Как найти общий язык в волком

Про то, как дикое животное становится лучшим другом человека, снято множество фильмов. Мы смотрим и завидуем героям, которые с легкостью находят общий язык со львами, гепардами и волками. Российскому жителю, конечно, проще встретиться с волком, чем с леопардом, поэтому мы решили рассмотреть возможность приручения этого великолепного хищника. Можно ли приручить волка в реальной жизни, как это сделать — все в данной статье.

Волк: особенности поведения

Если вам в голову пришла идея взять в качестве домашнего питомца волка, то необходимо знать, что это животное не собака, хоть они и связаны генетически. Можно ли приручить волка, как пуделя? Нет, этого у вас точно не выйдет, а все дело в его характере.

В стае волков царит иерархия, есть вожак, но каждый раз молодое поколение старается доказать свое превосходство и силу. Если волк увидел или почувствовал слабину в характере — пиши пропало! Власть перейдет в его хищные лапы.

Каким должен быть хозяин волка?

Самое главное — у волка никогда не будет хозяина. У него будет только вожак. Не друг, не брат, а именно сильный и превосходящий его во всем предводитель.
Если вы все же намерены взять себе на содержание такого хищника, то будьте готовы всегда держать ухо востро, а когти и клыки наготове! Вожак (хозяин) волка должен иметь сильный характер, стальные нервы, необходимо и отсутствие жалости. После того как из волчонка вырастет двухлетний хищник, вам постоянно придется доказывать свое превосходство.

Можно ли приручить волка, если вы не наделены вышеописанными качествами? Нет, скорее всего, он вас приручит или же, повзрослев, попробует на вкус вашу руку.

Волки и дети в одной стае

С появление в семье волка ваша жизнь станет совсем другой. Если есть маленькие дети, то лучше выбрать волчицу. У самок выработан материнский инстинкт, поэтому она не тронет и не обидит ребенка, станет для него хорошим компаньоном. Самец же начнет «дрессировать» малыша, как волчонка, чем может нанести ему серьезные увечья.
Подрастая, волки становятся агрессивными (в большинстве случаев), поэтому хорошо подумайте о благополучии жизни своей «стаи» прежде, чем привести в нее хищника.

Приручаем взрослого волка

Если вы живете рядом с лесом, где водятся волки или у вас есть там дача, то велика вероятность того, что хищники могут выходить к вам. Их будут привлекать тепло и запах пищи, особенно в зимнее время. Многие предпочитают отпугнуть хищников со своей территории, нежели найти с ними контакт. Можно ли приручить волка, если он взрослый и дикий?

Этого не получится, вы никогда не сможете его погладить. Но с ним можно заключить мир, чтобы без страха заходить на его территорию.

При встрече с волком ни в коем случае не бегите и не делайте резких движений. Не бросайте ему из карманов или сумки еду, так как волк примет вас самих за пищу. Лучше, немного отойдя от него в сторону, положить кусок хлеба или колбасы и, попятившись назад, тихо уйти. Не поворачивайтесь к хищнику спиной! Он обязательно бросится, поэтому держите с ним зрительный контакт.

Внимание! Отправляясь в лес, если вы знаете, что там обитают волки, нужно иметь при себе ружье или другое огнестрельное оружие. В большинстве случаев волк не попадется на глаза человеку, а предпочтет спрятаться. А вот больные бешенством животные часто ищут встречи с человеком.

Если вам «посчастливилось» встретиться с диким волком и при этом он не проявил агрессии, то в дальнейшем можете не беспокоиться за свою жизнь. Этот зверь вас не тронет, но и не подпустит к себе. Можете мирно сосуществовать по соседству.

Выращиваем волчонка

Волчата — это такие же малыши, как щенки собаки. Так можно ли приручить волка с детства? Это будет сложный процесс, но все же есть все шансы.

Если к вам в руки попал волчонок, то станьте для него мамой и папой, другом и братом, только так вы заслужите его доверие со щенячества. Много времени проводите в его компании и ни в коем случае не привязывайте его, не сажайте на цепь.

Если вы решили в качестве сторожевой собаки завести волка, то даже не пытайтесь. Они очень проворные, поэтому, как бы ни был затянут ошейник, волк найдет способ освободиться. И тогда ваша жизнь и жизнь ваших близких будет под угрозой.

Волчонка вы не сможете выдрессировать, как собаку, и ни один кинолог не справится с этой задачей. Поэтому просто его воспитывайте, кормите и растите. Эти животные любят играть, и в игре могут не учесть свои силы — цапнуть за загривок (их излюбленное место, чтобы удержать добычу) или прокусить руку. Будьте готовы к таким развлечениям, ведь это в крови питомца, избавить его от такой привычки невозможно.

Как приручить волка в домашних условиях?

Если вы проживаете в квартире, то не думайте заводить волка. Он дикий зверь, хоть вы его и будете приручать с детства. Волкам нужно много свободы, он не ваш питомец, он просто член вашей стаи, и свобода ему просто необходима.

В частном секторе будет неплохо соорудить вольер, но он должен быть высоким, желательно с крышей. Волки легко могут перепрыгнуть через трехметровую стену.
За несколько часов такой хищник сможет выбраться из вольера, просто сделав подкоп. Поэтому место ночлега животного должно быть усилено бетоном. Конечно, если вы беспокоитесь за соседей, на которых взрослый, даже одомашненный, волк может начать охоту.

Вольер должен быть лишь местом, где волк будет спать, — то есть его логовом, а не постоянным местом обитания. Для того чтобы хищник себя комфортно чувствовал, давайте ему бегать, быть с вами на равных в плане свободы. Если вы ее не будете давать зверю, то он на вас обозлится, а не станет другом.

Идеальным вариантом для содержания волка станет его полная свобода. Это должен быть небольшой участок, максимально схожий с его природным местом обитания, естественно, огороженный. Волк будет там жить и приходить к вам, чтобы провести со своей «стаей» несколько часов и поесть, а потом вновь будет убегать на «волю».

Можно ли приручить волка, как собаку?

Мы уже писали про то, что его невозможно выдрессировать. Волк не собака. Эти животные — полная противоположность. Если вы с волком нашли общий язык, то он станет вам более верен, чем пес, он будет и другом, и защитником.

Как приручить волка так, чтобы он стал именно другом? Этого не сможет сказать никто. Все зависит от ваших отношений. Не только вам должен нравиться волк, но и ему вы. Если не проявлять по отношению к хищнику агрессию, но и не быть слабым, можно добиться полного взаимопонимания.

С волком нужно находиться гораздо больше времени вместе, нежели с собакой, тогда шансы на успех в приручении возрастут. Волки любят, когда с ними разговаривают, больше его ласкайте, тогда его хищные привычки не будут угрозой для вас и вашей семьи.

Питание волка в домашних условиях

Как приручить волка в реальной жизни, теперь вам известно. Остается вопрос, чем кормить хищника? Вот именно, он хищник, и ему нужно мясо.

Собачий корм волк не станет есть, а если вы его приучите к такой пище с детства, то в дальнейшем столкнетесь с целым букетом заболеваний питомца.

В детстве волка кормите молоком, кашами, мясом кур или свининой, отлично будет поглощаться и мягкая говядина. Мясо должно быть сырым, чтобы малыш полностью получал все необходимые микроэлементы для здорового роста.

Взрослый волк будет питаться исключительно мясом и костями, иногда можно будет варить для него суп на жирном бульоне.

В день взрослый хищник должен съедать не менее восьми килограмм мяса и костей. Если вы считаете, что можете позволить себе такой расход, то вполне можете вырастить здорового и красивого волка.

Сколько волка ни корми…

И все же волк остается диким зверем. Как приручить волка, как его воспитывать и кормить — это одно. Совсем другое — удержать его возле себя, исключить агрессию и все повадки хищника.

Если вы стали замечать, что животное отдаляется от вас, становится совсем другим, то стоит задуматься о его дальнейшей судьбе. Многие люди, приручившие волка, но в дальнейшем столкнувшиеся с его агрессией, предпочтут усыпить зверя или отпустить на свободу. Оба эти варианта не гуманны.

Убить животное просто, но задумайтесь, ведь это живое существо, которое вы не смогли удержать возле себя, не смогли стать его семьей. Это только ваша ошибка.
Отпустить на волю? Это тоже убийство. Прирученный зверь не сможет самостоятельно жить, его загрызут сородичи или подстрелит человек, от которого волк не будет прятаться, ведь он не боится людей.

Самый лучший вариант — найти питомник или отдать животное в зоопарк. Там он будет жить по соседству с людьми, под полной защитой, с правильным содержанием.
Можно ли приручить волка? Можно, только если очень сильно постараться, если не пытаться сделать из него собаку, а жить с настоящим хищником.

From Wikipedia, the free encyclopedia

Wolves communicate using vocalizations, body postures, scent, touch, and taste.^[1] The lunar phases have no effect on wolf vocalisation. Despite popular belief, wolves do not howl at the Moon.^[2] Gray wolves howl to assemble the pack, usually before and after hunts, to pass on an alarm particularly at a den site, to locate each other during a storm or while crossing unfamiliar territory, and to communicate across great distances.^[3] Other vocalisations include growls, barks and whines.^[4] Wolves do not bark as loudly or continuously as dogs do but they bark a few times and then retreat from a perceived danger.^[4] Aggressive or self-assertive wolves are characterized by their slow and deliberate movements, high body posture and raised hackles, while submissive ones carry their bodies low, sleeken their fur, and lower their ears and tail.^[5] Raised leg urination is considered to be one of the most important forms of scent communication in the wolf, making up 60–80% of all scent marks observed.^[6]

Visual[edit]

The gray wolf’s expressive behavior is more complex than that of the coyote and golden jackal, as necessitated by its group living and hunting habits. While less gregarious canids generally possess simple repertoires of visual signals, wolves have more varied signals that subtly inter grade in intensity.^[7][8] When neutral, the legs are not stiffened, the tail hangs down loosely, the face is smooth, the lips untensed, and the ears point in no particular direction.^[9] Postural communication in wolves consists of a variety of facial expressions, tail positions and piloerection.^[10] Aggressive, or self-assertive wolves are characterized by their slow and deliberate movements, high body posture and raised hackles, while submissive ones carry their bodies low, sleeken their fur and lower their ears and tail.^[5] When a breeding male encounters a subordinate family member, it may stare at it, standing erect and still with the tail horizontal to its spine.^[11] Two forms of submissive behavior are recognized: passive and active. Passive submission usually occurs as a reaction to the approach of a dominant animal, and consists of the submissive wolf lying partly on its back and allowing the dominant wolf to sniff its anogenital area. Active submission occurs often as a form of greeting, and involves the submissive wolf approaching another in a low posture, and licking the other wolf’s face.^[12] When wolves are together, they commonly indulge in behaviors such as nose pushing, jaw wrestling, cheek rubbing and facial licking. The mouthing of each other’s muzzles is a friendly gesture, while clamping on the muzzle with bared teeth is a dominance display.^[13]

Similar to humans, gray wolves have facial color patterns in which the gaze direction can be easily identified, although this is often not the case in other canid species. In 2014, a study compared the facial color pattern across 25 canid species. The results suggested that the facial color pattern of canid species is related to their gaze communication, and that especially gray wolves use the gaze signal in conspecific communication.^[14]

Expressive characteristics of visual features
used during social interactions in wolves^[5]

Feature	Aggressive	Fearful
Eyes	Direct stare Open wide	Looking away Closed to slits
Ears	Erect and forward	Flattened and turned down to side
Lips	Horizontal contraction («agonistic pucker»)	Horizontal retraction («submissive grin»)
Mouth	Opened	Closed
Teeth	Canines bared	Canines covered
Tongue	Retracted	Extended («lick intention»)
Nose	Shortened (skin folded)	Lengthened (skin smoothed)
Forehead	Contracted (bulging over eyes)	Stretched (smoothed)
Head	Held high	Lowered
Neck	Arched	Extended
Hair	Erect (bristled)	Sleeked
Body	Erect, tall	Crouched, low
Tail	Held high Quivering	Tucked under body Wagging

Auditory[edit]

Gray wolves howl to assemble the pack (usually before and after hunts), to pass on an alarm (particularly at a den site), to locate each other during a storm or unfamiliar territory and to communicate across great distances.^[3] Wolf howls can under certain conditions be heard over areas of up to 130 km² (50 sq mi).^[15] Wolf howls are generally indistinguishable from those of large dogs.^[16] Male wolves give voice through an octave, passing to a deep bass with a stress on «O«, while females produce a modulated nasal baritone with stress on «U«. Pups almost never howl, while yearling wolves produce howls ending in a series of dog-like yelps.^[17] Howling consists of a fundamental frequency that may lie between 150 and 780 Hz, and consists of up to 12 harmonically related overtones. The pitch usually remains constant or varies smoothly, and may change direction as many as four or five times.^[18] Howls used for calling pack mates to a kill are long, smooth sounds similar to the beginning of the cry of a great horned owl. When pursuing prey, they emit a higher pitched howl, vibrating on two notes. When closing in on their prey, they emit a combination of a short bark and a howl.^[16] When howling together, wolves harmonize rather than chorus on the same note, thus creating the illusion of there being more wolves than there actually are.^[3] Lone wolves typically avoid howling in areas where other packs are present.^[19] Wolves from different geographic locations may howl in different fashions: the howls of European wolves are much more protracted and melodious than those of North American wolves, whose howls are louder and have a stronger emphasis on the first syllable. The two are however mutually intelligible, as North American wolves have been recorded to respond to European-style howls made by biologists.^[20]

Other vocalisations of wolves are usually divided into three categories: growls, barks and whines.^[4] Barking has a fundamental frequency between 320–904 Hz,^[18] and is usually emitted by startled wolves. Wolves do not bark as loudly or continuously as dogs do, but bark a few times and retreat from perceived danger.^[4] Growling has a fundamental frequency of 380–450 Hz,^[18] and is usually emitted during food challenges. Pups commonly growl when playing. One variation of the howl is accompanied by a high pitched whine, which precedes a lunging attack.^[3] Whining is associated with situations of anxiety, curiosity, inquiry and intimacy such as greeting, feeding pups and playing.^[4]

Olfactory[edit]

Olfaction is probably the wolf’s most acute sense, and plays a fundamental role in communication. The wolf has a large number of apocrine sweat glands on the face, lips, back, and between the toes. The odor produced by these glands varies according to the individual wolf’s microflora and diet, giving each a distinct «odor fingerprint». A combination of apocrine and eccrine sweat glands on the feet allows the wolf to deposit its scent whilst scratching the ground, which usually occurs after urine marking and defecation during the breeding season. The follicles present on the guard hairs from the wolf’s back have clusters of apocrine and sebaceous glands at their bases. As the skin on the back is usually folded, this provides a microclimate for bacterial propagation around the glands. During piloerection, the guard hairs on the back are raised and the skin folds spread, thus releasing scent.^[21]

The precaudal scent glands may play a role in expressing aggression, as combative wolves raise the base of their tails whilst drooping the tip, thus positioning the scent glands at the highest point.^[16] The wolf possesses a pair of anal sacs beneath the rectum, which contain both apocrine and sebaceous glands. The components of anal sac secretions vary according to season and gender, thus indicating that the secretions provide information related to gender and reproductive state. The secretions of the preputial glands may advertise hormonal condition or social position, as dominant wolves have been observed to stand over subordinates, apparently presenting the genital area for investigation,^[21] which may include genital licking.^[22]

During the breeding season, female wolves secrete substances from the vagina, which communicate the females’ reproductive state, and can be detected by males from long distances. Urine marking is the best-studied means of olfactory communication in wolves. Its exact function is debated, though most researchers agree that its primary purpose is to establish boundaries. Wolves urine mark more frequently and vigorously in unfamiliar areas, or areas of intrusion, where the scent of other wolves or canids is present. So-called raised leg urination (RLU) is more common in male wolves than in females, and may serve the purpose of maximizing the possibility of detection by conspecifics, as well as reflect the height of the marking wolf. Only dominant wolves typically use RLU, with subordinate males continuing to use the juvenile standing posture throughout adulthood.^[21] RLU is considered to be one of the most important forms of scent communication in the wolf, making up 60–80% of all scent marks observed.^[23] Their urine contains pyrazine analogs that act as kairomones, repelling their prey.^[24]

See also[edit]

• Dog communication

Bibliography[edit]

• Lopez, Barry H. (1978). Of Wolves and Men. J. M. Dent and Sons Limited. ISBN 978-0-7432-4936-2.
• Mech, L. David; Boitani, Luigi, eds. (2003). Wolves: Behaviour, Ecology and Conservation. University of Chicago Press. ISBN 978-0-226-51696-7.
• Zimen, Erik (1981). The Wolf: His Place in the Natural World. Souvenir Press. ISBN 978-0-285-62411-5.

References[edit]

Наш мир переполнен информацией. Проблема найти качественный и достойный контент.

В рубрике «ИНТЕРЕСНОЕ» я публикую статьи и заметки с различных ресурсов. Меня интересуют люди, их поведение, особенности психики в необычных, нестандартных, критических ситуациях.

В рубрике «КОПИЛКА» собраны лучшие, на мой взгляд, фильмы, книги и стихи.

Дружба с волками. Начало.

Ясон Бадридзе — культовая фигура среди ученых-этологов. Несколько лет он прожил в стае волков и передал обоим видам важные знания друг о друге. Людям он рассказал о культуре зверей. Волков научил избегать человека и домашний скот. Его рассказы похожи на сказку, потому что Ясон спускается в те пласты сознания, в которых были созданы древние мифы и в которых люди и звери еще умели слышать друг друга.

Ясон — умный, простой и обаятельный человек. Выглядит он гораздо моложе своих шестидесяти, видно, что полжизни провел в лесу. Общение с ним вызывает странное чувство: вроде просто сидим и говорим, а ощущение, будто выехал на природу. Она словно глядит сквозь него.

Уже полтора года знаменитый ученый сидит в маленькой квартирке в Тбилиси. По утрам джипует по окрестным горам, наблюдая за собачьими стаями. Больше заняться ему нечем, поскольку научная база в России, а визу не дают. От безделья Ясон взялся писать воспоминания.

— Когда мне было лет пять, в Боржомское ущелье отец меня взял осенью. Мы пришли в лес и услышали вой волка. И это было страшное впечатление, что-то потрясающее! Все в душе перевернуло. И до сих пор я как вой слышу, какое-то волнение наступает, куда-то хочется бежать, трудно объяснить… С этого, судя по всему, все и началось.

Вы два года прожили в волчьей стае?

Да, я изначально был экспериментатором, изучал физиологию поведения. Но вскоре осознал, что мы изучаем механизмы того, смысла чего не знаем. Жизнь зверя в природе была почти неизвестна, публикаций о волке тогда почти не было. Я попробовал заняться групповым поведением собак, но скоро понял, что они потеряли многие поведенческие черты. И тогда я решил пожить с волками. Поехал туда же, в Боржомское ущелье, нашел одну семью. Меня интересовало, как формируется поведение, как они обучают волчат охоте…

Погодите. Как Вы познакомились с волками и вошли в доверие?

Во-первых, мне надо было определить их основные тропы. Тропить (идти по следу: охотничий жаргон) я умел, охотой в молодости увлекался, это потом я завязал дуло узелком. Значит, выяснил тропы, взял старые детские пеленки, поносил на себе, чтобы моим запахом пропитались. И начал на тропах стелить эти кусочки. Материя белая, контрастирует, а у волка неофобия очень сильно развита…

Волки боятся всего нового. А с другой стороны, им очень хочется его исследовать — на таком конфликте все время и живут.

Волки сперва обходили эти куски издалека. Интересно было наблюдать, как расстояние постепенно сокращается, и в конце концов они начали рвать эти куски. Я тогда стал выкладывать туда кусочки мяса. Когда они начали его подъедать, это значило, что они к моему запаху привыкли. На все это ушло около четырех месяцев.

Как Вы жили все время в лесу?

Да нормально: бурка, рюкзак, котелки. Палатку я не брал. Если нужно было костер разжечь, уходил за речку. В горах ток воздуха по ручью идет, так что дым их не беспокоил. К этому моменту я знал уже все их тропы, знал, где дневное лежбище, но к ним не выходил, чтобы не напугать.

А потом решил встретиться. Как-то утром увидел по следу, что они прошли — матерые, самец и самка, они логово для волчат подыскивали. И остался их ждать метрах в пятидесяти от тропы. Где-то в полдень они возвратились. И, когда заметили, самка остановилась, а матерый пошел прямо на меня. Метров до пяти подошел и смотрит. Это состояние было, я вам скажу! Когда на таком расстоянии зверь смотрит тебе в глаза. Я без оружия, и он это знает: они запах оружия хорошо знают.

Почему без оружия?

От оружия человек наглым делается. Он идет на риск, на осложнение ситуации, зная, что у него за спиной ружье.

В общем, он стоял, смотрел, смотрел, потом рявкнул, развернулся — и на тропу. И спокойно ушли. А я языком ворочать не могу, как будто язык отсидел. Пронесло, реально пронесло. Но уже стало ясно, что с ними этот номер пройдет. Он испробовал меня — как я отреагирую. Увидел, что нападать я не буду и убегать тоже не собираюсь.

И вот после этого я стал с ними ходить. Куда они, туда и я бегал за ними. Я был в хорошей форме благодаря моему отцу: он был основателем местной школы каскадеров, и я с детства акробатикой занимался, умел владеть телом — как прыгать, куда падать. Но все равно, конечно, было трудно угнаться. Где останавливаемся, там и я остаюсь спать. Как-то спал в бурке завернутый — слышу, вода журчит, на бурку наливается что-то. Выглядываю: матерый с поднятой ногой стоит, пометил меня, значит…

А что это была за стая?

Замечательная семья, лучшая из всех. Старшим там был волк-старик, потом пара матерых — отец и мать, трое переярков (выросшие щенки прошлых лет), потом появились волчата.Старик уже не охотился, на лежбище маленький пригорок был, и он все время на нем лежал, потому что обзор хороший. Волчица приносила ему еду — отрыгивала после охоты.

У волков есть интересная способность: они умеют регулировать секрецию желудка. Если мясо нужно про запас или чтобы отрыгнуть взрослому, оно не переваривается абсолютно. Просто оболочка слизи — и все. Слизь эта бактерицидная, мясо можно закопать, оно в земле не испор¬тится. А щенкам они приносят полупереваренное. И вот старика кормили матерая волчица и один из переярков.

Этот переярок, Гурам, он и меня подкармливал, когда я там болел. Ногу я себе сильно повредил, лежал, не мог их сопровождать на охоту.

Они возвращались, Гурам подойдет, в глаза посмотрит и — оп! — в полуметре от меня мясо отрыгнет.

Гурам — так звали моего ближайшего друга, мы вместе альпинизмом занимались, он погиб, и в честь него я этого переярка и назвал. Реально был похож, такой высокий, светлый, намного светлее остальных. И характер очень хороший. Между молодыми довольно часто бывают драки. И в них этот Гурам всегда побеждал, но сам их никогда не провоцировал.

«Есть коммуникация звуковая, запаховая, визуальная. Но есть еще какая-то невербальная связь, телепатическая. Это хорошо видно перед охотой — они вроде как совещаются, в глаза друг другу смотрят — и зверь разворачивается, идет и делает то, что нужно. И когда у нас все барьеры пропали, у меня это тоже появилось»

И все волки Вас приняли одинаково?

Взрослые приняли после той встречи, переярки понаблюдали за родителями, поняли, что я не опасен. А потом щенки родились, они вообще не знали, что меня там быть не должно.

Дело еще в том, что волки эти меня намного раньше изучили, чем я их. Когда я их еще только тропил, они меня уже физиономически знали. И поняли, что мое присутствие обеспечивает им спокойную жизнь. Там браконьерство жуткое было, постоянно капканы ставили, гонялись за ними: за волка пятьдесят рублей давали. А я с егерями договорился под угрозой мордобоя: пока я здесь, волков не трогать.

Как живут волки, чем занимаются?

Порядочное количество времени они отдыхают. Волки должны минимизировать затраты энергии. На дневках, где вся семья собирается, они в основном лежат, переглядываются, матерые кобель и сука могут облизывать друг друга. Никакой игры у взрослых. А молодые очень много играют. Игра, отдых и охота — больше они ничем не занимаются. Если хорошую добычу завалили — нажрутся, накормят щенков или суку, которая после родов не охотится, остатки закопают, кладовые сделают и могут сутками валяться.

Какие отношения в стае?

Очень хорошие. Переярки потрясающе заботятся о щенках. К старику тоже все подходили, вылизывали, блошили. Единственно, они постоянно определяют свой статус. Молодые часто дерутся, сначала до крови доходит, а потом, года в полтора, они обучаются ритуализировать агрессию. У взрослых состояние агрессии тоже есть, но оно ритуализируется. Я могу клыки показать, схватить, но царапины не останется. Это очень важно.

Как волки охотятся?

Ну, например, старик вскакивает, садится и начинает подзывать других. Они трутся носами. Матерый разворачивается, уходит метров на пятьдесят, прислушивается, возвращается, опять какие-то контакты: трутся носами, в глаза друг другу смотрят, вроде как совещаются. И все расходятся.

Функции на охоте строго распределяются: один лучше загоняет, второй в засаде нападает. Там был огромный луг. Волчица с дочкой уходят в лес, на опушку, матерый гонит оленя, кто-то ему тропу перекрывает, загоняют его ближе к опушке, а там волчица вылетает.

А как волки договариваются, кто где будет?

Вот именно. Есть коммуникация звуковая, запаховая, визуальная. Но есть еще какая-то невербальная связь, телепатическая.

Это очень хорошо видно перед охотой: они вроде как совещаются, в глаза друг другу смотрят, фиксированный такой взгляд — и зверь разворачивается, идет и делает то, что оказывается адекватно делать в тот момент. И когда у нас все барьеры пропали, у меня это тоже появилось. Вот я выхожу с ними на охоту, матерый разворачивается, в глаза смотрит — и я бегу куда надо. А потом оказывается, что я правильно пошел и закрыл тропинку оленю.

«Меня всегда интересовало: способны звери к мышлению или нет. Я ставил эксперименты — там все выглядит по-разному, но животное способно поймать логику самой задачи. На охоте без способности думать зверь ничего сделать не сможет»

А Ваше сознание не мешало Вам?

Сначала мешало, пока я думал, что делать. А потом нет, абсолютно. Уже через несколько месяцев. А месяцев через восемь я мог точно описать, что делает волк у меня за спиной. Потому что все-таки все время было напряжение: это — дикие звери, надо контролировать. И, видимо, это напряжение пробудило третий глаз, или как это называется.

Потом-то я поставил эксперимент.

Вот я обучаю волка в закрытом помещении: свет — сигнал направо, звук — налево. Там еда в кормушке. Для обучения требуется, к примеру, десять экспериментов. Затем этот зверь остается в комнате, ввожу нового волка. Он первого не видит и не слышит, это я точно знаю: у меня был микрофон, который чувствовал от 5 Гц до 35 кГц. Никаких звуков.

Второй волк обучается за пять экспериментов. Нет первого, обученного — нужно десять-одиннадцать. За счет чего? Это ведь связано с пищей: зверь волнуется, когда слышит условные сигналы, и, судя по всему, мысленно повторяет все, что реально должен был сделать. И это каким-то образом передается…

И часто волкам удается этого оленя поймать?

Хорошо, если каждая четвертая охота удачная.

Нечасто. Надолго хватает добычи? Того же оленя, например.

На несколько дней. Я говорил, они делают кладовые. Но оказалось, что волки про них тут же забывают. Но зачем тогда делать, да? Я эксперименты ставил.

Оказалось, что функция этих кладовых — не себя прокормить, а создать максимально стабильную кормовую базу для щенков. Потому что вероятность случайного нахождения своих или чужих кладовых настолько велика, что запоминать не нужно. И это правильно, что они не помнят, а то бы сами съели, а надо оставить щенкам.

Если волчата недоедают, они вырастают психически больными, возбудимыми, и у них агрессия не ритуализируется, а всегда остается реальной.

Когда волчица на сносях, семья начинает интенсивно закапывать добычу. Закопают и забудут. Это невероятно адаптивная неспособность запомнить. Абсурдно звучит «адаптивная неспособность», но это именно так.

Вы хотели понять, как взрослые волки обучают волчат охоте?

Да, все крупные хищники учат детей охотиться. От рождения они этого не умеют. Волчонок может в игре убить крысу и тут же потеряет к ней всякий интерес, даже может рядом с этой крысой умереть с голоду.

Если необученный волк попадет в стадо овец, он просто будет в панике. Он понятия не имеет, что это — пища. Какие-то врожденные инстинк¬тивные элементы у них есть: положительная реакция на запах крови, преследование движущихся объектов, но до умения охотиться это далеко.

Охота — это культура, традиция. Причем у каждой семьи она своя.

В одной и той же местности могут жить семьи, которые умеют охотиться только на лося или только на оленя.

Там, где мы с ними жили, в николаевские времена было императорское охотничье хозяйство. И в то время у волков был описан один необычный прием охоты. Вообще в норме они стараются оленя пустить под уклон, а он пытается уйти наверх. У оленей это инстинктивная реакция: наверху им легче спастись, а пойти под уклон — стопроцентная смерть. А тут волки специально его загоняли на подъем. Почему? А потому, что этот подъем кончался пропастью. Олень туда срывался, а они спокойно обходили эту гору и там его добывали. Тот же самый прием на этом же конкретном месте был и при мне. Передается из поколения в поколение.

«У них фантастически развита взаимопомощь. Они ведь и мне жизнь спасли. Тогда я в первый раз задумался по поводу альтруизма: что это такое? Реализация биологической потребности. Значит, все, чем принято у нас гордиться, не мы придумали, это все оттуда»

Так, может, тогда перед охотой и не надо договариваться?

Абсолютно стандартных ситуаций ведь не бывает. Меня всегда это интересовало: способны звери к мышлению или нет.

Я ставил эксперименты на применение старого опыта в новых условиях. В разных экспериментах все выглядит по-разному, но животное способно поймать логику самой задачи.

На охоте без способности думать зверь ничего сделать не сможет.

Только экстраполировать направление движения жертвы надо десятки раз за охоту. Это довольно простой уровень, но этому надо учиться, волк из зоопарка не сможет. А они способны и на более высокий уровень: прогнозировать результат своих действий, действовать целенаправленно. У меня были эксперименты, которые это доказывают.

Потом я еще выяснил, что волки умеют считать — до семи и кратно семи. Ну, то есть найти третью миску в пятом ряду он может легко. Но если число больше семи, сбивается… Короче, они все время думают. И если что-то на охоте получилось, достаточно одного раза, чтобы они стали применять этот прием. Как-то косуля залезла в кустарник и уже двинуться там не смогла. В следующую охоту они целенаправленно пытаются в кустарник ее загнать.

А как волки учат волчат?

Сначала приносят куски мяса, потом куски мяса со шкурой — приучают щенков к запаху добычи. В четыре месяца взрослые начинают подзывать волчат к добыче. Добудут оленя и воем подзывают, показывают, как он выглядит.

Потом учат брать след и тропить. Но если молодые догонят оленя, они убегают: до девяти месяцев они перед ним испытывают непреодолимый страх.

Потом начинают ходить на охоту со взрослыми. Сначала просто рядом бегают, дальше начинают загонять, потом прикусывать — к полутора годам осваивают основные приемы. Они у каждого свои и зависят от силы, характера. И роли складываются: один гонит, другой направляет, третий в засаде…

А эта семья как-нибудь менялась, пока Вы там жили?

Переярка одного выгнали. Очень тяжелый у него характер был, все время конфликты какие-то возникали, и выгнали его. Вроде бы агрессивный индивидуум должен стать доминантом.

Но если эта агрессивность переходит какую-то грань, то вся социальная система объединяется и изгоняет его. Это такой механизм, купирующий чрезмерную агрессию.

И этот зверь никогда не сможет найти полового партнера. Таким образом, если это — ген агрессивности, он иссекается.

И куда волк пошел?

Ну, вышел за пределы территории. У волков территории не соприкасаются, система не замкнутая. Граница от границы в двух-трех километрах, есть нейтральные зоны, чтобы особи могли выходить.

Семья же не может расти бесконечно. Хотя размножается только одна пара, доминирующая, матерые волк с волчицей. У переярков даже течка не наступает, как правило. Но все равно пометы большие, и примерно раз в четыре года семья достигает критической численности, тесно становится.

У всех млекопитающих есть потребность в реализации определенного количества социальных контактов. И как только это количество выходит за пределы нормы, в группе начинается шумок, конфликты возникают, образуются группировки, и в конце концов одна должна уйти

Куда уходят волки?

Как повезет. Если зайдешь на чужую территорию, убьют. Но бывает, что можно присоединиться к другим, если у них группа малочисленна и им не хватает социальных контактов. Или к человеку выйдут, начнут овец резать.

Переярка выгнали — это одна перемена, и еще старик умер. Это как раз было время, когда волчата из логова выходят. А логово всегда устраивается где-то в другом месте, укромном, не у лежбища. Мы там были, волчица и переярки выманивали волчат. И вдруг мы услышали страшный вой, просто жуткий. Сразу стало ясно, что там что-то происходит ужасное. Мы побежали туда — старик сидел на пригорке и выл душераздирающе, какой-то крик отчаяния. И потом ушел — и все.

Матерый только через месяц занял его место. В течение месяца ни в какую туда не поднимался. Как будто какие-то поминки, объяснить я не могу. Я боюсь антропоморфизировать.

Но я могу представить: во-первых, запах смерти — это очень сильная вещь для животных.

Заранее они смерти не боятся, не знают, что такое смерть. Но запаха смерти, пока волк умирает, пока еще не наступило окоченение, панически боятся.

А говорят, что волки съедают больных, старых?

Да это все сказки. От драк молодые часто погибают: поранят — кровотечение или инфекция. Но целенаправленно никогда не убивают. И про каннибализм — это блеф. Конечно, можно довести. При блокаде и поволжской голодовке тоже и дети родителей ели, и родители детей ели.

На самом деле у них фантастически развита взаимопомощь. Они ведь и мне жизнь спасли. Мы с охоты возвращались, а охота страшно неудачная была. Целый день, и уже к вечеру, еле-еле ноги волочим. И там валун огромный лежал. Я подхожу, хочу присесть, и оттуда на дыбы встает медведь. А расстояние — как мы с вами. Я сейчас не помню, кто из нас что сказал, но волки услышали и бросились. Хотя один удар этого медведя мог волка распороть. Волчица его за пятку взяла, и тут уже душа поэта не вынесла, он пошел вниз, под склон.

Тогда я в первый раз задумался по поводу альтруизма: что это такое?

Значит, все, чем принято у нас гордиться, не мы придумали, это все оттуда. Реализация биологической потребности.

Что будет — зверь об этом не думает. Хотя, например, волчат они от человека не защищают, понимают, что лучше остаться производителю, чем всем погибнуть. И это — приобретенное, культура, потому что от любого другого зверя волчат защищают.

На луну ваши волки выли?

Они воют не на луну, просто полнолуние вызывает прилив эмоций.

А зачем волки вообще воют?

Общаются с другими группами, это социальный контакт, «прикосновение». Кроме того, это информация о расстоянии до других зверей, о статусе, об эмоциональном состоянии. У каждого есть своя партия, и, судя по всему, они строго функциональны.

Откуда волки знают, как выть?

Вообще у них есть две категории звуков. Врожденные, на которые реакция у других тоже врожденная. Например, звук опасности — это такой фыркающий лай. Щенки его слышат и разбегаются, хотя их никто не учил. И есть приобретенные звуки, которым научили.

Притом есть диалекты: допустим, кахетинский волк вряд ли поймет волка из Западной Грузии.

Я был в Канаде по приглашению Джона Тебержа, пришли в национальный парк. Я начал вабить (призывно выть), развернулся по-грузински, завитушки пустил — и вообще наплевали на меня волки. Я был страшно оскорблен. А Теберж просто кларнетом так — у-у-у-у, — и все, они с ума сошли, заголосили.

И что значат все эти завитушки? Что они друг другу говорят?

Если бы я знал, я бы составил словарь. Эти вопросы меня тоже страшно интересуют. Жаль вот, визу не дают, нет возможности заниматься.

Разная информация передается. Я, например, нашел, что родители, когда волчат подзывают к добыче на большом расстоянии, воем объясняют, как идти

Есть вой для собирания стаи, когда группа разбредается и волк скучает. Этот звук легко отличить: он такую тоску наводит, душу выворачивает. Честно говоря, много всяких взглядов на эту тему, но пока понятного мало. Есть такой Сан Саныч Никольский в Москве, он лучше все это знает, его спросите.

И два года Вы с волками сидели безвылазно?

Нет, когда месяца три просидишь в лесу, душа человеческого общения требует. Иногда я возвращался в Тбилиси на несколько дней, дольше нельзя было, чтобы не отвыкли.

Вы сказали, у вас уже дети были?

Да, были маленькие дети. Дети в квартире с волками выросли, это был целый тарарам. Вообще я был такой белой вороной, потому что все нормальные зоологи занимались животными, которых можно есть. «Как заниматься зверем, которого есть нельзя? Занялся бы оленем!»

Они были уверены, что я на своих волках деньги все-таки зарабатываю: убиваю их, сдаю шкуры. Не могли эти люди так не думать: зарплата была сто сорок рублей, а за волка премию давали пятьдесят.

Обязательно кто-нибудь насылал фининспекторов: куда волчат дел? Они же часто гибнут. Я говорю: похоронил. Ну как они могли поверить, что я похоронил такие деньги? Приходилось идти туда, выкапывать этих несчастных, уже разложившихся, хоть шерсть найти.

А я по-разному деньги зарабатывал: чеканкой занимался, ювелирные украшения делал, по мельхиору, серебру, продавал исподтишка, автомехаником работал. Зарплаты не хватало, конечно, чтоб экспериментально работать с ручными животными, мясом же надо кормить. Но что я мог сделать? Непреодолимое желание было этим заниматься.

А с волчьей семьей чем дело кончилось?

Там же нельзя было навечно поселиться, я-то с удовольствием, но нельзя было. А через год я вернулся — и оказалось, что перед этим там истребили пятьдесят четыре волка, включая моих. Это было очень тяжело… И после этого заповедник наполнился одичавшими собаками, потому что некому было держать границы. Потом я приручал к себе других, еще пять семей у меня было, но та оказалась для меня самой важной.

И потом Вы стали выращивать своих волков?

Да, по ходу дела мне пришла в голову идея реинтродукции. Первоначально для спасения моих зверей, с которыми я экспериментировал. Потому что отработал — надо в зоопарк отдать. Но столько зверей раздать невозможно — значит, надо выпускать куда-то.

Но зверь, выросший в неволе, в лесу не выживет, это я уже понимал. И тут я задумался над общей проблемой. В мире уже много видов, которых в природе не осталось, только в неволе. Леопард на Кавказе полностью исчез, полосатых гиен почти не осталось. Значит, надо получать потомство в неволе и выпускать.

Но вы же были в зоопарке — сразу бросается в глаза ущербность психики: нервные тики, стереотипные движения.

И я решил попробовать самостоятельно вырастить зверей с нормальным охотничьим поведением, способных жить в лесу. Дал объявление в газету, стал покупать волчат у охотников, выкармливать.

К сожалению, первые два выводка я запорол. Оказалось, чтобы они нормально выросли, надо знать, как их выкармливать. Например, во время сосания щенок должен массировать лапами молочную железу матери — одной, другой.

А если им не во что упираться, возникает тоническое напряжение мышц и в мозгу формируются очаги высокой активности, которые на всю жизнь остаются.

Звери вырастают психически неуравновешенными: депрессии, фрустрации, конфликты в группе.

Плохо, если дырка в соске слишком большая. У новорожденных мозг не до конца сформирован, они не чувствуют ни голода, ни насыщения, для них важно само сосание. Молоко льется, животики раздуты, а они все равно сосут. Желудок растягивается, и, когда они взрослеют, им нужно больше пищи, не могут наесться. Они своим поведением абсолютно дестабилизируют обстановку в группе. Агрессия у них не ритуализируется, отношения они строить не могут…

Ну как я мог все это себе представить? Это я потом уже все понял.

Получается, живое существо ужасно тонко притерто к среде: шаг в сторону — и все, сломалось…

Безусловно. Это первым сказал еще Леонардо да Винчи.

Организм не существует сам по себе, он живет в среде, и все наши исследования должны быть построены на понимании их общности, иначе это будет артефакт.

Поэтому так важен для меня был полевой опыт.

Конечно, эти пределы особенно узкие у новорожденных, надо было их как-то поймать. Выкармливал волчат я дома, но как только они достигали времени выхода из логова, уже вывозил их в поле на пару дней. А совсем выпускал их уже полово¬зрелыми на Триалетском хребте, недалеко от Тбилиси. И там был с ними. Не постоянно — на недельку останешься, возвращаешься.

И как Вы учили волчат?

Главное — чтобы у них сформировались навыки ориентации в пространстве. Они должны знать территорию, на которой будут жить, водопои копытных, тропы основные. Без этого они не смогут охотиться.

Дальше надо научить брать след. Допустим, идем, наткнулись на след оленя. У волков четкая реакция: олени очень резко пахнут. Надо их обязательно успокоить. Я сам начинаю след изучать, обнюхивать, подскуливаю, подзываю их. Они обязательно подбегут и сделают то же самое. Родители так и обучают их.

Если, допустим, след опасный, мать демонстративно обнюхивает, щенки подбегают, тоже обнюхают, и тогда она издает сигнал тревоги, тот самый фыркающий лай, на который у щенков врожденная реакция. И все — они врассыпную, к этому следу в жизни не подойдут.

Лаять я так научился. А их звуки одобрения я изобразить не могу — значит, просто за ухом почешу. Сперва мясо им давал полупереваренное: покупал желудочный сок в аптеках. Потом сырое мясо, потом со шкурой — ногу принес, бросил. А дальше стал приносить подстреленных косуль: я стрелял в них шприцем со снотворным. Когда она начинает выходить из наркоза, я выпускаю волков.

Но Вы же не могли заменить стаю волков, учить загонять, нападать?

Главное было их мотивировать, показать свой интерес, я же был для них вожаком, доминантом. А они сами все делали. Одной успешной охоты достаточно, потом все оттачивается идеально. Главное — чтобы они знали вид, на который охотиться надо.

Параллельно они учатся думать, примерно с пяти месяцев. Они же все время играют в догонялки — и учатся экстраполировать движение жертвы, короче говоря, срезать путь преследования. Это именно мышление.

У меня было две группы волчат. Одну я вырастил в обычном вольере, а другую — в вольере с обогащенной средой: со множеством валунов, завалами из деревьев, специальными ширмами, за которыми можно спрятаться. И в семь месяцев волчата из обогащенного вольера могли решать экстраполяционные задачи на специальной установке, а волчата из обычного — нет. Потом в годовалом возрасте я поменял их местами, но волчата из обычного вольера уже не могли научиться нормально думать: способность угасла. А те волки эти задачи как семечки щелкали.

Это напоминает один классический опыт по детской психологии…

Да, конечно, сущностно мы мало отличаемся, жизненные задачи одинаковые. Всю жизнь учимся жить…

Потом я обе эти группы выпустил на том же Триалецком хребте и попытался научить их охотиться. Понятно, что со зверями из обычного вольера не получилось. Пока косули и олени их не боялись, еще как-то, а потом — все. К сожалению, я сознательно на это пошел, вырастил их неполноценными. Я знал, что им придется всю жизнь провести в неволе. А из обогащенного — прекрасно выучились.

Я слышал, Вы научили волков не есть овец?

Да, главная проблема реинтродукции какая? Трудности с местным населением. Потому что такие звери не боятся людей.

Вот много лет выпускают гепардов в Африке. А они от голода приходят в деревни, кур воруют, овец. Люди их убивают. Если местное население против, конец затее.

Но я же знаю диких волков: они панически избегают людей. Значит, надо было как-то и моих научить. А в 60-х годах был великий испанский физиолог Хосе Дельгадо, он придумал такое шоу: вживлял быкам электрод в мозг, и когда этот разъяренный бык на него мчался, он нажимал на кнопку радиопередатчика — и бык замирал в полуметре от него. Но волкам в мозг вживлять электрод не будешь, поэтому я придумал ошейник. Хорошо, тогда появились такие супер-пупер галетные батарейки по девять вольт. В Тбилиси все можно было у военных купить. Я набирал их так, чтобы на выходе 300 вольт получалось.

Мы привлекли местных жителей. Потому что скрыть эту работу невозможно было, а если показать селянину, что волк тебя боится, — это полный восторг. А мне разные люди нужны были: молодые, старые, горбатые, женщины, дети. Волки же привыкли ко мне и никаких людей не боятся.

Новый человек появляется — они идут к нему, а я сразу нажимаю кнопку, они получают раздражение током. Раз, два, уже на третий раз, как только увидят человека, убегают моментально. Но сначала они убегали недалеко, а надо было, чтобы на расстояние выстрела. В общем, за сорок дней реакцию удалось идеально отработать.

Ну, и такую же реакцию надо было выработать на домашних животных. Пастухи на это охотно соглашались, им было интересно: как это волк барана не съест?

Надо было видеть выражение лица этой овцы, от которой волк убегал.

На второй раз она уже на него сверху вниз смотрела: козявка! Но реакция эта не вырабатывается сразу на всю скотину, по каждому виду надо было работать отдельно: на овец, коз, коров, лошадей. По ходу дела одна волчица у меня залезла в овчарню, а там и куры были. Она передавила кур, а овец не тронула…

В Москве теперь продаются такие ошейники.

Да, я сдуру опубликовал статью, все описал. У нас-то никто не почесался, а в Америке уже через два года они появились, electronic dog trainer называется.

У меня еще одна затея была: я волкам вешал маленькие радиопередатчики, пеленговал, и можно было четкую картину их передвижений видеть.

Ну, и военные меня поймали. Что там пипикает в эфире? Три дня сидел я у них в КПЗ, в грузовике, умолял: «Слушайте, зоолог я. Ну хотите, позову волков?» — «Издеваешься? За дураков нас держишь?» Хорошо, на третий день полковник приехал: «Чем занимаетесь?» Я говорю: «Институт зоологии, слежу за передвижением волков». — «Как докажете?» — «Давайте выйдем отсюда, сто метров отойдем, я повою — они придут». Он так посмотрел на меня с прищуром: врет, заливает, волки к нему из лесу придут!

В общем, повыл, они вышли, те в ужасе — хорошо, не перестреляли. Ошейники заставили меня снять, отобрали, только попробовать успел.

Вы волков всему обучили. И что дальше?

Дальше интересно было, что будет у следующих поколений. Я сделал щенкам ошейники металлические, и на каждом надпись: «Если вы мне принесете этот ошейник, я вам плачу в два раза больше, чем государство». И ни одного мне не принесли.

Я потом спрашивал: за десять лет в тех краях не было убито ни одного волка, никто из местных охотников их не видел. Значит, выработалась традиция.

И Вы эту волчью семью больше не видели?

Через девять лет я поехал туда по своим делам, ходил по лесу и увидел знакомый след: там фаланги одной не было. Я понял, что это мои звери. Почти неделю ходил, вабил.

И в конце концов они вышли, двое волков. Им уже по 13 лет было, седые, зубы стерты. Судя по всему, они уже дня два за мной наблюдали, ходили вокруг.

Вышли, уставились и так смотрели, смотрели — а потом вдруг начали играть, как щенки. Как они играли, визжали! Таким счастливым я никогда не был.

Источник