Как найти проститутку в подмосковье

Исповеди уличных проституток: почему путаны вернулись на московские дороги

Идея лично пройтись по точкам «анок-путанок» рождается после появления устойчивых слухов, что «девочки вернулись». Очевидцы видят их на привычных, «исконных» участках — Тверская, Ленинградка, Кутузовский проспект… Собственно, девушки по вызову (по телефону, по Интернету) никуда и не исчезали, а вот путан без крыши над головой одно время совсем не было видно. И вдруг — второе пришествие…

Вот как рассуждают об этом явлении пользователи на специальном форуме для тех, кто любит побыстрее и не выходя из собственной машины. Сразу и не поймешь, о чем это они, столь специфический у них сленг: «ТТХ» — тактико-технические характеристики; «местоимение» — место для платной любви; «секс-экспресс» — быстрый интим…

«Пару дней назад заметил на этой заправке (фото бензоколонки на МКАД прилагается) одинокую, но очень офигенную проститутку. Молодая (максимум 25 лет), очень клевая девка с очень неплохими ТТХ в наряде стюардессы! Ценник стандартный: 1000/1500. Лично я впервые в жизни увидел на дороге настолько привлекательную уличную проститутку и в безумно сексуальном наряде… Сказала, что работает почти каждый день, время сказала по-разному, зовут Катя».

Далее следует бурное обсуждение достоинств Кати:

«Был сегодня у этой Кати. Да, нашел ее там же, на заправке, правда, пришлось подождать минут 30. Девочка СУПЕР, дело свое знает… Всем удачи на дороге».

«Подтверждаю. Я Катин постоянный клиент. Заезжаю достаточно регулярно. Местоимения в машине. Удачного секса на дороге».

«Если на этой точке нет, то можно прокатиться до следующего перехода. Мост через МКАД после съезда на Ленинградку, перед съездом в Куркино. Я так понял, они мигрируют туда-сюда. Видел пару дней назад, но был не один…»

И вот совсем недавно крик души:

«Уже какой день на МКАДе никого нет!!!! Даже Кати на заправке! Проехал весь МКАД от Молодогвардейской до Щелчка. Время: 22.00–23.30. Никого! Куда все подевались? Может, холодно? Но было-то всего минус 6…»

Начитавшись этого древнейшего «секс-авторадио», понимаю, что без журналистского рейда тут не разобраться…

Заправочно-плечевые: местоимение — машина

К счастью, на расследование такого рода волонтеров мужского пола уговаривать долго не пришлось. Один взял на себя Новую Москву и МКАД (именно там пролегает его путь на работу), другой — федеральные магистрали столицы в пределах МКАД (Рублевка, Можайка, Ленинградка и пр.) и центр.

Для начала выезжаю на дело с волонтером №1. 20-й километр Киевского шоссе из области, полдень, мороз и вьюга. На обочине девушка в пуховичке и модной шапке с большим помпоном притоптывает от холода, одновременно тыкая в смартфон. Если бы не мой спутник, я была бы абсолютно уверена — бедняжка ждет автобуса. Но спутник уверенно притормаживает и интересуется, приоткрыв окно:

— Сколько?

— Тысяча орал, две комплекс, — следует незамедлительный ответ.

Оказывается, все довольно просто. Правда, непонятно, есть ли фиксированные точки, где гарантированно можно встретить уличную жрицу любви, невзирая на погодные условия. Однако, похоже, не ясно это только тем, кто подобными услугами не интересуется.

Приближаемся на пару-тройку километров к Москве, слева аэропорт «Внуково», справа снова аналогичная девушка. Но ответ уже иной: 5 тыс. руб. орал в машине, 15 тыс. комплекс, но не в машине.

Дальше мы с волонтером-мужчиной разделяемся. Он едет по прочим точкам, широко известным в узких мужских кругах, а я встаю «ждать автобус» неподалеку от «коллеги». Тормозящих возле меня водил уверяю, что жду такси. Моя задача — посмотреть, будет ли кто из «товарок по цеху» или их покровителей интересоваться моим самостийным бизнесом? И возможно ли завести общение по душам с девушками с обочины?

Через час мне кажется, что я вмерзла в обочину этого шоссе, но в контакт со мной никто не вступает, кроме редких притормаживающих машин. Еще через полчаса девушка уходит по узкой тропинке куда-то вглубь. Иду за ней и оказываюсь в небольшом придорожном кафе. Девушку в кафе, видимо, знают: я не слышу, чтобы она делала заказ, но ей приносят 100 г водки и суп. Выжидаю, пока девица остограммливается, и подсаживаюсь. Собираюсь завести разговор издалека, но она меня опережает:

— Заработать пытаешься?

— Ну да, — размыто соглашаюсь я. — Но, боюсь, возраст уж не тот…

— Возраст вообще ни при чем, если техникой владеешь. Если нет, проблема, — отвечает девушка. — А почему тут?

Рассказываю историю, что снимаю комнату в поселке Внуково, надо перекантоваться.

В течение минут 40, пока девушка отогревается в кафе, узнаю, что зовут ее Вика, она из Донецкой области. Приехала в Подмосковье к другу по переписке в соцсетях, он впрямь встретил ее на вокзале и привел к себе домой. Пару недель пожила с ним и его матерью, но мать была против и в итоге выставила гостью из Новороссии… Теперь Вика сняла комнату неподалеку и пока решает, как жить дальше. Может, в Киев уедет, когда денег подсоберет.

— И что, ты вот так взяла и вышла на трассу? А вроде дань кому-то надо платить? Кто тут — менты, бандиты?

— Не знаю. Я же объявлений не даю, то выйду, то не выйду. А там сама смотрю, садиться в машину или нет. Если человек с виду нормальный, я его вот на этот пятачок везу, — Вика указывает за площадку за кафе. — А если он сюда не хочет ехать, я выхожу, мало ли что у него на уме?! А кто тут крышует, понятия не имею! Я еще ни с кем таким не сталкивалась.

— А вдруг полиция заберет за проституцию?

— Скажу, что попутку ловила, а меня завезли и пытались изнасиловать. Я об этом сразу клиента предупреждаю. Если что не по плану, то его слово против моего.

— А почему тут по трассе такой разброс цен за один и тот же вид услуг — от тысячи до пяти?

— Ну пятера, наверное, у тех, кто с кем-то делится — сутенеры там или кто. А может, она просто себя элитной считает. Да пусть кем угодно считает, но зачем кто-то будет платить пять, если можно одну?!

…Все же мужчинам сподручнее ориентироваться в поле подобных услуг. К вечеру получаю отчет от своего волонтера:

— Появились снова девочки — факт! На самых ходовых точках из прошлого: Ленинградка — съезд на Куркино, МКАД, Рублевка, Новая Рига. Есть и на других трассах южного и восточного направления, но там больше «плечевые» — для дальнобойщиков.

А на элитных направлениях и МКАД стоят «заправочные» — при бензоколонках и всяких торговых центрах. Сейчас в этом вопросе все то же самое, что и в кризис 2008-го — и цены, и условия. Цены за обычный интим в машине 5–6 тыс., орал 1,5–2 тыщи. Все только в авто. С дороги девочки очень редко куда-то едут, боятся. Только если уже знакомы с клиентом, но тогда ценник чуть больше: с ночи до утра (6 часов) — 10 тыс. руб.

На МКАД девочек крышуют бандюки, как и раньше, контролируют шестерки. Но, говорят, это ненадолго. Сейчас их или в оборот возьмут «профсоюзы» или пару трупов найдут на обочинах, и само собой рассосется…

Отчитался мой волонтер и по ассортименту. Девушки в основном до 30 лет, за редким исключением — он заметил одну беременную и одну мадам явно за 60. Обе стоят на Новой Риге и очень хитро — возле больших магазинов и, если чуют неладное, быстро превращаются в честных покупательниц.

— А вот на Рублевке ценник уже от 15 тыс.! — сообщает волонтер. — Не, девчонки такие же, просто направление лакшери. А девочки в основном приезжие — чаще всего из регионов, реже с Украины и совсем редко из Белоруссии.

Проститутка по имени Оля, с которой меня познакомил ее клиент, а мой бывший коллега, объясняет, почему сегодня некоторые девушки уходят из организованного секс-бизнеса в свободное плавание на трассах:

— Эти сайты и бордели такую потогонку устроили, что от них все бегут! Даже в салонах красоты парикмахерши-маникюрши работают 50 на 50, в худшем случае 40% — девочке, 60% — заведению. А эти «оптовики» девочкам дают всего 20%, а в кризис стало и по 15%. А защиты от этих борделей все равно никакой. Вот недавно был рейд. Кого накрыли, от тех хозяева открестились. Мол, я только диспетчер на телефоне, кто звонит, зачем, вообще не знаю, этих проституток впервые вижу! Они же просто заказы собирают, как диспетчеры такси. А встреча все равно на территории твоей или клиента.

Позвоночно-общепитовские: местоимение — как придется

С волонтером №2 около 21.00 мы съезжаем на обочину Можайки — на отрезке после пересечения с Рублевкой. Там маячит одинокая женская фигура. Волонтер выходит и вступает с ней в беседу, а потом отправляется за ней в темный двор между двумя старыми «панелями». И через 10 минут возвращается с результатом:

— Стоит не девочка, а «мамка». Если клиент выражает желание «отсмотреть», ведет во двор, вызывает по телефону девочек, они выходят из подъезда и выстраиваются в шеренгу, чтобы можно было выбрать. Цена — от 3 тыс. руб. за сеанс быстрого интима в машине. Есть небольшие колебания в цене — по словам главной, зависит от уровня самой девочки и степени доверия, которое внушает клиент. Предупреждает, что деньги возьмет вперед, а потом покажет, где можно спокойно припарковаться в этом же дворе, и еще на шухере постоит.

Ради интереса вылезаю из авто и иду в одиночестве в тот же двор. Там уже никого, кроме гуляющих собак и их владельцев.

На следующий день волонтер №2 обобщает ситуацию в этом сегменте рынка:

— Примета последнего времени — снова появились индивидуалки, продают себя сами и ни с кем не делятся. Много на Ленинградке — как на Ленинградском проспекте в районе Динамо, так и на шоссе ближе к МКАД. На Тверской тоже есть, но это другое: там центровые, ресторанные — и крыша у них серьезная. А внутри МКАД, но не в самом центре, крышуют местные менты, по районам. Я разговорил одну…

И волонтер №2 рассказывают историю 19-летней Риты, «позвоночной» — так называют девочек, которые живут обычной жизнью у себя дома, но по некоему звонку выходят из квартиры и направляются в определенное место. Индивидуалками они считаются, потому что пресловутый звонок поступает не от диспетчера «официального» борделя, а от такого же самодеятельного менеджера, как и она сама.

Рита — москвичка, выросла в «хрущобе» в районе Динамо. Мама растила ее одна, работая учительницей в школе. Рита не голодала, но по крутизне смартфонов и шмоток за одноклассниками не поспевала. После школы пошла в медучилище и купила себе овчарку, с которой все и началось. Гуляя с питомцем в окрестных дворах, познакомилась с молодой парой увлеченных собачников. Аня и Вадим были женаты, жили в соседнем дворе. Подружились, как-то выпили, разговор зашел о кризисе, о нехватке денег…

И друзья предложили, со слов самой девушки, очень аккуратно: мол, мы можем иногда находить любителей юного тела и координировать их с тобой. Это быстро, безопасно и по большому счету не изменит твоей жизни. Рита решила попробовать. Когда друзья звонили, она быстренько одевалась и шла в указанное место неподалеку, где в машине ее дожидался клиент. Они заезжали во двор, действо происходило там же, действительно быстро, за это Рита получала 5 тыс. руб., две из которых отдавала новым друзьям. А откуда ее друзья добывают клиентов, она, мол, и понятия не имеет…

— Мне потом приятель про подобную схему рассказал, — поясняет волонтер №2, — но там нужно предоплату кидать на карту «координатору» девушки, и она придет только тогда, когда деньги упадут на счет. А почему так стало, понятно — демпингуют. На централизованном портале интимуслуг все то же самое обошлось бы втрое дороже.

Возникла из небытия и современная вариация на тему интердевочек в формате ИП — индивидуального предпринимателя. Мне удалось в один день прослушать впечатления как «мамки» этих девушек, так и их потенциального клиента.

— Я этих девочек нахожу в соцсетях, — делится патронесса сегодняшних интердевочек. — Знакомлюсь, переписываюсь, смотрю. Самых способных отбираю и приглашаю к себе. Чаще они из регионов, так я их к себе селю, пою, кормлю. Учу хорошим манерам, как одеваться, чтобы привлекать внимание, как угодить мужчине.

Потом мы идем с ними в подходящие рестораны, там я объясняю, когда и как вовремя встать и как эффектно пройти до туалета, чтобы сидящие в зале мужчины тебя заметили. Ну а потом я девочек рассаживаю по точкам. Да никто за ними не присматривает! Имеет же право симпатичная девушка принять ухаживания! А мужчина вправе помочь девушке, если она нуждается, а у него есть такая возможность.

Правильно заводить разговор на эту тему я тоже учу, как и отсеивать на глаз неплатежеспособных и непорядочных. А девочки делятся со мной заработанным. Но это все дело совести. Я же стараюсь отбирать хороших, порядочных, у меня на это интуиция. Поэтому обманывают меня редко, я же им как учитель, как мать…

А вот 35-летний предприниматель из Бельгии через 3 дня пребывания в одном из элитных отелей московского центра хватается за голову:

— Я бываю в Москве примерно раз в два года. И в прошлый приезд ничего подобного не было! Два года назад было, как у нас в Европе: такие услуги возможны — и тот, кому они необходимы, может позвонить по телефону и вызвать… Или поехать к дамам сам. Но в этот раз девушки легкого поведения не только звонят в номер, они стучат в дверь! И после полуночи, и в тренажерном зале отеля прохода не дают! У вас что, снова начались 90-е?

Секс-экспресс: повторенье — мать ученья

Возвращаюсь домой по Кутузовскому и, проезжая Парк Победы, уже наметанным за последние дни взглядом вижу характерную стайку девушек в пуховичках, с трогательными большими помпонами на шапках. Жрицы, не желающие отдавать кровно заработанное паразитам, предоставляющим им «площадку», вернулись к проверенному старому формату ИП.

У ИП в сфере интимуслуг уже есть своя история и легендарная прима жанра — престарелая и хромая труженица панели 70–80-х годов прошлого столетия по кличке Шлеп-Нога. Эта легенда «уголка» (между «Националем» и «Интуристом») вошла в историю столицы как самая успешная и популярная индивидуалка советской Москвы. Не случайно эту «оральную музу» московских таксистов знала вся Москва тех лет, на нее приезжали смотреть как на столичную достопримечательность.

Говорят, и охромела она, попав под такси — так поспешила навстречу очередному клиенту с зеленым огоньком. О Шлеп-Ноге, как о настоящей звезде, ходит множество профессиональных легенд: мол, выходила она на свой рабочий уголок до 85 лет, обслуживала до 30 клиентов в день, носила вставную челюсть, которую перед началом работы деликатно изымала изо рта, обслужиться у Шлеп-Ноги считалось хорошей приметой.

Некоторые старые московские таксисты помнят ее до сих пор: «Танькой ее звали, три рубля она брала за поцелуй ниже пояса тут же в машине. Некоторые умники, получив удовольствие, пытались ее расспросить — мол, как же ты дошла до жизни такой? А она одному из нашего таксопарка возьми и скажи: мы ведь к чему стремимся? Чтобы с каждого по возможностям и каждому по потребностям… А я тут, потому что мои богатые возможности опережают скромные потребности!»

Может, и сейчас оно так?

P.S. Уголовный кодекс карает организацию занятий проституцией лишением свободы на срок до шести лет. Если проституцией занимаются лица, которым еще не исполнилось 14 — на срок до десяти лет.

По данным российских общественных организаций анализы, взятые у 479 проституток, показали, что 13% из них заражены ВИЧ.

Где стоят ночные бабочки в москве ночью

Информация по объектам на карте

Уличные Точки Проституток В Москве на карте

Вы можете посмотерть на нашей интерактивной карте Уличные Точки Проституток В Москве , ознакомиться с местоположеним Уличные Точки Проституток В Москве , получить более подробную информацию.

Смотрите на карте Уличные Точки Проституток В Москве .

обычно едешь по Ярославке или Ленинградке какой-нибудь, на подъездах к Москве стоят девочки.. так, рядками, выбирай какая получше (ну, если считать, что там возможно получше)

А тут ехал я недавно.. по той же ярославке.. и смотрю.. стоят рядками.. и что-то много.. но какие-то неказистые.. Подъезжаю поближе.. А они.. не девочки вовсе.. а мужики, нафиг.. Я уж думал, что это полная и безоговорочная победа феминизма.. А потом подумал еще и решил, что, видимо, то рабочие хотят быть нанятыми для постройки дач и прочих сооружений.. А как стоят, как стоят..

Еще совсем недавно невооруженным глазом путан было не сыскать, только в Интернете или по «сарафанному радио». Сегодня уличные жрицы любви снова в обойме — одни вдоль пригородных трасс, другие на вымытых тротуарах центра. Мы выяснили причины внезапного ренессанса уличных секс-услуг.

Исповеди уличных проституток: почему путаны вернулись на московские дороги

Вот как рассуждают об этом явлении пользователи на специальном форуме для тех, кто любит побыстрее и не выходя из собственной машины. Сразу и не поймешь, о чем это они, столь специфический у них сленг: «ТТХ» — тактико-технические характеристики; «местоимение» — место для платной любви; «секс-экспресс» — быстрый интим.

«Пару дней назад заметил на этой заправке (фото бензоколонки на МКАД прилагается) одинокую, но очень офигенную проститутку. Молодая (максимум 25 лет), очень клевая девка с очень неплохими ТТХ в наряде стюардессы! Ценник стандартный: 1000/1500. Лично я впервые в жизни увидел на дороге настолько привлекательную уличную проститутку и в безумно сексуальном наряде. Сказала, что работает почти каждый день, время сказала по-разному, зовут Катя».

Далее следует бурное обсуждение достоинств Кати:

«Был сегодня у этой Кати. Да, нашел ее там же, на заправке, правда, пришлось подождать минут 30. Девочка СУПЕР, дело свое знает. Всем удачи на дороге».

«Подтверждаю. Я Катин постоянный клиент. Заезжаю достаточно регулярно. Местоимения в машине. Удачного секса на дороге».

«Если на этой точке нет, то можно прокатиться до следующего перехода. Мост через МКАД после съезда на Ленинградку, перед съездом в Куркино. Я так понял, они мигрируют туда-сюда. Видел пару дней назад, но был не один. »

И вот совсем недавно крик души:

«Уже какой день на МКАДе никого нет. Даже Кати на заправке! Проехал весь МКАД от Молодогвардейской до Щелчка. Время: 22.00–23.30. Никого! Куда все подевались? Может, холодно? Но было-то всего минус 6. »

Начитавшись этого древнейшего «секс-авторадио», понимаю, что без журналистского рейда тут не разобраться.

Заправочно-плечевые: местоимение — машина

К счастью, на расследование такого рода волонтеров мужского пола уговаривать долго не пришлось. Один взял на себя Новую Москву и МКАД (именно там пролегает его путь на работу), другой — федеральные магистрали столицы в пределах МКАД (Рублевка, Можайка, Ленинградка и пр.) и центр.

Для начала выезжаю на дело с волонтером №1. 20-й километр Киевского шоссе из области, полдень, мороз и вьюга. На обочине девушка в пуховичке и модной шапке с большим помпоном притоптывает от холода, одновременно тыкая в смартфон. Если бы не мой спутник, я была бы абсолютно уверена — бедняжка ждет автобуса. Но спутник уверенно притормаживает и интересуется, приоткрыв окно:

— Тысяча орал, две комплекс, — следует незамедлительный ответ.

Оказывается, все довольно просто. Правда, непонятно, есть ли фиксированные точки, где гарантированно можно встретить уличную жрицу любви, невзирая на погодные условия. Однако, похоже, не ясно это только тем, кто подобными услугами не интересуется.

Приближаемся на пару-тройку километров к Москве, слева аэропорт «Внуково», справа снова аналогичная девушка. Но ответ уже иной: 5 тыс. руб. орал в машине, 15 тыс. комплекс, но не в машине.

Дальше мы с волонтером-мужчиной разделяемся. Он едет по прочим точкам, широко известным в узких мужских кругах, а я встаю «ждать автобус» неподалеку от «коллеги». Тормозящих возле меня водил уверяю, что жду такси. Моя задача — посмотреть, будет ли кто из «товарок по цеху» или их покровителей интересоваться моим самостийным бизнесом? И возможно ли завести общение по душам с девушками с обочины?

Где на мкаде стоят девушки

Информация по объектам на карте

Уличные Точки Проституток В Москве на карте

Вы можете посмотерть на нашей интерактивной карте Уличные Точки Проституток В Москве , ознакомиться с местоположеним Уличные Точки Проституток В Москве , получить более подробную информацию.

Смотрите на карте Уличные Точки Проституток В Москве .

обычно едешь по Ярославке или Ленинградке какой-нибудь, на подъездах к Москве стоят девочки.. так, рядками, выбирай какая получше (ну, если считать, что там возможно получше)

А тут ехал я недавно.. по той же ярославке.. и смотрю.. стоят рядками.. и что-то много.. но какие-то неказистые.. Подъезжаю поближе.. А они.. не девочки вовсе.. а мужики, нафиг.. Я уж думал, что это полная и безоговорочная победа феминизма.. А потом подумал еще и решил, что, видимо, то рабочие хотят быть нанятыми для постройки дач и прочих сооружений.. А как стоят, как стоят..

Еще совсем недавно невооруженным глазом путан было не сыскать, только в Интернете или по «сарафанному радио». Сегодня уличные жрицы любви снова в обойме — одни вдоль пригородных трасс, другие на вымытых тротуарах центра. Мы выяснили причины внезапного ренессанса уличных секс-услуг.

Исповеди уличных проституток: почему путаны вернулись на московские дороги

Вот как рассуждают об этом явлении пользователи на специальном форуме для тех, кто любит побыстрее и не выходя из собственной машины. Сразу и не поймешь, о чем это они, столь специфический у них сленг: «ТТХ» — тактико-технические характеристики; «местоимение» — место для платной любви; «секс-экспресс» — быстрый интим.

«Пару дней назад заметил на этой заправке (фото бензоколонки на МКАД прилагается) одинокую, но очень офигенную проститутку. Молодая (максимум 25 лет), очень клевая девка с очень неплохими ТТХ в наряде стюардессы! Ценник стандартный: 1000/1500. Лично я впервые в жизни увидел на дороге настолько привлекательную уличную проститутку и в безумно сексуальном наряде. Сказала, что работает почти каждый день, время сказала по-разному, зовут Катя».

Далее следует бурное обсуждение достоинств Кати:

«Был сегодня у этой Кати. Да, нашел ее там же, на заправке, правда, пришлось подождать минут 30. Девочка СУПЕР, дело свое знает. Всем удачи на дороге».

«Подтверждаю. Я Катин постоянный клиент. Заезжаю достаточно регулярно. Местоимения в машине. Удачного секса на дороге».

«Если на этой точке нет, то можно прокатиться до следующего перехода. Мост через МКАД после съезда на Ленинградку, перед съездом в Куркино. Я так понял, они мигрируют туда-сюда. Видел пару дней назад, но был не один. »

И вот совсем недавно крик души:

«Уже какой день на МКАДе никого нет. Даже Кати на заправке! Проехал весь МКАД от Молодогвардейской до Щелчка. Время: 22.00–23.30. Никого! Куда все подевались? Может, холодно? Но было-то всего минус 6. »

Начитавшись этого древнейшего «секс-авторадио», понимаю, что без журналистского рейда тут не разобраться.

Заправочно-плечевые: местоимение — машина

К счастью, на расследование такого рода волонтеров мужского пола уговаривать долго не пришлось. Один взял на себя Новую Москву и МКАД (именно там пролегает его путь на работу), другой — федеральные магистрали столицы в пределах МКАД (Рублевка, Можайка, Ленинградка и пр.) и центр.

Для начала выезжаю на дело с волонтером №1. 20-й километр Киевского шоссе из области, полдень, мороз и вьюга. На обочине девушка в пуховичке и модной шапке с большим помпоном притоптывает от холода, одновременно тыкая в смартфон. Если бы не мой спутник, я была бы абсолютно уверена — бедняжка ждет автобуса. Но спутник уверенно притормаживает и интересуется, приоткрыв окно:

— Тысяча орал, две комплекс, — следует незамедлительный ответ.

Оказывается, все довольно просто. Правда, непонятно, есть ли фиксированные точки, где гарантированно можно встретить уличную жрицу любви, невзирая на погодные условия. Однако, похоже, не ясно это только тем, кто подобными услугами не интересуется.

Приближаемся на пару-тройку километров к Москве, слева аэропорт «Внуково», справа снова аналогичная девушка. Но ответ уже иной: 5 тыс. руб. орал в машине, 15 тыс. комплекс, но не в машине.

Дальше мы с волонтером-мужчиной разделяемся. Он едет по прочим точкам, широко известным в узких мужских кругах, а я встаю «ждать автобус» неподалеку от «коллеги». Тормозящих возле меня водил уверяю, что жду такси. Моя задача — посмотреть, будет ли кто из «товарок по цеху» или их покровителей интересоваться моим самостийным бизнесом? И возможно ли завести общение по душам с девушками с обочины?

Через час мне кажется, что я вмерзла в обочину этого шоссе, но в контакт со мной никто не вступает, кроме редких притормаживающих машин. Еще через полчаса девушка уходит по узкой тропинке куда-то вглубь. Иду за ней и оказываюсь в небольшом придорожном кафе. Девушку в кафе, видимо, знают: я не слышу, чтобы она делала заказ, но ей приносят 100 г водки и суп. Выжидаю, пока девица остограммливается, и подсаживаюсь. Собираюсь завести разговор издалека, но она меня опережает:

— Ну да, — размыто соглашаюсь я. — Но, боюсь, возраст уж не тот.

— Возраст вообще ни при чем, если техникой владеешь. Если нет, проблема, — отвечает девушка. — А почему тут?

Рассказываю историю, что снимаю комнату в поселке Внуково, надо перекантоваться.

В течение минут 40, пока девушка отогревается в кафе, узнаю, что зовут ее Вика, она из Донецкой области. Приехала в Подмосковье к другу по переписке в соцсетях, он впрямь встретил ее на вокзале и привел к себе домой. Пару недель пожила с ним и его матерью, но мать была против и в итоге выставила гостью из Новороссии. Теперь Вика сняла комнату неподалеку и пока решает, как жить дальше. Может, в Киев уедет, когда денег подсоберет.

— И что, ты вот так взяла и вышла на трассу? А вроде дань кому-то надо платить? Кто тут — менты, бандиты?

— Не знаю. Я же объявлений не даю, то выйду, то не выйду. А там сама смотрю, садиться в машину или нет. Если человек с виду нормальный, я его вот на этот пятачок везу, — Вика указывает за площадку за кафе. — А если он сюда не хочет ехать, я выхожу, мало ли что у него на уме?! А кто тут крышует, понятия не имею! Я еще ни с кем таким не сталкивалась.

— А вдруг полиция заберет за проституцию?

— Скажу, что попутку ловила, а меня завезли и пытались изнасиловать. Я об этом сразу клиента предупреждаю. Если что не по плану, то его слово против моего.

— А почему тут по трассе такой разброс цен за один и тот же вид услуг — от тысячи до пяти?

— Ну пятера, наверное, у тех, кто с кем-то делится — сутенеры там или кто. А может, она просто себя элитной считает. Да пусть кем угодно считает, но зачем кто-то будет платить пять, если можно одну?!

. Все же мужчинам сподручнее ориентироваться в поле подобных услуг. К вечеру получаю отчет от своего волонтера:

— Появились снова девочки — факт! На самых ходовых точках из прошлого: Ленинградка — съезд на Куркино, МКАД, Рублевка, Новая Рига. Есть и на других трассах южного и восточного направления, но там больше «плечевые» — для дальнобойщиков.

А на элитных направлениях и МКАД стоят «заправочные» — при бензоколонках и всяких торговых центрах. Сейчас в этом вопросе все то же самое, что и в кризис 2008-го — и цены, и условия. Цены за обычный интим в машине 5–6 тыс., орал 1,5–2 тыщи. Все только в авто. С дороги девочки очень редко куда-то едут, боятся. Только если уже знакомы с клиентом, но тогда ценник чуть больше: с ночи до утра (6 часов) — 10 тыс. руб.

На МКАД девочек крышуют бандюки, как и раньше, контролируют шестерки. Но, говорят, это ненадолго. Сейчас их или в оборот возьмут «профсоюзы» или пару трупов найдут на обочинах, и само собой рассосется.

Отчитался мой волонтер и по ассортименту. Девушки в основном до 30 лет, за редким исключением — он заметил одну беременную и одну мадам явно за 60. Обе стоят на Новой Риге и очень хитро — возле больших магазинов и, если чуют неладное, быстро превращаются в честных покупательниц.

— А вот на Рублевке ценник уже от 15 тыс.! — сообщает волонтер. — Не, девчонки такие же, просто направление лакшери. А девочки в основном приезжие — чаще всего из регионов, реже с Украины и совсем редко из Белоруссии.

В России на панель вышли «приличные женщины»

Кризис меняет «лицо» проституции. Число представительниц древнейшей профессии выросло в разы, при этом все большее число тружеников рынка удовольствий — не «падшие» женщины: у них есть семья, дети, работа. Чего боятся и о чем мечтают работницы сферы специфических услуг, испытывают ли стыд и удовольствие от процесса, кто рискует подхватить ВИЧ-инфекцию и о чем в первую очередь должны помнить их клиенты? На «URA.Ru» — первое в России интервью волонтеров, работающих с «ночными бабочками».

Знакомство журналиста «URA.Ru» с волонтерами, которые занимаются оказанием помощи девушкам легкого поведения, произошло почти случайно — на форуме общественных организаций в Екатеринбурге. Активист фонда «Новая жизнь» рассказал о том, что число проституток в столице Урала резко возросло (подтвердив тем самым давно обсуждаемую информацию). Но на откровенное интервью на эту щепетильную тему общественники согласились не сразу. Помогли рекомендации врачей Свердловского областного центра по профилактике и лечению ВИЧ-инфекции, благодарных «URA.Ru» за честные публикации об эпидемии ВИЧ на Урале. И вот мы в гостях у волонтеров.

Попасть в офис «Новой жизни» может далеко не каждый

Фото: Владимир Жабриков © URA.Ru

Зайти в офис организации «Новая жизнь» в Екатеринбурге человеку «с улицы» невозможно: даже на визитке указаны только улица и номер дома. Зато есть несколько телефонных номеров: попасть сюда сможет только тот, кого ждут. Такая конспирация — вынужденная необходимость: ежедневно здесь появляются женщины, которые никогда и ни за что не признаются публично в том, чем они занимаются. «Новая жизнь» — то место, где они могут получить консультации специалистов, пройти тест на ВИЧ и спокойно пообщаться друг с другом, не боясь полицейской облавы и опасности разглашения своих тайн.

О том, как живут эти люди, «URA.Ru» рассказала руководитель организации Вера Коваленко. Первое, о чем она просит, — не называть их проститутками. «Это оскорбительно, — поясняет Вера. — Мы предпочитаем термин «секс-работницы»: для многих из них это способ выживания, а значит — работа». По ее словам, их число в последние месяцы действительно резко выросло. «За год через нас прошло примерно полторы тысячи человек, — рассказывает волонтер. — Это только новенькие — те, кто появился у нас в первый раз. А тех, кто бывает чаще, тысяч пять.

— Сколько же их всего в Екатеринбурге?

— Сложно сказать, но точно больше 10 тысяч. Кризис внес свою лепту: количество секс-работниц постоянно растет. Сокращения, ипотеки, кредиты — все это сыграло свою роль.

— Что это за люди?

— Принято считать, что сексом за деньги занимаются либо наркоманки, либо девушки, которые решили обогатиться. На самом деле секс-работой занимаются женщины, у которых есть проблемы (как правило, социального характера). Но, что самое важное,

среди них появилось немало женщин социально адаптированных: у них уже есть дети, в дневное время они могут работать в офисе. Если женщина одинока, для нее секс — это метод выживания.

Можно, конечно, решать проблему социально одобряемым способом, например, устроиться техничкой и подрабатывать. Но сколько ты заработаешь? Пять тысяч в месяц?

Причем многие начинают уже после 30-35 лет. Например, такая история: женщина занимается секс-работой, потому что у нее сын-художник, он очень талантливо рисует, но, чтобы двигаться дальше, нужны деньги — на краски, обучение. И она помогает ему таким образом. Часто бывает, что девушка учится в вузе или техникуме, но у нее нет поддержки от родителей, и, чтобы выжить, она вынуждена заниматься секс-работой.

— Где вы их находите? Не на улице ведь…

— Это самое сложное. Раньше считалось, что наркоманы — это закрытая группа, с ними трудно взаимодействовать волонтерам, но оказалось, что секс-работницы — еще более закрытая группа. Они очень неохотно идут на контакт, потому что всегда есть вероятность разглашения, а в нашем обществе это считается постыдным, грязным, позорным делом. Очень тяжело «пробиваться» к ним — только через установление доверительных отношений. Помогают так называемые аутрич-работники — люди из среды. Плюс используем тот опыт, который у нас уже был по работе с женщинами из мест лишения свободы.

— Как клиенты сегодня находят девушек для удовольствия?

— Через Интернет. Это раньше всегда можно было встретить девушек легкого поведения на Малышева, Щорса, Шефской, а сегодня можно объехать полгорода и никто не найти. На улицу выходят, только если совсем нет заказов. Обычно ищут на сайтах знакомств, но потом все равно надо звонить по телефону, заказывать.

В спа-салонах можно получить самые разные удовольствия

ФОТО: google.ru/maps

— А массажные салоны? В центре города, например, есть один всем известный мужской клуб…

— Это даже секс-работой не назовешь, потому что там на самом деле массаж делают. Понятно, что потом договариваются — про это все знают, но это совсем другой уровень. Есть те, кто работает по нескольку человек, снимая квартиры, есть «индивидуалки». Они все очень разные: есть женщины с высшим образованием, с детьми, с целями в жизни и системой ценностей, есть студентки, есть «мигрантки» — девушки, приехавшие в город из области, потому что там работы нет совсем.

И есть такая категория, как секс-работницы — потребители наркотиков, на которую у нас пока даже нет выхода. Их очень мало: если девушка будет принимать наркотики, и это обнаружится, она быстро станет невостребованной: сегодня выбор огромный, предложение превышает спрос.

— Как вы им помогаете?

— Проект, который реализует «Новая жизнь», называется «профилактика ВИЧ-инфекции среди секс-работниц». Но перед этим или параллельно с этим приходится решать проблемы самого разного характера: социального — сделать временную регистрацию, получить документы, оформить детские пособия, психологического — если женщина пришла к нам за помощью, значит, ей нужна поддержка. Часто им нужна помощь юриста. Но мы работаем с ними не как с секс-работницами, а как с женщинами, попавшими в трудную жизненную ситуацию.

— Что вы понимаете под трудной жизненной ситуацией?

— На днях был пример: идут девочки утром с работы, смотрят — в кустах валяется девушка. Поднимают — выпившая, молоденькая. Привели ее к себе домой, накормили, вымыли, привели к нам. Она рассказывает о том, что

выросла в детском доме, ее удочерили, приемный отец ее насиловал, в конце концов она от него забеременела, а приемная мать, чтобы скрыть все это, быстренько сделала ей аборт.

После такого жить в этой семье она больше не захотела, а вернуться в детский дом уже не может. Ушла на улицу, потом связалась с каким-то мужчиной, но он пьет, и она не хочет с ним жить. И вот ей всего 20 лет, а у нее такой жизненный опыт… При этом она не хочет заниматься секс-работой, а хочет выбраться из этой ситуации.

Многие девушки легкого поведения мечтают о другой участи

Фото: Вадим Ахметов © URA.RU

У тех, кто приехал из глубинки, трудная жизненная ситуация возникает из-за отсутствия навыков: там, условно говоря, были огород и корова, а здесь девушка даже официанткой не может пойти работать, потому что общаться толком не умеет. У осужденных, наоборот, навыки потеряны: женщина отсидела в колонии 10 лет, вернулась — а мир совсем другой. И когда мы тесно работаем с ними, появляется понимание, что можно сделать, в какую сторону развивать их, чем помочь.

Это миф, что девушкам легкого поведения ничего в жизни не надо — на самом деле многие из них хотят стать бухгалтерами, психологами, юристами. Социальные и профессиональные навыки им нужны, чтобы уйти из этой «профессии». Может, они и не уйдут или уйдут не сразу, потому что эта «профессия» тоже затягивает, но, по крайней мере, у них будет выбор.

Мы даем надежду, возможность шагнуть куда-то дальше, получить этот выбор.

— Есть какие-то позитивные примеры, как меняется жизнь девушки после обращения к вам?

— Вот та же 20-летняя девчонка из детдома. Очень плохо, что у нее так сложилась жизнь, но хорошо, что девочки привели ее к нам. Сегодня она уже трудоустроена, работает, ее учат одеваться, следить за собой, краситься. Но основное направление нашей деятельности — это все-таки профилактика ВИЧ-инфекции среди секс-работниц. Она, безусловно, подразумевает общение — беседы, семинары, но самая важная ее часть — это экспресс-тестирование, чтобы как можно раньше выявить ВИЧ-инфекцию. А дальше, если результат положительный, — сопроводить в медицинское учреждение — в Свердловский центр СПИДа.

Помощь может быть и такой

Фото: Владимир Жабриков © URA.Ru

— Много ли среди секс-работниц зараженных ВИЧ-инфекцией?

— Это еще один миф — о том, что девушки легкого поведения активно распространяют ВИЧ. Да, среди них есть ВИЧ-положительные, но если женщина получает терапию, то она безопасна для партнера. А если социально адаптирована (у нее есть семья, работа), то она, как правило, заботится о своем здоровье. Но женщины очень уязвимы, поскольку всегда есть клиенты, которые доплачивают за секс без презерватива. И не каждая может в этой ситуации отговорить клиента.

— Получается, секс-работницы рискуют больше клиентов?

— Да, но не потому, что не хотят защищаться: если мужчина хочет спать без презерватива — это его желание, а не ее. Вообще, у них огромное количество страхов по поводу ВИЧ-инфекции. Они прекрасно знают, что в группе риска, и им настолько страшно, что многие предпочитают даже не думать об этом. А тут приходим мы и говорим: «Давайте, мы вам поможем в этом, а еще вот в этом. И еще и проведем экспресс-анализ на ВИЧ».

— И какова реакция?

Первое время никто из проституток не хотел тестироваться, сейчас для них это уже в порядке вещей

Фото: Владимир Жабриков © URA.Ru

— Первое время вообще никто не хотел тестироваться! Просто говорили: «Зачем мне это?» или: «Я и так регулярно сдаю анализы». Потребовалось очень длительное время, чтобы люди начали задумываться и общаться на эту тему. Сегодня нельзя пока сказать, что каждый из тех, кого мы охватили, уже прошел тест, но, по крайней мере, это уже воспринимается нормально. А многие приезжают регулярно, раз в месяц, чтобы протестироваться. Я считаю, что небольшая победа. Мало того, у нас уже есть волонтеры — секс-работницы, которые помогают нам, сотрудникам «Новой жизни», работать с другими девушками.

Кроме профилактики ВИЧ, помогаем девочкам получать медицинскую помощь. Они боятся поликлиник — из-за той же опасности разглашения, не каждая может прийти и рассказать о себе правду даже гинекологу. Но для них эта помощь крайне важна: или у женщины всего один партнер, или, как у нашей, — по шесть за ночь. Другие риски, нужен другой подход, совсем другие анализы. Поэтому одно из важнейших направлений нашей деятельности — работа с доверенным врачом. Мы даем направление, по которому гинеколог сразу понимает, кто к нему пришел. А девушки, в свою очередь, уже не боятся обсудить с ним все свои страхи, посоветоваться.

— Сколько таких врачей в Екатеринбурге?

— Один. Но мы рады и этому. Когда мы начинали работать с ним, очень долго присматривались, получали от девочек обратную связь, потому что это опять же вопросы доверия.

— Поневоле вспоминаешь российских врачей, которые в царское время опекали публичные дома — приходили и осматривали девушек. Сегодня вновь приходит понимание, что это необходимо?

— Приходит, но не ко всем. Раньше самой осуждаемой категорией были наркоманы — сегодня к ним уже как-то привыкли, а

самой порицаемой группой стали секс-работницы, потому что у нас в стране семейные ценности и все прочее. Поэтому они уходят в глухое подполье. Но кто-то же должен помогать этим людям!

Можно до бесконечности говорить о том, что у нас нет секс-работников, можно их всех избить, посадить, и спрятать, но проблемы от этого не исчезнут.

— А сами они испытывают стыд за свою «профессию»?

— Чувство стыда, безусловно, есть, даже если оно скрывается. Но гораздо сильнее чувство страха, тревоги. Везут девочку к клиенту, и она не знает, как он себя поведет. А вдруг он выпьет, вдруг ее обидит? Страх перед полицией: вдруг все это — «контрольная закупка»? Полиции нравов сейчас нет — ее функции возложили на отделы, и каждый из них делает рейды в своем районе. Нас это глубоко возмущает, не говоря уже о том, что это мешает нам работать: вместо профилактики заболеваний и заботы о здоровье мы вынуждены тратить силы и время на преодоление страха перед насилием. Потому что наша полиция, не скроешь, его применяет.

Вера Коваленко: «Стыд, безусловно, есть, но самое сильное чувство у секс-работниц — страх и тревога»

Фото: Владимир Жабриков © URA.Ru

Сама по себе «контрольная закупка» — это какое-то сумасшествие: приходят засланные люди, дают меченые деньги, затем имеет место какой-то процесс. А потом деньги отняли, человека наказали, а услуга-то оказана! Это уже изнасилование получается. А любимый полицейскими шантаж? «Если не подпишешь протокол, я всем расскажу, кто ты такая, позвоню сейчас маме с твоего телефона, сфотографирую тебя и выложу фото в Интернет». И девчонки подписывают протоколы, после чего им рисуют штраф по статье 6.11 КоАП и вносят в базу, в которой человек числится 70 лет — на работу потом никуда не устроиться! Все потому, что у полиции — план.

Страх перед клиентом, перед полицией, перед сутенером (если он есть), страх встретить знакомого среди клиентов — тревожность у них постоянно повышенная. Именно поэтому девочки очень быстро учатся распознавать человека, что называется, «читать портрет». И пить: стресс-то надо как-то снимать! Можно еще, конечно, йогой заниматься (и некоторые занимаются). Это еще один миф — о том, что это легкие деньги. На самом деле это очень тяжелые деньги.

— Стесняюсь спросить: а удовольствие от работы кто-нибудь из них получает?

— Если такие и есть, то единицы, и то лишь в самом начале. Это можно сравнить с наркотиком, который поначалу дает кайф, но очень быстро перестает быть удовольствием — наступает привыкание и зависимость. Здесь, конечно же, не так, но тоже затягивает. С другой стороны, срабатывают защитные механизмы: если будешь все время думать, что занимаешься гадостью, — как ты сможешь при этом продолжать работать?

— Кто вас финансирует?

— Открытый институт здоровья (Россия). Он, в свою очередь, получает средства от Глобального фонда. Мы получили грант на два с половиной года, год уже отработали. Всего таких проектов пять по России: Екатеринбург, Красноярск, Пермь, Москва и Санкт-Петербург.

— А как же остальная Россия?

— Никак. Но это пилотный проект, по результатам которого будут приниматься какие-то решения.

— Вы за легализацию проституции?

Ирина Маслова — единственная, кто не побоялся противостоять националисту Дацику

ФОТО: страница Ирины Масловой в Facebook

— Легализация в нашей стране пока невозможна. Но мы просим убрать статью 6.11 — это вопрос не легализации, а декриминализации: если не можете помочь — то хотя бы не наказывайте. Именно за это бьется сейчас «Серебряная роза» — организация, которую возглавляет Ирина Маслова. Она единственная не побоялась противостоять выходкам Дацика, который совершал налеты на бордели в Питере. Заходил, выламывая двери, избивал девочек (одну выкинул из окна так, что она сломала позвоночник), потом приводил их в полицию: «Это проститутки — оформляйте их» — и полицейские оформляли, а к его действиям у них даже не было вопросов.

Последний случай — когда он раздел 11 женщин, вывел их вместе с клиентами на улицу, наклеил им на спину объявления и гнал до отдела полиции. Только когда вступилась Ирина Маслова, полиция наконец задумалась о том, что он делает, и его арестовали. Когда я читала об этом, думала: «Как хорошо, что у нас не Питер». Мне кажется, у нас не дали бы такое творить.

— Что должно произойти в стране, чтобы ситуация изменилась?

— Произойти должно в головах людей. Первый шаг — это признание, что это существует. Второй — принятие: мы не призываем официально признавать секс-работу работой, но если женщина на каком-то этапе сделала такой выбор, то давайте если не уважать его, то хотя бы принимать. Третий шаг — это понимание, что это за люди. Когда видишь, что многие из них находятся в трудной жизненной ситуации, вся эта мишура, что это классно, легкие деньги и красивая жизнь, очень быстро спадает.

Пока общественным мнением заправляют такие, как Дацик, секс-работницы будут прятаться в глухом подполье

ФОТО: Сергей Николаев, ТАСС

Хотя, конечно, не все секс-работницы находятся в кризисной ситуации — есть и те, кто выбрал для себя это занятие осознанно, и они не нуждаются ни в чьей помощи. Я знаю девочек, которые серьезно занимаются собой, своим здоровьем, своим ребенком, могут позволить себе оплатить частного врача или психолога. Возможно, спустя 10 или 20 лет им понадобится помощь, а сегодня у них пока все хорошо. Но и такая женщина в глубине души хочет, чтобы ее выбор тоже уважали.

Наконец, четвертый шаг — это помощь государства. В Киргизии, например, в госкомиссию по противодействию распространению ВИЧ-инфекции входит представитель ассоциации секс-работниц. Наработав тот опыт, который есть теперь у нас, надо будет постепенно переходить на госфинансирование. [Секретарь Общественной палаты России Александр] Бречалов на форуме «Сообщество» заявлял, что правительство готово передать 10% от финансирования социальных услуг общественным организациям — теперь важно, чтобы у государства появилась заинтересованность не только в патриотическом воспитании, но и в том, что делаем мы. Надеемся, что это работа станет частью программ по здравоохранению.

Все ведь уже понимают, что в России по факту — эпидемия ВИЧ. Секс-работницы, как ни удивительно, смогли бы ее остановить.

Те, кто работает с нами, сами становятся носителями информации о ВИЧ и доносят ее до клиентов (услуга — это ведь не только секс, но еще и общение — до и после). Уже было множество случаев, когда клиент настаивал на сексе без презерватива, на что девушка отвечала: «Ты что, не слышал про эпидемию?» Кому-то «по барабану», но кто-то начинает задумываться.

— Клиенты секс-работниц наверняка есть и в среде политиков, чиновников, бизнесменов. Какую мысль вы хотели бы до них донести?

— Если ты клиент, ты и так все знаешь — но хотя бы не делай вид, что этого не существует. Чем больше будет принятия секс-работниц обществом, тем легче им будет жить, тем лучше будет их здоровье — и тебе же будет лучше, комфортней пользоваться их услугами.

Фоторепортаж из офиса общественной организации «Новая жизнь»:

Аншлаг на обочине

Профессия – девочка

У девочек, которые стоят на обочине улицы Свердлова, этим летом появились красные зонты. Это – подарок «коллег» из Санкт-Петербурга, участниц общественной инициативы «Серебряная роза». Профсоюзом ее, конечно, не назовешь, но ведь и профессии у девочек де-юре не существует. Зато поводов поддерживать друг друга – сколько угодно. Петербургские секс-работницы, узнав, что прошлой осенью их мурманских «коллег» держал в страхе представлявшийся полицейским маньяк, решили переправить им через сотни километров такой символ солидарности. В мире он означает протест против насилия. А мурманских секс-работниц особо и пугать не надо: у 80 процентов из них зависимость от наркотиков, и они так или иначе – «на коротком поводке» у правоохранительных органов.

– Парень приезжал на улицу Свердлова на частной машине, махал какими-то корочками, представлялся полицейским, сажал девочек в авто, требовал секс-услуги, угрожал, запугивал, насиловал, – рассказывает Валентина Лихошва, представитель мурманской региональной общественной организации профилактики аддикций и ВИЧ-инфекции «Вектор». – Девочки его боялись, плакали. Верили в то, что он полицейский! Мы обращались в Ленинский окружной отдел внутренних дел, нам там были готовы помочь. Но девочки опять испугались – на этот раз писать заявление. Все закончилось тем, что с садистом по-своему разобрались волонтеры, и он перестал третировать секс-работниц. Сказал напоследок: «Я пытался избавить город от грязи и болезней». В прошлом году убили девочку с улицы Свердлова, тут же поползли слухи: какая машина к ней подъезжала, как выглядели преступники… Потом еще одну увезли в сауну, пытались и ее убить, чуть не проломили бильярдным шаром голову… Все это здорово запугивает секс-работниц. В основном их избивают мужчины с садистскими наклонностями, которые хорошо понимают, что навряд ли кто-то серьезно отнесется к их поступкам. Ну это ведь девочки!

Точки работы

К слову, о болезнях. По статистике, которую ведет «Вектор», около 80 процентов уличных секс-работниц имеют положительный ВИЧ-статус. Основные «точки» работы – у стелы на южном въезде в город, на улице Свердлова, реже – на «Рогозерке». По этим адресам в полночь выезжает своеобразная «скорая помощь» – волонтеры «Вектора» развозят презервативы и противовоспалительные препараты, уговаривают девочек пройти тесты на ВИЧ-инфекцию, помогают в экстремальных ситуациях, иногда приходится колесить до пяти утра.

– В нашу зону ответственности входят три большие группы – непосредственно секс-работницы, потребители инъекционных наркотиков и мужчины, практикующие секс с мужчинами, – рассказывает Валентина Лихошва. – Со всеми тремя группами налажены контакты, тут самое главное, пожалуй, знание контекста, в котором живут эти люди, и доброжелательное к ним отношение. Сложнее всего было наладить контакты с мужской группой, она наиболее закрыта, у таких мужчин риск насилия в разы выше, чем у секс-работниц. Помогли сарафанное радио, Интернет и гей-вечеринки, на которые выезжали наши волонтеры. Из согласившихся пройти тест на ВИЧ-статус шесть процентов мужчин впервые узнали о том, что они инфицированы. Неизменный атрибут

В «Векторе» говорят, что в прошлом году перед 1 сентября на улице Свердлова был своеобразный аншлаг. На обочину вышло чуть ли не в два раза больше секс-работниц, чем обычно. Валентина Петровна объясняет это тем, что девочкам нужно было собрать детей в школу. У многих из них улица – это единственное рабочее место, которое может принести доход. А у некоторых – вынужденная мера, временная подработка. Но так или иначе каждую тут держит финансовый интерес. Приключений никому не хочется. Еще один период, когда количество уличных секс-работниц в Мурманске зашкаливает – это преддверие новогодних праздников. В зимние морозы на обочине долго не простоишь, и секс-работницы идут на хитрости: на колготки в сто ден надевают еще одни – зимние, а потом еще и теплые леггинсы. Говорят, ноги в такой амуниции с виду похожи на пластиковые. А самое главное – девочки умудряются еще и втиснуться во всем этом в мини-юбку – кажется, неизменный атрибут уличных секс-работниц. Основная клиентура

Их основная клиентура – командированные, военные и моряки. Иностранец на улице Свердлова – редкая птица. Граждане, как правило, из стран Северной Европы могут заехать сюда с сопровождающим больше из любопытства, чем с целью получить секс-услуги. Рассказывают, что под иностранцев в Мурманске «заточен» целый бизнес, и они нередко разбирают «мальчиков». Спрос на иностранцев настолько высок, что предложения секс-услуг начинают сыпаться как из рога изобилия еще в гостиницах и барах. Впрочем, и без иностранцев на уличных точках девочкам скучать не приходится. Их тут разбирают как горячие пирожки. «Если у вас нет ложки, то это вовсе не значит, что вы не хотите есть» – так объясняет мне причину высокого спроса на уличные секс-услуги Валентина Лихошва.

Причем клиенты не всегда платят именно за секс. Некоторые томятся в желании… просто поговорить. Покупают услуги секс-работницы до утра, везут в сауну и там заводят многочасовые разговоры, что называется, по душам. Но так северянкам с панели везет не часто. Большей части из них от 25 до 40 лет. Но есть, разумеется, и своя молодежь, и свои «ветераны». В «Векторе» говорят, что самой молодой может быть 18, а самой старшей – под 60. И у каждой есть своя клиентура.

Сразу две свадьбы

Почти у всех уличных секс-работниц есть семьи – дети, мужья или постоянные партнеры. Иногда девочки находят женихов, так сказать, без отрыва от производства: недавно тут отмечали сразу две свадьбы – обе секс-работницы вышли замуж за моряков. Правда, они входили в те «благополучные» 20 процентов, которые не страдают зависимостью от наркотиков и на панели зарабатывают не на очередную дозу, а например, на летний отпуск.

Да, впрочем, что там свадьбы! Случается, девочки рожают детей чуть ли не на рабочем месте. Одна такая история произошла в прошлом году – 30-летнюю северянку увезли в родильный дом прямо с улицы Свердлова. За время беременности она сильно отекала, мучилась, но не ушла с трассы. И, несмотря на то, что беременность была случайной, ребенка после родов не бросила. В «Векторе» ей помогали чем могли. А она, в свою очередь, написала сюда письмо, полное благодарных слов. Сообщила, что уехала с новорожденным к маме в среднюю полосу, нашла работу. Поверила в будущее.

К слову, волонтеры говорят, что уличные девочки редко бросают своих детей. Те из них, которые отбывают сроки по «наркотическим» статьям, неизменно интересуются жизнью своих чад, признаются, что по-матерински здорово скучают.

Социальный компас

В «Векторе» знают о судьбах десятков мурманских девочек. Рулевые общественной организации Валентина Лихошва и Ольга Васильева не один год отдали социальной нише профилактики ВИЧ. Ольга Сергеевна – бывший сотрудник мурманского СПИД-центра, социальный работник, под началом которого родилась первая в Мурманске молодежная группа волонтеров по профилактики ВИЧ «Компас». Именно ее ребята помогали организовывать на молодежных праздниках автобусы с экспресс-тестами на ВИЧ-инфекцию, просвещали ровесников, поддерживали тех, кто узнавал о своем положительном ВИЧ-статусе впервые. А Валентина Петровна, психолог одного из мурманских вузов, изучала вопросы гендерности и долгое время руководила волонтерской группой по ВИЧ-профилактике среди студентов.

Они обе решили, если не мы, то кто? Схемы работы с группами риска были отлажены годами, и мурманчанки, создав два года назад общественную организацию, поняли, что не ошиблись. В регионе группами риска, так сказать, на «земле» не занимается никто. А между тем количество инфицированных ВИЧ в Мурманской области только растет.

Женская хитрость

В ночные рейды «Вектор» выезжает на личных авто волонтеров – своей базы и автопарка у общественной организации нет и пока не предвидится. Средствами защиты и медикаментами помогают общественные учреждения, которые тесно сотрудничают со СПИД-центрами Санкт-Петербурга и Москвы. От регионального министерства здравоохранения реальной помощи здесь еще не видели. Пытались наладить общение, взаимодействовать, но, натолкнувшись на, как говорят общественники, стену непонимания, вскоре плюнули. Достучаться до столиц и заручиться их поддержкой оказалось намного проще.

– На трассе всегда находится кто-то из клиентов, кто доплачивает хорошую сумму за секс-услуги без средства защиты. И девочки соглашаются! – рассказывает Валентина Лихошва. – Мы, когда об этом узнали, пошли на хитрость: заказали фемидомы, это аналогичные мужским средства защиты для женщин, и начали раздавать на уличных точках. Мы ведем свою статистику. Во всем мире принято считать, что секс-бизнесом занимается приблизительно один процент населения. И по нашим данным, положительный ВИЧ-статус может быть гораздо больше, чем у половины жителей Заполярья, практикующих «коммерческий секс». Сейчас очень серьезная ситуация в Кандалакше – если девочка приезжает оттуда поработать в Мурманске, я почти на сто процентов уверена, что ее ВИЧ-тест будет положительным.

Валентина Петровна рассказывает, что многие мурманские уличные секс-работницы не отказываются от предложения пройти ВИЧ-тест, а некоторые даже звонят сами, просят организовать тестирование и для своих постоянных партнеров. Телефоны общественников «Вектора» здесь передают из рук в руки. Для ВИЧ-положительных удается получить терапию. Но мало кто проходит ее курс до конца. – При получении терапии резко ухудшается самочувствие, начинаются рвота, понос, головные боли, девочки в это время не могут работать, – объясняет Валентина Лихошва. – Это уже не говоря о собирании справок, очередях в медучреждениях. И многие терапию бросают. А в местах лишения свободы, знаю, девочкам и вовсе говорят, что от терапии им станет только хуже. И они в это свято верят. Как правило, секс-работницы попадают в заключение по «наркотическим» статьям, с положительным ВИЧ-статусом, абстинентным синдромом, который они не могут снять дозой наркотика. У них падает иммунитет, открываются язвы. Мне рассказывали, им приходится прикладывать к язвам гигиенические прокладки – настолько они кровят. В таком состоянии девочки готовы поверить во что угодно.

Мобильная группа

Вчера «Вектор» отправился в свой очередной ночной рейд по улице Свердлова. Волонтеры отреагировали на сигнал «SOS» с трассы – привезли секс-работницам очередную бесплатную партию средств защиты. «В мурманском КВД ВИЧ-положительным девочкам выдают бесплатные презервативы в процедурном кабинете под личную роспись в специальном журнале, – рассказывают в «Векторе». – И кто ж туда из секс-работниц пойдет лишний раз?».

В волонтерской аптечке также есть противовоспалительная мазь от трофических язв для наркозависимых и препараты для профилактики заболеваний, передающихся половым путем. Ведь зачастую возбудитель болезни остается на теле, на руках, его необходимо нейтрализовать.

– Обычно в таких рейдах стараемся наладить контакт с новенькими девочками, но многие из них опасаются, – объясняет Валентина Петровна. – Частенько посылают. Одна меня так посылала полгода, прежде чем села в волонтерскую машину – поверила мне. Мы ничего никому не навязываем. Я, как правило, говорю новенькой: «Ты, конечно, можешь меня послать, но у меня есть то, что тебе необходимо». У ВИЧ-положительных девочек узнаем, как здоровье, были ли они у врача. Стараемся контролировать ситуацию. Кому это остро необходимо – подыскиваем временное жилье, устраиваем к наркологам. И все равно усилий волонтеров катастрофически не хватает. В мобильной группе «Вектора» – всего восемь человек, которые к тому же заняты на своей основной работе.

Параллельная реальность

В «Векторе» говорят, что лето для уличного секс-бизнеса – это период «обновления кадров». Именно в летние месяцы на обочине улицы Свердлова появляется много новеньких. И ряды армии уличных девочек крепнут. А риск распространения ВИЧ-инфекции, соответственно, возрастает.

– В сентябре областной минздрав при поддержке Совета стран Северной Европы будет проводить семинар по профилактике ВИЧ, – говорит Валентина Лихошва. – На него позвали разных специалистов из других регионов. Но ни одну низкопороговую группу волонтеров из Мурманска туда не пригласили. Мы раньше пытались исправить ситуацию, добивались, требовали, пытались поделиться опытом, рассказать о своих наработках, рассказать о проблемах. А потом поняли, что такие семинары – это как бы параллельная реальность. Очень далекая, как нам кажется, и от улицы Свердлова, и от девочек, и от ВИЧ-инфицированных.

Почти у всех уличных секс-работниц есть семьи – дети, мужья или постоянные партнеры. Иногда девочки находят женихов, так сказать, без отрыва от производства: недавно тут отмечали сразу две свадьбы.

Около 80 процентов уличных секс-работниц имеют положительный ВИЧ-статус. Основные «точки» работы – у стелы на южном въезде в город, на улице Свердлова, реже – на «Рогозерке». По этим адресам в полночь выезжает своеобразная «скорая помощь» – волонтеры «Вектора» развозят презервативы и противовоспалительные препараты, уговаривают девочек пройти тесты на ВИЧ-инфекцию, помогают в экстремальных ситуациях, иногда приходится колесить до пяти утра.

Анжелика КОВАЛЕВА. Фото из архива Мурманской региональной общественной организации профилактики аддикций и ВИЧ-инфекции «Вектор».
#Город