Константин Яковлев — Костя Могила
Теплым вечером 25 мая 2003 года черный «Nissan Maxima» вальяжно двигался по центру Москвы. Увидев красный, водитель нажал на тормоз. В этот момент сзади к авто подъехал мотоцикл с двумя седоками. Один из них достал короткий автомат «Узи» и, направив его ствол на пассажирское окно, открыл огонь. Петербургский авторитет Константин Яковлев, больше известный по прозвищу Костя Могила, погиб на месте.
Костю Могилу в 1990-е называли смотрящим по Петербургу, но в городе в те годы был и свой «ночной губернатор» — лидер Тамбовской ОПГ, небезызвестный Владимир Кумарин. У авторитетов были некоторые недоразумения, но незадолго до гибели Могилы они заключили перемирие. Правда, Яковлеву это не сильно помогло.
Из семьи интеллигентов
Путь человека, к мнению которого прислушивались многие в криминальном мире, начался необычно. В детстве Костя Яковлев явно не собирался становиться вором или жуликом. Родившись в 1954 году в семье директора ленинградского НИИ, мальчик должен был думать о научной или комсомольской карьере. Ну а пока родители отдали его в секцию вольной
борьбы, где он стал кандидатом в мастера спорта. Это позволило Константину отслужить срочную службу в спортивной роте.
Константин Яковлев — Костя Могила
Что делать после армии, Яковлев долго не думал. Ну не на завод же идти?! Вместе с приятелем Евгением Топоровым и другими спортсменами они начали крутиться на подхвате у цеховиков. Ограбления и налеты в те времена никто не отменял, а потому подпольные фирмачи нуждались в собственной охране. В начале 1980-х Яковлев на автомобиле возил наличку из Ленинграда на Кавказ, где располагались подпольные цеха. Суммы по тем временам были колоссальные — 600-800 тысяч рублей. Для цеховиков это был риск, да и перевозчик понимал, что за такие деньги могут убить не только его, но и всех родственников. Потому неожиданностей не случалось.
Новую тему Яковлев раскрутил со своим приятелем Павлом Кудряшовым, который в Питере был зачинателем печально знаменитой игры в наперстки. Непуганый народ, желая выиграть на халяву, все время обламывался, а колпачники собирали неплохие барыши. Но наперстки для Яковлева были временной затей, пока он не устроился землекопом на Южное кладбище. Для непосвященных это выглядит как рутинная работа. На самом деле устроиться туда было архисложно, ибо на кладбище деньги зашибали огромные.
Там Яковлев и получил звучное прозвище Могила. Ходили слухи, будто он за 40 минут в одиночку копал стандартную могилу. Правда, кое-кто подозревал, что на самом деле он хоронит криминальные трупы в легальные могилы. Позднее эту версию даже проверяли — оказалось, выдумки. Помимо капитала, Яковлев обзавелся на кладбище кучей связей. Парень он был умный и дипломатичный, а потому общий язык находил со всеми.
Смотрящие по Питеру Паша Кудряш и Костя Могила
Другим бизнесом начинающего авторитета были операции с чеками «Внешпосылторга». Будучи аналогами допларов, валютой по закону они не являлись, а потому операции с ними не грозили неприятностями с законом. Валютный магазин «Внешпосыпторга» на набережной Макарова стал еще одним Клондайком для Яковлева и его людей.
От тюрьмы не зарекайся
В 1990-м году, когда кооперативы и рэкет стали реалиями жизни, Могила установил связи с московскими ворами. Его проводником в мир блатных был вор в законе Сережка Ташкентский, имевший влиятельных знакомцев не только в криминальном мире. Тогда Могила всерьез подумывал о переезде в Белокаменную, но одумался. В родном городе он имел вес и репутацию, а там надо было начинать все с нуля. Кроме того, как считал Константин, в Москве без воровского титула тяжеловато, а получить его было затруднительно, ибо он и в комсомоле побывал, и в армии служил. Позднее, когда это уже не могло быть препятствием, Могила не стал брать на себя лишние обязанности, считая, что разруливать темы можно и без воровских звезд.
Слева: вор в законе Александр Тимошенко (Тимоха) и Константин Яковлев (Костя Могила)
Интересно, что с Могилой дружили не только бизнесмены и «законники», но и чиновники. В 1991 году главой Московского района Петербурга, где вырос и жил Яковлев, стал Виктор Новоселов. Влиятельные мужчины не могли не познакомиться, общение носило взаимовыгодный характер: Новоселов давал зеленый свет бизнес-проектам Яковлева, а тот вытаскивал из рискованных ситуаций сына Новоселова. Правда, связи не помогли Яковлеву избежать ареста. Оперативники задержали его по статье «вымогательство». Адвокатам удалось переквалифицировать статью на более мягкую — «мошенничество».
Константин Яковлев — Костя Могила
Говорят, не обошлось без вмешательства немецкого журналиста, который написал о Яковлеве как о бизнесмене, который неугоден власти. Статью якобы прочел мэр Собчак и дал указание спустить дело на тормозах. В итоге, отсидев в Крестах несколько месяцев, в январе 1992 года Могила получил три года условно и вышел на волю. Вот только за время отсидки в его коллективе произошли перемены.
Боксер Игорь Савин по кличке Кувалда от имени Могилы забрал со склада его делового партнера партию водки. Товар был реализован, а деньги Кувалда оставил себе. За такие косяки Могила обязан был спросить с подопечного, и тот об этом знал. Поэтому в 1993 году в офис компании «Алмаз» на Варшавской улице заявились двое парней.
На входе они сказали, что пришли от давнего приятеля — Паши Кудряшова, потому их сразу пустили. Уже в кабинете Яковлева один достал ствол и открыл стрельбу. Авторитет мгновенно перевернул дубовый стол и спрятался за ним. Это его и спасло. Добивать жертву киллер не стал и сбежал.
Спустя пару недель труп Кувалды будет найден с пулевыми отверстиями, а его стрелков «отработают» чуть позже. Покушение стало для Могилы первым, но далеко не последним.
Последний приют
В 1990-е Яковлев стал больше тяготеть к бизнесу, нежели к криминалу. Ширпотреб, фармацевтика, алкоголь, автомобильный и рекламный бизнес. Везде, где была возможность срубить денег, Яковлев проявлял интерес. Авторитет стал совладельцем рекламного агентства, реклама которого крутилась на всех центральных каналах. Поговаривали, что в бизнес-проектах Могилы крутились и деньги московских воров, от имени которых он вел дела в городе на Неве. Для этого Яковлеву предлагали титул вора в законе и «официальную» должность смотрящего, но все эти регалии он считал излишними.
В 1994 году в Петербург при активном участии Могилы перебрался знаменитый вор в законе Аслан Усоян, известный в криминальных кругах по прозвищу Дед Хасан. Тогда же интересы Могилы стали сдвигаться в сторону топливного бизнеса. На тот момент бензиновым королем Северо-Запада был Павел Капыш — глава Балтийской финансово-промышленной группы. Яковлев, умевший решать вопросы во взаимовыгодном ключе, стал общаться с Капышем и его партнерами.
Слева воры в законе: Вардан Асатрян (Бдже), Карен Минасян (Карен Ленинаканский), Аслан Усоян (Хасан), Арутюн Ростомян. Крайний справа Константин Яковлев (Костя Могила)
В то же время немалый интерес к нефтянке проявляли и «тамбовцы». Все это привело к тому, что 26 июля 1999 года Капыш был убит. Киллеры расстреляли его бронированный «шевроле» из гранатомета на Университетской набережной. Кумулятивные гранаты вошли в салон, словно в тире, а сами киллеры, судя по почерку, прошли школу армейского спецназа.
Яковлев приехал на похороны Капыша и выразил соболезнования. Позднее в убийстве бизнесмена заподозрили «тамбовцев», расчищавших нефтяную поляну в Питере. Но это не помешало Яковлеву первому претендовать на наследство Капыша. Говорят, свои намерения он выразил новому директору компании Виталию Рюзину, но тот попросил время подумать. Правда, не успел — вскоре 35-летний Рюзин умер во сне от сердечной недостаточности.
Возможно, ликвидация наследства Капыша стала всем выгодна после исторической встречи в «Англетере» в 2000 году между Могилой и лидером Тамбовской ОПГ Владимиром Кумариным. До этого стороны обменялись «смертельными уколами», но в «Англетере» авторитеты сумели договориться о перемирии. Встреча повторилась в 2002 году, где стороны подтвердили свои позиции. А в мае 2003 года Могилу неожиданно застрелили в Москве.
Первая реакция криминального сообщества была однозначной: Могилу убрали «тамбовцы». Но потом выяснилось, что авторитет перекрыл кислород некоторым строительным компаниям, работавшим на строительстве дамбы под Петербургом. Эти компании питали общак сибирского вора в законе, и тот дал отмашку своим подопечным ликвидировать Яковлева. Бригаду киллеров позднее взял УБОП.
Могила Константина Яковлева (Костя Могила)
После убийства власти не разрешали хоронить Константина Яковлева несколько дней — как раз в это время в Петербурге с размахом отмечали трехсотлетие города. Отпевали Костю Могилу в Александро-Невской лавре, а похоронили рядом с матерью на Северном кладбище города.
Над гробом священник сказал, что покойного Господь призвал в тот момент его жизни, когда он встал на путь покаяния. Говорят, эти слова очень не понравились братве.
Автор: Владимир Носов
Бессменный главный редактор, в незапамятные времена работал в издании РБК
Константин Яковлев, известный в Петербурге 90-х годов как «Костя Могила», был одним из фигурантов так называемой «питерской» версии убийства известного телеведущего и журналиста Владислава Листьева.
Его настоящее имя – Константин Карольевич Яковлев. Он родился 4 февраля 1954 года в Ленинграде. Его родители относились к старой питерской интеллигенции. Достаточно сказать, что дед Яковлева был русским офицером, до революции служил в кирасирском полку, а после победы большевиков стал проповедником церкви евангельских крестьян. Неудивительно, что отца Яковлева репрессировали как врага народа и выпустили из лагеря только в 1947 году. Тем не менее позже он стал директором крупного научно-исследовательского института всесоюзного значения.
Константин Карольевич Яковлев родился в начале февраля 1954 года в городе на Неве Ленинграде в семье интеллигентов. Парень с детства был захвачен спортом. На спортивном поприще он увлекался борьбой и дошел до КМС. Естественно в армию он попал в спорт роту. Перед армией успел закончил техникум. После демобилизации остался в родном Московском районе и сошелся с ОПГ Павла Кудряшева по прозвищу Кудряш.
В юности будущий авторитет занимался спортом и даже достиг на этом поприще определенных успехов, став кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе. После школы Яковлев пошел в армию, попав в спортивную роту. Стоит отметить, что в криминальный мир он пришел далеко не сразу после дембеля.
Поначалу Яковлев каскадерничал – вместе со своим приятелем Евгением Топоровым и еще несколькими спортивными ребятами они кочевали по разным киностудиям Советского Союза, где подвизались в качестве шабашников. (Топоров был самым близким другом Константина Карольевича; он искренне переживал, когда в начале девяностых Евгения убили в Швеции.) В начале 1980-х Костя сошелся с неким Ваней Витебским и по его протекции стал работать перевозчиком – перевозил по стране деньги от крупных цеховиков из Сухуми и Тбилиси. Деньги ему доверялись по тем временам огромные, порой 600–700 тысяч рублей. Риск немалый, учитывая, что «жигули» в то время стоили меньше десяти тысяч.
Несколько лет (вплоть до 1988 года) Константин Яковлев трудился землекопом и установщиком памятников на Южном кладбище. По утверждению хорошо знавших его тогда людей, ни о каком контроле над кладбищем со стороны Яковлева речи не было. (Правоохранительные органы считают иначе.) Он лишь грамотно использовал свои многочисленные связи и природное умение убеждать для решения возникавших кладбищенских проблем.
Однажды даже поступило заявление от некой гражданки, фамилия которой по сути неважна, что от нее требуют большую сумму денег, для разрешения поставить памятник. Речь идет не о простом памятнике, а о большой скульптуре. Как заявила потерпевшая, надгробие доставили к кладбищу, однако к месту могилы технику не пропустили. Директор кладбища сказал обращаться непосредственно к Яковлеву, который и занимался этими вопросами. И он уже обозначил таксу.
Постепенно Яковлев стал вписываться в другие, не менее прибыльные темы, по которым долгое время работал один. В родном Ленинграде он близко сошелся с дольщиком Малышева Павлом Кудряшовым (Кудряш) – с тем самым, который стоял у истоков движения колпачников (именно Кудряш в свое время выкидывал азербайджанцев из Сосновой Поляны). Яковлева и Кудряшова очень часто отождествляли, многие считали, что у них единый коллектив, однако это было не так. Яковлева и Пашу Кудряшова связывали чисто человеческие и дружеские отношения. Кстати говоря, позднее, когда Кудряшов хорошо раскрутился, его именем стали пользоваться очень многие, однако сам он говорил: «У девяноста процентов тех, кто мной представлялся, реальной доли не было».
Собственный коллектив у Яковлева более-менее сформировался лишь в 1989 году. К этому времени он уже носил мрачноватое прозвище Могила, которое получил вовсе не за кровожадность, а за то, что некоторое время работал землекопом на Южном кладбище. (Существует легенда, будто бы его рекорд по рытью могилы – 43 минуты при помощи одной лопаты – до сих пор не побит.) Занять устойчивое положение в бандитском Петербурге Яковлеву помогло то обстоятельство, что он практически с детства знал многих будущих авторитетов – они все крутились в Московском районе, родном районе Могилы. Тот же Павел Кудряшов в свое время работал в «Розе ветров», где когда-то начинал и Кумарин.
Официальное место работы у Кости Могилы было кладбище, где он якобы копал могилы. Отсюда и его прозвище, но по другой версии Костя хранил большое количество чужих секретов. Он со всеми мог найти общий язык и владел даром убеждения которые и пригодились ему при решении проблем кладбищенского характера.
Не остается сомнений что Костя Могила выбрал криминальное направление, и его хлеб заключался в решении ряда криминальных тем. Сколотив группу единомышленников занимался всем что приносит деньги. А именно рэкет и мошенничество с чеками возле магазинов «Внешпосылторг». Данная деятельность приносила хорошую прибыль и статьи в УК про чеки не было. Короче говоря вариант беспроигрышный. Вскоре у руля Московского района стал Виктор Новоселов.
Тут стоит немного углубиться в историю, чтобы кто не в курсе, поняли суть схемы, по которой работала бригада Кости Могилы. Для граждан СССР, которые работали за рубежом, ввели специальные чеки Внешпосылторга. Часть зарплаты командировочных шла в рублях, часть в валюте, а часть в чеках. Были также специальные чеки для моряков и дипломатов. Валюта в чеках была особая — некий волшебный инвалютный рубль. За него можно было купить товар в магазинах «Березка» (моряки покупали в «Альбатросе») или сделать заказ по каталогам Внешпосылторга.
Чек Внешпосылторга с желтой полосой означал, что гражданин работал в развивающихся странах – Анголе, Кубе, Эфиопии, с синей полосой – это страны Совета Экономической Взаимопомощи. Самыми ценными были чеки без полосы, которые означали, что человек вернулся из капиталистической страны. Товары по этим чекам можно было купить разные. Например, наиболее ценную импортную технику продавали только по чекам без полосы. Продавали по чекам без очереди и советские автомобили.
Если сравнить каталоги Внешпосылторга 1960х и 1980х, то обнаружится, что ранние каталоги содержали только советскую технику, зато в середине 80х за чеки можно было купить импортные телевизоры, холодильники, магнитофоны, даже видеомагнитофоны (все известных марок).
И некоторые несознательные советские граждане пытались обменять чеки на «полноценные советские рубли» по курсу 1 к 2 или даже больше. Вот бригада Яковлева как раз и занималась этими обменами. Правда со своим видением этой всей ситуации. Вместо рублей, человек, отдавший аферистам чеки, получал так называемую куклу — то есть пачку денег, где сверху и снизу были настоящие купюры, а основная часть, была просто вырезанной бумагой. Во время сделки деньги не принято было считать, ведь это была незаконная операция. И продавцы потом раскрыв эту пачку денег, обнаруживали, что их обманули, что всучили им не рубли, а простую бумагу.
Когда обманутые командировочные бежали в отделение милиции, то им там объясняли, что чеки обмену не подлежат, и что они сами по сути совершили финансовое преступление.
В итоге, подумав, жертвы обмана бежали в ближайший магазин за коньяком, чтобы милиционеры не сообщали о происшествии выше. Таким образом Костя Могила и сколотил свой первый неплохой капитал.
Аэропорт «Пулково-2» был одним из многочисленных мест, где собирались люди из окружения Кости-Могилы. Примерно в 1990 году там состоялся любопытный разговор Яковлева (уже известного в определенных кругах) со своими товарищами. Костя стоял среди них и рассуждал о Москве. Он говорил о том, что в столице больше возможностей зарабатывать деньги, о связях, которые у него уже есть. «А зачем? — вопрошали его собеседники, — и здесь много всего…» -«Нет, вы не понимаете, — говорил им Яковлев, — там совсем другие деньги. Сережа-Ташкент в Москве познакомил меня с людьми, это перспективно, это пригодится позже…» (Представление о манере разговора и специфических выражениях легко сделать, прочитав упоминавшийся фрагмент аудиозаписи.)
Так началась «московская тема» Кости-Могилы. Наладить связи в столице ему действительно помог упомянутый Сережа-Ташкент, известный в те годы в среде московских жуликов, имевший многочисленных влиятельных знакомых не только в воровском мире…
(Расшифровка записи фрагмента разговора Кости Могилы с неким бизнесменом Вовой в феврале 1991 года. Суть разговора для Кости-Могилы сводилась к тому, чтобы бизнесмен Вова стал платить за «крышу». Аудиокассета случайно оказалась в распоряжении АЖУРа и вызвала естественный интерес.)
«… Я знаю, что реально никто этот вопрос не решит. Если кто-то мог его решить, то и я бы подошел. Меня в городе все знают, слава богу. Вопрос нерешаемый не потому, кто круче, а потому, что в этой ситуации ты был не прав. Ведь в том-то и дело, что если бы гопота какая-то наехала, несерьезные люди, то и разговор был бы другой. Отху…ть их и все. А тут уже получается на другом уровне: или надо как-то это замазать, или как-то обосновать…
К кому бы ты ни обратился, обосновать это никак нельзя. Хорошо, я могу встретиться с ними, бл…дь, выставить своих бойцов, бл…дь, отху…ть кого-то, бл…дь. Но все равно ты останешься не прав, все равно конкретная ситуация не разрешится. Ведь тебе надо не то, чтобы они испугались, затихорились, бл…дь, на два месяца. А потом свое дело делать. Правильно? Тебе надо, чтобы ты сел с людьми за стол, или я сел за стол, а потом все бы разошлись и сказали: все, друг к другу претензий нет. Тут с позиции силы не решить…
Понимаешь, Вова, я тебе объясняю, что если бы ты раньше со мной какие-то дела имел, ты сразу бы сказал мне, что, мол, конфликт получился. И я уже отвечаю. То есть они уже будут отвечать передо мной. То есть получается, что наехали они уже на меня. И спрашивать я их буду по-другому. А тут получается, что на тебя наехали, повесили на тебя какие-то бабки, а я влез в отмазку. Значит, логично, если поставить себя на их место, бл…дь, что что-то с этого хапну. А почему не они хапнули ? Они работали, по их понятиям, бл…дь. Я же никакой работы не провел, я зарабатываю, они — нет. И так любая другая команда, кто за тебя, даже с позиции силы… Ведь я мог прийти и сказать: ребята, пошли на х… Все вых… там получите! То есть по натуре стану беспределыциком. Я в этом отношении теряю свой авторитет…
Хорошо, что ты мне реально можешь предложить, если у тебя нет таких денег? Понимаешь, Вова, я весь удар беру на себя. Мне придется воевать… Вот приду я на стрелку и скажу: Володя отдал мне бабки, как вы просили. Но вы их х… получите, потому что считаю, что вы не правы. Все. Все претензии ко мне. Согласен? Но мне одному, нах…, тяжело будет выводить. Значит, надо на братву сразу деньги. Там «казанские», значит, я в Москву к Французу поеду. Тоже с голыми руками не приедешь. ..
— А сколько стоит под крышу забрать?..»
С 1991 года Московский район возглавил Виктор Новоселов, и не познакомиться они, разумеется, не могли. В определенные моменты глава района, человек достаточно дальновидный, прибегал к помощи Кости-Могилы, который был способен разрешить конфликтную ситуацию, не прибегая к кровавым разборкам. Кроме того, насколько мы знаем, Яковлев не раз выручал сына Новоселова, Василия, попадавшего из-за своих авантюрных наклонностей в бизнесе в критические ситуации. Надо думать, Новоселов-старший оценил эту помощь Могилы, а возможностей отблагодарить его у главы района было предостаточно.
Стоит отметить и некоторые связи в администрации. С 1991 года Московский район Питера возглавил Виктор Новоселов, и не познакомиться с местным смотрящим, разумеется, он не мог. Как говорили источники, глава Московского райсовета оказывал всяческое содействие коммерческим структурам, находящимся под контролем группировки Константина Яковлева. Кстати, именно со времен новоселовского председательства в Московском райсовете, группировка Кости Могилы и контролировала большую часть магазинов и коммерческих киосков Московского района. А Виктор Новоселов, в свою очередь, стал соучредителем более 15 фирм, зарегистрированных в районе.
Прослойка чиновников, торговавших принятием решений (или, наоборот, непринятием их), стремительно накапливала большие денежные массы. Но, как известно, деньги мало срубить, их еще надо сберечь (чтобы потом иметь возможность воспользоваться ими), их еще желательно вложить в какое-нибудь дело (то есть легализовать или отмыть – хотя бы слегка, потому что настоящая, как на Западе, отмывка темных капиталов в России не требовалась). Для осуществления отмывки и сбережения нечестно нажитых капиталов неплохо подходили как раз представители бандитской элиты, по крайней мере те из них, кто уже осознал необходимость изменения собственного имиджа. Бандиты же (точнее, некоторые их лидеры), идя навстречу чиновникам, решали не только вопросы упрочения собственного общественного статуса и собственной безопасности (кто посмеет разрабатывать ближайшую связь крупного начальника?), но уже и прорывались к самому вкусному, самому большому и сладкому пирогу, который только водился на кухне российского бизнеса, – к бюджетной сфере.
По большому счету, настоящая, что называется «взрослая», организованная преступность в городе на Неве возникла именно тогда, когда бандитский Петербург вошел в плотнейший рабочий контакт с Петербургом коррумпированным. Вскоре этот контакт стал настолько неразрывным и очевидным, что многие официальные должностные лица уже даже перестали стесняться своих компрометирующих, как сказали бы ранее, связей. Видимо, новое время и новые экономические условия сформировали в чиновничьей среде и новые взгляды. Те, согласно которым, вероятно, скомпрометировать может не наличие плотных контактов с бандитами, а наоборот – отсутствие таковых (а следовательно – и отсутствие возможности решения вопросов на, как любят выражаться некоторые госслужащие, неформальном уровне).
Предпринимательская деятельность Константина Яковлева развивалась более чем успешно. Начиная с 1991 года он вместе с партнерами учредил целую сеть коммерческих предприятий различной направленности. Перечислим лишь те, в создании которых Костя-Могила участвовал лично. Это фирмы: «Драйвер» (1991 год), «Арис» (1992 год), «Сириус С», (1994 год), «БиТ» и «Бриз» (обе — 1995 год), «Компания МСА» (1996 год), «Велес» и издательско-рекламное агентство «РиМ» (обе — 1997 год), «Охта Центр» (1999 год) и НП «Санкт-Петербургская федерация регбола» (2001 год).
Начало предпринимательской деятельности Константина Яковлева ознаменовалось первым конфликтом с Законом. Он был обвинен в вымогательстве и оказался в «Крестах». Однако адвокату Яковлева удалось переквалифицировать эту статью на 147-ю (мошенничество) старого УК, и в январе 1992 года Кировский районный суд Санкт-Петербурга приговорил Костю-Могилу к трем годам лишения свободы (условно).
Вскоре у Могилы случились некоторые неприятности с законом, и он даже был вынужден некоторое время провести в «Крестах». Впрочем, через некоторое время его отпустили. Однако, пока Яковлев сидел в изоляторе, в его коллективе начались некие брожения: в частности, один из его людей, бывший боксер Игорь Савин (Кувалда) возжелал большей самостоятельности. И такое его стремление к сепаратизму вылилось в покушение на Могилу в 1993 году. Тогда еще у Яковлева имелся собственный офис на Варшавской улице. Надо сказать, что Могила был одним из первых авторитетов, официально осевших в нормальном офисе и тем самым обозначивших свое внутреннее стремление к легализации и «чистому бизнесу».
Близкий к Константину Яковлеву мастер спорта в тяжелом весе Игорь Савин ловким движением своего авторитета завладел контрактом на поставку партии водки весом 877 тысяч долларов. Решив заработать в одиночку, он не посвятил Яковлева в свою схему. Яковлев же прознал об упущенной выгоде и огорчился, потребовав свою законную долю лидера. Когда дискуссия между ними зашла в тупик, то 31 июля 1993 года к офису фирмы «Алмаз», что располагалась на Варшавской улице, подъехала темная «БМВ» без номерных знаков.
Оттуда вышли другие боксеры — Абросимов, Наумов и Хацкевич. Последний встал с автоматом Калашникова возле входа, двое уверенно заглянули внутрь. Они дошагали до приемной, где Наумов остался с пистолетом «Таурус» возле секретарши, а Абросимов и пистолет «Вальтер» с глушителем заглянули в покои Яковлева.
С этого момента все пошло не по плану. Для начала Абросимов заметил, что кроме Яковлева в помещении находятся еще несколько человек. Но не уходить же с «Вальтером» — глупо. Он начал стрелять. Для начала попал в сидящего за столом бухгалтера, а Яковлев тут же нырнул под стол. Затем он убил бросившегося на него охранника. В этот момент соседи за стенкой почуяли неладное и вбежали в приемную. Самый бойкий тут же распахнул дверь в кабинет к Яковлеву и получил пулю от нервного Абросимова. Ожидавший развязки сюжета Наумов долбанул по сбежавшимся на звуки и крики и поспешил на выход. За ним погнались.
Вылетая из офиса, Наумов нарвался на автоматную очередь своего подельника Хацкевича, который пытался его прикрыть от преследователей. Наумов тут же помер. Рядом с ним сник очередной охранник Яковлева.
Результат: Абросимова повязали на месте, Наумова убили, а Хацкевича до сегодняшнего дня больше никто не видел.
Показания же в деле легли оригинальным способом. Яковлев заявил, что работал с финансовыми документами, а когда кто-то непонятный вбежал в кабинет, он полез под стол, но так ударился головой о деревянную ножку, что потерял сознание и более ничего не помнит. Абросимов заявил, что шел подраться с Яковлевым из-за какого-то малозначительного дела, но, когда вошел в кабинет, его стали бить и крутить. Тут и раздались какие-то выстрелы.
Судья отмерил ему 10 лет, а изъятые на обыске 7 автоматов Калашникова обязал вернуть в воинскую часть, откуда они и пропали. Боксер Савин тоже остался в минусе — его убили буквально через пару недель после того шоу.
По некоторым данным, в 1993 году Костя Могила помог сыну Виктора Новоселова погасить долг Вячеславу Кирпичеву — известному вору в законе по прозвищу Кирпич. Последний был застрелен в 1996 году в Питере из-за передела сфер влияния.
«Зовут меня Костя, в городе зовут Могильщик»
Из жизни Константина Яковлева, «санитара» бандитского Ленинграда
«Кумарин, б…ь, тоже, на х…, насобирал там разных, там рязанских, б…ь… Мы как раз, наоборот, всех выгоняем, из Ленинграда. Х… знает, во что превратили город»
Оригинал этого материала
© Фонтанка.Ру, 18.10.2021, Фото: via Фонтанка.Ру
Евгений Вышенков
Пленка сохранилась. Сегодня текст является документом времени. Его не надо редактировать.
«Если мало ли какой-то наезд будет или что, значит, зовут меня Костя, в городе зовут Могильщик. Значит, сразу скажи, ребята, вот у меня есть знакомый — занимается моим делом. Я его попросил, он мне помогает. Какие там ко мне претензии, вот, пожалуйста, с ним встретьтесь и разбирайтесь. Я не хочу в эту ситуацию, я рабочий человек, б…ь, у меня своя работа, разборки мне на х… не нужны, вот с ним и разбирайтесь. У него есть какие-то полномочия по отношению ко мне, и все. Спокойненько, без наездов, не посылай на хер никого. Скажи, ребята, если хотите, давайте стрелочку забьем. Ну, чтоб мы с тобой состыковались дня через два. Вот скажите, где вы будете через два дня, я передам человеку, он подъедет. Скажи, что вопрос будет решаться без мусоров, б…ь, это я отвечаю за это, на х… Скажи, подъедет правильный человек.
…
Если ты не уверен в себе, к Саше Малышеву не подъезжай, к Сереже Васильеву не подъезжай, с Букиным не разговаривай, и тогда будешь платить мне. Правильно? Ну и правильно, на х… надо, чтобы обо мне все знали? Обо мне знают те, кого я прикрываю. На х… надо, чтобы каждая проститутка обо мне знала. Деловые люди, с которыми я имею дела, меня знают. Друзья там мои. С Малышевым мы вместе выросли, Пашка Кудряшов, Кумарин, «Роза ветров».
…
Под крышу нужно влезать к кому-нибудь. Понимаешь? Я весь удар беру на себя, понимаешь? Мне придется воевать. Просто воевать. То есть мне надо говорить так, б…ь. Вот я приеду на стрелку, скажу, вот коммерс мне отдал бабки, б…ь, как вы просили, но вы их х… получите. Все. Все претензии ко мне. Вот единственный выход. Согласен? Чтоб к тебе не было претензий. Мне надо, понимаешь, в конце концов, если так делать, мне надо тоже, б…ь, одному, на х…, тяжело будет выводить, я тебе сразу говорю. Значит, надо, это самое, на братву сразу деньги. Там «казанские», значит, я в Москву к Французу поеду. Тоже с голыми руками не приедешь. Если пообещал сколько-то, нужно будет выполнять это. Так можно ляпнуть все что угодно. Сказать, что отдам, а с чего отдам. Нет, ты уж лучше, старик, подумай.
…
Вот здесь гостиница «Мир», Мопс, беспредельщик этот, там болтался. Восьмидесятые годы, в начале, там, оттуда все мы выросли. И Кумарин, и Пашка Кудряшов — все ведь мы вместе росли, можно сказать. Гена там болтался, через день, б…ь, шелабаны получал. Это очень важно. Ты не волнуйся.
…
Кумарин, б…ь, тоже, на х…, насобирал там разных, там рязанских, б…ь. Кто, на х…, не приедет, а ребята, б…ь, да вот, оставайтесь. Мы как раз, наоборот, всех выгоняем, из Ленинграда. Х… знает, во что превратили город. Бардак». […]
***
Как Костя Могила с боксером Кувалдой водку не поделили
Оригинал этого материала
© Фонтанка.Ру, 15.11.2021, Именем братвы, Фото: via «ПраймКрайм»
Евгений Вышенков
Оттуда вышли другие боксеры — Абросимов, Наумов и Хацкевич. Последний встал с автоматом Калашникова возле входа, двое уверенно заглянули внутрь. Они дошагали до приемной, где Наумов остался с пистолетом «Таурус» возле секретарши, а Абросимов и пистолет «Вальтер» с глушителем заглянули в покои Яковлева.
С этого момента все пошло не по плану. Для начала Абросимов заметил, что кроме Яковлева в помещении находятся еще несколько человек. Но не уходить же с «Вальтером» — глупо. Он начал стрелять. Для начала попал в сидящего за столом бухгалтера, а Яковлев тут же нырнул под стол. Затем он убил бросившегося на него охранника. В этот момент соседи за стенкой почуяли неладное и вбежали в приемную. Самый бойкий тут же распахнул дверь в кабинет к Яковлеву и получил пулю от нервного Абросимова. Ожидавший развязки сюжета Наумов долбанул по сбежавшимся на звуки и крики и поспешил на выход. За ним погнались.
Вылетая из офиса, Наумов нарвался на автоматную очередь своего подельника Хацкевича, который пытался его прикрыть от преследователей. Наумов тут же помер. Рядом с ним сник очередной охранник Яковлева.
Результат: Абросимова повязали на месте, Наумова убили, а Хацкевича до сегодняшнего дня больше никто не видел.
Показания же в деле легли оригинальным способом. Яковлев заявил, что работал с финансовыми документами, а когда кто-то непонятный вбежал в кабинет, он полез под стол, но так ударился головой о деревянную ножку, что потерял сознание и более ничего не помнит. Абросимов заявил, что шел подраться с Яковлевым из-за какого-то малозначительного дела, но, когда вошел в кабинет, его стали бить и крутить. Тут и раздались какие-то выстрелы.
Судья отмерил ему 10 лет, а изъятые на обыске 7 автоматов Калашникова обязал вернуть в воинскую часть, откуда они и пропали. Боксер Савин тоже остался в минусе — его убили буквально через пару недель после того шоу. […]
***
«Меня предавших в лоб целую,
А не предавшего — в уста»
Оригинал этого материала
© Фонтанка.Ру, 22.11.2021, Фото: via Фонтанка.Ру
Евгений Вышенков
[…] на Северном кладбище сцену открывает Константин Яковлев, он же Могила. Тут с тонкостями чуть послабее, но подтекст космический.
«Я всем прощение дарую
И в Воскресение Христа
Меня предавших в лоб целую,
А не предавшего — в уста».
Не секрет, кого целуют в лоб. А вот это уже угроза с того света. Ведь стрелков явно поселят вместе с ним. […]
Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru
Известный петербургский предприниматель Константин Яковлев, более известный в определенных кругах как Костя Могила, был застрелен 25 мая 2003 года в Москве. Автомобиль «Ниссан Максима», в котором помимо Яковлева находились его телохранитель, водитель и близкая знакомая, изрешетил из автомата проезжавший мимо на мотоцикле киллер. Мужчины от полученных ранений скончались на месте, а женщина, случайно нагнувшаяся за секунду до стрельбы, получила тяжелые ранения, но осталась жива.
Трагедия произошла в дни празднования 300-летия Санкт-Петербурга. До окончания торжеств власти запретили проводить похороны в городе на Неве. Поэтому покойник 10 дней дожидался погребения в московском Лефортовском морге. Только 3 июня тело Яковлева было доставлено в Санкт-Петербург.
Много лет назад Константин Яковлев работал могильщиком на Южном кладбище. За невероятные достижения в скорости копания – рыл могилу за 40 минут – он и получил свое прозвище. Предполагалось, что бренное тело Константина Яковлева отдадут тому погосту, где он начинал свою трудовую деятельность. Однако на Южном кладбище хоронить его не стали, выбрали Северное кладбище, где похоронены его родственники.
Говорят, когда похоронная процессия из 50–60 иномарок направилась к Северному кладбищу в сопровождении четырех машин ГАИ и на Арсенальной набережной поравнялась со знаменитыми «Крестами», раздались протяжные сигналы колонны автомобилей. А тюрьма ответила глухим эхом тысяч мужских голосов, поскольку там заранее знали, когда Костю Могилу будут провозить мимо СИЗО.
Когда Яковлева похоронили, до изготовления памятника на свежевыросшем холмике установили огромный дубовый православный крест. Море цветов и венков легло на могилу. На одном из венков была траурная лента с надписью: «Спи спокойно, Константин, мы тебя никогда не забудем! Пацаны».
А памятник поставили Константину Яковлеву самый великолепный в масштабах всей Северной столицы. По слухам, его стоимость 200 000 долларов. В центре монумента расположена фигура самого Кости Могилы. Покойный обнимает руками православный крест. Но к его ногам приползла змея. Она уже открыла пасть и собирается его укусить. На черном граните золотом выведены слова: «Меня предавших в лоб целую, а не предавшего в уста». В скульптурную группу также входят два полуметровых ангела, которые смотрят на Костю Могилу с разных сторон. Один сложил руки в молитве, второй, наоборот, тянет их к авторитету.
В последнюю ходку: как хоронили криминальных авторитетов 90-х
Могила Николая Тутберидзе («Маци»)
Это необычное белое надгробие с памятником сидящего на нём человека расположено на могиле Николая Тутберидзе более известного как Маци. Он скончался в 2003 году от рака. Эта болезнь не щадит никого, будь то простой рабочий или криминальный авторитет.
Портрет Малхаза Минадзе на надгробии его могилы
На надгробии Малхаза Минадзе изображен сам вор в законе и его супруга, которая, к слову, жива и здорова… Очень необычное художественное решение.
А вот ещё несколько могил, которые заметно выделяются на фоне других на кладбище.
Интернет-пользователи высказывают своё возмущение по поводу почестей, с которыми хоронят преступников:
«Откопают историки далекого будущего эти статуи да надгробия и будут изучать, сравнивать с еще более древними античными статуями. Там были боги, философы, императоры. А в нашей эпохе — воры в законе. Позорище!»
Именно так выглядят последние прибежища криминальных авторитетов, правивших воровским миром в лихие 90-е. Несмотря на все возмущения интернет-пользователей, стоит заметить, что работа скульпторов, выполняющих проекты, удивляет и заслуживает уважения.
А что вы думаете об этих творениях?
Смотрите также: Чаплин, Гоголь и другие знаменитые люди, похищенные после смерти
Понравилось? Хотите быть в курсе обновлений? Подписывайтесь на наш Twitter, страницу в Facebook или канал в Telegram.
Рубрики: Российская Федерация Теги: вор • кладбище • криминал • могила • могилы • преступники
Игорь Топорков собрал самые дикие надгробия криминальных авторитетов.
Дед Хасан
Аслан Усоян (Дед Хасан) был хоть и вор в законе, но человек публичный – дружил со звездами, ходил на их концерты.
Когда в 2013 году в Москве его застрелили, соболезнования в инстаграме, например, выразил любитель шампанского Павел Мамаев – правда, пост он позже удалил.
Хасана похоронили с пафосом, да и могилу отгрохали такую, что не заметить её невозможно. Стоит этот шедевр прямо на входе в Хованское кладбище в Москве.
Сиюминутность бытия
Мужские жесткие законы –
Такой была судьба твоя.
С тобой сроднилась и гордилась.
Это только часть того, что написано у него на надгробии.
Япончик
Знаменитому вору – мощное надгробие. Настолько мощное, что даже сделали ошибку в написании фамилии. Так-то он Иваньков, а не Иванков. Памятник на Ваганьковском кладбище ваяли два года, а трудился над ним скульптор Рукавишников, тот, что делал монумент Льва Яшина у стадиона «Динамо».
Лева Сиська
Фото этого памятника давно гуляет по интернету и многие, в том числе я, думали, что это фейк. Ну не бывает такого! Однако все чистая правда. Могила находится в Москве, а товарища при жизни звали Лев Генкин, был он вором в законе старого порядка, без шикарных квартир и черных внедорожников. Происхождение прозвища неизвестно.
Белый Маци
Вот такое надгробие, в нежно-белых тонах, сделали для вора в законе Николая Тутберидзе (Маци) в Кутаиси. Мужчина скончался от рака в 2003 году.
Малхаз Минадзе
Здесь тоже оригинальное художественное решение. Вора Малхаза убили в 2008 году, а вот его жена (хотя ворам жен иметь не полагается) жива и здорова. Тем не менее, ее тоже увековечили.
Борис Чубаров
Боря «Газировка» умер совершенно не героически – от цирроза печени. Тем не менее, его родной сын, и поныне управляющий отцовскими делами, установил такой эффектный памятник. Буквы на номере «Мерседеса» точно несут какое-то символическое значение, потому что «Ф» в российских госномерах не используется. Но вот какое, неизвестно.
Бонус
С потрясающими могилами русских и грузинских воров в законе и криминальных авторитетов могут сравниться разве что похороны цыган. Круче всех отличились в этой семье. Даже плакальщицу наваяли.
Главное по теме «Воры» Рекомендации
«КОСТЯ МОГИЛА СМЕШИВАЛ ХРИСТИАНСТВО И ПОНЯТИЯ»
Поделиться
В Петербурге на Северном кладбище в четверг похоронили Константина Яковлева. Человека, которого многие годы называли одним из самых влиятельных теневых лидеров Петербурга. Устранение Кости Могилы (а именно под этим именем его знали многие в городе) – событие, безусловно, знаковое, но оно вряд ли что-то серьезно изменит в политическом, экономическом и даже криминальном раскладе сил в Санкт-Петербурге. Так, во всяком случае, считает Андрей Константинов, директор Агентства журналистских расследований, автор книги «Бандитский Петербург», признанный знаток криминального мира Северной столицы.
Корреспондент «Фонтанки» поинтересовался его впечатлениями от встреч с Константином Яковлевым.
— Андрей, можно в двух словах оценить масштаб личности Кости Могилы? Это действительно была фигура «номер один» в криминальном мире города?
— Константин все-таки никогда не был первым номером. Хотя были периоды, когда он мог претендовать на это. Все ведь относительно в этих соревнованиях. Но последнее десятилетие, конечно, входил в «хитовую тройку» Питера. В конце 90-х фактически были две таких топ-фигуры по авторитетному влиянию – он и Кумарин. Правда, в последние годы в Питере у Кости не слишком здорово разворачивались дела. Он во многом утратил здесь свое влияние. По крайней мере, так об этом говорят.
— Он сам переключился на Москву или его вытеснили из Питера?
— Криминальный мир вообще очень изменился последние годы. Роль таких фигур, как Костя Могила, несколько снизилась. Деньги оставались, но былого влияния не было. Обстановка в городе стала другой. Пожалуй, поворотным моментом можно считать «мирное соглашение» с Кумариным – рукопожатие во время памятной встречи в «Астории» в 2000 году.
— Все газеты пишут – в Петропавловке, в «Аустерии»…?
— Не в «Аустерии», а в «Астории», точнее — в «Англетере». Я это знаю точно, потому что присутствовал на этой встрече. Они позвонили мне и попросили поучаствовать – им был нужен нейтральный человек, который засвидетельствовал бы это событие.
— Вас трое было?
— Да, нас было трое. Больше никого не было.
— О чем шла речь на встрече?
— Об очень простых вещах – о мире и дружбе. «Вот, Андрей,- говорили они, — мы при тебе жмем друг другу руки». Костя несколько раз повторил, что никто ни на кого ничего не имеет. Кумарин отвечал: не иметь-то не имеет, но…
Надо сказать: при том, что вроде бы мир был заключен, какое-то сложно передаваемое моральное превосходство был на стороне Кумарина. Нет, конечно, там не было речи о том, что Костя признавал свою неправоту. Таких слов не было сказано. Но вот какой-то подтекст ощущался… Я бы сказал, что Кумарин держался более уверенно, хозяином положения себя чувствовал.
— А инициатива встречи исходила…
— От обоих. То есть инициатива моего присутствия исходила от обоих. Сначала мне позвонил Константин и сказал: «Андрей, мы собираемся пересечься. Не мог бы ты подъехать тоже?» Надо сказать, что тогда эта встреча не нашла в полной мере своего журналистского воплощения — может быть, из ложного чувства, что есть элемент используемости прессы, журналиста. Абсолютно понятно, что я был приглашен для того, чтобы факт встречи получил огласку. Но реагировали тогда на это очень вяло. И мы очень сдержанно это дали.
Сейчас думаю – из ложной скромности, вдруг подумают: вот придворный летописец, который поприсутствовал на заключении сицилийского мира.
— Так или иначе, сегодня эту встречу называют «эпохальной». По вашему ощущению, она действительно была какой-то чертой?
— На самом деле, ничего эпохального там, с точки зрения антуража, не было. Я подъехал, сел с ними за столик. Ну что там, кофе, минералка.
— Мускулами не играли? Охрана, к примеру, где была?
— Осталась, что называется, на внешнем периоде. Заняло все это «эпохальное событие» полчаса примерно.
— Какие-то претензии они друг другу высказывали?
— Очень невнятные. Кумарин чисто интонационно дал понять, что ему все же больше пришлось прощать.
— Связано ли это с тем, что Кумарин все-таки считал, что покушение на него было совершено людьми Кости?
— Безусловно. Это было связано с этим, скажем так, кустом противоречий: попытки покушения на Кумарина, из убийства Новоселова. Впрочем, я не думаю, что они смогли друг другу что-то конкретное предъявить. Конкретика касалась не столько их самих, сколько людей из окружения.
— В газетах опубликовано множество различных версий убийства Кости Могилы. Какая из них вам кажется наиболее вероятной?
— Говорить о версиях в данной ситуации абсолютно не корректно. Да, был конфликт между Костей и Кумариным, но он совсем не единственный. В последние годы многие интересы Константина были связаны с Москвой. Какие у него там образовались конфликты, кто знает?
— Очень много слухов о его связях с московскими ворами. Они его сначала якобы назначили «смотрящим» по Питеру, потом его отстранили…
— Я не знаю. Это все какие-то сведения, идущие из недр РУБОПов. Оперативная информация. Я столько раз сталкивался с тем, что такая информация может быть абсолютно ложной. И я все же не до конца верю, что он «вор в законе».
— Писали, что он отказался принять этот титул?
— Мне он говорил о том же самом. Он не скрывал своих отношений с дедом Хасаном, напротив, очень гордился этими отношениями. А по поводу «вора в законе» — смеялся совершенно откровенно. Я не знаю, может, что-то переменилось за последние два года, но сильно бы удивился по этому поводу. Разве что это связано с какими-то московскими прибамбасами. Там без титула трудно. Кто княжеские получает, кто баронские, а ему, может, этот понадобился. И все же вряд ли.
Помню, где-то с год назад мы случайно в самолете пересеклись, он ко мне подсел, и мы проболтали весь полет. Так он рассказывал о своих контактах, скажем так, с сенаторами, правительственными чиновниками. Очень известные имена, между прочим, называл. То есть, он совершенно явно демонстрировал свое тяготение к другому, не криминальному миру. Может, конечно, с сенаторами и нельзя так запросто, если ты не вор в законе, я не знаю…
Да и по канону, скажем так, кто такой вор? Вор это сиделец, прежде всего. Просто по закону того мира, нормальный вор — это «засиженный» человек. А Константин ведь практически не сидел.
— Но то, что он от московских воров был «смотрящим» у нас в городе, никто вроде бы не оспаривает?
— Да он в Москву попал через Сережу-Ташкента еще в самом начале 90-х годов. Сережа-Ташкент погиб на трассе два года назад. Действительно, все время у него были связи с Москвой, он и не скрывал. Через «Премьер СВ» и с Березовским какие-то связи были. Березовский и мир воров в законе опять-таки несколько разные вещи.
С другой стороны, дед Хасан — это человек именно воровской масти. И Хасан к нему очень расположен был. Это никем не ставилось под сомнение. Но сама корона, условно говоря, вот была ли она, я все-таки сомневаюсь. Потому что, по крайней мере, для Питера она была точно не нужна. У большинства лидеров нашей организованной преступности совершенно явственно читалось ироничное отношение к ворам.
— Говорят, Константин Яковлев вообще очень негативно относился к тому, что его причисляли к лидерам преступного мира.
— Он это декларировал, по крайней мере. Я его несколько раз уговаривал: «Давай сделаем интервью, расскажешь о себе. Я о тебе писал (в книге «Бандитский Петербург» – А.М.), ты в какой-то степени фигура историческая». Он задумался, а потом говорит: «Нет, давай не так. Давай я тебе все расскажу про себя, а ты сам это напечатаешь, как будто ты откуда-то это узнал. А то, что я сам даю интервью, ну как-то мне неудобняк. Так что он вовсе не был против, чтобы бы о нем какая-то информация шла, но не хотел быть ее инициатором.
— В итоге интервью состоялось?
— Нет. Когда я его начал расспрашивать он говорил общие фразы. О том, что он из приличной семьи, что христианин… Я говорю: понимаешь, если ты хочешь исключительно позитивную информацию, то так не получится… Он мне на это: «Я не Кумарин, интервью давать не буду» (Интервью с Кумариным опубликовано в книге «Бандитский Петербург-98»- А.М.). Но я одному и другому говорил, что не собираюсь быть их имиджмейкером. Просто я искренне считаю, что и один, и другой — исторические фигуры, о которых должны остаться свидетельства.
Мне многие говорили, а зачем ты делал интервью с Кумариным, ты, наверное, пропиарить его хотел, сколько он тебе заплатил? Нисколько он мне не заплатил. «А зачем же тогда ты поставил его прямую речь, где он говорит о себе только хорошее», – меня спрашивали. Я говорю: «Так это образец того, как он рассказывает, как звучит голос, что человек сам о себе думает, как он оценивает какие-то вещи. Это как портрет, своего рода».
— Косте Могиле такой портрет, надо полагать, мог бы не понравиться. Он, говорят, вообще бурно реагировал на все упоминания о себе в криминальном контексте.
— Бурно, это, наверное, не то слово. Он всегда звонил, когда в «Тайном советнике» («Ваш тайный советник» — газета Агентства журналистских расследований – А.М.) публиковалось что-то негативное о нем, и совестил: «Андрей, вот как такое может быть? Мы с тобой вроде нормально общаемся, по-человечески, друг друга уважаем. И ты опять мне все портишь. Ты и твоя газета. Ты понимаешь, что мне вредишь?»
Я ему отвечал: «А ты понимаешь, что есть события, и мы как журналисты, не можем их обойти». Но он считал, что раз мы добрые знакомые, ничего негативного о нем, о его окружении сказать нельзя.
Хочу заметить, что я к нему тоже с определенной симпатией относился. Я очень многого не знаю. Не знаю, например, всех подробностей того же конфликта с Кумариным. Но на уровне общения он не вызывал у меня отторжения. Мне с ним было достаточно комфортно и интересно. У него с юмором неплохо было. Он очень был энергетичный человек. Нудноватым, правда, иногда становился. Особенно, когда о Боге и душе начинал говорить.
— Это что: элементы какого-то раскаяния или что-то иное?
— Не знаю, но все наши последние разговоры неизбежно переключались на теологические мотивы. Притом, что излагалось это таким языком… У него, я думаю, на христианские моменты накладывались моменты понятий. Он это все немножко смешивал.
— Кто-то написал, что богоискательство у него началось после убийства Новоселова. Говорят, он впал в депрессию?
— Нет, у него еще в 92-м году это было. Когда нас знакомили, он, поглаживая крест, начал с того, что сказал: «Я христианин». А во дворе у него на Варшавской толпа была такая, человек сорок бритых разных деятелей, которые, как мушкетеры, от нечего делать тусовались там. И у них тоже был исключительно христианский вид.
— Есть еще одна активно муссируемая тема – Костя Могила как тайный советник губернатора Яковлева. Говорят, даже был вхож в семью.
— По ряду причин я с не очень большим доверием к этой информации отношусь. Потому что, скажем так, я ни разу ничего подтверждающего эти слухи, не видел. С другой стороны, я этого не исключаю. Константин действительно был одним из очень влиятельных людей в городе и любой губернатор должен был бы это учитывать.
— Что теперь будет с «империей Константина Яковлева». Все развалится? Или там есть, кому подхватить? Говорят, его «правая рука» Кулибаба готов занять его место.
— С Кулибабой-то как раз отношения, похоже, не самые замечательные были последнее время. Вообще, когда все в Питере пошло у Могилы вразнос, начали говорить о том, что кто-то из своих к этому развалу руку приложил. В одной беседе со мной он проговорился, рассказывая о своей команде: мол, интересно как люди устроены, говорят мне — ты вроде как тут у нас самый главный, вот и давай в столице все нам организуй. А мы здесь сами будем все разруливать. На что я им сказал: хрен вам! Так что не все ладно было в «датском королевстве». Видимо, действительно его как-то отстранить, оттеснить пытались.
— Говорят, у него сохранилось влияние в Морском порту и в таможне.
— В порту — да, у него были очень серьезные завязки. Следовательно, могло быть и влияние. А в таможне… С таможней связан весь грузопоток того, что закупалось на Западе. Да у всех, кто занимался этим бизнесом, были сильные завязки в таможне. А говорить о том, что кто бы то ни было контролирует таможню, — это просто смешно. Это то же самое, что сказать: я контролирую милицию. Смешно все это на самом деле. Нереально. Завязки – это совсем другое дело. Завязки – это возможность решить какой-то конкретный вопрос, с большим или меньшим звероподобием.
— Можно ли спрогнозировать последствия этого убийства? Передел сфер влияния, другие последствия.
— Не думаю. Скорее всего, никаких видимых последствий в Питере мы не ощутим. Сейчас на дворе 2003-й, совсем другое время, другие нравы. Нет малиновых пиджаков. Такое понятие, как «стрелки», ушло уже в историю. Крупных боевых действий тоже нет. Остались точечные конфликты. Даже заказные убийства в Питере стали в диковинку…
— Получается, выстрел в Костю — все-таки эхо ушедшей войны …
— Может быть, и эхо. Потому что есть люди, которые живут по принципу, что месть, например, это такое блюдо, которое надо подавать холодным. Может быть, это откуда-то идет: кто-нибудь пять лет ждал, пока его какая-то личная конфликтная обида быльем порастет, кто ж теперь подумает именно на этого человека. А он взял и таким образом поставил точку. Теоретически возможна такая ситуация?
Я бы сказал, что грамотный человек, поступив таким образом, фактически уходит из поля поисков. Милиция и прокуратура, действительно, могут нащупать конфликты каких-то последних года двух-трех. Во всем остальном они просто захлебнутся.
— А что еще, помимо конфликтов и мести может в данном случае стать мотивом убийства?
— Да все что угодно. Может, он в политику полез, а ведь выборы близко. Он мог действительно в какую-то предвыборную историю вписаться — финансами, влиянием, иной поддержкой. На таком любой может шею легко сломать …
Вопросы задавал Андрей Молчанов,
Фонтанка.ру