Как найти мыс горна

Это место обладает самыми нелестными прозвищами: Пасть Дьявола, Кладбище кораблей, Край мира… Всего каких-то 65 дней в году тут можно увидеть лучи солнца, все остальное время погода бушует, неистовствует ветер и проливаются тонны осадков. Да, мыс Горн не принимает своих гостей радушно, как к примеру мыс Рока, но не потому ли он так притягателен для отчаянных романтиков и упрямых путешественников?

Содержание материала:

• Мыс Горн: описание, фото, видео
  • Панорама мыса Горн
• Где находится мыс Горн
  • Мыс Горн на карте
• Как добраться до мыса Горн
• Когда лучше посетить мыс Горн
• Особенности
• Что посмотреть в окрестностях

Мыс Горн: описание, фото, видео

Овеянный легендами и навечно вписанный в историю судоходства, мыс Горн находится на одноименном острове, который располагается на юге архипелага Огненная Земля. Считается, что это точка самая крайняя на континенте Южной Америки, однако это не так. На самом деле она лежит в 100 км отсюда на мысе Фроуард.

А вот плохая погода вовсе не является домыслом. Температура здесь никогда не падает ниже -3, однако и более +14 столбики термометров тут практически не показывают. В довершение всего, постоянно идут дожди, а заядлые ветра неистово дуют с Запада на Восток. Дело в том, что здесь проходит поток Западных Ветров, моряки прозвали его “неистовые сороковые”, имея в виду 40-ю широту.



Течение Западных ветров беспрепятственно огибает всю планету, и только одна преграда – мыс Горн на его пути встречает этот яростный шквал. Вот почему тут так часто бушуют шторма и плотной завесой лежат туманы. Примерно такая же погода поджидает моряков и у мыса Доброй Надежды. Угрюмые скалы таят у своего подножия бесчисленные обломки кораблей, а стаи альбатросов кружат над рифами, по древним поверьям – это души погибших моряков.

Даже открытие мыса произошло не сразу, а в несколько этапов, потому как путь сюда невероятно тяжелый. Корабль Магеллана не дошел до нужной точки всего несколько километров. Дрейк и вовсе не планировал делать каких-либо открытий, но вмешалась стихия, и его армада была подхвачена всеми ветрами и буквально пролетела по проливу. Лавры же достались голландцам Лемеру и Схаутену, когда они в январе 1616 года причалили к неизвестному острову.

Панорама мыса Горн

Где находится мыс Горн

На территории Чили находится архипелаг Огненная Земля. Он являет собой оконечность Южной Америки, которая состоит из мириады небольших островов. Эти клочки земли на “краю света” отделяет от материка пролив Магеллана. В южной части архипелага есть альянс из 4х больших пустынных островов. Самый крупный скалистый остров расположился чуть поодаль от остальных.

Имя этому острову Горн, на южном пределе которого и находится мыс Горн. Примечательно то, что это место лежит на границе между двумя океанами: Атлантическим и Тихим.

Расположение мыса:

• Страна: Чили
• Область: Магальянес-и-ла-Антарктика-Чилена
• Провинция: Чилийская Антарктика
• Акватория: Тихий океан

Координаты мыса Горн на карте:

• Широта – 55°58′48″
• Долгота – 67°17′21″

Расстояние между мысом Горн и основными курортами Чили следующее:

• г. Пуэрто-Уильямс – 118 км.
• г. Ушуайя -147 км.
• о. Диего Рамирес – 105 км. от мыса в юго-западном направлении
• о. Ложный Горн – 56 км. в северо-западном направлении

Мыс Горн на карте

Как добраться до мыса Горн

Даже сегодня корабли и мореплаватели стараются избегать мыса Горн без острой необходимости. Хотя современные достижения позволяют безопасно пересекать эти водные просторы. Поэтому мимо мыса регулярно проходят огромные суда и танкеры, которые просто не имеют альтернативного пути из-за большого водоизмещения.

Этим же путем устремляются судна путешественников и спортсменов, которые жаждут покорить недосягаемый мыс. Если вы не счастливый обладатель собственного судна, можно воспользоваться такими способами добраться до цели:

• Сначала самолетом из Буэнос-Айреса до Ушуайя (+5 км. от аэропорта на такси);
• Затем на круизном лайнере до Пуэрто-Уильямса (а можно и на самолете);
• Последний этап пути на мыс Горн только на пароме – через пролив Бигль.

Когда лучше посетить мыс Горн

В такой суров край, как Огненная Земля, и без того непростой путь могут усложнить туманы, дожди и шторма. Поэтому, чтобы свести риски к минимуму, туристический сезон здесь длится с ноября по март. Своего пика достигает он в январе. Именно в это время погода становится более покладистой и велики шансы, что мыс Горн встретит вас солнышком и ясным небом, а не хмурыми облаками и влажным снегом.

Вы удивитесь, но для местных жителей температура +7 – это уже повод выйти на улицу в футболке! Туристы же, как правило, одеваются потеплее. В это время года их здесь немало, так что бронировать места в отелях острова Горн нужно заранее, иначе можно остаться ночевать в аэропорту. Осенью и весной, когда погода совершенно непредсказуема, потоки туристов значительно уменьшаются, ведь в шторм высадка на мыс попросту невозможна.

Особенности

Многие едут на мыс Горн, чтобы испробовать на себе все тяготы морского путешественника и покорителя края мира. Однако и простых любознательных туристов он поражает своими видами. Здесь стоит побродить по ледникам, понаблюдать за пингвинами, которых на каменистом берегу невероятно много. На живность этот край удивительно богат: лежбища котиков, проплывающие мимо киты, стаи альбатросов – только и успевай вертеть головой.

Не менее интересны и мысы Крыма. Например, нам очень понравились – мыс Фиолент, мыс Опук и мыс Тарханкут. Так что, если у Вас нет возможности устроить крупное путешествие к Горну, обязательно посетите мысы России, они так же прекрасны.

В одиноком маяке живет гостеприимный смотритель со своей семьей. Есть на острове Горн часовня, метеостанция и пробирающий до дрожи памятник с очертаниями альбатроса – в память о погибших здесь экипажах кораблей. А в 2010 году в память о жертвах коварного мыса знаменитый Федор Конюхов установил здесь православный крест..

Что посмотреть в окрестностях

Сама природа Огненной Земли – это уже великолепный объект для наблюдения. Туроператоры массово организуют всевозможные сафари и велопутешествия, а также сплавы на каноэ и, конечно, пешие походы. Есть даже комбинированные варианты. А вот ночевки в палатке вам никто не предложит, уж слишком непредсказуема погода.

В среднем цена на такие развлечения составляет около 180 USD. За эти деньги можно посмотреть на озера, подняться в ледники и прокатиться на собачьей упряжке. За 50 USD в Ушуайе можно совершить 3-часовое путешествие на старинном поезде (в Южной Америке плохо развит этот вид транспорта) по национальному заповеднику. Кроме того, в Ушуайе и Пунта-Аренасе есть несколько отличных музеев и два величественных собора интересной архитектуры.

От мыса Горн всего каких-то 650 км до Антарктиды. Грех, не воспользоваться возможностью совершить еще одно путешествие и покорить эти ледяные просторы. Однако, удовольствие не из дешевых. За 10-20 дней экспедиции на комфортабельном лайнере можно отдать от 5000 до 20000 USD.

В средневековье каждому моряку, что сумел трижды дойти до мыса Горн, минув пролив Дрейка, – полагалась золотая серьга в ухо. Сейчас, конечно, все не так патетично, но добравшись на другой конец света, вы в обязательном порядке получите сертификат. Однако, что есть формальная бумага в сравнении с теми впечатлениями, эмоциями и воспоминаниями, которыми одаривает смельчаков такое опасно прекрасное место, как мыс Горн!

Как пройти на мыс Горн. Философия роста. Этот спутниковый репортаж написан по дороге к мысу Горн по Южному Тихому океану. В момент размышления о том, почему еще полгода назад мы были не готовы к  повороту — изменить кругосветный маршрут по пассатам на запад на сложный путь по опасным высоким широтам с запада на восток, да еще и через Антарктиду. А теперь не только оказались готовы, но даже долго не думали, чтобы повернуть, раз звезды так удачно сошлись.

О том, как расширяются границы и просто кругосветное плавание превращается в плавание с поисково-географической целью, с задачей первыми в русской истории пройти Эверест яхтсменов и Антарктику семейным экипажем с детьми.

Есть такая поговорка: Коготок попался, всей птичке увязть. Замечали ли вы, что когда начинаешь делать что-то по шажочку, каждый следующий шаг дается легче? Например, нагрубила в первый раз мужу, и прокатило. И вот ты уже не нежная фея с глазами горящими, а тупо домашняя пилорама. Изменил однажды, и внутри что-то тихонько щелкнуло, второй раз вроде уже и не преступление. С каждым допуском ты позволяешь себе зайти чуть дальше, чем в предыдущий раз. Не нарочно, так получается. И новая норма на мягких лапках внедряется в твою суть. Так непьющий становится алкоголиком, а неплохой парень превращается в дьявола, как, например, в фильме Крестный отец. Схема работает не только с падением, но и с ростом, хоть расти и труднее, чем падать. Обычный человек может стать святым, храбрецом и даже героем. Смотря, в какую сторону направлены эти с виду незначительные шажки. Фишка в том, что маленькими шажками нетрудно идти в любую сторону. И если выбрать сторону Света, обязательно там окажешься.

Из практики

Когда в Тихом океане мы пошли в отличное от других яхт направление, воронка собственных возможностей экипажа с удивлением расширилась. Это почувствовали не только взрослые. Детский взгляд озвучен в предыдущем посте. В переходе против ветра до острова Пасхи, где бывает 30 яхт в год, и прятались наши нынешние шаги к мысу Горн. Дело не в решимости и отваге, а в обычном, весьма скучном, кстати, быте. День идем, два, …неделю. Утешаюсь мыслью, что если будет совсем труба, повернем на Маркизские острова. Ну, летаем от борта к борту. Кастрюли с яйцами тоже летают, ну еще кой-какие сложности. Но ничего, все живы-здоровы и даже шутят. Прогноз не обещает ураганов, стабильно 20-25 узлов ветра в нос. И пройдено много, не назад же идти! На стоянке немного выдохнем.

На острове Пасхи и Питкерне на открытых стоянках еще веселее, чем через океан. — Ну, ОК, оставляем режим перехода, без стеклянной посуды и незакрепленных вещей. Зато с парусами работать не надо и на вахтенном диванчике крючком спать. Чем не красота? А регулярный квест с веселухой между разными недобухтами скорее удивляет и держит в тонусе, чем мучает. Ведь на кону самый таинственный остров планеты! Кабы не морем, в жизни бы нам там не побывать, учитывая расстояния и цены на перелет.

Следующий шажок на остров Питкерн. — Все равно же идти, остров лежит на пути от Пасхи до Французской Полинезии. По пути — штормование в дрейфе, встречные волны метров по 5. Попробовали, и ничего. Кино смотрим, плюшками балуемся, на качку ругаемся хоть есть, на что поворчать.

Дальше — разные неприступного стоянки у Питкерна, против них остров Пасхи — курорт. Два раза тузик (шлюпка) утопили при высадке, однажды даже вместе с кэпом. Садясь в тузик, я читаю молитву. Зато место какое! Это же легенда. Остров корабля «Баунти», мятежа, подвига, любви и преступления. Маленький народ с самой романтично-трагичной историей в мире.

Аэропорта нет, единственная физическая связь с внешним миром- судно снабжения 4 раза в год. А люди какие! Как еще поболтать с живыми потомками мятежников с Баунти, побродить меж замшелых крестов? Отплывая с Питкерна, мы с детьми почти плакали.

Про страх перед открытым океаном

5 лет назад, когда мы с Настей, помирая от морской болезни, спрашивали кэпа, далеко ли еще до земли, он невозмутимо отвечал:

• Два километра.
• ???
• Вниз.

И вот ты раз не потонул, два, двадцать. И привык к морю, уже не пугает, что между тобой и бездной лишь 3 см обшивки. И за детей спокойно, у них тот же внутренний рост, только без надрыва. Дети проще воспринимают приключения, они же не мама-курица.

На тысячи миль вокруг нет никакой земли, ну и что. Здесь, в не-тихом Тихом океане, отступила даже морская болезнь, отчего стали мы с Настей полноценными матросами. И горизонт собственных возможностей отодвинулся минимум на 10 тысяч километров одним марш-броском (именно столько мы прошли без остановок по ревущим сороковым и неистовым пятидесятым, чтобы оказаться в проливе Дрейка).

И с каждым новым малюсеньким шажком ты видишь на ступеньку дальше. И чем меньше тебе нужно для морального и физического комфорта, тем больше ты можешь. Можешь и мыс Горн. Особенно, если твоя мотивация выходит за рамки упороться, но поставить галочку «здесь был Вася».

Наверняка вы хоть раз бывали в походе. О чем вы мечтаете, чавкая грязью тропы на 20-ом километре перехода? О теплой ванне и кофе в любимом кресле. А зачем тогда вы не там? Или спорт. По мне, так ежедневные тренировки-это физически труднее, чем болтаться внутри яхты. Но тренируются миллиарды, что ими движет? Да просто мы больше, чем тело, которому нравится под пледом. Трудно пахать, проворачивая рискованные сделки, — но азарт это топливо твоих батарей. Начинать свое дело посреди кризиса — та еще работка. Зато какой кайф, если получилось! И крутой опыт, если не вышло. Мы каждый день рискуем, все мы. Просто разными способами.

Огонь «Я всё могу!» по капле гасится разными неудачами. Бывало, струсишь, так круто не соответствуя собственным идеалам, и в ответ: «Да что ты можешь?» — Это обстоятельства глумятся, показывая, что никакой ты не стойкий, не честный, не благородный. А просто врун самому себе. И ты потихоньку перестаешь верить, что способен на поступок. В каждом из нас живет и слабак и герой. Первый хочет снять стресс коньячком и диваном. А второй говорит, давай, поднимайся. А мы хлоп его по башке: Отвали, все равно не выйдет! И внутренний слабак ликует, таща нас на дно. .. .. Когда я начала водить машину, один приятель, проехав со мной, сказал: Перестань чувствовать себя двоюродной на дороге, не жмись к краю, ты уже хорошо водишь! И я задумалась. -Перестать чувствовать себя двоюродным, читай, маленьким человеком,- важно. И это история не про тщеславие, вон я какой! Это про веру в себя.

О мотивах

ЧТО и кому ты доказываешь, идя сюда, тут же трудно и холодно? Давайте спросим ответ на этот вопрос у капитана.

• Моя мотивация-из двух пунктов. Первый- это рост самого себя над самим собой, развитие во всех планах- морально-волевые качества, ответственность и собранность. Повышение мастерства в области, которая сейчас является основным моим видом деятельности управление парусным судном. Прохождение Тихого океана по ревущим сороковым и неистовым 50-ым одно из знаковых событий, до этого надо дорасти как личности, яхтсмену, путешественнику.
• Второй пункт относится к духовному совершенствованию, но не в плане открытия третьего глаза. От многих, кто шел через океаны и шторма, я читал и слышал их ощущение в Океане, что яхта — щепка, носимая могучими волнами. И от их милости зависит, выживешь ты или нет. У меня иначе. Я себя объединяю со своим судном, полностью заполняю собой яхту. Яхта — это я. То самое мастерство из предыдущего пункта требуется, чтобы максимально гармонично встроиться между двух сил природы океаном и ветром. Нужно настроить паруса таким образом, чтобы яхта оптимально двигалась, оставляя место для комфорта тем, кто внутри. При этом лодка должна быть не перегружена парусами, чтобы избежать излишнего износа, потери такелажа на порывах ветра. Когда это удается, яхта идет со своей обычной скоростью без супер кренов, качки, и экипаж не испытывает особого дискомфорта. И появляется единение с силами природы, чувство, что я не щепка во власти стихии. Я — часть и ветра, и океана. Находясь на границе между стихиями, я примиряю их через себя. Так приходит понимание, что стихии, как бы многократно их силы ни превосходили возможности человека, не несут тебе опасности, если ты не борешься с ними, а гармонично взаимодействуешь. Но для этого надо полностью им отдаться. Это одновременно и смирение и крайняя осторожность, безграничное терпение и решимость действовать. И третий, добавочный пункт научить всему этому своих детей, личным примером поднять их над самими собой через преодоление реальных, а не учебных трудностей.

В момент принятия решения идти на Горн через рифы-призраки Тихого океана Настя горестно выдохнула:

• Два месяца из жизни выбросить!

И мы решили научиться просто жить в океане, а не ждать остановки, чтобы сойти. И почти получается, хоть на сороковой день перехода это и утомительно.

Хроники перехода к мысу Горн. День 40

Сыплет предновогодний дождь, и в лодке +16. За бортом 12 тепла. Ветер и течение имеют какой-то секретный план. Утром до океанского полюса недоступности было 128 миль, а стало 130. Поменяли галс. Вот пофилософствовала про настрой, и даже перетягивать длиннющий превентер под дождем не так уж противно. Обычно я это дело не люблю. Надо протянуть 25 метров веревки от кормы к носу и обратно на корму через все возможные утки и узкие клюзы. Трижды завязывались мудреные узлы, и я медитативно вытягивала назад 20 метров, и все сначала. Волны, дождь. Героизмом и не пахнет, только терпением. .. .. Юнга перед сном завела будильник на 7.30 утра, сказала, ей в школу надо. Утром перезавела на 8.30. Уже одиннадцать, а школьница все еще в норе. Бужу ее словами: «Знаешь, чем неудачник отличается от того, кому всегда везет? — Одним маленьким шагом. Везунчик просто заставляет себя первые 5 минут поделать то, что лень».

Вот такая философия движения получилась. Ребята, резонирует ли что-то с вашими чувствами? Напишите обратную связь!

Нам понравилась ваша идея про хештэг #СНовымГодомЛедиМэри! И мы поздравляем вас с главным праздником года, наши дорогие! Спасибо, что, несмотря на расстояния и контрасты, вы тоже идете с нами по неТихому океану, вдохновляете и вдохновляетесь. Вы помогаете нам и многим другим понять, что мы все можем больше. Пусть новый год даст вам новые возможности и силу для свершений. Желаем вам мудрости и тепла, веры в себя и здоровья! Пусть ваш дом будет полной чашей, а радость согревает сердца. Любите и будьте любимыми!

Обнимаем вас с 48 южной широты и 126 западной долготы. Спасибо, что вы есть. Счастливого Нового Года!

Мыс Горн – это самая южная точка на карте мира. Это одно из самых загадочных мест планеты, овеянное множеством легенд, постоянно притягивает к своим берегам большинство туристов. Архипелагу дали много неприятных названий, характеризующих его суровый нрав.

Ясная погода здесь бывает не более 2 месяцев в году. Зайти в бухту довольно сложно из-за сильных штормов, которые наблюдаются рядом с побережьем постоянно. Большинство морских судов предпочитают обходить мыс стороной, но крупногабаритные круизные лайнеры вынуждены прокладывать маршрут рядом с ним.

Где на карте мира расположен мыс Горн, координаты

На юге южноамериканского континента размещается загадочный архипелаг – Огненная Земля, представляющий скопление маленьких островов, отделяющих его от основного материка Магеллановым проливом. Остров Горн входит в состав 4-х самых крупных из них, находящихся с южной стороны. Мыс располагается чуть в стороне от остальных и состоит из огромного количества скал.

Уникальность мыса заключается в том, что располагается он между 2-х океанов – Атлантического и Тихого. Входит остров в состав Чили, точный адрес которого звучит так: область Магальянес-и-ла-Антарктика-Чилена, провинция Чилийская Антарктида.

Координаты у мыса Горн на карте мира – широта 55°58′48″, долгота 67°17′21″.

История открытия мыса

Мыс Горн на карте мира появился случайно, как большинство важнейших географических точек. Исследователи долгие годы искали торговые пути по воде, ведущие в Индию. Остров несколько раз оказывался на пути мореплавателей. Изначально мыс попал в поле зрения Магеллана, который не доплыл до него совсем немного, чтобы стать первооткрывателем новой земли.

Повторная удача улыбнулась Фрэнсису Дрейку. Сильный ветер протащил все корабли из армады до опасной близости от берегов острова. Выбраться к водам открытого моря смогло только одно судно, на котором находился сам капитан Дрейк.

В 1615 г из небольшого городка Голландии Хорн в плавание отправилась новая экспедиция под командованием капитана Виллема Схаутена. На остров они высадились 9 января 1616 г. Название новой земле мореплаватели дали в честь своего родного города – Мыс Горн. После открытия отважных купцов началась новая эпоха морских путешествий.

Климат

Мыс отличается достаточно прохладной погодой. Температура воздуха в течение года колеблется от -2⁰С до +14⁰С. Летом термометр находится в пределах +5-12⁰С, а в зимнее время с +4⁰С снижается до -2⁰С.

На территории острова практически постоянно стоит пасмурная погода и туман. Здесь за год выпадает более 1300 мм осадков. Октябрь считается одним из самых сухих месяцев в году, а март самым дождливым.

Ветер в районе Мыса дует постоянно, достигая 30 км/ч. Порывы ветра могут превышать 100 км/ч – особенно это отмечается в зимний период времени.

Рельеф

Мыс Горн на карте мира большинством туристов считается краем земли. Грунт острова состоит из гранитных пород вулканического характера. Северо-западная часть мыса состоит из скал, у подножия которых растет мох и трава.

С палубы морского судна путешественникам открывается огромный горный конус, возвышающийся над водной гладью на 400 м. Скальная порода покрыта трещинами, в которых находится снег. Горные породы смотрятся достаточно мрачно. Высокие волны с огромной силой бьются о скальные породы, создавая сильный шум.

Население

Мыс Горн известен сильными ветрами и постоянными дождями. Но, несмотря на это остров всегда был обитаем. Долгие годы здесь проживали представители индейцев яганов. Промыслом у них была охота и рыбалка. На каноэ мужчины отправлялись в море, чтобы добыть рыбы. Для пропитания этого хватало племени, но представители белой расы не способны себя таким образом прокормить.

На данный момент на острове не осталось ни одного представителя из племени яганов. В 1983 г умерла последняя женщина из древней расы – Лакатуйя ле Кипа.

Есть несколько человек из племени яганов, проживающих на материке в республике Чили. Узнать подробности о жизни древнего народа можно из книги чилийской журналистки Патрисии Стамбук «Роза Яган, Последняя связь», которая основана на воспоминаниях Лакатуйи ле Кипа.

Сейчас на острове проживает только семья смотрителя маяка.

Флора и фауна

Мыс Горн – это довольно красивое место на карте мира, окруженное множеством легенд и загадок. Климатические условия острова определили флору и фауну, которая не отличается разнообразием. Горный рельеф в совокупности с постоянными ветрами делают остров интересным именно аскетичной красотой.

Растительный мир мыса Горн представлен мхом, лишайниками, неприхотливыми к погоде травами. Лесные массивы представлены южным буком, канело и нотофагусом. Крепкая корневая система позволяет деревьям выстоять под шквалистым натиском ветра.

Животный мир представлен магеллановыми пингвинами, тюленями, морскими львами, а из птиц здесь можно встретить королевского альбатроса и гигантского буревестника. Вдоль берегов острова часто проплывают горбатые киты с дельфинами, которых очень сложно увидеть на других курортах планеты. На мысе Горн очень много грызунов, которые чувствуют себя здесь довольно уютно.

Экономика

На острове нет производственных предприятий, а также нет возможности заниматься сельским хозяйством из-за сурового климата. Сильные ветра и штормы потопили огромное количество кораблей, но этот факт сделал остров еще популярнее у мореплавателей и туристов.

Большинство отправляется к мысу Горн для того, чтобы проверить себя на стойкость перед испытаниями, которых на острове предостаточно. Это одно из самых популярных туристических направлений, пользующееся большим спросом ежегодно.

К острову устремляются яхтсмены-одиночки, чтобы проплыть вдоль берегов и проверить свою удачу. Круизные теплоходы дают возможность туристам насладиться суровой красотой скал и буйством водных просторов. Для туристов устраивают экскурсии по территории парка, где можно увидеть много редких животных и познакомиться с особенностями роста деревьев.

На острове проводят метеонаблюдения. Здесь установлена метеостанция с необходимым оборудованием, а также стоит мощная спутниковая антенна. Интернет работает отлично, что позволяет получать данные с приборов в реальном времени.

Что находится на мысе

Мыс Горн на карте мира является одной из самых загадочных точек, притягивающих мореплавателей из множества стран.

На острове есть:

• жилое здание;
• несколько хозяйственных помещений;
• маяк;
• часовня;
• метеостанция.

Сооружения периодически реставрируются, чтобы можно было работать и жить здесь с удобством. Недалеко от основных зданий расположен памятник, сооруженный в честь погибших моряков. Монумент установлен на самом высоком месте, поэтому его можно увидеть еще с палубы корабля при подходе к берегу.

Тяжелые грузы поднимаются при помощи построенного подъемника, который находится на скале крутого склона. Здесь построена лестница, чтобы можно было подняться на остров. В некотором отдалении от побережья располагается военно-морская база республики Чили.

Достопримечательности мыса

Остров по праву считается одной из самых загадочных достопримечательностей, овеянный множеством легенд. Подступы к берегу охраняются знаменитыми ветрами, получившими прозвище «пятидесятые». Но опытные моряки больше всего боятся штиля, который отправил на дно много кораблей. Несмотря на такую мрачную статистику, мыс Горн остается одним из самых притягательных мест в туризме.

Для гостей острова предлагается пройтись по следующим интересным местам и познакомиться с имеющимися объектами:

Название	Описание	Время появления
Маяк на краю света	Здесь находится 2 маяка, один из которых находится на побережье самого мыса Горн. Сооружение представляет собой башню, выкрашенную светлой краской. Большинство туристов отправляются сюда, чтобы подняться на смотровую площадку этого маяка, посмотреть экспозиции музея и зажечь фонарь. После знакомства с внутренним убранством всех помещений и памятников смотритель маяка поставит печать в паспорт туристов, подтверждающую посещение конца света. Второй маяк располагается к северо-востоку от побережья рядом с военно-морской базой Чили.	1962 г
Национальный парк Кабо-де-Орнос	Для туристов регулярно устраивают экскурсии на территорию Национального парка Кабо-де-Орнос, который основали в 1945 г. заповедная зона простирается на 631 км2. Растительный мир поражает интересным внешним видом – из-за сильных ветров стволы деревьев имеют разнообразные формы. Фотографии на фоне таких видов получаются с интересным и загадочным налетом. На ледниках постоянно обитает огромное количество пингвинов, за которыми можно наблюдать бесконечно. Морские котики и тюлени нежатся на берегу, а альбатросы издают пронзительные крики.	1945 г
Памятник погибшим морякам	На самой высокой точке мыса установлен огромных размеров монумент в честь погибших мореплавателей. Памятник выполнен в виде альбатроса, летящего над островом.	1992 г
Православный крест	В 2010 г российский путешественник Ф. Конюхов высадился на мысе Горн и установил православный крест. Это было согласовано с чилийским правительством и патриархом всея Руси Кириллом.	2010 г

Где остановиться туристу

Мыс Горн на карте мира считается краем света, куда желает попасть большинство туристов со всех уголков планеты. Отелей на острове нет, поэтому сюда организуются однодневные круизы из ближайших городов материка или других островов.

Чаще всего туристы останавливаются в Пунта-Аренасе или в Ушуайе. Это самые ближайшие порты, откуда регулярно отправляются суда на остров. Здесь много дешевых хостелов и дорогих отелей.

В номерах имеется необходимая мебель, телевизор, холодильник и туалет с душем. В городах много магазинов, сувенирных лавок, кафе и ресторанов. Перед отправкой на мыс можно пройтись по местным достопримечательностям.

Иногда туристам предлагается провести ночь вблизи берегов мыса Горн на корабле. Для этого капитана входят в бухту Пуэрто Максвелла. Здесь более благоприятные условия для того, чтобы встать на якорь. Происходит это обычно в период шквалистых порывов ветра и сильного тумана.

Интересные факты

Овеянный множеством легенд и загадок остров стал одним из самых популярных мест, куда стремятся попасть туристы и яхтсмен-экстремалы. Обогнуть остров считается делом чести, что и стремятся сделать большинство мореплавателей.

За долгие год после открытия острова сформировалось много интересных фактов:

• Каждый капитан, успешно прошедший мыс Горн, считался достойным вдеть в левое ухо серьгу из меди. После второго прохода вдоль берегов острова медная серьга заменяется серебряной, а после третьего – навсегда вдевается золотая. Это традиция исполняется до сих пор.
• Знаменитая легенда про шкипера Ван дер Декена и его корабль «Летучий голландец» связана с мрачными берегами острова. Считается, что после неудачи во время прохода вдоль мыса, шкипер в сердцах поклялся продолжать свои попытки до второго пришествия. Господь решил выполнить желание Декена, что и сделало его корабль легендарным.
• Самая высокая точка острова поднята на 417 м над уровнем моря.
• Остров многие считают самой южной окраиной южноамериканского континента, но на самом деле это не так. Южное место принадлежит маленькому островку среди архипелага Диего Рамирес – Агиле.
• На юге Огненной земли есть точная копия мыса Горн – остров Осте. Многие мореплаватели из-за внешнего сходства часто принимали его за мыс Горн, что впоследствии и дало ему прозвище – Ложный Горн.
• Сильные ветра и шторма связывают с присутствием в глубинах океана рядом с мысом Горн самого дьявола, который скован тоннами цепей. Многие моряки утверждают, что его стоны являются порывами ветра, а попытки порвать оковы – огромными волнами.
• Здесь часто наблюдаются айсберги, достигающие в длину 100 м. В окрестностях острова отмечаются явления, абсолютно не соответствующие человеческим масштабам. Это связывают с паранормальными явлениями.

Мыс Горн – это одна из самых загадочных и притягательных точек на карте мира, которую пытаются ежегодно покорить все большее количество мореплавателей. Суровый климат и мрачные новости не уменьшают туристический поток к острову.

Удачный проход вдоль берегов мыса – яркое подтверждение профессионализма капитана. Это и является основной целью большинства моряков – доказать свое мастерство. Аскетичная красота острова дает возможность увидеть красоту природы с непривычной стороны, что делает мыс Горн поистине уникальным.

Оформление статьи: Мила Фридан

Видео о мысе Горн

Переход через мыс Горн:

Почему мыс Горн

Пасть Дьявола, Кладбище кораблей, Старый Людоед — такие прозвища дали мысу мореплаватели. Все 300 дней в году здесь идет дождь и дуют жуткие ветра.

Пока не было Панамского канала, попасть в Тихий океан, не обогнув Горн, было невозможно. В середине XIX века моряки закладывали два-три месяца на этот небольшой отрезок пути.

Капитану, чья команда оставалась в живых, прокалывали левое ухо и вдевали серьгу. Это считалось безмерно почетным знаком. А еще каждый моряк, прошедший сквозь Пасть Дьявола под парусом, имел право класть ноги на стол в любой портовой таверне.

Я мечтал обойти мыс Горн с детства, когда читал о плаваниях Магеллана и Фрэнсиса Дрейка. Уже в более зрелом возрасте понял, что хочу сделать это в качестве капитана яхты, а опыт и навыки уже имелись. Пять лет назад я начал собирать информацию о подобной экспедиции.

Первая попытка. Неудачная

Узнал, что лучше всего взять яхту напрокат в чилийском городе Ушуайя. Это самый южный город на планете, и он расположен ближе всего к мысу, в полутора днях плавания. Но арендовать яхту можно только вместе с капитаном, который знает маршрут и гарантирует безопасность.

Для путешествия нужно было собрать команду из четверых. Я долго искал попутчиков, в том числе в соцсетях. Но никто не откликнулся. Сезон закончился, и исполнение мечты пришлось отложить.

Как собрать команду

Через год внезапно мне в «Фейсбуке» написал неизвестный мужчина. Он заявил, что очень хочет отправиться на мыс Горн. Я не верил. Не верил, и когда подтянулись другие. В итоге собралась команда из шести петербуржцев от 35 до 45 лет — предприниматели и один сотрудник Газпрома. Мы познакомились за неделю до поездки и сразу подружились. Все плавание травили байки и шутили, умудрились ни разу не поссориться.

Никаких корочек для плавания на мыс Горн не требуется. Нужны лишь авантюрное желание и немного опыта морских походов. Со вторым компонентом дела обстояли хуже: двое из нашей команды никогда не ходили в море. Для подобной экспедиции это было исключение, обычно люди без опыта на такую авантюру не решаются. Впрочем, новички не повернули назад, сказав, что в компании опытных моряков им не страшно.

В Ушуайе к нам присоединился еще один морской волк — капитан арендованной яхты. Его звали Мики. Он говорил на родном испанском, а также на английском, немецком и итальянском. К 40 годам он более 50 раз обогнул мыс Горн и знал на пути к нему каждую бухточку.

Опасности экспедиции на мыс Горн

Погода

Расстояние от Ушуайи до мыса Горн можно пройти за полтора дня. Но из-за погодных условий экспедиция занимает неделю. Приходится ждать так называемые окна — короткие периоды относительного затишья.

Погода вокруг мыса Горн крайне переменчива, только ветер и дождь неизменны. В современных условиях температуру и другие показатели узнают по погодным моделям. Четких прогнозов на сутки здесь просто не существует.

На мысе есть отдельная метеостанция. Она передает предупреждения на ближайшие пару часов. Капитан каждой яхты должен выходить на связь со спасательными службами раз в два часа. Если он этого не сделает, автоматически начнется спасательная операция. Хозяин судна должен четко следить за погодой и понимать, выдержит ли его корабль катаклизмы. Порты постоянно закрывают на несколько дней из-за шторма. В этом случае остается сидеть и ждать.

Ветер и качка

Постоянный дождь и сильный ветер тяжело переносить чисто физически. Болезненные ощущения от капель воды обычно возникают при ветре от 30 узлов. В районе мыса Горн дует 50–60 узлов (под 100 км/час). Водная взвесь в воздухе при этом превращается в тысячи иголок и буквально скоблит лицо. Из-за сильного ветра волны становятся «острыми», и яхту может перевернуть. Если кто-то из команды упадет в воду, не факт, что его удастся выловить в таких бурных водах и при температуре +5 градусов.

Для людей, которые никогда не были в море, особую сложность представляет качка. Если опыта хождения под парусом нет, человека может тошнить на протяжении всего плавания. Поэтому я рекомендую заранее несколько раз покататься на яхте, чтобы привыкнуть к волнам. Можно уменьшить это ощущение препаратами типа «Драмины», но в этом случае притупляется и восприятие окружающей действительности. Что на мысе Горн, с его необычной флорой и фауной, особенно обидно.

Бюрократия

Мыс Горн принадлежит Чили, а Ушуайя с яхтенной стоянкой — Аргентине. Поэтому нам предстояло пройти две границы в одну сторону, а затем повторить процедуру по пути в другую. Оформить это документально нужно было в Пуэрто-Вильямс. Еще одна загвоздка — Чили разрешает плавать в своих водах только яхтам с чилийским же флагом, если это путешествие коммерческое. Поэтому нам пришлось уверять пограничников, что за аренду яхты мы не платили ни копейки. Каждый член команды должен был заполнить по пять анкет на испанском языке. Если бы не наш капитан, мы бы ни за что не справились с этой задачей.

Маршрут экспедиции

Основные затраты на экспедицию

Итого 243 200 рублей в оба конца

---

Путь к Старому Людоеду

Старт

В конце января мы выехали из Петербурга в Париж, а затем в Буэнос-Айрес. Через полтора дня пути и восемь часовых поясов мы добрались до Ушуайи. Это аккуратный уютный городок. В него приходят большие круизные суда, поэтому есть инфраструктура для туристов. Много кафе, ресторанов, магазинов с сувенирами. Однако все это актуально для центральных улиц. Стоит отойти чуть в глубь острова — разруха и бедность. Кроме того, чувствуются следы Фолклендского конфликта с Великобританией. Вокруг стоят памятники местным полководцам и уличные стенды с фамилиями погибших и призывом хранить о них светлую память.

В местном яхт-клубе мы встретились с капитаном Мики, осмотрели судно. И уже следующим утром рассекали воды канала Бигля на пути к мысу Горн. На всю экспедицию у нас была неделя, в которую мы надеялись уложиться. Путь лежал на Пуэрто-Вильямс для подписания всех пограничных бумаг.

Несмотря на стесненные условия, нам было вполне комфортно. На яхте располагалась носовая каюта с двумя койками, которая закрывалась. В середине салон, а в кормовой части — полки для сна в два ряда. Примерно как в поезде.

Индейцы и яхты в Пуэрто-Вильямс

Преодолев бюрократические формальности в Пуэрто-Вильямс, мы надеялись двинуться дальше. Но погода решила иначе. Мы застряли на три дня в ожидании окна. Пришлось изучать сам Пуэрто-Вильямс — это военно-морская база, вокруг которой и крутится вся жизнь в городке.

Город разделен на две части. Первая, милитаристская, выкрашенная, вычищенная и отутюженная. В ней размещаются белоснежные здания штаба военно-морской базы и мэрии. Вторая — унылая, деревенская. Здесь расположены бараки, где коротают дни местные индейцы. Никакого светлого будущего они для себя не видят. В основном живут за счет того, что сдают дома туристам-трекерам.

Как-то мы зашли в местный магазин. Решили сделать приятное молодой продавщице. «Нам у вас очень нравится», — заметил один из нас. Женщина зашлась в таком зловещем хохоте, что стало не по себе. «Посмотрите вокруг! Что в этой дыре может нравиться?» — воскликнула индианка.

Нас больше всего интересовал яхт-клуб. Он выглядел как старое деревянное судно, к которому пришвартованы с обеих сторон различные яхты. Внутри — салон с латунным машинным телеграфом, штурвалом и прочими мореходными атрибутами. На главной палубе в надстройке был бар, Интернет, душ и туалет. Периодически на корабле устраивали вечеринки, если с плавания одновременно возвращались несколько яхт. В местном баре мы и коротали дни вынужденной стоянки.

Последние мили к мысу Горн

Наконец мы отплыли к очередной точке нашего маршрута — Пуэрто-Торо. По дороге встретили лежбище пингвинов. Они на берегу похожи на толпящихся людей, а в воде не сильно отличаются от уток.

Сам Пуэрто-Торо — пограничная застава, причал и больше ничего. В местечке один магазин да оставшиеся со времен войны окопы. Мы провели ночь на яхте и утром отправились дальше.

Нас ждал самый тяжелый участок пути. Нужно было выйти из канала Бигля, пересечь бухту Нассау, войти в пролив Браво в Волластонском архипелаге и через 15 миль (24 км) подойти к острову Горн с запада. Обогнув мыс Горн, мы должны были высадиться на одноименном острове.

Мыс к себе не подпустил

Мы достаточно спокойно прошли буйные воды бухты Нассау, с которой пришлось сражаться уже на обратном пути. И вот на горизонте показался он, мыс Горн.

Мы увидели огромные скалы и гигантские волны на стыке двух океанов. Водяная зыбь то скрывала каменные громады от путника, то оголяла. Проплываешь мимо и понимаешь, что порыв ветра может насадить твое судно на камни. Из-за водного тумана возникало ощущение какого-то мистического занавеса. Невольно вспоминались тысячи затонувших здесь кораблей. Не зря мореплаватели обходят мыс за 50–60 миль — слишком мелко и убийственной высоты волны.

Мы хотели зайти на остров Горн и встать на якорь, осмотреть маяк. Но погода не позволила.

Тяжелая швартовка и кульминация

Пришлось обогнуть мыс и отправиться на якорную стоянку в Пуэрто-Максвелл. Там нужно было одновременно поставить яхту на якорь и привязать ее к местным деревьям. Иначе судно снесло бы на скалы. На эти действия у нас ушли последние остатки сил. Но как только мы закончили со всеми приготовлениями, накрыла мысль — мы обогнули мыс Горн!

Ребята из команды изображали пионерских горнистов, пили водку и танцевали в патагонской ночи. Я же не мог до конца расслабиться. Знал, нас ожидала непростая обратная дорога.

Патагонский «лес»

На Пуэрто-Максвелл мы задержались в ожидании очередного погодного окна. Мы вновь стали вынужденными туристами. Оказалось, что остров выглядит как заколдованный лес. Полярные деревья очень низкие, буквально стелются по холмам, ведь постоянно дует ветер. Приходилось шагать по их кронам, когда мы поднимались в гору. Нас то сдувало штормовым ветром, то сметало градом, то внезапно выглядывало солнце и наступало затишье минут на 15. Однако стоянка на странном острове оказалась короткой. В тот же день капитан получил известие о том, что погода налаживается. Нужно было прыгать в яхту и срочно идти обратно.

Путь обратно

«Хорошая погода» в бухте Нассау отнюдь не означает полный штиль. Пенящиеся ребра волн, которые мы утром наблюдали с вершины острова, теперь были под нами. Ветер подхватывал воду и поднимал вверх метров на 30. Возникали пугающие смерчи. Наша яхта была спортивной и очень «валкой» — на каждой волне приходилось активно рулить, чтобы не перевернуться.

В этих условиях я взял штурвал в свои руки и не отпускал его шесть часов до самого Пуэрто-Торо. Благо капитан оказался не против, а другие участники экспедиции просто не справились бы с такими условиями.

Пока я рулил, времени смотреть по сторонам не было. А зря. Перед нами красовалась вся патагонская фауна. Киты, касатки, дельфины, морские ягуары — хищные тюлени. Последние, кстати, плавали вместе с дельфинами в стае и охотились на рыбу. Полярные гуси и альбатросы ловили ветер в 50 узлов с водяной пылью и летали на нем, комфортно себя чувствуя.

Доплыв до Пуэрто-Торо, мы пришвартовались и сразу разошлись по каютам спать. На следующее утро отправились обратно в Пуэрто-Вильямс к кораблю — яхт-клубу. После долгого плавания душ, отсутствие качки и еда в местном баре показались нам верхом блаженства. В нашу честь на стену яхт-клуба повесили тельняшку с автографами новых покорителей мыса Горн. Серьги в уши вдевать не предлагали, хотя мы получили полное право на этот знак отличия.

Что дальше

Несмотря на все сложности экспедиции на мыс Горн, я бы с удовольствием прошел ее снова. Этим плаванием я доказал себе, что могу справляться со стихией, сохранять холодную голову и не бросать штурвал даже в патагонских штормах. Из таких поездок возвращаешься другим человеком. Более уверенным в себе, закаленным в море и с гипотетической победной серьгой в ухе.

А вот подобных свершений к другим крайним точкам земного шара пока не планирую. Сегодня мне интереснее соревноваться, чем просто плыть из точки А в точку Б.

…Из всех людских безумств и заблуждений самым непостижимым мне кажется то, что человек, живя на Земле один только раз, не стремится воочию познать ее — всю целиком.

Фестетис де Тольна, мореход, покоритель Тихого океана

Плавание у мыса Горн считается у моряков достижением того же класса, что и покорение Эвереста у альпинистов. За последние сто лет лишь шестнадцати яхтсменам удалось в одиночку обойти «Старого людоеда».

«Я долго убеждал себя в том, что только безумец может отважиться обогнуть мыс Горн на маленькой яхте. Из восьми известных мне яхт, которые совершили такую попытку, шесть опрокинулись на подходах к мысу, против него или едва миновав это опасное место. Но я очень не люблю, когда меня запугивают, и совсем не могу примириться с тем, чтобы отступать перед страхом. Для меня мыс Горн обладал грозным очарованием, притягивал к себе как одна из еще оставшихся в мире возможностей бросить смелый вызов стихиям…»

Эти слова принадлежат англичанину Фрэнсису Чичестеру, рекордсмену кругосветных плаваний. Помня о них, я и задал свой первый вопрос в нашей «Кают-компании» Кшиштофу Барановскому — прославленному польскому яхтсмену, совершившему в 1972—1973 годах своеобразный «виток» вокруг Земли через три величайших океана планеты.

— Что заставило вас, Кшиштоф, отправиться в такое опасное плавание! Ведь в нем шансы победить или погибнуть равны!

Он улыбнулся, и мне стало ясно, что простого и короткого ответа я не услышу.

— Я занимаюсь парусным спортом с четырнадцати лет. И шаг за шагом прошел все ступени парусной карьеры, от матроса до яхтенного капитана. Я участвовал в экспедиционном 15-месячном плавании вокруг Южной Америки на яхте «Смелый», во многом повторившей легендарное путешествие «Бигля», на котором находился молодой Дарвин. И написал об этом книгу с ироническим названием «Капитан Кук» (Игра слов: фамилия знаменитого английского мореплавателя Джеймса Кука, совершившего три кругосветных плавания (1768—1780 гг.), переводится как «повар», «кок».).

Да-да, я был в том рейсе коком, а не капитаном: других вакансий на паруснике не было. Но я не затем отправился в плавание, чтобы написать о нем, хотя и знал, что писать буду. Я устроился коком, потому что люблю море, мечтал о дальних морских походах и ждал удовлетворения от самого плавания. Нас было шестеро на яхте, рассчитанной на команду в четырнадцать человек. И я многому тогда научился. Помимо каторжной работы на камбузе, у меня были и прочие обязанности: стоять на вахте, помогать географам в их исследованиях.

Я очень люблю ходить под парусом, стараюсь принять участие в каждом сложном спортивном соревновании. И чем труднее условия, тем мне интереснее. Конечно же, как всякий яхтсмен, я мечтал о трансатлантических гонках одиночек, где соревнуются лучшие яхтсмены мира… Готовясь к ним, я три года ходил в одиночку по Балтике — и на крейсерских яхтах, и на быстроходных, легкопереворачивающихся «финнах». Нужно было доказать свое право стать капитаном «Полонеза», который строился специально для регаты на судоверфи имени Леонида Телиги (Леонид Телига — знаменитый яхтсмен-одиночка, первым из польских мореплавателей совершивший в 1967—1969 годах рейс вокруг света.).

Эти напряженные годы дали мне опыт, в котором были в зачатке элементы кругосветного плавания. Вспоминаю, как ложился вздремнуть на полчаса и вскакивал с криком через десять минут, опасаясь столкновения со встречным судном. Я не отважился бы обогнуть земной шар, если бы не прошел испытания одиночеством. И лишь когда я уверился в своих силах, в голову пришла мысль: по окончании регаты, если судно окажется надежным и быстроходным, продолжить рейс — вокруг света, в обход мыса Доброй Надежды, Новой Зеландии и мыса Горн.

— Что должен уметь человек, собирающийся в одиночное плавание, если оставить в стороне совершенное навигационное мастерство и знание мореходных качеств своего судна!

— Все навыки пригодятся. В море у вас не будет помощников. Готовясь к экспедиции на «Смелом», я, например, закончил кулинарные курсы. И впоследствии мог приготовить еду при любом шторме. А хорошая еда отвлекает и от зловещих обстоятельств, и от недобрых предчувствий. Как только мне становилось тоскливо, я закатывал себе праздничный обед.

Потом, нужно иметь опыт самоврачевания. Когда товарищ принес на «Полонез» аптечку и вручил мне хирургическую пилу, я едва не упал в обморок. Но если бы в рейсе началась гангрена руки или ноги, пришлось бы прибегнуть к ампутации.

По образованию я инженер-электроник и поэтому во время плавания в отличие от многих яхтсменов-одиночек не имел хлопот с радиоаппаратурой. У меня была налажена хорошая связь с «Радио-Гдыня». Даже в антарктических водах, хотя в это трудно поверить, я разговаривал с женой и детьми.

На земле есть дружная интернациональная семья — любители-коротковолновики. Эти «невидимки», живущие на разных континентах, своим постоянным вниманием скрашивали мое одиночество. А когда «Полонез» был на подходе к мысу Горн, они передавали составленный специально для меня прогноз погоды и состояния льдов в антарктических водах. Благодаря этому я хотя бы два-три часа в сутки мог спать, не опасаясь, что яхта разобьется о кочующий айсберг.

Работ в одиночном плавании всегда предостаточно, даже если не нужно шить разодранные паруса, и яхта, послушная авторулевому, выдерживает заданный курс. Частенько, как говаривал Фрэнсис Чичестер, мне недоставало обезьяны и слона: обезьяны, чтобы управляться со снастями при большом крене, а слона как рулевого, когда яхта при шквалах начинала рыскать и нужно было менять паруса.

Правильное чередование необходимых работ — лучшее средство превозмогать гнет одиночества, монотонность плавания и подспудные страхи перед смертельной опасностью, которая может явиться в любом обличье, будь то гигантская волна, внезапно сорвавшийся с небес ураганный шквал, корабль, вынырнувший из тумана, или айсберг, дрейфующий перед носом в кромешной мгле.

Я не говорю уже о сюрпризах, которые готовит одинокому мореплавателю угнетенная психика. Кто-то слышит за бортом стоны, голоса родных, зовущие на помощь, кому-то мерещится вестник смерти — «Летучий голландец». Чичестер, работая как-то раз на баке, внезапно почувствовал, что его яхта, получив пробоину, стремительно идет ко дну. Оказалось, галлюцинация. А мне иногда снились сны, которые я не мог отличить от яви. Например, казалось, что я уже сделал то, что нужно сделать, и я продолжал спать как убитый. Или чудилось, что наперерез «Полонезу» идет корабль. Я просыпался, бежал на палубу и… действительно видел дымок на горизонте…

Приведем несколько страниц из записей Барановского, которые перенесут нас на белую от пены палубу «Полонеза», летящего под штормовыми парусами в атаку на зловещий мыс Горн.

Из бортового журнала

«Полдень 13 февраля. Наши координаты — 47°34′ южной широты и 98°55′ западной долготы. Жребий брошен. Пересечен рубеж, от которого уже нет дороги назад.

«Полонез» плывет в фонтанах пены. Дневной переход 180 миль. Не уснуть. Яхту бросает во все стороны. А ведь только 7—8 баллов!.. Вчера забыл поужинать, сегодня — пообедать. Лежу в койке, и меня трясет как в лихорадке. Заставляю себя съесть апельсин, прикладываю к воспаленному правому глазу примочку из чая и снова выскакиваю не палубу, чтобы сменить парус. Возвращаюсь в свою нору под одеяло, как загнанный зверь. Каждым нервом ощущаю напряжение парусов, такелажа и корпуса и знаю, что яхта послушна моей воле. «Полонез» скачет, закусив удила, но в заданном направлении… Выглядывает солнце, хотя как среди этих мечущихся гор и пляшущих долин отыскать горизонт, необходимый для обсервации и прокладки курса?..

Уже третий день не могу определиться. Задраиваю люк и возвращаюсь к книгам тех, кто раньше оставил за кормой мыс Горн…

18 февраля. До Горна 580 миль. С утра задувает 7—8 баллов. Штормовой ветер с фронта атакует исполинские волны. Но угрюмый океан все так же безучастно катит свои погребальные дроги. Под серым небом — серая вода, которая бьется в конвульсиях, плюется пеной, чтобы через минуту опасть кроткой долиной. Обезличенность этой волнующейся воды ужасна, а ее мощь не поддается описанию. Кажется, что здесь судьба человека и судна решается без его участия».

— Почему, Кшиштоф, вы выбрали самый тяжкий маршрут!

— Есть две основные трассы, которыми ходят вокруг света под парусом. Первая лежит в экваториальных водах в зоне пассатов — постоянных благоприятных ветров. Она ведет через Панамский канал и Торресов пролив мимо живописных островов Тихого и Индийского океанов. Именно этим путем в январе 1967 года пошел мой соотечественник Леонид Телига. За два года и два месяца плавания он оставил за кормой 28 тысяч миль.

Другая трасса «окольцовывает» Антарктику, Она проходит в «ревущих сороковых» и «воющих пятидесятых» широтах южного полушария, огибая три грозных мыса: Доброй Надежды, Луин и Горн. Западные ветры, достигающие ураганной силы, разгоняют здесь такие волны, каких нет больше нигде на белом свете. Эта трасса намного труднее обжитой экваториальной, но зато и быстроходней, так как здесь практически не бывает штилей. Именно по ней шли знаменитые клиперы, перевозившие товары из Австралии в Европу.

Первым одолел ее в 1942— 1943 годах на иоле («Иол» и «кэч» — двухмачтовые яхты с косыми парусами.) «Лег II» аргентинец Вито Дюма. Вторым был шестидесятипятилетний Фрэнсис Чичестер на кэче «Джипси-Мот IV». Кроме них, к концу 1971 года «ревущими сороковыми» прошло лишь шесть человек.

Я решил идти вокруг света самым трудным путем и старался не уступить моим знаменитым предшественникам.

Я не ставил целью побить рекорд Чичестера (29 630 миль за 226 ходовых суток с заходом лишь в один порт — Сидней), но на отрезке Австралия — мыс Горн «Полонез» на шесть дней опередил знаменитую «Джипси-Мот». Каждую неделю мы оставляли за кормой около тысячи миль Тихого океана. Да и общий результат не так уж плох: 241 ходовые сутки на 31 068 миль и 7 месяцев, чтобы замкнуть земной круг.

— Считаете ли вы свое плавание на «Полонезе» чисто спортивным достижением! Или это была проверка человеческих возможностей в борьбе со стихиями!

— Это зависит от того, что вкладывать в понятие «спорт». Каждое спортивное свершение включает в себя достижение общечеловеческое, пробу характера. Видимо, поэтому и на суше я люблю соперничество, здоровую конкуренцию.

— Но ведь ваше свершение включало элемент смертельного риска. И вы сами, вслед за Чичестером, частенько повторяли это в своих репортажах, которые посылали для газеты «Трибуна люду». А спорт, как его понимают еще со времен Олимпиад в Древней Греции, не должен ставить под угрозу здоровье и жизнь человека.

— Мы рискуем попасть в катастрофу, садясь за руль автомобиля. И все-таки ездим. Но, конечно же, есть принципиальное различие между случайностью, риском и свободным выбором.

Готовясь к одиночному плаванию, в котором можешь рассчитывать только на свои силы, нужно все трезво взвесить, чтобы быть готовым к самому худшему. Но, когда выбор сделан, когда кливер поднят, отступать нельзя. Потеряв уважение к себе, человек превращается в ничтожество. А это хуже физической гибели. Ибо не инстинкт самосохранения является отличительной чертой человека разумного, а стремление прожить жизнь достойно.

Помимо всего прочего, яхтенный спорт и особенно одиночные плавания, как ничто другое, даруют человеку животворное чувство близости к природе. Человек, окрыленный парусами, вода и ветер — воистину равноправный тройственный союз.

Порой, когда меня застигал штиль, я как заклинания читал стихи Лермонтова о мятежном парусе, который ищет бури. А когда приходил в отчаяние, измученней штормами, я припоминал гордые слова капитана Аллана Вильёрса: «Мы выбрали путь вокруг мыса Горн именно потому, что здесь дуют дикие западные ветры и гонят парусники трассой штормов… Не нам искать путей через каналы, прорытые в тропиках на стыке материков. Пусть там идут пароходы, сокращая дорогу на тысячи миль. Не надо искать хорошей погоды и живописных трасс для удовольствия скучающих пассажиров. Для нас не существует ничего, кроме ветра, нас не страшат расстояния. Паруса жаждут ветров. Не хорошей погоды они ищут, но злой, не спокойных, а штормовых дней, потому что шторм наш помощник».

— Кто вам ближе всего в горстке ваших отважных предшественников!

— Разумеется, одиночные мореплаватели, которые прошли до меня «ревущими сороковыми», были в известной мере моими героями. Слова «в известной мере» необходимо пояснить.

Я, например, восхищаюсь Чичестером, но не разделяю его отношения к морю. Ибо он с морем боролся. Здесь мне гораздо ближе американец Уильям Уиллис. Я полагаю, что с морем бороться нельзя. Его нужно любить. И тогда можно выжить, получив урок смирения и склонив голову перед беспредельным могуществом океанов. С другой стороны, Уиллис, как и мой соотечественник Леонид Телига, был лишен того спортивного духа, каким обладали Чичестер или Робин Нокс-Джонстон, победитель состязания яхтсменов-одиночек в плавании вокруг земного шара без захода в порты.

С Нокс-Джонстоном мы познакомились в Лондоне. Мне он очень понравился и как человек, и как моряк. Это Робин передал завоеванный им приз — 12 тысяч долларов — вдове Дональда Кроухерста, пропавшего бесследно во время кругосветного марафона. Я считаю Нокс-Джонстона образцом настоящего яхтсмена, который способен сохранить свою индивидуальность, жить на земле скромно, как все простые люди. И это представляется мне самым трудным — остаться после триумфа самим собой, а не существовать на проценты от героического свершения (Эти же слова с полным правом можно отнести и к самому Барановскому. Став национальным героем Польши, кавалером Ордена Возрождения Польши, Золотого Знака заслуженного работника моря, Знака Поморского Грифа и прочих наград, он остался вес тем же «отважным капитаном» и собирается бросить новый вызов стихиям — готовится в очередное плавание.).

Из бортового журнала

«Идем с осторожностью, но на штаге несем большой кливер, что равносильно вызову. «Полонез» убегает на полном ходу. За нами гонится зеленое чудовище с оскаленными зубами. Растворяясь в сумерках, оно угрожающе воет. Что можно сделать? Бежать, пока выдерживает такелаж. И нервы…

Неудивительно, что капитаны больших парусников запрещали в этих широтах штурвальным оглядываться назад, на волны за кормой.

В 22.00 получаем то, что заслужили своей дерзостью, — шторм 8—9 баллов. Рык ветра, удары волн. Сменяю большой кливер на штормовой… Когда гребень волны проходит под корпусом, хочется распластать руки и улететь в ночь. Под ногами раскачивается палуба, ставшая всем моим миром. Ситуация, в которой оказался «Полонез», окруженный гневной бушующей водой, вполне соответствует представлениям наших предков о крае света.

20 февраля. Словно по земному обручу, катит «Полонез» 56-й параллелью. Из-за величественных водяных холмов выплывает месяц, как бы желая придать мне бодрости. До Горна остается два суточных перехода.

Время измеряется теперь только днями, отделяющими от мыса Горн…

22 февраля. Дивная ночь. Черные валы, убранные золотистым ковром, катятся в сторону месяца. Морозное дыхание ледников Антарктиды, скрытых далеко за горизонтом; с севера — тоже невидимые — ледники Огненной Земли.

Не перестаю восхищаться наступающим днем, в сотне миль от Горна, как вдруг наступает штиль. Величественная зыбь южного Тихого океана успокаивается, мягкие ветра приходят с разных сторон, а барометр идет в гору. День полон солнца, и я беру координаты каждые два часа. Обнаруживаю очень сильное течение, и, хотя не знаю, куда оно сносит, праздничное настроение не оставляет меня.

Когда с запада приходит легкий ветерок, принимаю решение поставить самый большой парус — спинакер. Рискую потерять паруса и мачту, но не могу совладать с искушением. Ничто не предвещает кинжального удара ветра. И хотя спинакер очень капризен, я испытываю удовлетворение: кто слышал, чтобы яхта с единственным членом экипажа на борту обогнула зловещий Горн под спинакером?

Внимательно слежу за ветром и парусами. Подкреплюсь как-нибудь потом. Помимо очевидного удальства, плавание под спинакером дает мне вожделенную скорость. Чем быстрее оставлю Горн за кормою, тем лучше…»

(Впереди по курсу — земля! Так спустя сорок четыре дня после отплытия из Тасмании Барановский снова увидел острова. Диего-Рамирес.

Никто еще за столь короткий срок не проходил под парусом от Австралии до Южной Америки. Но теперь, когда цель уже так близка, новая грозная опасность подстерегает одинокого моряка…)

«Чертово течение сносит на скалы. Звенят выбранные до предела паруса. На компас не гляжу, сейчас это не имеет смысла. Даже если течение потащит меня к скалам, сделаю поворот и отойду на ветер. Главное, я вижу невооруженным глазом черные контуры гор, которые грезились мне недели, если не месяцы».

— У каждого из ваших предшественников были на разных этапах путешествия свои трудности. Расскажите, Кшиштоф, о самых трудных физических и психических испытаниях, выпавших на вашу долю во время рейса.

— Обо всем коротко не расскажешь. В шторм крепил мачту в Атлантике. Попал в штиль перед финишем регаты, когда, забывая об отдыхе и еде, приходилось по 25 раз в день менять паруса, ловя малейшее дуновение ветерка.

После мыса Горн, когда я покинул Фолкленды, начали выходить из строя электроника, электрооборудование, такелаж. Однажды в Атлантике мне пришлось в шторм карабкаться на 15-метровую мачту, чтобы сменить лопнувший стальной штаг. Я утешался мыслью, что человек — это та часть сложного механизма судовождения, которая выходит из строя последней.

Однако труднейшим физическим испытанием был ураган, настигший меня в Индийском океане между Африкой и Австралией. Трижды «Полонез» уходил мачтами под воду. Это была настоящая катастрофа…

«…С небольшими передышками шторм продолжается несколько дней. Я уже привык к мрачному небу, жалобному вою ветра и вечной воде на палубе…

Вода с невероятной скоростью несется буквально у моих ног, а за поднявшейся кормой встает откос, увенчанный буруном. Еще минута, и нос зароется в водную долину. Но нет, «Полонез» тяжело оседает с валом пены перед носом, и лишь теперь можно определить высоту следующей водной горы. Может быть, все 20, а может быть, и 10 метров…

Я уже теряю представление о силе ветра. Вода носится в воздухе, но при этом видимость не так плоха. Чувствую, что моего опыта здесь недостаточно. Я никогда не видел ни таких волн, ни таких ветров. Боюсь выговорить слово «ураган»…

Легкость, с какой поддается румпель, вызывает подозрение. Я выскакиваю на палубу. Сорвана нижняя часть рулевого автомата. Сломана соединительная втулка, предохранительный трос разорван, на месте его крепления торчит стальной огрызок. Чувствую себя последним дураком. Нет другого выхода — перехожу на ручное управление…

Краем глаза вижу эту волну. Она не больше и не грознее других, но в отличие от предыдущих несет в своей глубине мрак, а не белизну изломанного буруна. Над бортом «Полонеза» встает стена! Я уперся ногами в кокпит, а свободную руку просунул под тросы. Окутанный водой, словно подушкой, теряю слух и зрение. Меня подхватывает водная лавина… Неужели «Полонез» перевернулся мачтами вниз и снова встал?! Разве такое возможно?

Отовсюду стекает вода. Наваливаюсь на руль, чтобы отойти к полному ветру, прежде чем набежит следующая громада. Как же это произошло? Смотрю на трап, которого теперь просто-напросто нет: втиснутые ударами волн доски упали внутрь, а зияющее отверстие закрывает теперь деревянная решетка, на которой я только что стоял. Ее никогда не удавалось вытащить; и еще — лишь минуту назад я прижимал ее всей тяжестью своего тела…

В голове муть, но пробивается одна мысль: темнеет, как же я встречу следующую волну? Хочется, чтобы это был сон, но над бортом вырастает точно такая же черная стена. Я знаю, что это уже конец, что здесь бессильны любые маневры… И все же пытаюсь перекладывать румпель — то влево, то вправо, — чтобы увидеть, как реагирует яхта, но это уже не имеет ровно никакого значения. Мой крик тонет под водой… Давясь и отдуваясь, я возвращаюсь из путешествия в вечную тьму. Меня спас глубокий кокпит. Остолбенело смотрю на все еще стоящие мачты и решетку, заградившую люк, проверяю — руль действует…

На фоне более светлого неба вижу флагшток — совершенно прямой прут на верхушке бизань-мачты, где обычно развевается флаг. Эта толстая трубка из кислотоупорной стали теперь отогнулась назад под углом 120 градусов…

Внутри яхты полный разгром. Я смотрю на все это, стиснув зубы, и просто теряюсь: за что приниматься? Меня повергает в ужас не количество работы, а та легкость, с какой яхта переворачивалась…

Из состояния задумчивости меня выводит удар волны. Ему вторит грохот падающих банок и плеск воды в колпаках лампочек на потолке. Звон стекла. Мне хотелось бы забыть обо всем случившемся, думать, будто ничего не произошло, махнуть на все рукой. Но эта вода в плафонах!

Я как раз складываю банки на правом борту ниже трапа. Знакомый рывок, чувство невесомости, и, прежде чем я успеваю за что-либо схватиться, лечу на кухонную полку. Голова разбита, полка — в щепки… Вот теперь-то я видел!!! Видел, с какой легкостью весь мой мирок, который я считал надежным и непоколебимым, переворачивается под действием волны, одним ударом вытряхивающей из всех уголков их содержимое (включая и меня самого) и опрокидывающей вверх дном…

Что за дьявольская силища! Открываю люк. Свист ветра ошеломляет после уютной тишины внутри. «Уютная» не следует, конечно, понимать дословно. Освещаю фонариком палубу. Мачты еще стоят, хотя явно ослабли ванты бизани. Бакштаги напряглись, видимо, от невероятной перегрузки. Гик снова вырвался из крепления. Просто чудо, что он не натворил еще больших бед…

Я обессилен, и мне уже безразлично, что еще может произойти с яхтой. Из мокрых пледов я вытаскиваю журнал, нахожу карандаш (авторучки нигде нет) и вписываю в рубрику «Происшествия»: «2 опрокидывания под фоком, 1 — в дрейфе». Хочется, чтобы в случае чего сохранился хотя бы след того, что здесь произошло. (После третьего «сальто» впору было просить о помощи или, изменив маршрут, направиться в ближайший порт для ремонта. Но капитан Барановский сохранил стойкость духа, разработал способ управления яхтой, которая потеряла авторулевое устройство.)

Не вижу смысла в какой бы то ни было уборке, если через минуту все это снова перевернется. Из форпика вытаскиваю спальный мешок, герметически упакованный в полиэтилен, а из платяного шкафа — шерстяной комбинезон. Отяжелевшие от воды вещи перебрасываю с левой койки на правую, даже не потрудившись их выжать, вытираюсь мокрым полотенцем и натягиваю сухую «шкуру». Сон приходит как избавление…»

— …В Хобарте, куда я пришел 21 декабря, мне предстояло принять, может быть, самое ответственное в моей жизни решение. Сдаться, трезво признав непригодность «Полонеза» для плавания в «ревущих сороковых»? Отказаться от броска к мысу Горн? Или, увеличив балласт и убрав для большей остойчивости бизань-мачту, померяться силами с еще более ужасными ураганами и чудовищными волнами Тихого океана, рискуя к тому же где-нибудь в пятидесятых широтах напороться во мгле на кочующий айсберг?

Видимо, принятие решения и было самым тяжелым испытанием моей психики. Вполне «престижно» было возвращаться экваториальным путем вдоль живописных островов Тихого океана через Панамский канал. Но в конце концов я не отступил от своего намерения и выбрал дорогу на Горн, которая по традиции считается сложнейшим этапом плавания в «ревущих сороковых». Слишком много было вложено труда и сердца в этот рейс, чтобы отказаться от дальнейшей борьбы.

Из бортового журнала

«23.02.73. Три часа тридцать пять минут. Пройдены острова Диего-Рамирес. Перед «Полонезом» — до самого, мыса Горн — чистая вода. Радио Нидерландов, словно по заказу, передает мазурки Шопена, а во мне все тает. Кажется, впервые за полтора месяца я улыбаюсь, и эта счастливая улыбка ломает угрюмую маску, из окаменевших на лице соленых брызг.

Посреди серой мглы на восходе засветилась золотисто-розовая полоска. Диего-Рамирес расплылись за кормой в черноте ночи, а перед носом «Полонеза» рождается день…

…Сегодня пятница. Просыпаюсь прежде, чем зазвонил будильник. Смотрю на эхолот — он показывает 59 саженей — и выхожу на палубу. Далеко на левом борту, нахлобучив серый ледник, лежит остров Осте.

Сам остров Горн возвышается сгорбленным куполом, словно его придавили тысячи морских трагедий, свидетелем которых он был.

Беру курс на Горн…

Под большим гротом и кливером, со штормовым фоком на внутреннем штаге — с таким парусным вооружением предстанем мы пред ликом самого грозного из мысов. Укрепляю на корме флагшток с польским флагом. Флаг грязноват и немного выцвел, но белый и красный цвета резко выделяются на фоне всего, что нас здесь окружает… На траверзе — Горн!

— Великий мыс! С почтением и покорностью кланяется Тебе мачтой «Полонез». И я склоняю чело перед Твоим валичием, изумленный Твоей благосклонностью. Дорога была длинной и тяжкой, но тем утешаю себя, что могу наконец воочию лицезреть Тебя. Знай, что несу с собой мечты многих людей, и не только моряков. Встречая сегодня нас, Ты даруешь людям надежду, что и их мечты когда-нибудь осуществятся.

Горн молчит.

Он так близок, что слышу запахи морского берега — запахи рыбы и водорослей. Остров кажется бурым и бронзовым: на нем ни полоски снега. Дождь, который начался минуту назад, тут же сменился снегом и градом. Мне приходит в голову мысль, что в такую погоду можно обойти вокруг мыса Горн, но я отбрасываю ее как святотатственную. Мне и так невероятно повезло! Только двоим из шести моих предшественников-одиночек, бросивших вызов «Старому людоеду», — австралийцу Биллу Нансу и англичанину Алеку Роузу — удалось обогнуть Горн в столь же благоприятных условиях.

(Кстати, успокаиваться никогда не следует. Очень скоро мне пришлось убедиться в этом на собственном опыте. Удача расслабляет, и платить за это приходится дорого. Мне в голову пришла шальная мысль подойти к Фолклендским островам, что называется, «на всех парусах», и… я едва не напоролся на скалы при прекрасной видимости в самой непосредственной близи от Порт-Стэнли. Впрочем, все это будет позднее. Сейчас же я с жадностью пожирал глазами окрестности.)

Такой дикий и прекрасный пейзаж не часто увидишь. Далекие горы — черного цвета, а те, что еще дальше, обозначены синими зубцами на нежной лазури, тронутой золотом и померанцем. Там, над Атлантикой, чистое небо. Зато над Огненной Землей нависают толстые пласты туч, причудливо переплетенных, уложенных в копны, косы и локоны.

На море небольшая, но короткая и крутая волна, и нос то и дело уходит под воду, а брызги летят в кокпит. Дьявольски холодно, и руки деревенеют. Зато на сердце тепло…»

Владимир Стеценко