Как найти зека в чвк вагнер

Всё меньше вопросов возникает о том, почему глава ЧВК «Вагнер» посещает колонии. Частная военная компания Евгения Пригожина приезжает на режимный объект, чтобы предложить заключенным деньги и свободу в обмен на подписание контракта о воинской службе на СВО. Матери, жены и сестры продолжают искать своих родных среди тех, кто возможно решил отправиться на спецоперацию. Они часами стоят у колоний, пишут жалобы высокопоставленным лицам, обращаются с просьбами помочь в редакцию MSK1.RU.

Мы сделали большой разбор того, как заключенные попадают в ЧВК, сколько они получают и возможно ли выбраться оттуда живым.

Среди отчаявшихся родственников нашлась жительница северного города Елена (имя изменено. — Прим. ред.), муж которой ушел из колонии служить в ЧВК. Женщина рассказала о том, каково жить, точно зная, что твой любимый человек находится в команде Пригожина. Кроме этого, женщина дала несколько советов тем, кто сейчас переживает подобный опыт, пытаясь найти родных.

По словам Елены, ее муж был трижды судим. Он хотел избавиться от надзора и стать свободным человеком. До окончания отбывания срока ему оставалось полтора года.

— В один из дней позвонил в 8 утра по «Зонателеком», рассказал, что всё у него хорошо. А в 10 — перезвонил и сказал: «К нам приехала частная военная компания, предложили контракт на полгода, 100 тысяч зарплата, через 6 месяцев буду с белым листом дома». На него и клюнул. По словам мужа, сотрудники ЧВК вошли на территорию колонии абсолютно свободно и спокойно. Они ничего не сдавали. В то время как я, приходя на короткие свидания за стеклом, снимаю с себя всё золото и сдаю вещи, — рассказала жена заключенного.

«Белый лист» в контексте — акт о помиловании среди заключенных.

Как и многие родственники, которые потеряли связь с родными, Елена не находила себе места, когда ее муж не отвечал на звонки и письма. Она отправилась разбираться к руководству колонии. Но практически во всех инстанциях были одни и те же ответы.

— Мой супруг пропал с радаров в июле 2022 года. Я начала писать заявления руководству колонии, прокурору, уполномоченному по правам человека. Начальник ИК в личной беседе сказал: «Они написали заявление на перевод в более крупную колонию в другом регионе, даже если ты кому-то об этом скажешь, то никто не поверит». Я просила официальную бумагу. Четвертый месяц мой супруг на боях, но никаких ответов адекватных ни от кого нет. Когда я звонила в УФСИН, то мне говорили, что привлекут за распространение ложной информации, — с ужасом вспоминала Елена.

Отключение связи и запрет на свидания с заключенными — распространенный признак того, что на режимном объекте находятся сотрудники ЧВК. Например, на сайте ГУФСИН РФ по Новосибирской области появилось сообщение о введении в новосибирских колониях карантина, связанного с COVID-19.

— Я тогда поехала разбираться. Мне сказали: «Всё нормально, ваш муж здесь, но свидание не разрешаем». Потом каким-то удивительным образом из колонии пропало 93 человека. По словам мужа, он единственный подписал заявление для акта о помиловании. Вторая подпись должна быть за президентом. Когда я поехала забирать вещи супруга, женщина на складе сказала: «Они уехали отсюда вольными людьми», — поделилась Елена.

Как говорит жена заключенного, некоторые осужденные собираются продлить контракт. Ее муж пошел не ради денег (хотя ожидал зарплату повыше), а ради семьи, поэтому задерживаться не собирается.

— Конечно, муж не может рассказывать, что он там делает, но говорит: «Я на стройке работаю, у нас фундамент рушится, нам надо его восстанавливать». Понятно, никакая это не стройка. Знаю мальчиков из его же колонии, которые хотят продлить контракт. Мой муж не хочет, говорит: «Я ради семьи пошел». В ЧВК рассказывают, что не надо геройствовать, а просто делать то, что просят, — поделилась Елена.

Женщина с ужасом вспоминает первые дни, когда узнала о том, что ее муж добровольно собрался участвовать в спецоперации. У них с супругом есть несовершеннолетний сын, ради которого, по словам женщины, он и отправился на фронт.

— Тогда я находилась в истерике. Для меня в июле (по словам правозащитников, Евгений Пригожин активно начал посещать ИК именно летом 2022 года. — Прим. ред.) месяце было как снег на голову. Потом успокоилась. Я просила его не ехать, но муж сказал: «Деньгами меня не заманить. Кто не со мной, тот против меня». Мне трудно с этим смириться до сих пор. Ему хотелось, чтобы сын считал его героем, гордился, — вспоминала женщина.

Ранее координатор благотворительного фонда рассказывала о том, как родственники заключенных получают деньги — всегда наличные. Елена на собственном примере подтверждает эти слова.

— Они передают только наличными. Есть города, в которых можно получить зарплату — Москва и Петербург. Мне до столицы ехать сутки, поэтому выбрала ее. Первые деньги я получала с задержкой, но сразу за два месяца. Через несколько дней подъехала к контактному лицу, он передал деньги. Заплатили больше 100 тысяч. Муж сказал, что он рассчитывал на большую сумму. В плане снабжения в ЧВК хорошо, но во внутреннем порядке есть небольшие проблемы. Если командир подразделения не передает вовремя информацию, то зарплату родственники получают позже, — рассказала Елена.

Жена заключенного сказала, что понимает каждого родственника, который пытается найти близкого человека среди сотрудников «Вагнера». Тем не менее она призывает не паниковать.

— Родным хочется сказать, что не надо поднимать панику, потому что ничего не добьетесь. Я и в прокуратуру сходила, и в УФСИН. Прокурор подсказал отправить копию жалобы в Минобороны. У Пригожина там точно какие-то контакты есть. Может быть, он увидит, что за людей борются, будет к ним побережнее относиться. Многие родственники жалуются на то, что близкие не выходят на связь, но для поисков ничего не делают. Московская прокуратура мне ответила, что данные о том, куда этапируются заключенные, они не ведут, — с возмущением сказала Елена.

Прежде всего Елена написала нам в редакцию для того, чтобы дать несколько советов тем, кто переживает подобный опыт, как у нее. По словам женщины, для спокойствия лучше держать себя в информационном вакууме.

— Во-первых, нужно нахрен выкинуть все новости. Не надо читать ни про ЧВК, ни про Украину. Помню, как сидела на таблетках и антидепрессантах, когда мониторила ленту. Никогда не занималась закрутками, а после того, как муж ушел — начала. Я накрутила столько банок! — вспоминает женщина. — Сама не ожидала, что такое умею. Рукоделием можно заняться, главное, ничего не читать, — поделилась мнением Елена.

Елена часто посещает похороны погибших солдат, которые служили в ЧВК. По ее словам, если родственникам никто не звонил и не говорил о «пропаже», значит, всё хорошо.

— Если вам звонки плохие не поступают, значит, всё хорошо. Я ходила на похороны одного из «Вагнера», пообщалась там с его сестрой. Ей прислали фотографии для опознания. Перед отправкой каждого заключенного фотографируют голышом, чтобы родственники смогли опознать, — рассказала жена заключенного.

По мнению жены заключенного, лучше отправиться служить в ЧВК, несмотря на то, что рисков погибнуть там намного больше, чем быть в регулярной армии.

Вербовка — это уголовное преступление (статья 359 УК. — Прим. ред.), которое наказывается лишением свободы на срок от 4 до 8 лет, а участие в вооруженном конфликте в качестве наемника — лишением свободы от 3 до 7 лет.

— Рада, что мой муж в ЧВК, потому что их полностью обеспечивают. Сказали взять с собой только зубную щетку и полотенце. Всё остальное им выдают. Знаю истории, когда мобилизованные тратили кучу денег на обмундирование. Тем не менее думаю, что ЧВК отправляет своих сотрудников на более опасные задания, нежели обычных солдат, — рассуждает жена заключенного. — Наверное, хорошо, что идут именно такие заключенные в ЧВК, потому что они уже воспитаны зоной, закаленные режимом, устойчивы к ужасам, которые там творятся, — рассказала Елена.

В ИК-2, куда был этапирован муж Елены, на официальный запрос MSK1.RU ответили, что ЧВК «Вагнер», а также другие высокопоставленные лица, связанные с проведением спецоперации, не приезжали в исправительное учреждение.

Напомним, что пресс-служба компании «Конкорд» только один раз подтвердила корреспондентам MSK1.RU, что пропавший заключенный находится у них. Тогда удалось узнать, что Кюлаотс Тойво, отбывающий наказание, предположительно, за распространение наркотиков, проходит службу в ЧВК «Вагнер». На все последующие запросы журналистов сотрудники «Конкорда» отказывались отвечать.

Ранее мы рассказывали несколько историй родственников, которые отчаянно ищут своих осужденных близких среди участников ЧВК «Вагнер». Кроме этого, правозащитники объяснили, как происходит вербовка в московских колониях.

К нам продолжают обращаться близкие заключенных красноярских колоний. Люди знают, что их родственники пропали из мест лишения свободы, догадываются, что те уехали на спецоперацию в составе ЧВК «Вагнер», но не могут знать наверняка и мучаются неизвестностью. А ответственные органы не дают им никаких внятных ответов. Мария Антюшева собрала три таких истории.

Сыну Софьи сейчас 31 год, в первый раз он сел в 23 года, за сбыт наркотиков. По интернету нашел «работу» — забирать у поставщиков партию вещества и распространять в виде «закладок». Позанимался какое-то время и решил выйти из дела. Тут его и посадили — на 6 лет. По словам мамы, в колонии он старался быть на хорошем счету, строил планы на жизнь после освобождения.

Наконец, вышел, полгода пытался работать, но сорвался, снова стал употреблять. Опять связался через интернет с дилерами, опять стал делать «закладки». Как говорит Софья, в этот раз его «карьера» длилась всего пару недель.

— Мне же после суда отдали его телефон. И я прочитала там его переписки с этими наркодилерами. Он им написал — всё, я прекращаю с вами работать, последний заказ выполняю и всё. Ему сказали забрать груз где-то в Кировском районе, а там его взяли полицейские, — говорит Софья.

В общей сложности ее сын провел на свободе 7 месяцев. Прошлой осенью ему дали 8 с половиной лет строгого режима. На этот раз определили в ИК-5 в деревне Старцево, это колония для уже сидевших ранее мужчин.

— 26 октября он написал письмо, что у них на зоне идет агитация [за отправку на спецоперацию], что многие подписались, но про себя он ничего не писал. И вот 10 ноября звонит и говорит: «Мама, я в Ростове». Я спрашиваю: «Ты что там делаешь?» Он отвечает: «На стройке работаю». А какая у него может быть стройка? У него же строгий режим. Его что, со строгого режима отправили в Ростов на стройку работать? Он сказал, мол, дай свои паспортные данные, чтобы тебе мою зарплату перечисляли. Еще велел зарегистрироваться в вайбере, потому что туда будут присылать инструкции, куда приходить за деньгами, — вспоминает Софья.

Сын звонил ей с номера (495) 109-43-92. Сейчас по нему никто не отвечает. Согласно сервису проверки номеров «Кто звонил», это стационарный телефон в Москве. На сайте оставлено одиннадцать отзывов, из них в восьми написано, что с данного номера звонят «музыканты». Так нередко называют членов ЧВК «Вагнер».

21 ноября Софья отправилась на прием к главе ГУФСИН по Красноярскому краю Андрею Попето. С ней пошла Инна — мать такого же пропавшего заключенного, только из ИК-42 в Богучанском районе. Ее история похожа: сын сидел за наркотики, вышел на связь 16 ноября, сказал, что находится в Краснодаре, работает «на коттедже», попросил данные для переводов денег.

Обе женщины пришли в день и час, когда Андрей Попето, согласно сайту ГУФСИН, ведет прием граждан. У обеих матерей потребовали сдать телефоны перед посещением начальства. В противном случае грозили отказать в приеме. Женщины покорно оставили телефоны на входе. Но ничего полезного они всё равно не узнали.

— На все вопросы нам твердили: «Получите ответ через 30 дней». Однако там был один странный момент. Перед тем как мы прошли к самому Попето, его заместитель показал нам документы, подписанные якобы нашими сыновьями. Там говорилось, что они, сыновья, запрещают разглашать кому-либо информацию об их местонахождении. Когда нас принял Попето, то мы попросили его дать нам сфотографировать эти документы. Но нам не только не дали ничего сфотографировать, а Попето еще и разозлился на своего зама, что он нам это показал, — поделились с NGS24.RU Софья и Инна.

Московский номер «музыкантов» (495) 109-43-92 мы услышали еще от одной мамы красноярского заключенного, на этот раз из ИК-7, село Арейское.

Алексею 22 года, он родом из маленького поселка Алтайского края. Ближайший крупный к нему город — Новосибирск. Туда Алексей и поехал в 18 лет на заработки. Устроился охранником, но, видимо, зарплата не устраивала, поэтому вскоре Алексей отобрал у кого-то телефон. Получил полтора года условно. Условно, потому что всё же вернул гаджет владельцу.

Увы, на этом юноша не успокоился: с новыми знакомыми он поехал в деревню на Оби, там они залезли в чей-то дом. Вынести горе-грабители ничего не успели, их поймали. Алексей получил 5 лет по статье «Разбой», год просидел в Новосибирске, потом три года под Красноярском в ИК-7. На момент приезда агитаторов ему оставалось отбывать всего год.

— Когда он звонил, то я ему говорила, что если будут звать на Украину, то чтоб не вздумал ничего подписывать. Он мне тогда сказал, что сам туда не собирается. Сказал, что только если брата Вову заберут на фронт, то тогда он подпишется и поедет на Украину искать брата. Но Вову никуда не забрали, он тут живет, работает. А Леша исчез, — говорит мама Алексея.

Он позвонил матери с номера «музыкантов», как и сын Софьи, 10 ноября. О себе не говорил ничего, только попросил паспортные данные для перевода денег.

— Я раньше очень хотела, чтобы его перевели сидеть к нам, в Алтайский край, потому что мне далеко в Красноярск ездить. И как раз недавно я собрала для него пакет документов, чтобы он там написал заявление на перевод, и отправила ему в ИК-7. И вот на днях мне этот пакет возвращается с припиской, что адресат выбыл в ИК-12 Ростовской области. Я звонила в эту колонию, но там трубку не берут, — переживает мать Алексея.

Однако еще в самом начале спецоперации эту колонию закрыли на капитальный ремонт. В ростовском ГУФСИН тогда заявили, что всех зэков из нее распределили по другим исправительным учреждениям, а в ИК-12 отремонтируют коммунально-бытовые объекты, систему центрального отопления, канализационную и водопроводную сети. Информации о завершении ремонта нам найти не удалось. К тому же ИК-12 — это колония общего режима, а обитатели красноярской ИК-5 были приговорены к строгому режиму.

Константину сейчас 32 года. Он родился и рос в Боготоле. С мамой у него ситуация была сложная, поэтому воспитывали его бабушка с дедушкой, всю жизнь работавшие учителями в местной школе, и тетя.

— Бабушка и дедушка старались дать ему всё, что могли. И я его часто к себе забирала, потому что они с моим сыном погодки. Но, видимо, родительской любви всё равно не хватало. Ребенок с покалеченной судьбой. Первый раз он сел за хулиганство, подрался с кем-то. А в этот раз — за наркотики. Ему дали два года и девять месяцев в ИК-5. К моменту исчезновения он один год отсидел, — рассказывает тетя Константина.

Мужчина имел право звонить родным раз в неделю и звонил то бабушке, то тете. Примерно месяц назад бабушка приехала к нему из Боготола, чтобы передать лекарства, но неожиданно у нее не приняли передачку. Тогда пенсионерка хотела положить ему деньги на счет (звонки для зэков платные), но и тут ей отказали.

— А спустя какое-то время нам позвонил один парень. Он рассказал, что сам только что освободился из ИК-5 и что Костя просил его передать: на зону приезжал «Вагнер», всех агитировал. Костя был один из многих, кого забрали. У него есть две дочери, одна совсем маленькая, наверное и не помнит его. А вторая постарше, она его любит и ждет, — говорит тетя.

Сам Константин на связь с семьей так и не вышел.

Мы направили запросы в ФСИН России и в генеральную прокуратуру.

Светлана из Тольятти разыскивает исчезнувшего из уральской колонии брата Максима. Он не выходил на связь с близкими больше трех месяцев. В последний раз мужчина звонил еще из колонии в декабре 2022 года. С тех пор семья ищет его в ЧВК «Вагнер».

— Последний звонок от него был еще из тюрьмы. Он сказал, что подписал контракт с ЧВК и 5 января их увезут в Ростовскую область. Он никак не объяснил свое решение, — рассказала E1.RU Светлана. — С тех пор он ни разу не выходил на связь, никаких выплат родителям не приходило, мы просто не представляем, где он.

39-летний Максим жил в Камышлове и был судим шесть раз. В основном он получал небольшие сроки до двух лет за кражи и грабеж. Исключением стал приговор за незаконный сбыт наркотиков — тогда осужденный отсидел восемь лет и вышел по УДО. В 2021 году уралец совершил пять краж, и за это его отправили в колонию на два года и восемь месяцев.

— Последний срок у него был за воровство. Чем он занимался: сидел, выходил, поработает, запьет, наворует — и обратно в тюрьму. Такая жизнь у него была. Но родители очень беспокоятся о нем. Хоть какой непутевый, но он сын родной, — отметила сестра.

Максим отбывал срок в мужской исправительной колонии строгого режима № 52 для рецидивистов в поселке Восточном. Там родственникам сообщили, что такого осужденного у них нет.

— Я звонила в тюрьму, и там подтвердили, что Максим у них не числится, что он ушел в ЧВК. Его забрали вместе с документами. Я писала обращения в ЧВК, там сказали: если груз 200 придет, вас оповестят, — добавила Светлана.

Сестра утверждает, что в поисках брата писала запросы в колонию, но ей не ответили.

В свердловском ГУФСИН пояснили E1.RU, что информацию о заключенных предоставляют только родственникам, указанным в личном деле. Близкие могут обратиться в общественную приемную через сайт, лично или по телефону (343) 359-05-51, приложив документы. Им должны предоставить ответ в течение месяца.

Также женщина в поисках брата обратилась на горячую линию ЧВК «Вагнер».

— Если с вами не связывались сотрудники «службы 200», то он жив. В противном случае с контактным лицом обязательно связывается специальная служба. Так что отсутствие новостей — хорошие новости! У бойцов иногда не бывает связи по два-три месяца — это нормально, а иногда они не хотят связываться с близкими — их желание мы уважаем, — отметил бот ЧВК.

Светлане сообщили, что в списках погибших Максим не числится.

С октября 2022 года в пресс-службе главы ЧВК Евгения Пригожина отказались сообщать о состоянии и местонахождении бойцов через СМИ.

— Все добровольцы имеют возможность связаться со своими родными и сообщить им информацию, не составляющую военную тайну. Некоторые добровольцы, особенно те, кто отбывал наказание в исправительно-трудовых колониях, не всегда хотят связываться с родственниками по той причине, что родные зачастую не обращали должного внимания на нынешних добровольцев, пока они отбывали наказание. Сейчас же, когда эти люди своим героизмом и самоотверженностью заслуживают уважение в обществе, а также получают очень серьезное материальное вознаграждение, попытка родственников вступить с ними в контакт иногда становится чересчур навязчивой, — поясняли в компании.

Пошёл в Вагнер и пропал ⇐ ЧВК «Вагнера»