Как найти могилу грина

Мы давно вынашивали мечту  посетить Крым на автомобиле. В этом году появилась такая возможность.
Одним из обязательных,  а возможно и самым главным пунктом посещения, был Старый Крым и его кладбище.
Об этом я мечтала еще в юности, зачитываясь «Алыми парусами» и «Бегущей по волнам» А.С.Грина.
«Волшебник из ГельГью» навсегда остался для меня воплощением всего романтичного, возвышенного в литературе.

На втрой день нашего приезда на полуостров мы поспешили в Старый Крым.
Это был день смерти Грина — 8 июля.
В доме-музее готовились к годовщине, ждали гостей, но все-таки провели для нас экскурсию и объяснили, как найти могилу.

Мы нашли ее не сразу, предворительно поплутав, но было-бы обидно уехать ни с чем.
Результатами нашего поиска была не только могила Александра Степановича, но и другие достопримечательности.
Здесь наш маленький экскурс в историю старо-крымского кладбища.
Ибо я, как Б.Акунин, нахожу эту часть нашей культуры достойной внимания.

Городское кладбище Старого Крыма. Расположено вдоль трассы Симферополь — Керчь.

Время возникновения кладбища не известно.

Расположено на холме, старое название которого звучит как Кузгун-Бурун (Воронья горка, предгорье массива Агармыш).
На вершине холма путешественники прошлого видели многочисленные развалины.
И в наши дни встречаются обломки архитектурных деталей неизвестных сооружений.
Попадаются здесь и фрагменты керамики, в том числе и клейменной, IV в. до н.э.,
на одном из секторов кладбища при копке могил нашли надгробные плиты с надписями на греческом языке.

Греческие захоронения встечаются до сих пор. Возможно, здесь раньше было греческое кладбище и потомки «древних греков» из Крыма верны традициям.

Старо-крымское кладбище известно, прежде всего, как место упокоения писателя Александра Грина.

Его похоронили 9 июля 1932 года, на следующий день после смерти.
Место для могилы выбирала вдова писателя Нина Грин:
«…На кладбище — пустом и заброшенном — выбрала место.
С него была видна золотая чаша феодосийских берегов, полная голубизны моря,
так нежно любимого Александром Степановичем…»

У могилы писателя по его завещанию посадили маленький отросток алычи из-под окон его дома.
В 1944 году рядом с Грином была похоронена мать жены писателя, Ольга Алексеевна Миронова.
В годы отсутствия в Старом Крыму Нины Грин (середина 1940-х — середина 1950-х),
лишенная ухода могила находилась в страшном небрежении, плита была разбита,
ограда сломана.

27 сентября 1970 года в Киеве скончалась вдова писателя — Нина Николаевна Грин.

Из-за прямого запрета властей, не позволивших её захоронение рядом с мужем,

она была похоронена в пятидесяти метрах от могилы Грина.

Однако назначенные ей в завещании душеприказчики — киевляне Юлия Первова и

Александр Верхман сумели тайно перезахоронить Нину Николаевну год спустя,

в ночь на 23 октября 1971 года.

Установленный в 1980 году памятник на могиле Александра Грина создан скульптором

Татьяной Гагариной и архитектором И. Лохановым.

Сейчас же такое трогательное проявление уважения к памяти писателя наблюдается,

в основном, дважды в год: 23 августа — в день рождения Грина, и 8 июля н день его смерти.

Неужто наш век стал настолько прагматичным и рациональным, что почти вытеснил дух романтики и светлой мечты?

Рядом с семейным захоронением Гринов возник литературный некрополь,

в 1964 году здесь похоронен  Вадим Охотников — известный изобретатель и писатель-фантаст.

Две таблички, вмонтированные с обратной стороны памятника, напоминают нам о его более

чем 50 изобретениях в области звукового кино, военной техники, электроники и
радиоакустики, а также о литературном наследии Охотникова, ушедшего из жизни в 1964 году.

Неподалеку от могилы Охотникова покоится Григорий Петников — поэт-переводчик,
«патриарх футуризма» — проживший в Старом Крыму около тринадцати лет и умерший
10 мая 1971 года.

Справа от тропинки, ведущей к могиле A. C. Грина, похоронен изобретатель русской

стенографии Зенон Иосифович Сапонько (1932−1960).

Захоронен на этом же кладбище, согласно их завещанию, прах российского

кино-драматурга Алексея Яковлевича Каплера (1904 — 1979) и

русской поэтессы Юлии Владимировны Друниной (1924 — 1991).

Каплер Алексей Яковлевич (1904-1979) — советский кинодраматург, заслуженный деятель

искусств РСФСР (1969). Сценарии фильмов «Ленин в Октябре» (1937) и

«Ленин в 1918 году» (1939, совместно с Т. С. Златогоровой), «Котовский»,

«Она защищает Родину» (оба в 1943) и другие. Государственная премия СССР (1941).

Алексей Каплер был незаурядной и многогранной личностью.

Он был талантливым тележурналистом — «Кинопанорамы», которые вел Каплер,

до сих пор в памяти старшего поколения.

Море юмора, обаяния, интеллекта — все это привлекало, тянуло к нему разных людей

и конечно же, женщин.

Он неосторожно позволил влюбиться в себя Светлане Аллилуевой — дочери Сталина,

за что получил «подарок» от ее отца — 10 лет лагерей.

Знакомство с Юлией Друниной, которая была моложе Каплера на 20 лет, переросло в
любовь — нежную, по-юношески пылкую, до конца жизни.

Они часто посещали Старый Крым, который необъяснимо производил на них такое
впечатление, что Друнина посвятила городу не одно своё стихотворение, а Каплер,
очарованный этими местами, завещал себя здесь похоронить.

В 1979 году Юлия Друнина выполнила завещание своего мужа:

Журавлиные эскадрильи,

Агармыш, что вплывал во тьму.

Не в Москве тебя хоронили —

В тихом — тихом Старом Крыму.                   

Я твою выполняла волю…

Громко бился об урну шмель.

Было с кладбища видно поле

И дорога на Коктебель.

Эти строки — из поэмы «Ноль три», которую Друнина посвятила памяти Каплера.
Она уже тогда знала, что не оставит его одного лежать в старо-крымской земле,
и на надгробной мраморной плите, которую Друнина привезла из Москвы,
было место и для ее имени:

Старый Крым — последняя обитель,

Черный камень — все как в страшном сне…

Не судите, люди, не судите:

Здесь лежать положено и мне.

Поэты — люди с обнаженной совестью, с обостренным чувством добра и зла, чутко реагирующие даже на чужую боль.
А когда больно всему народу, когда беда — со всей страной, — поэтам больнее всего.
В считанные дни до распада Советского Союза Юлия  Друнина принимая решение уйти из жизни.
Своему другу, Владимиру Савельеву, оставляет предсмертную записку:
«… Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с
железными локтями в мире такому несовершенному существу, как я можно только имея крепкий личный тыл…
А я к тому же потеряла два своих главных посоха — ненормальную любовь к старо-крымским лесам и потребность «творить»…
Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, неверующая.
Но если Бог есть, он поймет меня… 20.11.91 г.».

В предсмертном письме к Виолетте Орловой Юлия Друнина завещает: «А теперь самое сложное.
После кремации урну надо отвезти в Старый Крым и захоронить ее рядом с памятником Алексея Яковлевича.
Под плитой, понимаешь? Я бы с удовольствием сделала это сама, но…
Еще бы мечталось перенести на плиту наш общий снимок, который прилагаю…
Так надо! 20.Х1.91. Господи, спаси Россию».

В этот же день она в своем дачном гараже принимает снотворное и, включив обогреватель автомобиля,
навечно засыпает… Все, что ей так было дорого, — любимый человек, старо-крымские леса, — теперь рядом с ней.

…Я не удержалась и сделала еще несколько фото захоронений наиболее характерных и примечательных.

Здесь  мирно соседствуют председатель ревкома и представители враждебного класса «бывших».

Истории жизни, любви и смерти, такие разные,  — здесь переплелись и успокоились.

Тексты писем и документов, использованных в статье, воспроизводятся
с сохранением авторской орфографии и пунктуации

Могила Александра Степановича Грина

  

  

«В этом мире ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным, кроме неотвратимости смерти и налогов». Бенджамин Франклин

Многие из нас помнят передачу на телевидение «До и после полуночи» с Владимиром Кирилловичем Молчановым. Я, посмотрев одну из его передач, была очень удивлена такому сюжету: в нем было показано старокрымское кладбище, и стоя около могилы Александра Грина, Владимир Молчанов произнес такую фразу, за точность ее передачи не ручаюсь, это звучало приблизительно так:

«Здесь, в Феодосии, находится могила Александра Степановича Грина, знаменитого русского писателя-романтика первой трети 20 века».

Хочется внести ясность о месте последнего приюта не только Александра Грина, но и его жены Нины Николаевны, и его тещи Ольги Алексеевны Мироновой.

Александр Грин родился 23 августа 1880 г. в городке Слободском Вятской губернии. 8 июля 1932 года А. С. Грин умер от рака легких и желудка в городе Старый Крым, похоронен 9 июля 1932 года на старокрымском кладбище. Ольга Алексеевна Миронова (мать Нины Николаевны Грин) скончалась в 1944 году, была похоронена на старокрымском кладбище за могилой А. С. Грина.

В 1956 году Нина Николаевна перенесла прах своей матери к могиле Александра Степановича Грина:

«Перехоронила маму: теперь она, как и я в будущем, лежит в одной ограде с Александром Степановичем». [1]

Вернувшись в Старый Крым после ссылки, Нина Николаевна Грин пошла на кладбище – могила Александра Степановича Грина в запустении, мемориальной доски нет, ограда разрушена. В письме Надежде Федоровне Кузнецовой Нина Николаевна Грин пишет о многочисленных посетителях-почитателях А. С. Грина кладбища:

«…Некоторые устраивают мне истерические сцены – почему столько лет могила заброшена, когда на свете я, — его жена. Ну, приходиться разъяснять, что я сама недавно воскресла из мертвых…». (Кузнецова Надежда Федоровна — друг семьи хорошего знакомого А. Грина Ивана Александровича Новикова. Н. Н. Грин останавливалась у Кузнецовой Н.Ф., когда бывала в Москве в конце 1950-х и в 1960-х годах.) [1]

Нина Николаевна Грин заказывает ограду в Симферополе. В письме Кузнецовой Надежде Федоровне от 01.09.1956:

«…Я, вернувшись из Симферополя, ограду привезла; тяжеленая – 1½ тонны, скромная, как я и хотела, но с земли не оторвешь…». [2]

Письмо Нины Николаевны Грин к Надежде Федоровне Кузнецовой от 18.Ⅺ.1956:

«…Сделала надгробную плиту маме. К установке ограды приступают завтра. Даже у меня оказались «нервы» и я очень тосковала…». [3]

После установки ограды появились новые проблемы:

«…Новая забота появилась: опять лопнул цемент на цоколе ограды Александра Степановича. Оказывается камень из Коктебеля был прислан «молодой» — не долежал так тысяч со сто лет – рассыпается в земле от влаги, на воздухе от морского. Приходится, весь старый цоколь разрушить и выбросить, новый будет сделан бетонный. Теперь инженер из Дома творчества будет следить за работой, а деньги, конечно, я – платить: около 1000 руб обойдется. Измучали меня мужики-рабочие. Ведь за 2 года – это третий раз…». [4]

27 сентября 1970 года Нина Николаевна Грин скончалась в Киеве. Гроб с телом Н.Н. Грин был перевезен из Киева в Старый Крым Александром Аркадьевичем Верхманом и Юлией Александровной Первовой (душеприказчики Н. Н. Грин). Нина Николаевна Грин завещала похоронить себя рядом с Александром Степановичем, но старокрымские власти были против того, чтобы Нина Николаевна была похоронена рядом с известным писателем Александром Степановичем Грином, и поэтому она была похоронена на старокрымском кладбище 3 октября 1970 г. в пятидесяти метрах от могилы А.С. Грина.

23 октября 1971 года Нина Николаевна Грин была перезахоронена тайно ночью Александром Верхманом, Юлией Первовой, Виктором Падалко, Виктором Павленко, Феликсом Россельсом и Николаем Турчаниновым. В 1972 году Н.Турчанинова, В Падалко и В Павленко вызывали в КГБ, где они говорили:

«…да перехоронили, но своей вины в этом не видят», ребят продержали долго, потом их отпустили и больше не трогали. [5]

В 1980 году, к столетию со дня рождения А. С. Грина была проведена смена мемориала на кладбище. Ограда была убрана, сделан невысокий настил, выложенный мраморной плиткой, был установлен осколок колоны из Херсонеса, с находящейся на нем «Бегущей» — работа скульптора Т. Гагариной. [5]

Участниками Всесоюзных Гриновских чтений-90 была создана комиссия по общественной реабилитации вдовы русского писателя А. С. Грина — Нины Николаевны Грин в составе: председатель: Вадим Евгеньевич Ковский, доктор филологических наук, профессор, член Союза писателей СССР (г. Москва); заместители: Александр Аркадьевич Верхман, инженер (г. Киев) и Николай Алексеевич Кобзев, кандидат наук, доцент (г. Симферополь); члены комиссии: Юлия Александровна Первова, кандидат биологических наук (г. Киев); Людмила Владимировна Корякина, директор Феодосийского литературно-мемориального музея А. С. Грина; Вадим Васильевич Казютинский, доктор философских наук (г. Москва); Марк Владимирович Кабаков, поэт, член Союза писателей СССР, капитан первого ранга в отставке (г. Москва). Комиссия поставила вопрос о реабилитации Н.Н. Грин, о юридическом оформлении и обозначении места перезахоронения останков Н. Н. Грин, то есть о ликвидации фиктивной ее могилы и установлении мемориального знака Н. Н. Грин на могиле А. С. Грина. [6]

2 октября 1991 года было произведено вскрытие бывшего захоронения Н. Н. Грин на старокрымском кладбище:

«…Цель вскрытия: убедиться, что гроб с телом Н. Н. Грин действительно перенесен в могилу ее мужа А. С. Грина. При вскрытии могилы – гроба Н. Н. Грин не обнаружено, что и подтверждаем…». [7]

И небольшая справка о размерах и памятных датах на надгробных плитах: в настоящее время общее основание мемориала Александра Степановича Грина, где захоронены его жена Нина Николаевна Грин и теща Ольга Алексеевна Миронова, составляет: длина 1 м 74 см, ширина 1 м 42 см, высота 12 см. Надгробная плита с надписью: «Писатель Александр Степанович Грин 1880 – 1932» — длина 1 м 20,5 см, ширина 50 см, высота 10 см. Надгробная плита с надписью: «Нина Николаевна Грин 23.X.1894 – 27.Ⅸ.1970. Ольга Алексеевна Миронова 1874–1944» (плита расположена на расстоянии 48 см от плиты А. С. Грина) — длина 55 см, ширина 40 см, высота 3 см. Плиты выполнены из белого мрамора. На основании мемориала находится памятник А. С. Грину «Бегущая по волнам» — работа скульптора Т. Гагариной.

Фотографии из фондовой коллекции Литературно-художественного музея публикуются впервые. Перед публикаций фотографии прошли пост-обработку и могут частично отличаться от оригиналов, хранящихся в фондах музея.

Литература:

материалы из фондовой коллекции Литературно-художественного музея

[1]. Письмо Н. Н. Грин Кузнецовой Н. Ф. из Старого Крыма в Москву от 20.Ⅸ.1956 г. СЛХМ НВ418.
[2]. Письмо Н. Н. Грин Кузнецовой Н. Ф. из Старого Крыма в Москву от 01.Ⅸ.1956 г. СЛХМ НВ416.
[3]. Письмо Н. Н. Грин Кузнецовой Н. Ф. из Старого Крыма в Москву от 18.X.1956 г. СЛХМ КП395/Д224.
[4]. Письмо Н. Н. Грин Кузнецовой Н. Ф. из Старого Крыма в Москву от 10.Ⅸ.1958 г. СЛХМ КП398/Д227.
[5]. Статья Ю. Первова. Однажды на старокрымском кладбище…Машинопись. СЛХМ НВ418.
[6]. Обращение В. Е. Ковского , председателя по реабилитации вдовы А. С. Грина Нины Николаевны Грин от 20.09.1990 г. за №а269/02-25 к председателю исполкома т. Панину Е. В. СЛХМ КП1769/Д1235.
[7]. Акт вскрытия бывшего захоронения Н. Н. Грин. г. Старый Крым от 02.10.1991. СЛХМ КП1769/1/Д1235/1.

Список сокращений:

СЛХМ – Литературно-художественный музей г. Старый Крым.
КП – номер по книге поступлений основного фонда Литературно-художественного музея г. Старый Крым филиала ГБУ РК «Историко-культурный, мемориальный музей-заповедник «Киммерия М. А. Волошина».
Д — номер по инвентарной книге «Документальные материалы» Литературно-художественного музея г. Старый Крым филиала ГБУ РК «Историко-культурный, мемориальный музей-заповедник «Киммерия М. А. Волошина».
НВ — номер по книге научно-вспомогательного фонда Литературно-художественного музея г. Старый Крым филиала ГБУ РК «Историко-культурный, мемориальный музей-заповедник «Киммерия М. А. Волошина».

Category:

• Россия
• Cancel

Последний приют Грина

Был в Старом Крыму, сходил на могилу Александра Грина. В юности я был очень увлекался его повестями и рассказами: сильные и благородные люди;  загадочная страна Зурбаган с моряками, контрабандистами, искателями приключений… В Старом Крыму был последний и единственный дом Грина. На Старокрымском кладбище он и был похоронен.

Мне нравится памятник на могиле Грина. Не громоздкий, не пафосный. Трогательная фигурка Ассоль, бегущая в морском прибое навстречу алым парусам.

Найти Грина легко. На кладбище надо войти вот здесь — метрах в 300 от главного входа, если идти в направлении Феодосии.

От входа к могиле Грина ведет дорожка.

А затем надо повернуть налево по указателю.

Еще в городе есть улица Грина, но она малопримечательна, на самом краю города. И есть музей Грина, я про него уже рассказывал http://micoff.livejournal.com/293492.html.

     Могила русского писателя Александра Степановича Грина находится на городском кладбище в городе Старый Крым Кировского района Автономной Республики Крым.

     Алекса́ндр Грин (настоящее имя — Алекса́ндр Степа́нович Грине́вский; 11 [23] августа 1880, Слободской, Вятской губернии, Российской империи — 8 июля 1932, Старый Крым, СССР) — русский писатель-прозаик, поэт, представитель неоромантизма, автор философско-психологических, с элементами символической фантастики, произведений. Начал печататься в 1906 году, всего опубликовал около 400 произведений. Создатель вымышленной страны, которая благодаря критику К. Зелинскому получила название «Гринландия». В этой стране происходит действие многих его произведений, в том числе самых известных его романтических книг — романа «Бегущая по волнам» и феерии «Алые паруса».

     Александр Гриневский родился 11(23) августа 1880 года в городе Слободской Вятской губернии. Отец — Стефан Гриневский (польск. Stefan Hryniewski,1843—1914), польский шляхтич из Дисненского уезда Виленской губернии Российской империи. За участие в Январском восстании 1863 года был в 20-летнем возрасте бессрочно сослан в Колывань Томской губернии. Позже ему было разрешено переехать в Вятскую губернию, куда он и прибыл в 1868 году. В России его называли «Степан Евсеевич». В 1873 году женился на 16-летней русской медсестре Анне Степановне Лепковой (1857—1895). Первые 7 лет детей у них не было, Александр стал первенцем, позднее у него появились брат Борис и две сестры, Антонина и Екатерина. Саша научился читать в 6 лет, и первой его прочитанной книгой стала «Путешествие Гулливера» Джонатана Свифта. С детства Грин любил книги о мореплавателях и путешествиях. Мечтал уйти в море матросом и, движимый этой мечтой, делал попытки убежать из дома. Воспитание мальчика было непоследовательным — его то баловали, то строго наказывали, то бросали без присмотра. В 1889 году девятилетнего Сашу отдали в подготовительный класс местного реального училища. Там соученики впервые дали ему прозвище «Грин». В отчёте училища отмечалось, что поведение Александра Гриневского было хуже всех остальных, и в случае неисправления он может быть исключён из училища. Всё же Александр смог окончить подготовительный класс и поступить в первый, но во втором классе он написал оскорбительное стихотворение об учителях и был-таки из училища исключён. По ходатайству отца Александр в 1892 году был принят в другое училище, имевшее в Вятке дурную репутацию. В 15 лет Саша остался без матери, умершей от туберкулёза. Спустя 4 месяца (май 1895 года) отец женился на вдове Лидии Авенировне Борецкой. Отношения Александра с мачехой были напряжёнными, и он поселился отдельно от новой семьи отца. Впоследствии атмосферу провинциальной Вятки Грин охарактеризовал как «болото предрассудков, лжи, ханжества и фальши». Мальчик жил в одиночестве, увлечённо читая книги и сочиняя стихи. Подрабатывал переплётом книг, перепиской документов. С подачи отца увлёкся охотой, но из-за импульсивного характера редко возвращался с добычей.

     В 1896 году, по окончании четырёхклассного Вятского городского училища, 16-летний Александр уехал в Одессу, решив стать моряком. Отец дал ему 25 рублей денег и адрес своего одесского друга. Некоторое время «шестнадцатилетний безусый тщедушный узкоплечий отрок в соломенной шляпе» (так иронически описал себя тогдашнего Грин в «Автобиографии») бродяжничал в безуспешных поисках работы и отчаянно голодал. В конце концов, он обратился к другу отца, который накормил его и устроил матросом на пароход «Платон», курсировавший по маршруту Одесса — Батум — Одесса. Впрочем, один раз Грину удалось побывать и за границей, в египетской Александрии. Моряка из Грина не вышло,— он испытывал отвращение к прозаическому матросскому труду. Вскоре он разругался с капитаном и оставил корабль. В 1897 году Грин отправился назад в Вятку, провёл там год и снова уехал на поиски счастья,— на этот раз в Баку. Там он перепробовал много профессий — был рыбаком, чернорабочим, работал в железнодорожных мастерских. Летом вернулся к отцу, затем снова ушёл в странствия. Был лесорубом, золотоискателем на Урале, шахтёром на железном руднике, театральным переписчиком. «В течение нескольких лет он пытался войти в жизнь, как в штормовое море; и каждый раз его, избитого о камни, выбрасывало на берег — в ненавистную, обывательскую Вятку; унылый, чопорный, глухой город». В марте 1902 года Грин прервал череду странствий и стал (то ли под давлением отца, то ли устав от голодных мытарств) солдатом в 213-м Оровайском резервном пехотном батальоне, расквартированном в Пензе. Нравы воинской службы существенно усилили революционные настроения Грина. Спустя шесть месяцев (из которых три с половиной провёл в карцере) он дезертировал, был пойман в Камышине, снова бежал. В армии Грин познакомился с эсеровскими пропагандистами, которые оценили молодого бунтаря и помогли ему скрыться в Симбирске. С этого момента Грин, получив партийную кличку «Долговязый», искренне отдаёт все силы борьбе с ненавистным ему общественным строем, хотя участвовать в исполнении террористических актов он отказался, ограничившись пропагандой среди рабочих и солдат разных городов. Впоследствии он не любил рассказывать о своей «эсеровской» деятельности. Эсеры же ценили его яркие, увлечённые выступления. Приведём отрывок из воспоминаний члена ЦК партии эсеров Н. Я. Быховского:

«Долговязый» оказался неоценимым подпольным работником. Будучи сам когда-то матросом и совершив однажды дальнее плавание, он великолепно умел подходить к матросам. Он превосходно знал быт и психологию матросской массы и умел говорить с ней её языком. В работе среди матросов Черноморской эскадры он использовал всё это с большим успехом и сразу же приобрёл здесь значительную популярность. Для матросов он был ведь совсем свой человек, а это исключительно важно. В этом отношении конкурировать с ним никто из нас не мог.

Грин рассказывал позже, что Быховский как-то ему сказал: «Из тебя вышел бы писатель». За это Грин называл его «мой крёстный отец в литературе»:

Уже испытанные: море, бродяжничество, странствия показали мне, что это всё-таки не то, чего жаждет моя душа. А что ей было нужно, я не знал. Слова Быховского были не только толчком, они были светом, озарившим мой разум и тайные глубины моей души. Я понял, чего я жажду, душа моя нашла свой путь.

В 1903 году Грин был в очередной раз арестован в Севастополе за «речи противоправительственного содержания» и распространение революционных идей, «которые вели к подрыванию основ самодержавия и ниспровержению основ существующего строя». За попытку побега он был переведён в тюрьму строгого режима, где провёл больше года. В документах полиции характеризуется как «натура замкнутая, озлобленная, способная на всё, даже рискуя жизнью». В январе 1904 года министр внутренних дел В. К. Плеве, незадолго до эсеровского покушения на него, получил от военного министра А. Н. Куропаткина донесение о том, что в Севастополе задержан «весьма важный деятель из гражданских лиц, назвавший себя сперва Григорьевым, а затем Гриневским». Следствие тянулось больше года (ноябрь 1903 — февраль 1905) из-за двух попыток побега Грина и полного его запирательства. Судил Грина в феврале 1905 года севастопольский военно-морской суд. Прокурор требовал 20 лет каторги. Адвокат А. С. Зарудный сумел снизить меру наказания до 10 лет ссылки в Сибирь. В октябре 1905 года Грина освободили по общей амнистии, но уже в январе 1906 года снова арестовали в Петербурге. В тюрьме, за отсутствием знакомых и родственников, его навещала (под видом невесты) Вера Павловна Абрамова, дочь богатого чиновника, сочувствовавшая революционным идеалам. В мае Грина выслали на четыре года в город Туринск Тобольской губернии. Там он пробыл всего 3 дня и сбежал в Вятку, где с помощью отца раздобыл чужой паспорт на имя Мальгинова (позже это будет 1 из литературных псевдонимов писателя), по которому уехал в Петербург.

     1906—1908 годы стали переломными в жизни Грина. Прежде всего, он стал писателем. Летом 1906 года Грин написал 2 рассказа — «Заслуга рядового Пантелеева» и «Слон и Моська». Первый рассказ был подписан «А. С. Г.» и опубликован осенью того же года. Он был издан как агитброшюра для солдат-карателей и описывал бесчинства армии среди крестьян. Гонорар Грин получил, но весь тираж был конфискован в типографии и уничтожен (сожжён) полицией, случайно сохранились лишь несколько экземпляров. Второй рассказ постигла аналогичная судьба — он был сдан в типографию, но напечатан не был. Только начиная с 5 декабря того же года рассказы Грина начали доходить до читателей; и первым «легальным» произведением стал написанный осенью 1906 г. рассказ «В Италию», подписанный «А. А. М-в» (то есть Мальгинов). Впервые (под названием «В Италии») он был опубликован в вечернем выпуске газеты «Биржевые ведомости» от 5(18).12.1906 г. Псевдоним «А. С. Грин» впервые появился под рассказом «Случай» {первая публикация — в газете «Товарищ» от 25 марта (7 апреля) 1907 г.}. В начале 1908 года, в Петербурге, у Грина вышел первый авторский сборник «Шапка-невидимка» (с подзаголовком «Рассказы о революционерах»). Большинство рассказов в нём — об эсерах. Другим событием стал окончательный разрыв с эсерами. Существующий строй Грин ненавидел по-прежнему, но он начал формировать свой позитивный идеал, который был совсем не похож на эсеровский. Третьим важным событием стала женитьба — его мнимая «тюремная невеста» 24-летняя Вера Абрамова стала женой Грина. Нок и Гелли — главные герои рассказа «Сто вёрст по реке» (1912 г.) — это сами Грин и Вера. По утверждению В. Б. Шкловского, родной тёткой А. С. Грина была петербургская поэтесса, переводчица и драматург Изабелла Гриневская. Это утверждение повторяет Л. И. Борисов, автор художественной биографии «Волшебник из Гель-Гью». А. Н. Варламов подвергает сомнению версию Шкловского, называя его мистификатором и возможным автором очередной легенды о Грине. Предполагаемые тётя и племянник печатались в одних и тех же иллюстрированных журналах, но так или иначе, вхождение Александра Грина в литературу было вполне самостоятельным. В 1910 году вышел второй его сборник «Рассказы». Большинство включённых туда рассказов написаны в реалистической манере, но в двух — «Остров Рено» и «Колония Ланфиер» — уже угадывается будущий Грин-сказочник. Действие этих рассказов происходит в условной стране, по стилистике они близки к более позднему его творчеству. Сам Грин считал, что начиная именно с этих рассказов его можно считать писателем. В первые годы он печатал по 25 рассказов ежегодно. Как новый оригинальный и талантливый российский литератор он знакомится с Алексеем Толстым, Леонидом Андреевым, Валерием Брюсовым, Михаилом Кузминым и другими крупными литераторами. Особенно сблизился он с А. И. Куприным. Впервые в жизни Грин стал зарабатывать много денег, которые у него, впрочем, не задерживались, быстро исчезая после кутежей и карточных игр. 27 июля 1910 года полиция наконец обнаружила, что писатель Грин — это беглый ссыльный Гриневский. Он был арестован в третий раз и осенью 1911 года был сослан в Пинегу Архангельской губернии. Вера поехала с ним, им разрешили официально обвенчаться. В ссылке Грин написал «Жизнь Гнора» и «Синий каскад Теллури». Срок его ссылки был сокращён до двух лет, и в мае 1912 года Гриневские вернулись в Петербург. Вскоре последовали и другие произведения романтического направления: «Дьявол оранжевых вод», «Зурбаганский стрелок» (1913). В них окончательно формируются черты вымышленной страны, которая литературоведом К. Зелинским будет названа «Гринландия». Грин публикуется преимущественно в «малой» прессе: в газетах и иллюстрированых журналах. Его произведения печатают «Биржевые ведомости» и приложение к газете журнал «Новое слово», «Новый журнал для всех», «Родина», «Нива» и её ежемесячные приложения, газета «Вятская речь» и многие другие. Изредка его прозу помещают у себя солидные «толстые» ежемесячники «Русская мысль» и «Современный мир». В последнем Грин публиковался с 1912 по 1918 год благодаря знакомству с А. И. Куприным. В 1913—1914 годах в издательстве «Прометей» вышел его трёхтомник. Осенью 1913 года Вера решила разойтись с мужем. В своих воспоминаниях она жалуется на непредсказуемость и неуправляемость Грина, его постоянные кутежи, взаимное непонимание. Грин сделал несколько попыток примирения, но без успеха. На своём сборнике 1915 года, подаренном Вере, Грин написал: «Единственному моему другу». С портретом Веры он не расставался до конца жизни. Почти одновременно (1914 год) Грина постигла ещё одна утрата: в Вятке умер отец. Фотографию отца Грин тоже хранил во всех своих странствиях.В воспоминаниях Нины Николаевны Грин приводятся слова Грина о том, как он провёл богемные предвоенные годы.

Меня прозывали «мустангом», так я был заряжён жаждой жизни, полон огня, образов, сюжетов. Писал с размаху, и всего себя не изживал. Я дорвался до жизни, накопив алчность к ней в голодной, бродяжьей, сжатой юности, тюрьме. Жадно хватал и поглощал её. Не мог насытиться. Тратил и жёг себя со всех концов. Я всё прощал себе, я ещё не находил себя.

В 1914 году Грин стал сотрудником популярного журнала «Новый сатирикон», издал в качестве приложения к журналу свой сборник «Происшествие на улице Пса». Работал Грин в этот период чрезвычайно продуктивно. Он ещё не решался приступить к написанию большой повести или романа, но лучшие его рассказы этого времени показывают глубокий прогресс Грина-литератора. Тематика его произведений расширяется, стиль становится всё более профессиональным — достаточно сравнить весёлый рассказ «Капитан Дюк» и утончённую, психологически точную новеллу «Возвращённый ад» (1915). После начала Первой мировой войны некоторые из рассказов Грина приобретают отчётливый антивоенный характер: таковы, например, «Баталист Шуан», «Синий волчок» («Нива», 1915 год) и «Отравленный остров». Из-за ставшего известным полиции «непозволительного отзыва о царствующем монархе», Грин с конца 1916 года был вынужден скрываться в Финляндии, но, узнав о Февральской революции, вернулся в Петроград.

Весной 1917 года он написал рассказ-очерк «Пешком на революцию», свидетельствующий о надежде писателя на обновление. И. С. Соколов-Микитов вспоминал, как они с Грином «жили тревогами и надеждами тех дней». Некоторая надежда на перемены к лучшему наполняет и стихи, написанные Грином в этот период («XX век», 1917, № 13):

    Звучат, гудят колокола,
    И мощно грозное их пенье…
    Гудят, зовут колокола
    На светлый праздник возрожденья.

Вскоре революционная действительность разочаровала писателя.

     После Октябрьской революции в журнале «Новый сатирикон» и в небольшой малотиражной газете «Чёртова перечница» один за другим появляются заметки и фельетоны Грина, осуждающие жестокость и бесчинства. Он говорил: «В моей голове никак не укладывается мысль, что насилие можно уничтожить насилием». Весной 1918 года журнал вместе со всеми другими оппозиционными изданиями был запрещён. Грина арестовали в четвёртый раз и чуть не расстреляли. По мнению А. Н. Варламова, факты говорят о том, что Грин «не принял советскую жизнь… ещё яростнее, чем жизнь дореволюционную: он не выступал на собраниях, не присоединялся ни к каким литературным группировкам, не подписывал коллективных писем, платформ и обращений в ЦК партии, рукописи свои и письма писал по дореволюционной орфографии, а дни считал по старому календарю… этот фантазёр и выдумщик — говоря словами писателя из недалёкого будущего — жил не по лжи». Единственной хорошей новостью стало разрешение разводов, которым Грин немедленно воспользовался и женился на некоей Марии Долидзе. Уже через несколько месяцев брак был признан ошибкой, и супруги расстались. Летом 1919 года Грина призвали в Красную Армию связистом, но вскоре он заболел сыпным тифом и почти на месяц попал в Боткинские бараки. Максим Горький прислал тяжелобольному Грину мёд, чай и хлеб. После выздоровления Грину при содействии Горького удалось получить академический паёк и жильё — комнату в «Доме искусств» на Невском проспекте, 15, где Грин жил рядом с Н. С. Гумилёвым, В. А. Рождественским, О. Э. Мандельштамом, В. Кавериным. Соседи вспоминали, что Грин жил отшельником, почти ни с кем не общался, но именно здесь он написал своё самое знаменитое, трогательно-поэтическое произведение — феерию «Алые паруса» (опубликована в 1923 году). «Трудно было представить, что такой светлый, согретый любовью к людям цветок мог родиться здесь, в сумрачном, холодном и полуголодном Петрограде, в зимних сумерках сурового 1920 года; и что выращен он человеком внешне угрюмым, неприветливым и как бы замкнутым в особом мире, куда ему не хотелось никого впускать», — вспоминал Вс. Рождественский. В числе первых этот шедевр оценил Максим Горький, часто читавший гостям эпизод появления перед Ассоль — главной героиней феерии — сказочного корабля. Весной 1921 года Грин женился на 26-летней вдове, медсестре Нине Николаевне Мироновой (по первому мужу Коротковой). Они познакомились ещё в начале 1918 года, когда Нина работала в газете «Петроградское эхо». Её первый муж погиб на войне. Новая встреча произошла в январе 1921 года, Нина отчаянно нуждалась и продавала вещи (Грин позже описал похожий эпизод в начале рассказа «Крысолов»). Через месяц он сделал ей предложение. В течение отведённых Грину судьбой одиннадцати последующих лет они не расставались, и оба считали свою встречу подарком судьбы. Грин посвятил Нине феерию «Алые паруса», завершённую в этом году. («Нине Николаевне Грин подносит и посвящает Автор. ПБГ, 23 ноября 1922 г.») Супруги сняли комнату на Пантелеймоновской, перевезли туда свой скудный багаж: связку рукописей, немного одежды, фотографию отца Грина и неизменный портрет Веры Павловны. Сначала Грина почти не печатали, но с началом НЭПа появились частные издательства, и ему удалось опубликовать новый сборник «Белый огонь» (1922). Сборник включал яркий рассказ «Корабли в Лиссе», который сам Грин считал одним из лучших.

В начале 1920-х годов Грин решился приступить к своему первому роману, который назвал «Блистающий мир». Главный герой этого сложного символистского произведения — летающий сверхчеловек Друд, убеждающий людей выбрать вместо ценностей «мира сего» высшие ценности Блистающего мира. В 1924 году роман был напечатан в Ленинграде. Продолжал он писать и рассказы, вершинами тут стали «Словоохотливый домовой», «Крысолов», «Фанданго». На гонорары Грин устроил пир, съездил с Ниной в свой любимый Крым и купил квартиру в Ленинграде, затем продал эту квартиру и переехал в Феодосию. Инициатором переезда была Нина, которая хотела спасти Грина от пьяных петроградских кутежей и притворилась больной. Осенью 1924 года Грин купил квартиру на Галерейной улице, дом № 10 (теперь там Музей Александра Грина). Изредка супруги ездили в Коктебель к Максимилиану Волошину. В Феодосии Грин написал роман «Золотая цепь» (1925, опубликован в журнале «Новый мир»), задуманный как «воспоминания о мечте мальчика, ищущего чудес и находящего их». Осенью 1926 года Грин закончил главный свой шедевр — роман «Бегущая по волнам», над которым работал полтора года. В этом романе соединились лучшие черты таланта писателя: глубокая мистическая идея о потребности в мечте и воплощении мечты, тонкий поэтический психологизм, увлекательный романтичный сюжет. Два года автор пытался опубликовать роман в советских издательствах, и лишь в конце 1928 года книга увидела свет в издательстве «Земля и фабрика». С большим трудом в 1929 году удалось издать и последние романы Грина: «Джесси и Моргиана», «Дорога никуда». Грин грустно отмечал: «Эпоха мчится мимо. Я не нужен ей — такой, какой я есть. А другим я быть не могу. И не хочу». «Пусть за всё моё писательство обо мне ничего не говорили как о человеке, не лизавшем пятки современности, никакой и никогда, но я сам себе цену знаю».

     В 1927 году частный издатель Л. В. Вольфсон начал издавать 15-томное собрание сочинений Грина, но вышли только 8 томов, после чего Вольфсона арестовало ГПУ. НЭПу приходил конец. Попытки Грина настоять на выполнении контракта с издательством приводили только к огромным судебным издержкам и разорению. У Грина снова стали повторяться запои. Однако, в конце концов, семье Грина всё же удалось выиграть процесс, отсудив семь тысяч рублей, которые, впрочем, сильно обесценила инфляция. Квартиру в Феодосии пришлось продать. В 1930 году Гриневские переехали в город Старый Крым, где жизнь была дешевле. С 1930 года советская цензура, с мотивировкой «вы не сливаетесь с эпохой», запретила переиздания Грина и ввела ограничение на новые книги: по одной в год. И Грин, и Нина отчаянно голодали и часто болели. Грин пытался охотиться на окрестных птиц с луком и стрелами, но безуспешно. Роман «Недотрога», начатый Грином в это время, так и не был закончен, хотя некоторые критики считают его лучшим в его творчестве. Грин мысленно продумал до конца весь сюжет и сказал Нине: «Некоторые сцены так хороши, что, вспоминая их, я сам улыбаюсь». В конце апреля 1931 года, будучи уже серьёзно больным, Грин в последний раз ходил (через горы) в Коктебеле, в гости к Волошину. Этот маршрут до сих пор популярен среди туристов и известен как «тропа Грина». Летом Грин съездил в Москву, но ни одно издательство не проявило интереса к его новому роману. По возвращении Грин устало сказал Нине: «Амба нам. Печатать больше не будут». На просьбу о пенсии от Союза писателей ответа не было. Как выяснили историки, на заседании правления Лидия Сейфуллина заявила: «Грин — наш идеологический враг. Союз не должен помогать таким писателям! Ни одной копейки принципиально!». Ещё одну просьбу о помощи Грин направил Горькому; неизвестно, дошла ли она по назначению, но ответа тоже не было. В воспоминаниях Нины Николаевны этот период охарактеризован одной фразой: «Тогда он стал умирать». В мае 1932 года после новых ходатайств неожиданно пришёл перевод на 250 руб. от Союза писателей, посланный почему-то на имя «вдовы писателя Грина Надежды Грин», хотя Грин был ещё жив. Существует легенда, что причиной было последнее озорство Грина — он послал в Москву телеграмму «Грин умер вышлите двести похороны». Александр Грин скончался утром 8 июля 1932 года, на 52-м году жизни, в Старом Крыму, от рака желудка. За два дня до смерти он попросил пригласить священника и исповедался. Похоронен писатель на городском кладбище Старого Крыма. Нина выбрала место, откуда видно море… На могиле Грина скульптором Татьяной Гагариной установлен памятник «Бегущая по волнам». Узнав о смерти Грина, несколько ведущих советских писателей призвали издать сборник его произведений; к ним присоединилась даже Сейфуллина. Сборник А.Грина «Фантастические новеллы» вышел в 1934 году.

      Нина Николаевна Грин, вдова писателя, продолжала жить в Старом Крыму, в саманном домике, работала медсестрой. Когда гитлеровская армия захватила Крым, Нина осталась с тяжело больной матерью на оккупированной нацистами территории, работала в оккупационной газете «Официальный бюллетень Старо-Крымского района». Затем она была угнана на трудовые работы в Германию, в 1945 году добровольно вернулась из американской зоны оккупации в СССР. После суда Нина получила десять лет лагерей за «коллаборационизм и измену Родине», с конфискацией имущества. Отбывала заключение в сталинских лагерях на Печоре. Большую поддержку, в том числе вещами и продуктами, оказывала ей первая жена Грина, Вера Павловна. Нина отбыла почти весь свой срок и вышла на свободу в 1955 году по амнистии (реабилитирована в 1997 году). Вера Павловна умерла раньше, в 1951-м. Между тем книги «советского романтика» Грина продолжали издаваться в СССР вплоть до 1944 года. В блокадном Ленинграде транслировались радиопередачи с чтением «Алых парусов» (1943), в Большом театре прошла премьера балета «Алые паруса». В 1946 году вышла повесть Л. И. Борисова «Волшебник из Гель-Гью» об Александре Грине, заслужившая похвалы К. Г. Паустовского и Б. С. Гриневского, но в дальнейшем — осуждение со стороны Н. Н. Грин. В годы борьбы с космополитизмом Александр Грин, как и многие другие деятели культуры (А. А. Ахматова,М. М. Зощенко, Д. Д. Шостокович), был в советской печати заклеймён как «космополит», чуждый пролетарской литературе, «воинствующий реакционер и духовный эмигрант». Например, «разоблачению» Грина была посвящена статья В. Важдаева «Проповедник космополитизма» («Новый мир», № 1, 1950). Книги Грина в массовом порядке изымали из библиотек.

После смерти Сталина (1953) запрет на некоторых писателей был снят. Начиная с 1956 года, усилиями К. Паустовского, Ю. Олеши, И. Новикова и других, Грин был возвращён в литературу. Его произведения издавались миллионными тиражами. Получив стараниями друзей Грина гонорар за «Избранное» (1956), Нина Николаевна приехала в Старый Крым, с трудом отыскала заброшенную могилу мужа и выяснила, что дом, где умер Грин, перешёл к председателю местного исполкома и использовался как сарай и курятник. В 1960 году, после нескольких лет борьбы за возвращение дома, Нина Николаевна открыла на общественных началах Музей Грина в Старом Крыму. Там она провела последние десять лет своей жизни, с пенсией 21 рубль (авторские права больше не действовали). В июле 1970 года был открыт также Музей Грина в Феодосии, а год спустя дом Грина в Старом Крыму тоже получил статус музея. Его открытие крымским обкомом КПСС увязывалось с конфликтом с Ниной Николаевной: «Мы за Грина, но против его вдовы. Музей будет только тогда, когда она умрёт». Нина Николаевна Грин скончалась 27 сентября 1970 года в киевской больнице. Похоронить себя она завещала рядом с мужем. Местное партийное начальство, раздражённое утратой курятника, наложило запрет; и Нину похоронили в другом конце кладбища. 23 октября следующего года, в день рождения Нины, шестеро её друзей ночью перезахоронили гроб в предназначенное ему место.     Источник

Categories:

• Литература
• История
• Cancel

Могила Александра Грина

Могила Александра Степановича Грина. г. Старый Крым. Июль 1956 год.

Наши дни.

Незадолго до смерти, 1932 год.