас на самом деле пугают.
• Быть хорошим. Сыном, невесткой, партнёром, другом. Мы звоним свекровям и тёщам, принимаем непрошенные визиты, дарим подарки, которые не можем себе позволить, благодарим хозяина за скучный ужин и ходим на детские дни рождения друзей. Потому что так принято, так нормально, так нужно. Это усвоенные с детства и школы установки и убеждения, о том, каким стоит быть. Вы улыбаетесь даже когда совсем невмоготу, потому что у подруги свадьба, которую ко всему прочему снимает ваш бывший супруг. Нельзя же иначе?

Ложь в действиях

Самый простой способ уличить лжеца — обратиться к языку тела. Мы можем отрепетировать речь и натянуть талантливую улыбку, но тело всё равно выдаст даже самого искусного актёра.

Примеры лжи в языке тела:

• Отрицание головой, когда слова говорят «да» и наоборот.
• Физическое дистанцирование от того, кого хотят обмануть. Это могут быть скрещенные руки, предметы между собеседниками или просто дистанция.
• Желание покинуть пространство. Стопы лжеца как правило обращены к выходу.
• Заглядывание в глаза. Обман — это тревога, снять её можно только пристальным взглядом, чтобы убедиться, что в ложь верят.
• Улыбка «щеками». Искренняя радость видна по мимике глаз.

Одновременно с такими очевидными проявлениями всегда есть микровыражения. Их сложнее спрятать и научиться контролировать. Одно из самых распространённых — микровыражение презрения. Оно — в перекашивание рта, когда один уголок приподнят или наоборот приспущен. Презрение может говорить не только о сути слов, с которыми человек внутренне не согласен, но также об отношении к собеседнику или даже к самому себе, когда лжёшь.

Знаменитый сериал «Обмани меня» изобилует примерами микровыражений. Прообраз главного героя — американский психолог Пол Экман. Он описал 7 универсальных эмоций и доказал универсальность их проявлений в системе кодирования лицевых движений. Подход Пола Экмана утверждает, что ложь не зависит от нации, возраста, исторического контекста и опыта конкретного человека.

Ложь в словах

Хорошо подготовленная речь этим и выдаёт себя.

Примеры лжи в содержании слов:

• Рассказ «ручейком». Собеседник будет дополнять свою историю большим количеством не относящихся к сути деталей, чтобы запутать и отвлечь от основной мысли.
• Прямой порядок. На допросах обнаруживают ложь, когда человек не может воспроизвести заученный сценарий в обратном порядке.
• Словесное дистанцирование. Например, не Альбина, а «эта женщина».
• Повторение одного и того же без изменения формы.

Мифы о лжи

• Не все врут или врут только непорядочные люди. Вопрос не в том, что бывает «белая ложь» или «ложь во спасение», но она вредна далеко не всегда. Часто простое «точно, а я и забыл» или «тебя очень идёт это платье» — это форма поддержки. Как повышенная склонность к сочинительству, так и излишняя честность с точки зрения психологии — крайности и в некоторых случаях могут рассматриваться как патология. Откровенность на 200% часто является признаком шизофрении.
• Существует универсальное средство для определения лжи. Полиграф, компьютерная томография показывает только косвенные проявления потенциального вранья. Волнение может быть связано с повышенной тревожностью конкретной личности.

Мы лжём о своих доходах, весе и возрасте, увлечениях и способностях. Но ложь при этом совсем необязательно имеет злой умысел. Красивый образ с социальных сетях для многих — точка опоры, образец, на который хотелось бы равняться или ментальный фильтр реальности, в которой хочется жить. Ещё больше о своих и чужих эмоциях и их проявлениях узнайте на курсе Викиум «Эмоциональный интеллект».

Глава 8. Распознавание лжи по речи

Речь представляет собой уникальный феномен, отличающий нас от всего остального животного мира. Она позволяет обмениваться смыслами в сообщении, но, чтобы собеседник нас понял, мы должны каким-то образом закодировать и передать наш опыт. Таким образом, речь – это система кодировки нашего прошлого опыта и наших будущих замыслов и идей, поэтому язык и его отражение во внешнем мире является стратегией мышления индивида. Как мы мыслим, так мы и поступаем. Все наши поведенческие стратегии будут отражаться в речи. Все программы (стратегии) нашего поведения, посредством которых мы действуем и ведем себя в различных контекстах, состоят из нейрологических и вербальных паттернов. Речь служит средством репрезентации или создания моделей нашего опыта, а также передачи его другим людям.

Утверждение Аристотеля о том, что слова «символизируют» наш «мысленный опыт», подтвердилось исследованиями антропологов, психологов и лингвистов, доказавших, что наша письменная и устная речь является отражением глубинной структуры нашего сознания. Иначе говоря, слова могут как отражать, так и формировать ментальный опыт.

Это является основополагающей идеей, на которой строится вся модель безынструментальной детекции лжи. Исследуя структуру речи (опыта человека), верификатор не только определяет правдивость или ложность высказывания, но и создает такую реальность, в которой возможно признание человека.

Люди лгали бы меньше, если бы понимали, что произнесенные ими слова выдают их.

Почему лжецов так много? Почему ложь часто успешна? Ответ прост: мы не хотим ее слышать и видеть! Именно поэтому вокруг такое количество обманщиков и их жертв.

П. Экман уделяет внимание мимическим признакам обмана, считая их наиболее верными: «Лжецы обычно отслеживают, контролируют и скрывают не все аспекты своего поведения. Скорее всего, они и не смогли бы этого сделать даже при всем своем желании. Маловероятно, чтобы кто-то мог контролировать все, что может выдать его, – от кончиков пальцев до макушки. Поэтому лжецы скрывают и фальсифицируют только то, за чем, по их мнению, другие будут наблюдать наиболее внимательно. Лжецы склонны особенно тщательно подбирать слова. Взрослея, человек узнает, что большинство людей прислушиваются именно к словам. Очевидно, словам уделяется такое внимание еще и потому, что это наиболее разнообразный и богатый способ общения. Словами можно передать многие сообщения гораздо быстрее, чем мимикой, голосом или телом. Когда лжецы хотят что-то скрыть, они тщательно обдумывают свои слова не только потому, что им известно, какое внимание окружающие уделяют этому источнику информации, но и потому, что за слова скорее придется отвечать, чем за тон, выражение лица или телодвижения. Сердитое выражение лица или грубый тон всегда можно отрицать. Обвиняющего легко поставить в положение, в котором он будет вынужден защищаться: “У меня совершенно нормальный голос. Тебе послышалось”. Гораздо труднее отрицать гневные слова. Сказанные слова легко повторить, и от них трудно полностью отречься.

Другая причина, по которой за словами так тщательно следят и так часто пытаются их скорректировать, состоит в том, что словами обмануть легче всего, поскольку их можно заранее сформулировать наилучшим образом и даже записать. Тщательно подготовить все выражения лица, жесты и интонацию в состоянии только профессиональный актер, а выучить наизусть и отрепетировать слова может любой человек. Кроме того, у говорящего есть постоянная обратная связь: он слышит себя и, таким образом, всегда в состоянии подобрать наиболее подходящую манеру изложения. Наблюдать же за выражениями своего лица, пластикой и интонациями гораздо сложнее»[27].

Я позволю себе не согласиться с уважаемым ученым, поскольку более 20 000 полевых исследований, проведенных мной и моими коллегами – верификаторами и полиграфологами, доказали, что речь является самым информативным каналом, позволяющим сделать достоверный вывод о ложности или правдивости высказывания, в отличие от лица. Лжец может контролировать свою мимику путем нейтрализации эмоциональных проявлений, а речь контролировать не может, поскольку она является стратегией мышления и поведения человека.

Кстати, в США также есть противники идей П. Экмана, причем к ним относятся люди, чей труд непосредственно связан с раскрытием преступлений, а не с лабораторными экспериментами. Альберт Вирдж (профессор Портсмутского университета) в своей книге «Распознавая ложь и обман»[28] в детекции лжи на первое место ставит речь как наиболее точный и информативный канал распознавания. В 2007 г. А. Вирдж провел эксперимент, в котором приняли участие более 250 студентов в роли испытуемых и 290 офицеров полиции в роли следователей. Студенты должны были говорить неправду, лгать. Задача полицейских, которым предложили разные техники ведения опросной беседы, – определить, кто говорит правду, а кто лжет.

По итогам эксперимента те следователи, которые обращали внимание на мимические и некоторые невербальные признаки обмана, показали очень слабый результат. Те следователи, которые обращали внимание на речь, показали не только высокий, но еще и очень стабильный результат.

Американский полиграфолог Натан Гордон, директор Академии научно-следственного обучения, разработал техники «интервью судебной оценки» и «комплексного допроса». Он является признанным специалистом в области судебной психофизиологии и международным экспертом в сфере интервьюирования для суда и следственных органов и также делает акцент на речи. Будучи полиграфологом, Н. Гордон более 10 лет анализировал правдивые и лживые ответы опрашиваемых лиц и создал свою методику, которую принимают во всех судах США в качестве доказательства, в отличие от полиграфа, который запрещен в 23 штатах, и мимических экспертиз.

В своей деятельности мы также в большей степени делаем акцент на речевых проявлениях, нежели на мимических признаках обмана.

Перед тем как мы с вами разберем психолингвистические особенности речи причастного и посмотрим, чем они отличаются от речи непричастного человека, нам нужно будет понять, почему речь является столь информативным каналом, превосходя иные каналы передачи информации.

Основными формами обмана, как мы говорили выше, являются умолчание и искажение. Рассмотрим эти формы лжи и то, как они отражаются в речи человека.

Умолчание – одна из самых простых и распространенных форм обмана. Тут лжец целенаправленно скрывает рентную информацию, но не сообщает ложную. Умолчание менее энергоемко и энергозатратно. При умолчании лжец может и не проявлять никаких маркеров лжи. Это связано также с тем, что умолчание еще и менее социально наказуемо. В таких случаях лжецы говорят: «Я не обманул, я просто не сказал!» Но, с моей точки зрения, это все равно ложь, поскольку есть причина лжи, а именно намеренно скрываемая рентная информация, есть последствия в виде угрозы наказания и т. д.

Умолчание, как правило, проявляется в нескольких речевых паттернах:

• отказ от ведения любой коммуникации – опрашиваемое лицо отказывается от любой формы коммуникации, ведет ее через доверенных лиц и адвокатов, не выдавая вообще никакой информации. Для нас это не признак лжи, а показатель того, что человеку есть что скрывать;

• «без комментариев» – любимый речевой паттерн политиков. Когда человек произносит подобные слова, отвечая на провокативный вопрос, он даже не понимает, что тем самым дает верификаторам понять, что скрываемая им информация находится в данной проверочной теме;

• «я вам ничего не скажу» – это еще один забавный, с моей точки зрения, стереотип поведения лжеца. Когда опрашиваемое лицо произносит подобного рода высказывания, сразу становится понятным, что ему есть что скрывать.

Верификатору нужно помнить, что, даже когда человек молчит, он все равно многое сообщает.

Искажение – основная форма лжи. В искажении лжец не только не сообщает правдивой информации, но и взамен предоставляет ложную. А значит, искажение является более энергозатратным, следовательно, маркеры лжи, например признаки лжи по ВНС, становятся более яркими и очевидными.

Общая структура речи лжеца при искажении

С точки зрения детекции лжи нас интересует не столько содержание высказывания, сколько его структуризация опрашиваемым лицом. Исходя из анализа высказывания, мы можем сделать достаточно точный вывод о причастности или непричастности субъекта к расследуемому событию, поскольку свой поведенческий стереотип причастный и непричастный человек формируют по-разному, и это всегда проявляется в речи. Сознательному контролю эти стратегии без специальной подготовки не поддаются.

Разнообразие видов поведенческой активности порождает разные типы установок, и естественно, что для эффективной реализации «плана выживания» человек будет использовать проверенные веками стереотипы.

При правильно построенной опросной беседе непричастный человек испытывает интерес к ее процедуре, ассоциирует себя с местом совершения преступления, проявляет свойственные ему эмоции, переходит из состояния в состояние в зависимости от изменения контекста, настроен на долгосрочную перспективу, рассказывает о своих внутренних ощущениях и переживаниях.

Причастный же человек в этих же условиях ведет себя иначе: находится в наблюдательной позиции, следит за действиями верификатора, диссоциирует себя не только от места преступления, но и от самого события преступления, ориентирован на настоящий момент, старается не рассказывать о своих внутренних переживаниях и ощущениях, постоянно пытается контролировать себя, свое поведение и речь.

Попробую описать структуру речевых ответов, исходя из стратегий мышления.

Структура речи причастного человека состоит из следующих психолингвистических стереотипов.

• «Обобщение».

В своей речи причастные лица используют так называемые кванторы всеобщности: «все», «всегда», «никто», «никогда». Стараются увеличить круг подозреваемых при ответах на вопросы о возможном участии их или кого-либо еще.

• «Оправдание намерений преступника».

В ответах, касающихся личности преступника, звучат оправдательные мотивы, проявляется тенденция извинения преступника. В отношении преступного действия не используются слова с негативной коннотацией. Кража превращается в случай, мошеннические действия – в обстоятельства и т. д.

• «Изменение картины восприятия события».

Причастное лицо старается представить совершенное событие в другой модели восприятия мира: «Давайте подумаем, зачем мне эта машина. Сколько я за нее получу? Да у меня зарплата больше!»

Все эти речевые стереотипы объединяет одна поведенческая установка – извинить и понять преступника, поскольку он тоже человек. Смягчение негативных оценок личности и ситуации сопровождается постоянной диссоциацией себя от расследуемого события: «не знаю», «не видел», «не понимаю сути вопросов, ваших действий».

• «Дистанцирование от личности человека».

Лжец старается диссоциировать себя от личности того человека, которому нанес ущерб. Как правило, он использует местоимения, не называя жертву по имени: «тот человек», «та женщина», «начальник», «он», «она», «они». С большим трудом называет человека по имени.

Структура речи непричастного человека иная.

• Психолингвистический паттерн «детали».

Непричастное лицо, если с ним правильно проводят беседу, охотно ассоциирует себя с местом происшествия, легко говорит о деталях, приводит версии, как правило, сужает круг подозреваемых, защищает своих друзей и близких.

• Психолингвистический стереотип «осуждение личности преступника».

В отношении события преступления и личности преступника использует жесткие формулировки: «кража», «убийство» и т. д. Не извиняет личность преступника, может в отношении его использовать негативно окрашенные и даже оскорбительные выражения.

• Психолингвистический стереотип «ассоциированное описание своих чувств и эмоций».

Непричастный легко описывает свои переживания по поводу случившегося, рассказывает, что думал и чувствовал, с кем из близких обсуждал. Может испытывать позитивные эмоции, не боится признавать за собой человеческие слабости.

Речевые стереотипы в течение опросной беседы, как правило, не меняются, могут сопровождаться жестикуляцией, которая соответствует содержанию речи, дополняет ее.

Оценка показаний производится в соответствии со структурой речевых ответов, исходя из их стратегий мышления.

На основании объединенного анализа особенностей поведения лиц, причастных к правонарушению, и психолингвистических стереотипов были составлены критерии, по которым ответ исследуемого лица классифицируется как прямое или уклончивое информационное сообщение (табл. 8.1).

Таблица 8.1. Критерии оценки сообщений как прямых и уклончивых

Рассмотрев общую тенденцию речи лжеца, необходимо изучить некоторые частные примеры отображения лжи в речи. Как правило, основные признаки лжи, на которые мы обращаем внимание, – это неосторожные высказывания, речевые оговорки, увертки, эмфаза и тирады.

Речевые паттерны ложного высказывания

Для того чтобы понять, как проявляется ложь в речи, нужно понять структуру правдивого высказывания, которая очень проста, поскольку опирается на констатацию фактов и перечисление элементов реального опыта с отсутствием сравнительных и эмоциональных или оценочных оттенков.

Увертки на прямые проверочные вопросы

Для примера давайте представим неверного мужа, который возвращается домой после встречи с любовницей и отвечает на «проверочный» вопрос жены абсолютную правду.

Жена: «Ты где был, милый?»

Правдивый ответ мужа: «Я был у любовницы, мы сначала с ней пили чай и мило беседовали, а потом у нас случился отличный секс!»

Понятно, что такого в жизни не происходит. Муж постарается смягчить ответ, увернуться от опасного вопроса. В этом случае речевая увертка будет информативным признаком обмана.

Сгустком всевозможных форм уверток я называю трудоустройство – от момента написания резюме до собеседования при приеме на работу. Все действия в этом контексте связаны с ложью. Многие кадровые агентства готовят к прохождению собеседования. Они учат кандидатов отвечать на прямые «проверочные» вопросы социально приемлемыми фразами и использовать увертки при сложных для кандидата вопросах. А представьте, что было бы с кандидатом на работу, если бы он в своем резюме написал правду и изложил то, что думает на самом деле, например: «Парни! Меня не интересует ваша компания. Мне бы пересидеть пару месяцев, поскольку позарез нужны деньги. Родители больше не дают, а у меня девица капризная. В принципе, я буду работать, но сильно напрягаться не буду, поскольку через пару месяцев мне предложат должность в крупной компании и я связываю свое будущее с ней. А сейчас надо пару месяцев продержаться». Очевидно, каким будет решение работодателя.

Мы себя любим. Хотим быть хорошими и не хотим быть плохими. В глазах окружающих хотим быть позитивными и приятными, даже если для этого необходимо говорить неправду, скрывая свое истинное лицо, мысли, чувства и эмоции, защищая себя приемлемыми для социума увертками.

Мы говорим: «Я тебя обожаю, ты самый лучший», когда не можем сказать: «Я люблю тебя».

Мы говорим: «Зачем мне жить, я потерял смысл», когда хотим, чтобы нам доказали обратное.

Мы говорим: «Здесь так зябко», когда нам необходимо объятие одного-единственного человека.

Мы говорим: «Мне от тебя ничего не нужно», когда не получили то, что хотели.

Мы говорим: «Я не слышала звонка», когда боимся признаться в том, что слышать этот голос больше не хочется.

Мы говорим: «Я никому не нужен», когда мы очень хотим быть нужны только одному человеку.

Мы говорим: «Я все могу», когда стыдимся попросить о помощи.

Мы говорим: «Ты хороший друг», когда подразумеваем: «Но тебе никогда не стать для меня кем-то большим».

Мы говорим: «Это не главное», когда знаем, что важнее для нас ничего нет, но мы потеряли это.

Мы говорим: «Я доверяю тебе», когда скрываем свое недоверие и боимся обжечься.

Мы говорим: «Я сделал все, что мог», когда не можем найти себе оправдания.

Мы можем очень много всего говорить, а потом, когда остается произнести несколько последних слов, сжимаем губы, отводим глаза и молчим…

Часто мы говорим: «Ненавижу» – для того, чтобы самим поверить в это.

Мы говорим: «Прощай», но очень надеемся увидеться еще раз.

Мы говорим: «Уходи», чтобы человек не увидел наших слез.

Мы говорим: «Я тебя разлюбил (-а)», когда боимся признаться в том, что без ума влюблены в другую (-ого).

Мы говорим: «Я тебя забыл (-а)», когда ни на минуту не забываем о человеке.

Мы говорим: «Я удалил (-а) ее (его) номер», когда давно выучили его наизусть.

Мы говорим: «Между нами все кончено», когда обижены и хотим, чтобы все началось сначала.

Иногда мы не можем сказать: «Люблю», когда нам страшно услышать ответ.

Мы просим, чтобы нас оставили в покое, но сами бесконечно нуждаемся в поддержке.

Увертка на проверочный вопрос также является одним из основных информативных признаков обмана.

Для удобства обучения и методологии были зафиксированы наиболее часто встречающиеся увертки при ответе на прямые проверочные вопросы, с которыми мы сталкиваемся при проведении различных следственных действий. Перечислю некоторые из них.

• Отсутствие ответа на прямой вопрос:

?«Хороший вопрос…»;

?«Я рад, что ты меня спросил…»;

?«Интересно (забавно). Кстати, где наша…».

• Амнезия, демонстрация забывчивости:

?«Что-то не припомню…»;

?«Насколько я помню, нет»;

?«Дай-ка подумаю, припомню…»;

?«Это было так давно…».

• Игнорирование вопроса:

?простое закрывание глаз (принято на Востоке, у азиатских народностей);

?заняться другим делом, не отвечая на вопрос;

?ответить не на этот вопрос («Дело не в этом, дело в другом…»).

• Философский ответ или метафора:

?«Чисто теоретически…», «Чисто гипотетически…»;

?«С философской точки зрения…»;

?«В некоторых культурах такого запрета нет…».

• Давление на совесть:

?«Ну вот, давай меня на полиграф сажать…»;

?«Знаешь, мне обидно!»;

?«Я думал, ты мне доверяешь!»;

?«Понятно, ты хочешь разрушить то, что так долго создавалось».

• Давление на жалость:

?«Так и знал, что этим кончится!»;

?«Так и знал, что ты так решишь…»;

?«Ну да, теперь мне терять совсем нечего…»;

?«Ну конечно, давайте…».

• Жалоба на контекст:

?«Здесь так жарко… (холодно)»;

?«Голова болит…»;

?«Что-то мне нехорошо…»;

?«Давай отложим разговор».

• Комплименты и лесть верификатору вместо ответа:

?«Классно выглядишь!»;

?похвала сумочки, прически, одежды.

• Непонимание сути вопросов и действий верификатора:

?«Что-что?»;

?«Не понял?»;

?«Уточните, пожалуйста, детали»;

?«Кто, я?».

• Усиленные оправдания, сопровождаемые эмфазой:

?«Дефолта не будет!» (Б. Ельцин перед дефолтом);

?«Я не мошенник, я честно зарабатываю свои деньги…» (Р. Никсон);

?«Еще раз повторяю американскому народу. У меня никогда не было секса с той женщиной» (Б. Клинтон о М. Левински).

Эмфаза (др. – греч. «выразительность») – эмоционально-экспрессивное выделение какого-либо значимого элемента высказывания или его смысловых оттенков. Как правило, эмфаза свидетельствует о том, что человек пытается навязать свою точку зрения как единственно правильную. Естественно, опытный верификатор сразу должен ответить себе на вопрос, зачем человек это делает.

При анализе речи нужно помнить о том, что единственно верного признака обмана не существует и нужно сравнивать речь в базовой линии поведения и при проведении боевой части опросной беседы.

Во время опросной беседы лжеца зачастую выдают неосторожные высказывания и утечки речи. Иногда их еще называют оговорками по Фрейду. В ситуации стресса причастный может неосторожно проговориться и выдать себя. Верификатору нужно быть внимательным, чтобы в дальнейшем использовать в своей беседе данную утечку. При правильно построенной опросной беседе утечек может быть достаточно. Иногда люди даже не понимают, что рассказали о себе все.

Тирады – это еще один способ, которым выдают себя лжецы. Тирада отличается от оговорки (речевой утечки) и увертки. Здесь ошибкой являются не одно слово или фраза, а большой набор фраз, зачастую эмоционально окрашенных. Опрашиваемый таким образом старается не допустить верификатора к скрываемой информации, забалтывая его. Эмоции «захлестывают» причастного, и он не сразу осознает последствия своих откровений. Осознание приходит, как правило, тогда, когда слова лжеца фиксируются и предъявляются ему в качестве доказательств или последствий.

Итак: речь – один из самых информативных каналов детекции лжи. Верификатор должен обращать внимание на общую структуру речи опрашиваемого человека, а также принимать во внимание все возможные речевые увертки на проверочные вопросы, отслеживать неосторожные выражения или речевые оговорки, обращать внимание на тирады и эмфатические высказывания.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.