Как нашли золото в ссср

Первоначально данная статья Л.В. Сапоговской была опубликована под названием «Золотопромышленность Республики Советов — СССР — РФ: эволюция отрасли в альтернативных системах хозяйствования» в сборнике «Экономическая история. Ежегодник. 2003» (М.: РОССПЭН, 2004. С. 266-308).

Статус золотодобывающей отрасли российской экономики в различных системах хозяйствования, сменявших друг друга на протяжении XX в., определялся комплексом условий ее развития, формируемых политикой государства в соответствующей сфере. На каждом конкретном этапе российской истории статус отрасли отражал институционализацию представлений об экономической роли золота, характере его включения в модернизационные процессы. Спектр функций золота, востребованных в рассматриваемый период, был широк — от обеспечения денежного обращения, экстренных и плановых международных расчетов, экономического и мобилизационного резерва, гарантии займов и обслуживания внешнего долга до политико-идеологической и прокламативной. Подчеркнем: глубинный проблемный контекст заявленной статьей темы видится автору в том, что особая роль золота в экономической истории XX в.¹ позволяет рассматривать наличие собственной золотодобычи в качестве одного из важных факторов формирования национальных моделей экономик.

Развитие золотопромышленности России, одной из ведущих золотодобывающих стран, не получило должного историографического освещения². В особенности это относится к советскому периоду истории отрасли, развивавшейся в атмосфере секретности. Можно четко определить хронологический период максимальной официальной «закрытости» темы — с 1929 г. по 1991 г. Для этого промежутка времени характерна во многом невосполнимая потеря информации, поскольку, во-первых, был прерван процесс историографического анализа, основанного на введении в научный оборот источниковых комплексов, и, во-вторых, сама рассматриваемая проблема была искусственно изолирована при формировании концептуальных представлений об особенностях национального экономического развития. Но и рубежный 1991 г. не дал импульса для широкомасштабного принятия информации (например, по динамическим рядам добычи, состоянию золотого запаса, характеру использования золотого ресурса и резерва, соответствующих директив полномочных властных структур). Сохраняется и иерархия доступности для исследователей архивных фондов.

Названные условия определили характер рассматриваемой в данной статье информации и аналитики. Работа квалифицируется автором как, в известном смысле, постановочная. Объективная ограниченность источниковой базы не повлекла за собой сужения исследовательских задач. Автор пошел по пути аккумуляции и систематизации сведений доступных архивных источников (преимущественно делопроизводственной документации различных субъектов экономики золота), последовательного анализа комплексов законодательных актов, периодики, а также отработки историографических материалов и ресурсов сети Интернет. Применительно к современному периоду истории развития отрасли, который, в соответствии с действующими правилами архивного дела (временной ценз), вообще пока не поддается полновесному документальному обоснованию, автор в качестве вспомогательного исследовательского средства использовал методы «устной истории»³.

* * *

Новая власть, утвердившаяся в России после Октябрьской революции, с первых своих шагов уделяла значительное внимание золоту. Первое правительственное постановление «О золоте и платине» вышло в свет в январе 1918 г. и установило государственный контроль над обращением драгоценных металлов. Речь о национализации золотодобывающих предприятий пока не шла. В рамках Всероссийского совета народного хозяйства (ВСНХ) в феврале 1918 г. был создан Комитет по драгметаллам, который должен был обеспечивать «общие условия» развития отрасли⁴. Начальный штат Комитета ВСНХ («Главзолото») состоял всего из трех человек. Первым организационным актом нового центрального органа на местах стал созыв «Конференции золотоплатиновых приисков всего Урала». Контроль над реализацией правительственных постановлений возлагался на систему местных Советов, которые особо должны были следить за предотвращением «утечки» золота с приисков. Едва ли не единственным рычагом поддержания минимального уровня золотодобычи была система наказаний за нарушения порядка учета металла, подкрепленная активно действовавшими военно-революционными трибуналами.

Ряд правительственных постановлений был призван обеспечить экономию обращающегося в стране золота. Специальным постановлением Совета народных комиссаров (СНК) от 14 февраля 1918 г. вводилась регламентация пробы и веса изделий из золота, были определены их максимально допустимые нормы (36-я проба; вес обручальных колец не более 1 золотника (4,266 г), крестильных крестов не более 0,5 золотника. Владельцы магазинов по продаже изделий из драгоценных металлов, ювелирных и часовых мастерских должны были в трехмесячный срок переделать все имевшиеся изделия в установленную пробу, а непеределанные продать или сдать по фиксированной цене в Государственный банк. Специальные комитеты при местных комиссариатах финансов отвечали за аккумуляцию и незамедлительную отправку всего полученного в результате данной операции драгоценного металла в столицу.

В июне 1918 г. вышел Декрет о национализации золотопромышленных предприятий, но развернувшаяся в стране Гражданская война помешала налаживанию работ. По мере продвижения Красной Армии на восток Комитет по драгметаллам ВСНХ пытался расширять сферу своей деятельности. В декабре 1918 г. в Сибирь был послан представитель Комитета с целью «развернуть золотоприисковую операцию». Налаживанию работы «Главзолота» в тот период препятствовало отсутствие связей с важнейшими золотопромысловыми районами. Определенную роль в этом играло развитие сепаратистских тенденций: Сибсовнархоз, например, запрещал «всякое сношение по золоту с Москвой»⁵. Алданские прииски в период существования Дальневосточной Республики находились в ведении Отдела золотопромышленных предприятий Управления снабжения Пятой Сибирской армии.

В годы Гражданской войны золотодобывающее производство пребывало в состоянии небывалой разрухи. На рудниках и приисках, переходивших то к «белым», то к «красным», спешно организовывалась добыча⁶, однако, отступая, и те, и другие прятали или взрывали оборудование, затопляли шахты, скрывали перспективные участки разработок. Сократившаяся еще во время Первой мировой войны (с 63,6 т в 1913 г. до 30,4 т в 1916 г.) золотодобыча за годы Гражданской войны упала до небывало низкого уровня. В 1919 г. она составляла 482 пуд. (8 т), в 1920 г. — 169 пуд. (2,8 т), в 1921 г. — всего 150 пуд. (2,5 т)⁷.

Надеяться на массированные поступления необходимого стране драгоценного металла от малоуправляемой, разрушенной отрасли не приходилось. Официально по уровню снабжения золотопромышленность была поставлена на пятое место, но фактически она снабжалась по остаточному принципу. Приемная цена за золото была чуть выше издержек его производства. Ставка была сделана на насильственное изъятие драгоценного металла — экспроприацию. Ретиво действовавших на данном поприще партийцев вдохновляли высокими революционными целями восстановления за счет золота разрушенной буржуазным саботажем промышленности, лозунгами классовой «борьбы с роскошью».

С размахом проводилась кампания по изъятию ценностей из сейфов и золотосплавочных лабораторий коммерческих банков⁸, казенных золотосплавочных лабораторий в губернских центрах Сибири⁹. 16 апреля 1920 г. вышел в свет «Декрет СНК о реквизициях и конфискациях»¹⁰, который, как известно, сферу реквизируемого определял предельно широко, не только продовольствие и предметы хозяйственно-производственного назначения, но и, «в случае особо острой общественной нужды», вещи домашнего обихода. А 13 июля 1920 г. последовало специализированное постановление СНК «Об изъятии благородных металлов, денег и разных ценностей»¹¹, в соответствии с которым конфискации подлежали не только старые золотые монеты и золото в слитках, но и «золотые изделия весом свыше 16 золотников из расчета на одно лицо» (предусматривавшаяся компенсация была несоразмерна с реальной стоимостью металла). Кампании по изъятиям набирали силу. Пролетарская власть демонстрировала весьма характерное смещение приоритетов политики в сфере получения золота — не добыть из собственных недр, но реквизировать.

В боях Гражданской войны золото также «добывалось» весьма определенным способом. К руководству были приняты особое постановление «О конфискациях и реквизициях имущества частных лиц в местностях, освобожденных от неприятеля» (где золота на руках у населения было пока относительно много), а также Декрет «О конфискации всего движимого имущества эмигрантов и лиц, приравненных к ним»¹². В особой секретной телеграмме «всем ревкомам Крыма» правительство обращало внимание на товары и ценности, имеющие значение для вывоза за границу, и первыми в предлагаемом перечне стояли «золото и изделия из него».

По официальным данным, в 1918-1922 гг. в Советской России было извлечено из недр 15,4 т золота, а «дополнительно получено от населения» 15,7 т¹³. Реальный объем «полученного от населения» — изъятого и «добровольно» сданного — был намного больше. По ориентировочным подсчетам, только через границы прибалтийских государств в 1920—1922 гг. было вывезено не менее 500 т золота¹⁴. О том же свидетельствует «ударная» деятельность созданного в феврале 1920 г. Гохрана¹⁵. Первой задачей, которую поставило перед ним правительство, было принять от советских учреждений в трехмесячный срок все имевшиеся у них «на хранении, в заведовании ценности». Несмотря на декларацию строжайшего учета каждого грамма драгметаллов, порядок в Гохране наводился с большим трудом. В.И. Ленин в своих знаменитых записках в Наркомфин требовал «ускорения разбора ценностей», запрашивал, «сколько ящиков вскрыто из скольких», пытался предотвратить хищения¹⁶. Поступления в Гохран были в первые годы диктатуры пролетариата практически непрерывны, что было обусловлено реализацией череды реквизиционных декретов.

Гохран, в соответствии с постановлением СНК, должен был руководствоваться инструкциями Наркомфина, который занимался использованием ценностей для оплаты импорта¹⁷. 23 июня 1921 г. был издан Декрет СНК «О распределении золота и платины», наложивший запрет на операции с драгметаллами «в любых видах». Они не могли быть объектами скупки, обработки, распределения и обмена со стороны кооперативных организаций и частных лиц «скорейшего накопления золотого запаса» декрет установил жесткую систему учета добычи (в ход пошли подобия «старорежимных» шнуровых золотозаписных книг) и сдачи металлов в Гохран.

Существенное значение мобилизуемое, а также «унаследованное» от Российской империи золото имело для подкрепления первых, жизненно важных (нацеленных на заключение мира) дипломатических побед Советской России. По дополнительному финансовому соглашению Брестского мирного договора Советская Россия должна была выплатить Германии 6 млрд. марок, причем значительная часть выплат производилась в золоте (общий объем его трансферта должен был составить 694 т¹⁸). Мир с Эстонией, который В.И. Ленин квалифицировал как «окно, пробитое русскими рабочими в Западную Европу», был оплачен не только территориальными уступками, но и 10 т золота на сумму 14 млн. руб. Латвия и Литва получили при заключении мирных договоров золота на сумму 4 и 3 млн. руб.¹⁹ В условиях, когда Запад объявил блокаду «ворованному» российскому золоту, оно попадало на мировые биржи через цепочку посредников. Для обезличивания, сокрытия происхождения оно переплавлялось в золотые слитки, как правило, нестандартных форм (т.н. «свинки»)²⁰. Действовали каналы сбыта валютного металла через Иран и Турцию, но главным «окном сбыта» начиная с февраля 1920 г. стала Прибалтика.

Драгоценные металлы были необходимы новой власти для преодоления разрухи, восстановления народного хозяйства. Востребованность золота для оплаты товарных потоков с Запада возросла после снятия с Советской республики экономической блокады и подписания ряда торговых договоров. Золото в этот период рассматривалось зарубежными партнерами как оптимальная, предпочтительная форма расчетов. Это во многом обусловливалось тем, что на Брюссельской и Генуэзской конференциях были приняты знаменательные решения о восстановлении довоенных паритетов валют на основе золотого стандарта²¹. Опасаясь экономических потрясений, европейские правительства активно накапливали золотые запасы, последовательно изымали металл из внутреннего денежного обращения; золото стало «вожделенным как никогда»²².

Для Советской России «вопросом вопросов», в формулировке Комиссариата финансов, было «распространение благ и их валютирование» (т.е. обеспечение необходимых закупок валютой)²³. Еще в 1918 г. представителю советского правительства в Лондоне М. Литвинову удалось оформить закупку крупных партий сельхозмашин, металлоизделий, угля и хлопка. В марте 1920 г. было принято решение об оплате первых 1000 паровозов и запасных частей для ремонта железнодорожного транспорта 300 млн. руб. «золотом в слитках», во время голода 1921 г. в Лондоне на золото было закуплено зерно (на сумму 2 млн. золотых руб.), в рамках плана ГОЭЛРО 10 млн. руб. золотом было выделено для закупки «всего необходимого» для нефтяной промышленности, на оборудование легендарных Каширской и Волховской электростанций, финансировалась программа «Гидроторф». Специальным распоряжением Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) в конце 1921 г. на «закупку за границей продуктов и предметов первой необходимости» было выделено 10 млн. руб. золотом²⁴. В 1922 г. на закупку самолетов в Германии было потрачено 33 млн. руб. золотом. В Англии была заказана постройка судов для Черноморского флота на условиях расчетов в основном «лесом и золотом» (на сумму до 60 млн. руб. золотом)²⁵.

В одном из выступлений на X съезде РКП(б) член коллегии Наркомфина Е. Преображенский категорично заявил: «Мы ни одного золотника для обращения внутри страны дать не можем»²⁶. Место «презренного металла» в «строительстве новой жизни» определил в своей знаменитой работе «О значении золота теперь и после полной победы социализма» В.И Ленин. Партийные руководители стремились выполнять звучный наказ главы государства — «продавать золото подороже, покупать на него товар подешевле», но в режиме необходимости «всего и вся» и жестких сроков последовательное выполнение этого требования вряд ли было возможным. С сентября 1921 г. действовала Чрезвычайная комиссия по экспорту под председательством М.В. Рыкунова. Расходование золота и драгоценностей берется под особый контроль, В.И. Ленин подробно консультирует главу нового ведомства о том, какой должна быть «таблица» его учета²⁷. При Совете труда и обороны (СТО) создается Комиссия по золотому фонду, задачей которой стало рассмотрение «заявок учреждений об отпуске средств в золоте».

В те же годы на повестку дня встал вопрос реанимации денежной системы: советская экономическая политика отходила от «военно-коммунистических» принципов²⁸. Поскольку существовавшие денежные знаки не могли выполнить функции меры стоимости, инструмента обращения и кредита, золотое исчисление сначала стихийно, а затем целенаправленно (постановлением Наркомфина) стало использоваться для анализа и калькуляции себестоимости, межхозяйственных расчетов, при планировании государственного бюджета и составлении смет крупных расходов²⁹. В декабре 1921 г. в партийных решениях было записано: «Восстановление денежного обращения на металлической основе (золото) должно стать руководящим принципом советской власти»³⁰. Формулировка XI съезда была более осторожной: «…не ставя задачи немедленного возвращения к золотому обращению, твердо установить, что наша финансовая и экономическая политика решительно ориентируется на восстановление золотого обеспечения денег»³¹. Денежная реформа замышлялась изначально как основанная на обеспечении денег золотом, затем переориентировалась на их 50-процентное обеспечение золотом, валютой и товарами. Фактически золотом они обеспечивались на 25-30%³².

Госбанк перешел к политике планомерного накопления золота и валюты. Этот процесс, однако, шел трудно³³. После значительных трат на закупки за рубежом зерна Политбюро, рассмотрев вопрос «О золотом фонде», постановило ввести строжайшую, точную и быструю регистрацию всех его расходов, были введены систематические (два раза в месяц) отчеты руководства фонда перед Политбюро. Отныне ни СНК, ни Президиум ВЦИК не имели права расходовать золото из фонда без согласования с Политбюро.

По мере того как иссякал поток экспроприаций (более изымать становилось уже нечего), а ужесточение контроля за обращением золота перестало давать ощутимые результаты, государство все большее внимание стало уделять проблемам золотодобычи. В октябре 1921 г. новый Декрет СНК «О золотой и платиновой промышленности»³⁴ подтвердил принадлежность золотоплатиновых месторождений «исключительной собственности государства», но предоставил всем гражданам РСФСР, кооперативам, артелям право производить поиски и разведку драгметаллов, а также получать предприятия и прииски в эксплуатацию на договорных арендных началах. Для стимулирования добычи расчетные цены за золото были повышены, оплата производилась не только совзнаками, но и, что было существенно в голодающей стране, продовольствием и товарами ширпотреба (по желанию сдатчика, в размере не более 50% причитающейся ему суммы).

Либерализация в духе нэпа была призвана оживить отрасль, увеличить объемы добычи. «Свободы» сочетались в отрасли с усилением государственного контроля. Цель аккумуляции драгметаллов «любой ценой» определяла характер регулирующего воздействия правительства на отрасль, использовавшего весь спектр экономических и административных средств. Для подъема золотоплатиновой промышленности все добывающие предприятия отрасли, сплавочные лаборатории и аффинажные заводы, а также Петроградский монетный двор были переданы в исключительное ведение Государственного комитета золотоплатиновой и серебряной промышленности ВСНХ. В обязанности Комитета входило обеспечение выполнения плана добычи, расчет себестоимости и расценок на добываемый металл³⁵. В промысловые районы были направлены полномочные инспектора Комитета, призванные наладить управляемость отрасли³⁶.

В начале 20-х гг. сравнительно большее внимание в рамках отрасли по добыче драгоценных металлов уделялось платине — особо прибыльному металлу, пользовавшемуся огромным спросом за рубежом³⁷. Золото, по выражению одного из государственных деятелей той поры, оставалось «на правах падчерицы»: никаких серьезных мер к возрождению золотодобывающих предприятий не предпринималось. На Урале, например, до 1929 г. 90% капитальных вложений направлялось в платиновую промышленность³⁸. В районах золотодобычи была развернута скупка так называемого вольноприносительского и подъемного золота. Советская власть не могла себе позволить пренебречь и явно незаконно добытым металлом, закрывая глаза на его происхождение и оплачивая на тех же основаниях, что и добытый на официально зарегистрированных предприятиях. В отношении последних государство в этот период выступало более в роли «амбаропромышленника» — то есть производством золота непосредственно не занималось, но, обеспечивая продовольствием предприятия, его скупало³⁹.

Такая направленность золотопромышленной политики определялась, прежде всего, тем, что форсирование объемов добычи в условиях, когда оборудование было предельно изношено, разведанные запасы истощены (до 1922 г. геологоразведка вообще не производилась), было невозможно. Необходимые же вложения в отрасль, вследствие перманентно напряженного состояния финансов, были Советской России не под силу. Весьма характерны официальные директивы тех лет: техническую модернизацию «сделать за счет концессионеров», на средства государства — «в отдельных исключительных случаях»⁴⁰. Наращивание объемов добычи шло медленно. Приемная цена за золото была по-прежнему чуть выше издержек его производства⁴¹. Постановления СНК «О мероприятиях по развитию золотой и платиновой промышленности» (6 марта 1923 г.), «О мерах к подъему государственной и частной золотопромышленности» (23 сентября 1924 г.) были направлены на решение преимущественно организационных проблем. В годовом отчете «Главзолота» за 1924 г. отмечалось: «…до сих пор Государство на золотопромышленность обращало мало внимания», о чем свидетельствовали отсутствие льготного кредитования, ограниченность системы материального поощрения⁴².

Некоторый поворот в золотопромышленной политике был ознаменован расширением в 1924-1925 гг. полномочий «Главзолота». Данная организация задумывалась как своеобразное «государство в государстве», которое должно было само себя обеспечивать всем необходимым. Для улучшения «снабжения предприятий оборотными и материальными средствами» ему предоставлялось право иметь свои заводы⁴³ и сельхозы; производить закупки продуктов кустарного производства (причем по «вольным» ценам) и предметов фабричного производства «по особой номенклатуре»; иметь свой гужевой и водный транспорт («Главзолоту» было передано пароходство Ленского золотопромышленного общества; первые десять грузовых автомобилей, направленные на уральские прииски, составили основу формируемого автомобильного парка⁴⁴). Народный комиссариат путей сообщения впредь обязан был провозить грузы для отрасли вне очереди, Народный комиссариат внешней торговли — «активно сотрудничать» с «Главзолотом» в плане закупок оборудования, Народный комиссариат продовольствия — способствовать «закупу и обмену» за счет кредитных средств. Планировалось срочно открыть «Главзолоту» предварительный кредит в 6 млн. руб. и предоставить 3 млн. руб. в валюте для заграничных заказов, а также «натурфонд» — для оплаты старательского золота «предметами потребления». Во имя оперативности работы «Главзолота» ему было предоставлено исключительное право «переводить свои кредиты в течение года из одной статьи в другую, не спрашивая на то разрешения» (!), все операции «Главзолота» и его органов на местах освобождались от контроля знаменитой Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ). Существенное дополнение в духе времени гласило, что все его грузы, имущество, заготовки, помещения и склады «ни реквизициям, ни конфискациям, ни перераспределению не подлежат». Очевидно, что этот комплекс прав и привилегий не просто символизировал перевод отрасли на «большевистский хозрасчет», но стал начальной вехой на пути обретения ею особого статуса⁴⁵.

В 1925 г. специалистами «Главзолота» был подготовлен проект плана развития золотопромышленности на 1925/26-1929/30 гг. В этом первом плане уже определились важнейшие принципы советской золотопромышленной политики: наделение органов управления отраслью особыми полномочиями, правами и привилегиями, изыскание средств поощрения работающих, ориентация на «скорое» и «легкое» золото, а также приоритетность государственной добычи по сравнению с концессионной и особенно частно-арендной. Государству была необходима стабильность и управляемость отрасли, а частно-арендная золотодобыча, как выразился один из деятелей той поры, «часто капризничала», так что объемы добычи зависели не столько от государства, сколько от «целого ряда причин частью политического, частью психологического свойства, не зависящих от доброй воли правительства»⁴⁶.

В 1927 г. последовала новая реорганизация управления отраслью — было образовано Всесоюзное акционерное общество «Союззолото»⁴⁷. В том же году состоялся I Всесоюзный золотопромышленный съезд СССР⁴⁸. Акционерами «Союззолота», помимо золотопромышленных трестов (20 на 1927 г.⁴⁹), стали ВСНХ, Наркомфин и Госбанк. Не ограничиваясь решением проблем снабжения, эта новая структура должна была «развернуться лицом к производству». Руководителем «штаба золотого фронта» вскоре был лично И.В. Сталиным назначен А.П. Серсбровский⁵⁰. Он начал свою деятельность с ознакомления с передовым техническим опытом США, «поиска» и приглашения старых специалистов, налаживания связей с действующими учебными заведениями для подготовки необходимых кадров, а также постановки системы геологоразведки (в 1928 г. на эти цели было выделено 930 тыс. руб., а в 1929 г. — уже 2,9 млн. руб., в 1930 г. — 4,6 млн. руб.). Целесообразным было признано привлечение в золотопромышленность безработных с бирж труда прилегающих к районам промыслов городов (обсуждался и вариант использования безработных Европейской России)⁵¹. «Союззолото» с первых шагов своей деятельности занялось разработкой «мер для привлечения старательства». В марте 1928 г. было принято специальное постановление «О финансировании частных золотопромышленных предприятий», которым предлагались беспроцентные кредиты сроком до 10 лет в размере 70% от суммы затрат необходимых на постановку работ⁵².

Параллельно с мерами по развитию добычи золота серьезное внимание уделялось совершенствованию системы его скупки, которая сохраняла свое значение как источник валютного металла. Создан при «Союззолоте» бюро заключило с Государственным банком договор о разграничении сферы деятельности. Госбанк мог отныне заниматься скупкой во всех районах, но лишь через свои филиалы, а «Союззолото» могло работать не только через свой аппарат, но и через переданную в его распоряжение банковскую «контрагентскую сеть», а также государственные кооперативные организации и даже частных доверенных лиц. Поощрялось использование денежной формы оплаты, но для форсирования «выжимания остатков бытового золота» (официальная формулировка) допускались операции товарообмена (Наркомторгом для этого были выделены специальные фонды)⁵³.

В этот период Советская Россия начала наращивать объемы добычи золота. Заметную роль сыграла начавшаяся в 1923 г. разработка богатейшего района Алдана (Якутия), где золото буквально собирали руками. Вольное старательство в регионе было стремительно вытеснено трудовыми коллективами треста «Алданзолото»⁵⁴. В 1927/28 хозяйственном году в распоряжение государства поступило на 61% больше золота, чем в предшествующем году. В 1929 г. в стране было получено 25,2 т химически чистого золота, причем доля «вольноприносительского» и скупаемого золота за период 1926-1929 гг. сократилась с 16,9% до 2,8%⁵⁵.

Страна стояла на пороге индустриализации, финансировать которую приходилось с опорой на внутренние ресурсы. Индекс внешней торговли — доля товарного экспорта в валовом национальном продукте — к концу нэпа составлял 6%, к концу 30-х гг. — всего 1%⁵⁶. Правительством был провозглашен курс на увеличение золотого запаса, необходимого для ее обеспечения. К действию были приняты постановления СНК «О льготах для государственных предприятий, добывающих золото наряду с другими полезными ископаемыми» (от 16 мая 1927 г.), «О золотой и платиновой промышленности и о хранении и обращении золота и платины» (от 8 мая 1929 г.)⁵⁷. Целый ряд узаконений касался льгот для работающих в отрасли, прежде всего для старателей. ЦК партии развернул бурную деятельность, которая нашла выражение в целых сериях партийных и производственно-технических совещаний, «бомбардировке» парткомов предприятий звучными призывами.

Принятые на 1925/26-1928/29 гг. директивы по преимущественному развитию государственной добычи оказались невыполненными, несмотря на выделение отрасли значительных дополнительных ассигнований (благодаря которым совокупные ассигнования превысили показатели Промфинплана на 80%). Специальная комиссия «Союззолота» выявила 18%-ное превышение плановой себестоимости добычи. Из отчетов «Главзолота» следовало, что более 50% средств, полученных на геологоразведочные работы, были «списаны на убытки ввиду безрезультатности»⁵⁸. Государство не могло позволить себе столь нерационального расходования дефицитных средств. Тезисы ЦК (с грифом «Только для членов ВКП(б)») «Об основных задачах развития золотопромышленности и организации скупки золота в стране» разъясняли, что, поскольку накопление золотого запаса является «важнейшей задачей в деле укрепления международного и внутреннего положения СССР», а «на механизацию у государства средств нет», в течение ближайших лет золотодобыча должна развиваться за счет ручного труда. Эта установка надолго стала определяющей в золотопромышленной политике. Весьма характерно в этом смысле со вкусом процитированное на XVII съезде партии (это уже январь 1934 г.) руководителем «Главзолота» высказывание И.В. Сталина: «Не нужно увлекаться разными надуманными вещами, но подходить просто к делу — там, где нужна лопата, пусть будет лопата, где нужна кайла-кайла»⁵⁹.

Целям развертывания индустриализации должно было служить «легкое», добываемое без масштабных капитальных затрат, золото. Золотая компонента органично вписывалась в избранную концепцию автаркии и «закрытой экономики». В действие вступила «сталинская золотая программа». Принятие ее было в значительной мере обусловлено важнейшими тенденциями развития финансовых систем стран капитализма. В 1929 г. в мире был восстановлен золотослитковый стандарт, ознаменовавший возрастание экономической роли золота⁶⁰. Именно с 1929 г. в отрасли начинает закрепляться режим секретности, ограничивший доступ специалистов к проведению объективного анализа ее проблем.

Завершение первой пятилетки позволило правительству несколько скорректировать политику в отношении золотопромышленности — появилась возможность пополнения парка оборудования, совершенствования его структуры, что в условиях многообразия природных условий золотопромысловых районов было очень важно. В середине 20-х гг., в силу скудости средств и слабости отечественного машиностроения, «Союззолото» рекомендовал «выбрать и неуклонно придерживаться ограниченного количества типов оборудования»⁶¹. Необходимость технического совершенствования работ диктовалась и неудовлетворительными результатами золотодобычи по стране. «Из года в год выполнение производственных программ на 40-50%. Этому должен быть положен конец!» — призывала передовица первого номера нового журнала «Советская золотопромышленность»⁶². По мере развития индустриализации в отрасль стали направляться технические средства; шло восстановление аффинажных заводов, амальгамационных фабрик; началось строительство (на Мотовилихинском, Невьянском заводах) и внедрение драг. Относительно большее внимание стало уделяться качественным характеристикам производства, прежде всего себестоимости добываемого золота, отныне утвердившейся в системе плановых показателей. Но опыта, знаний и техники по-прежнему не хватало (характерен, например, опыт премирования импортным оборудованием⁶³). На рубеже 20-30-х гг. большее распространение в отрасли получила практика договоров о «технической помощи» с зарубежными фирмами⁶⁴.

Но доминантой золотопромышленной политики и в этот период оставалось создание особых условий в отрасли. Неуклонно расширялась сфера льгот и привилегии, пик этого явления приходится на период 1932-1934 гг.⁶⁵ Перечень законодательных гарантий особого положения отрасли был, действительно, впечатляющим⁶⁶. Во-первых, категорически воспрещалась урезка, сокращение, недогруз фондов, выделенных «для каких бы то ни было целей золотопромышленности». Фонды считались бронированными, изменения в сроках поставок могли иметь место исключительно с разрешения СТО. Потребность золотопромышленности в остродефицитных металлах, материалах и оборудовании удовлетворялась в равной доле со спецзаказами и заказами черной металлургии. Поставщики товаров по фондам золотопромышленности обязывались производить отгрузки «преимущественно перед другими срочными», всеми видами транспорта предприятия отрасли обеспечивались в первую очередь (снабжение «золотого» автотранспорта и Ленского пароходства обеспечивалось целевыми фондами). Комитет перевозок при СТО и Народном комиссариате путей сообщения (НКПС) был обязан удовлетворять заявки на подвижной состав для грузов золотопромышленности наравне с воинскими. Было введено «безусловное» запрещение мобилизации авто- и гужевого транспорта предприятий отрасли, сельсоветам было вменено в обязанность бесперебойно обеспечивать «золототракты». Органы Наркомзема срочно закрепляли за приисками и рудниками сенокосные участки для потребностей обслуживания гужевого транспорта.

Льготы охватывали также продовольственное обеспечение. Фонды отрасли приравнивались к фондам Комитета резервов, на плодоовощные организации страны были возложены обязательства удовлетворять потребности предприятий в овощах и фруктах, собственные сельхозпредприятия «Главзолота» освобождалась от уплаты натурналога. По-прежнему большое внимание в «сталинской программе» уделялось условиям скупки золота. На соответствующие цели выделялись специальные фонды товаров лучшего качества; органы Торгсина при покупке всех видов золота должны были бесперебойно отоваривать его продовольствием и промышленными товарами по одинаковым с «Главзолотом» ценам.

В 1932 г. золотопромышленность перешла в ведение Наркомата тяжелой промышленности⁶⁷. В системе «Главзолота» к тому времени функционировали все территориальные тресты, два машиностроительных (Красноярский и Иркутский) завода, Московский аффинажный завод, институты «Гипрозолото», «Гинзолото», «Нисзолотолаборатория»⁶⁸. Специализированными ведомствами в его рамках стали «Золотопродснаб», «Золототехснаб», «Золототранс» и «Золоторазведка». В отрасли вводились строгое единоначалие, жесткая дисциплина и кадровая политика под лозунгом «беспощадно расставаться с теми, кто не способен по-сталински бороться за выполнение золотой программы»⁶⁹.

Важную роль в развитии золотодобычи сыграло введение в 1932-1934 гг. при расчетах со старателями и вольноприносителями так называемого золотого исчисления, которое стало серьезным материальным стимулом. Старательские артели в 30-е гг. неизменно давали более половины золотодобычи (56-62%). Этот «источник» не требовал от государства особых капитальных затрат, что было немаловажно в условиях, когда стране было необходимо золото «сегодня и дешево». В год завершения первой пятилетки особым приказом «Главзолота» (от 7 июля 1933 г.) трестам было вменено в обязанность «повсеместно развернуть старательские работы и широко оповестить население золотопромышленных районов о льготах для старателей и золотничников». По-прежнему важным в полуголодной стране было поддержание сети спецмагазинов для старателей с улучшенным ассортиментом и прейскурантами в золотом исчислении. Специальным совместным указом ЦИК и СНК старатели были приравнены по статусу к промышленным рабочим. Представители всех категорий золотодобытчиков в 30-е гг. стали героями страны⁷⁰.

Отрасль находилась под особым контролем СТО. Большинство правительственных директив в сфере золотопромышленности носило высшую категорию значимости и имело титул «сталинского задания». В 1934 г. правительством была провозглашена цель «превратить золотодобычу и золотоскупку в дело всего трудящегося населения». В развитие успеха деятельности «Главзолота» и для большей оперативности принятия решений распоряжением СНК от 15 июля 1936 г. этому органу были предоставлены особые хозрасчетные права на заключение широкого спектра договоров и открытие счетов в банках⁷¹. В строго иерархической системе советской экономики определилось не просто особое или преимущественное, но военно-стратегическое значение отрасли, получившей официальный статус «валютного цеха народного хозяйства». Экспортная реализация золота давала дефицитные финансовые средства, использование его в качестве залога — оперативные и имиджевые преимущества. Государство покупало золото по фиксированным ценам значительно (почти на 40%) ниже рыночных мировых, что служило дополнительным источником финансовых средств. Во имя диктатуры пролетариата в экономике была учреждена своеобразная диктатура «презренного» металла. При этом в пропагандистской литературе тех лет неизменно подчеркивалась инструментальная роль такой «социализации» золота: «Октябрьская социалистическая революция положила предел господству золота на одной шестой части земного шара… золотой телец, этот двигатель капитализма, развенчан, он потерял в Советском Союзе свое могущество»⁷².

Система льгот и экономические стимулы («уравниловка» в системе управленческих решений «Главзолота» сознательно искоренялась), с одной стороны, и жесткая система учета добычи, дисциплина высоких норм выработки — с другой, позитивно повлияли на наращивание объемов добычи, минимизировали хищения. В 1936-1937 гг. уровень отечественной золотодобычи превысил отметку 130 т, СССР занял по ее объему второе место в мире⁷³. Планы же были еще более внушительными. Дело в том, что «сталинские задания» в рамках программы второй пятилетки оказались «сорванными». Общий масштаб недовыполнения составил 17%, по госсектору этот показатель был еще больше — 24%⁷⁴. Как нарушение установок партии квалифицировалось сохранение более чем половинной доли старательской добычи (заметим, что ее плановый уровень составлял лицемерно-показательные 49% — хоть на один процентный пункт, но меньше государственной).

1937-1938 гг. были ознаменованы кампанией по искоренению «врагов народа», в ходе которой значительно пострадал кадровый состав отрасли. Впоследствии официальным лицам ничего не оставалось, кроме как уверять новичков-управленцев, что «ничего непреодолимого для специалиста и неспециалиста (!) в золотопромысловом деле нет»; весьма характерным для того времени оставалось повсеместное высмеивание «тонкостей» золотого дела. Ставший главой Наркомата тяжелой промышленности Л.М. Каганович начал свою деятельность с поездки на места золотодобычи. «Над тем, что золотопромышленность попала в такое трудное положение, немало потрудились вредители», — резюмировал он на заседании актива «Главзолота» в феврале 1938 г. Реальной же причиной недостаточных темпов наращивания добычи был низкий технический уровень производства, в том числе сложности с освоением и рациональным использованием поступавшей новой техники. Планы второй половины 30-х гг. по созданию фабрик с законченным циклом, амальгамационных фабрик, выпуску гидравлического оборудования и даже драг неизменно не довыполнялись (более чем на 20%).

Сумма убытков по золотопромышленности к 1937 г. составила 150 млн. руб. Оправданную обеспокоенность власти вызывала и высокая себестоимость золота. В этих условиях важнейшие принципы золотопромышленной политики были скорректированы, главнейшей целью провозглашалось снижение себестоимости добычи («Работать по-новому, давать золото не любой ценой, но дешевое»). В конце 30-х гг. предпринимались попытки искоренить старательскую добычу, не вписывающуюся в идеологические нормативы. «Бандиту» А.П. Серебровскому было вменено в вину «развращение старателей» льготами и предоставлением лучших участков, осуждался и использовался как обвинение «коммерческий подход» к делу. «Пересесть из седла старательской добычи за руль механизированной государственной!» — так была сформулирована основная задача развития отрасли на 1938 г. 25 июля 1938 г. Экономсовет СНК предписал «преобразовать этот сектор в статус государственного» с одновременной ликвидацией установленных ранее льгот. В 1939 г. численность старателей снизилась сразу почти на 40%, а объемы добычи значительно упали. Это повлекло за собой гнев И.В. Сталина, льготы старателям были восстановлены с соответствующими комментариями о «грубых извращениях» партийных решений.

Необходимость придания стабильности добыче золота обратила правительство к проблеме разработки не только россыпных, но и рудных месторождений. В 30-е гг. неплохие результаты начала давать практика работы с золотосодержащими рудами на заводах «Главцветмета». Медеплавильные заводы обеспечивали почти полное (96%) извлечение драгоценного металла и получали готовые флюсы, дополнительную медь, а для золотопромышленности экономически выгодной стала разработка более бедных руд. Планировалось развитие подобной межотраслевой кооперации в отношении не только кварцевых руд, но также шлихов и эфелей⁷⁵. На этом основании в январе 1939 г. Главное управление золотопромышленности было передано в Народный комиссариат цветной металлургии. В его рамках управление отраслью ненадолго (до мая 1940 г.) было разделено по территориальному принципу, начали действовать Главные управления золотоплатиновой промышленности Урала, Казахстана, Западной Сибири («Главзападзолото») и Восточной Сибири и Дальнего Востока («Главвостокзолото»).

В 30-е гг. объем советской золотодобычи поддерживался на уровне около 130 т в год, последующие два года давали увеличение в среднем на 20 т, в 1941 г. объем добычи составил около 174 т⁷⁶. В годы предвоенных пятилеток на промышленные нужды было потрачено около 2,7 тыс. т золота⁷⁷, что, несомненно, сыграло важную роль в обеспечении индустриализации и технико-экономической независимости Советской России. Вместе с тем следует отметить, что в современной экономической литературе качественная структура импортированных в рассматриваемый период оборудования и технологий (и, соответственно, адекватность использования золотовалютных ресурсов СССР) оценивается далеко не однозначно положительно⁷⁸.

В годы Великой Отечественной войны отрасль «встала на фронтовую золотую вахту». О самоотверженном труде работавших на золотодобывающих предприятиях той поры написано немало⁷⁹. На государственных предприятиях был установлен военный режим, поддерживались старательские артели. Правительство изыскивало средства на снабжение отрасли продовольствием. Отрасли, пополнявшей военный бюджет страны, в золотопромышленных районах уделялось первостепенное значение; в частности, имело место посильное капитальное строительство и техническое перевооружение. С другой стороны, почти кустарными средствами восстанавливалась добыча на считавшихся в довоенную пору неперспективными шахтах и приисках, культивировались самые дешевые способы добычи.

Золотой запас расходовался в годы войны быстрее, чем прирастал за счет всемерного форсирования добычи. По лендлизу СССР уплатил за поставки, прежде всего вооружения, около 1,5 тыс. т золота⁸⁰. По данным Первого отдела Госплана, в рамках этого договора наша страна получила готовой продукции на сумму, эквивалентную 19% национального дохода⁸¹. Значительно истощенный⁸² в годы войны золотой запас надлежало спешно пополнять.

Для первых послевоенных лет была характерна система спецкомитетов для организации работ в особо важных сферах производства⁸³. Но и на этом фоне перевод золотодобычи в ведение Министерства внутренних дел (Постановление Совета министров СССР от 2 сентября 1946 г.) был шагом максимально радикальным. Этим решением особый статус отрасли был закреплен, но совершенно иными средствами: если в 30-е гг. он был связан, прежде всего, с системой льгот и привилегий, экономических и моральных стимулов, то новая система опиралась на использование принудительного труда контингента заключенных.

В годы войны доля потребления в национальном доходе была сведена к минимуму, экстремальный ресурс был исчерпан до дна, в обществе нарастали ожидания позитивных перемен. Гулаговское золото было призвано, в числе прочего, создать базу для гарантированной отмены карточной системы. К принятию упомянутого решения по золотодобыче подтолкнул также неумолимо надвигавшийся, из-за засухи 1946 г., голод⁸⁴. Важнейшая же причина была связана с тем, что страну необходимо было поднимать из разрухи в условиях стремительно разворачивавшейся «холодной войны». Экстраординарные меры были нацелены на высвобождение и перераспределение имевшихся финансовых ресурсов для решения задач развития военно-промышленного комплекса (ВПК) и реализации ядерной программы. Возрастание значения непосредственно золота было связано с тем, что в мире утвердился золотодолларовый стандарт⁸⁵ и противостояние между СССР и «капиталистическим лагерем» вновь пошло и по «золотовалютному фронту»⁸⁶. СССР не ратифицировал Бреттон-Вудское соглашение, и золотой запас страны призван был выполнять функции, с одной стороны, гаранта финансовой автаркии страны, а с другой стороны, мобилизационного резерва.

На базе бывшего «Главзолота» был учрежден печально знаменитый «Главспеццветмет» (СГУ МВД СССР), который по-военному быстро организовал на приисках и рудниках исправительнотрудовые лагеря (ИТЛ) и лагерные отделения (ЛО). Практика использования труда заключенных на особо важных и тяжелых горно-рудных работах началась еще с довоенной поры. С 1937 г. действовало Главное управление строительства Дальнего Севера — «Дальстрой»⁸⁷, где в 1939 г. на 42 приисках было добыто 66,7 т золота⁸⁸. По опубликованным недавно справочным данным⁸⁹, в системе объектов ГУЛАГа в послевоенный период было более 30 крупных и «специализированных на золоте» учреждений⁹⁰. Пользуясь особыми полномочиями, МВД энергично занялось техническим переоснащением предприятий, выявлением и вводом в эксплуатацию новых; при СГУ МВД СССР было создано довольно мощное и мобильное, хорошо укомплектованное геологическое управлениу⁹¹. В рамках системы МВД развивалось и уже лишенное льгот «золотого исчисления» старательство: в 1947 г. был утвержден Типовой устав старательской артели в системе «Главспеццветмета»⁹², за ним последовало постановление «О мероприятиях по увеличению старательской добычи золота и платины»⁹³.

Перевод отрасли в систему МВД, режим работы на грани человеческих возможностей, ничтожно мало стоивший труд заключенных, дававший воистину самое «дешевое» в мире золото, дали скорый и внушительный эффект. Уже в 1950 г. отечественная золотодобыча превысила отметку 100 т. К 1953 г. золотой запас СССР достиг своей и до настоящего времени рекордной высоты, составив 2049 т⁹⁴. Поскольку в 1928-1953 гг. было добыто из недр всего около 2400 т золота⁹⁵, очевидно, что все оно отправлялось в государственные резервы.

Успешное накопление золотого запаса Советского Союза нашло свое выражение в денежной реформе 1950 г. Хотя СССР не ратифицировал Бреттон-Вудское соглашение, с 1 марта 1950 г. в стране было «установлено золотое содержание рубля» (постановление Совета министров СССР «О переводе курса рубля на золотую базу и о повышении курса рубля в отношении иностранных валют» от 28 февраля 1950 г.). Широко распропагандированная реформа преподносилась как результат выполнения страной четвертого пятилетнего плана. Речь о наращивании объемов добычи золота в системе спецлагерей МВД, разумеется, не шла. Параллельно с форсированием золотодобычи значительное внимание в послевоенный период государство уделяло проблемам внутреннего обращения золота, которое было поставлено под жесткий контроль. В 1952-1953 гг. с размахом была проведена кампания, направленная на «рациональное и экономное расходование драгоценных металлов»⁹⁶.

После смерти И.В. Сталина золотопромышленные предприятия были выведены из системы военизированного управления МВД, однако за этим ведомством сохранились функции отпуска драгоценных металлов «по поручениям» Министерства финансов. Июльское 1953 г. постановление Совета министров подтвердило государственный контроль над системой внутреннего обращения золота⁹⁷, но акценты золотопромышленной политики на этом этапе изменились. Отрасль была спонтанно «понижена в статусе». Так, в своем стремлении к «экономии» Н.С. Хрущев в одночасье отменил надбавки к заработной плате, которые получали жители Сибири и Дальнего Востока, где был сконцентрирован основной потенциал золотодобычи. Об отношении нового главы государства к отрасли косвенно свидетельствует знаменитое постановление 1955 г. о расширении посевных площадей, «ударившее» по интересам золотодобывающих предприятий (колхозам и совхозам были переданы земли, стоявшие на их балансах). С созданием совнархозов перспективы развития отрасли стали связываться, прежде всего, с активизацией использования местных ресурсов — материальных и властных. Из ведения трестов были изъяты подразделения геологических служб, переведенные в ведение Министерства геологии, перестал существовать специализированный головной институт отрасли «Гинзолото»⁹⁸.

Децентрализация управления, раздробление отрасли на территориально обособленные и «удельно управляемые» совнархозами производства отрицательно сказались на общих показателях. Период 1953-1964 гг. был ознаменован заметным сокращением объемов добычи, с 1957 г. годовые планы недовыполнялись в среднем на 5-10%. В отрасли действовал порядок утверждения Советом министров СССР плановой себестоимости золота, в основу которого был положен валово-затратный принцип (плановая себестоимость определялась после утверждения общей суммы затрат на выпуск всей товарной продукции, без учета специфики предприятий)⁹⁹. Таким образом государство пыталось гарантировать необходимые объемы добычи. Внимание к отрасли усилилось в ходе подготовки денежной реформы 1961 г. Постановлением ЦК КПСС от 24 февраля 1960 г., с одной стороны, в духе времени провозглашалась необходимость «укрепления партийного руководства» отраслью, но, с другой стороны, вводились надбавки к заработной плате и новые системы материального поощрения производительного труда.

Успехи в продвижении к «светлому будущему коммунизма» в рассматриваемый период широко ассоциировались с повышением золотого содержания рубля¹⁰⁰. Реформа 1961 г. деноминировала денежную единицу и изменила масштаб цен; параллельно золотое содержание рубля было увеличено в 4,4 раза — до 0,987 г. На жизненный уровень населения последняя мера практически не оказала позитивного влияния: реальная покупательная способность советского рубля оставалась крайне низкой, а курс доллара на черном рынке оставался неизменным ему укором¹⁰¹. Экономика постепенно втягивалась в дефицит, место денег все больше занимало прямое распределение материальных ресурсов¹⁰².

Международный и внутренний аспекты реформы были формально связаны, но золотое содержание советского рубля имело реальное значение лишь применительно к внешнеэкономической сфере. Это было вполне оправданно, поскольку в «урезанном» виде золотой стандарт просуществовал до Ямайского соглашения 1976 г. Золото было одним из гарантов внешнеэкономических связей СССР с капиталистическим миром. С учетом нового содержания рубля были скорректированы соглашения о поставках со странами соцлагеря; в 60-е гг. Золотовалютное управление Минфина провело пересчет задолженностей по кредитам и платежам с «дружественными» развивающимися государствами¹⁰³. Своеобразным откликом на денежную реформу («Россия сейчас сказочно богата», — писала «Юманите») был новый виток инициированной Францией кампании по возвращению ей царских долгов¹⁰⁴.

В постсталинские времена Советский Союз начал активно продавать драгоценные металлы на мировых рынках¹⁰⁵. За этим стояла принципиальная установка «не омертвлять золотой ресурс в государственных кладовых», попытка сделать его «работающим». Эти новации трактовались в духе критики «сталинской экономики»¹⁰⁶. Значительную роль в смене ориентиров экспортной политики сыграл и тот факт, что XX съезд КПСС нанес «первый удар» по навязанной сталинизмом политической и экономической замкнутости, по теории «осажденной крепости»¹⁰⁷.

Продажи золота при Н.С. Хрущеве (эту практику он горячо поддерживал) делались также «в целях подрыва финансовой стабильности капитализма». Большими выбросами золота на мировой рынок социалистические дилеры пытались сокрушить основанную на золотодолларовом стандарте финансовую мощь западных стран (в Минфин в 1955 г. поступали торжествующие рапорты о том, что продажи золота СССР вызвали падение цен на мировом рынке¹⁰⁸). Но эти действия носили явно авантюрный характер и были крайне неумелыми; они заслужили от западных операторов рынка и аналитиков характеристику «замечательно несложных», игнорировавших конъюнктуру рынка и, в итоге, производившихся «себе в убыток»¹⁰⁹. Оборотной стороной «подрыва капитализма» была традиционная для СССР политика «интернациональной помощи», которая также стоила немало.

Для Запада продажи СССР золота стали «ошеломляющей неожиданностью» и трактовались как «мирная агрессия России, … психологическая и фактическая инициатива», нацеленная на получение в ответ необходимых товаров¹¹⁰. Около трети (30,1%) совокупного экспорта золота СССР послевоенного периода до 1991 г. приходится на 1953-1964 гг., когда во главе Советского государства стоял Н.С. Хрущев¹¹¹. Уже к концу 1953 г. 250-300 т золота было потрачено на приобретение продовольствия¹¹². Одна из крупнейших акций по продаже золота была проведена в 1963 г., когда на покупку зерна было истрачено 800 т драгоценного металла. Реализуемое золото выполняло в этот период по преимуществу функцию экономического ресурса для обслуживания экстренных расходов.

Определившаяся тенденция к расширению функций золота требовала осуществления мер по поддержанию и развитию золотодобывающей отрасли. Золото прочно закрепилось в разряде «планово-убыточной продукции». Его производство страдало от низкого уровня энергообеспечения¹¹³, хозяйственники непрестанно жаловались на задержки материально-технического снабжения, воистину бедственными в большинстве районов оставались жилищно-коммунальные условия¹¹⁴. На рубеже 50-60-х гг. Совет министров неоднократно утверждал внеплановые вложения в золотопромышленность, на капитальное строительство ежегодно выделялось около 600 млн. руб.¹¹⁵ Менее последовательной была политика по развитию геологоразведочных работ: едва начавшаяся кампания была свернута «в целях изыскания дополнительных средств на другие неотложные нужды народного хозяйства»¹¹⁶.

Параллельно с производственным компонентом золотопромышленной политики необходимо упомянуть о кампании по экономии этого металла, начавшейся еще в сталинские времена¹¹⁷. Минфин, например, занимался даже вопросами его использования на производстве колец («выпуск тяжеловесных изделий»), нормами отпуска часовым заводам, методологией учета «переходящих запасов» на предприятиях разного профиля, имеющих дело с драгметаллами. Учитывался каждый грамм отпускаемого на внутреннее потребление золота, официальная переписка тех лет наполнена «отказывающими»¹¹⁸ резолюциями по такого рода запросам. Например, Совмину СССР и Министерству местной промышленности РСФСР было отказано в увеличении объема отпуска золота для ювелирной промышленности; Министерству здравоохранения — в сокращении отпускных цен на полуфабрикаты зубопротезной продукции¹¹⁹. Дозировался отпуск каждой «книжки» сусального золота¹²⁰ для реставрационных работ¹²¹. Тщательной экспертизе подвергались «расчеты потребностей» даже на изготовление представительских и прочих изделий из драгметаллов (например, депутатских значков, подарочных авторучек с золотым пером)¹²².

С ликвидацией совнархозов и восстановлением в конце 1965 г. союзно-республиканского Министерства цветной металлургии (а в его составе — специализированного Управления золотоплатиновой и алмазной промышленности «Главзолото») вновь возникла возможность проведения единой отраслевой политики. Были сделаны некоторые шаги по восстановлению особого статуса золотопромышленности, следовавшего из отдельного (вне общего народнохозяйственного плана) утверждения ее плановых показателей и выделения основных позиций материально-технического снабжения. Первое десятилетие хозяйственной деятельности «Главзолота» характеризовалось наращиванием производственных мощностей. Известную роль в этом сыграла реформа 1965 г., введение системы хозрасчета на предприятиях. Объем золотодобычи в рубежное десятилетие 60-70-х гг. (1966-1975 гг.) постепенно возрастал, достигнув в 1975 г. рекордного уровня 281 т. В рамках политики экономического стимулирования и расширения сферы хозяйственной самостоятельности предприятий изменилась система финансирования отрасли: часть средств оставалась в ведении золотодобывающих предприятий и направлялась на пополнение оборудования. Правительством изыскивались средства на дополнительное финансирование коммунально-бытового строительства, но их выделение не было стабильным. Так, уже в 1967 г. «в связи с невозможностью обеспечения» исходные нормы финансирования были сокращены: на жилищное строительство — на 4,4%, коммунальное — на 78,9%, строительство объектов просвещения, культуры, здравоохранения — на 66,4%¹²³. Золотодобывающим предприятиям и местным властям вновь было вменено в обязанность мобилизовать внутренние ресурсы.

Особой проблемой стал дефицит разведанных, пригодных к эксплуатации ресурсов. Кампания по их выявлению стала началом разработки особого секретного плана ЦК КПСС по освоению рудных месторождений и постановке крупных производств этого профиля как альтернативы нестабильной и рассеянной россыпной добыче¹²⁴.

Экономическое реформирование второй половины 60-х — 70-х гг. было непоследовательным и противоречивым, поскольку параллельно с расширением прав субъектов экономики укреплялись централизованные принципы управления производством. Очередная реорганизация, преобразовавшая тресты в комбинаты, а затем в производственные объединения, была неудачной, поскольку вновь существенно ограничила хозяйственную оперативность первичных производственных единиц. «Главзолото» было преобразовано во Всесоюзное производственное объединение «Союззолото», но этот новый орган оставался в рамках сложно организованного многоотраслевого Министерства цветной металлургии. Управленческая неразбериха привела к тому, что с 1976 г. явной стала ущербная для государственных интересов тенденция — объемы отечественной золотодобычи стали сокращаться¹²⁵.

Основная доля падения золотодобычи приходилась на государственный сектор. Старательские артели, несмотря на сдерживающую политику, работали достаточно успешно (этот сектор с 70-х вплоть до начала 90-х гг. давал около трети отечественной золотодобычи¹²⁶). Старатели проявили «незаурядную стойкость» в противостоянии давлению властных структур, предвзято относившихся к «несоциалистическим» формам производства¹²⁷. С середины 70-х гг. артели начали действовать по договорам с государственными золотодобывающими предприятиями и под их контролем. Таким образом власть пыталась выровнять условия деятельности госпредприятий и артелей по использованию государственной техники и различным формам дотирования (Типовой устав 1975 г.¹²⁸).

Из крупных, по-настоящему инновационных программ 70-80-х гг. следует назвать постановку рудных производств. Она медленно, не без сбоев, но реализовывалась — правда, преимущественно на территориях нынешних Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Киргизии¹²⁹. Были сорваны сроки строительства перспективнейшего Олимпиадинского рудника (завершение планировалось на 1985 г.), затянулось строительство золоторудного комбината «Сухой Лог» (до распада СССР в его освоение было вложено порядка 600 млн. руб.)¹³⁰. Значительные средства были направлены на развернувшуюся в конце 70-х гг. реконструкцию мощностей «Лензолота», что существенно удешевило разработку богатейших россыпей и значительно увеличило годовой намыв металла. Низкие темпы создания новых мощных комбинатов вновь поставили на повестку дня вопрос «об ускорении промышленного освоения мелких месторождений»¹³¹.

Значение золота для экономики СССР было общепризнанным. Делами отрасли активно занимался глава Совета министров А.Н. Косыгин. С 1971 г. он лично принимал ежемесячные рапорты о состоянии дел в отрасли¹³². При нем действовала практика целевого выделения дефицитных ресурсов, дополнительных ассигнований на оборудование. В пользу отрасли систематически перераспределялись средства, выделяемые на капитальное строительство. Непременным атрибутом золотопромышленной политики оставалось обеспечение занятых надбавками и коэффициентами к заработной плате¹³³. Когда в 1982 г. Минфин СССР сократил ассигнования на геологоразведочные работы, это не коснулось золота, которое входило в «особый список» полезных ископаемых, установленный ЦК¹³⁴. На период 1981-1985 гг. Госпланом была разработана целевая комплексная программа геологоразведочных и научно-исследовательских работ по золоту¹³⁵.

Периодические финансовые вливания в отрасль давали низкую отдачу, в общих условиях неэффективной экономики государство было не в состоянии в должной мере и систематически поддерживать необходимые модернизационные процессы в отрасли. За периодами щедрых вложений следовала череда «урезок» и «перераспределений». Золотопромышленность «развитого социализма» продолжала представлять собой «оазисы» передовых предприятий в пустыне неразвитой производственной и социальной инфраструктуры. Существенно, что инновационные перспективы пролагались на неадекватной информационной основе. Так, в 1979 г., ходатайствуя об увеличении капиталовложений в золотодобычу, Госплан обращал внимание на серьезнейшие проблемы системы планирования, которых «нет ни в одной другой подотрасли цветной металлургии». «Не имея возможности проводить анализ по каждому комбинату и виду работ», Госплан признавал, что золотодобыча рассматривалась им «зачастую интуитивно»¹³⁶. Недостатки планирования усугублялись культивируемым режимом секретности. Он породил боязнь не только общественности, но и непосредственно специалистов высказывать в какой бы то ни было форме свое мнение о проблемах и недостатках развития отрасли.

В конце 70-х гг., в условиях сокращения объемов добычи золота, совпавшего с истощением притока в страну «нефтедолларов», руководители «Главзолота» К.В. Воробьев и В.П. Березин, поддерживаемые главой Совета министров, вновь подняли вопрос о необходимости придания золотодобывающей отрасли особого статуса. Обеспечением такого поворота золотопромышленной политики на начальном этапе должно было стать выведение отрасли из компетенции сложноорганизованного многоотраслевого Минцветмета, деятельность которого вызывала немало нареканий. Однако эта инициатива не была поддержана.

В брежневский период за счет продаж золота не раз пытались «латать дыры» экономики «развитого социализма». В 70-80-е гг. за границу ежегодно продавалось не менее 200 т золота¹³⁷. В отдельные годы объем продаж превышал объем производства. Целевые объемы продаж утверждались Советом министров. Золотом оплачивались импортируемая техника, потребности медицины и отечественной фармацевтической промышленности, периодически практиковались закупки зерна. Основная доля внутреннего потребления золота в СССР шла на промышленные нужды (прежде всего, предприятий ВПК), изготовление прецизионных сплавов (сплавов с заданными свойствами). Предприятия ВПК в советские времена получали из Госфонда золото по стоимости 1 руб. за 1 г металла — при том, что среднеотраслевая цена для предприятий-производителей составляла 12 руб. за 1 г. Всего в СССР на внутренние нужды за период 1953-1990 гг. было израсходовано 582 т золота, т.е. в среднем по 15,7 т в год¹³⁸.

Важнейшим направлением использования золота в экономике оставалась его экспортная реализация. Золото продавалось малыми партиями, но операции были практически поставлены «на поток». Следует отметить, что на этом этапе продажи СССР проводились на высоком профессиональном уровне. Внешторгбанк начал «играть» на рынке Лондона, в признанном мировом центре операций с золотом; аналогичными вопросами занимался также Московский народный банк, ставший признанным участником рынка, пользовавшимся «кредитом» (доверием) в Сити¹³⁹. Вместе с тем часть советских золотых продаж имела «фактически спекулятивный характер и производилась… по тайному соглашению с Англо-Американской корпорацией — Москва получала значительную прибыль, для корпорации же эти сделки были безобидны и даже позитивно влияли на долгосрочные тенденции»¹⁴⁰.

Во второй половине 1970-х гг., после ликвидации привязки доллара США к золоту, цена последнего, как известно, резко возросла. В плане использования мировой конъюнктуры продажи Советским Союзом золота в этот период нельзя рассматривать как неадекватные. Суть проблемы, однако, состоит в том, на какие цели использовались вырученные средства. Приток «золотодолларов» фактически поддерживал неэффективные механизмы хозяйствования. Кроме того, десятикратное и более повышение цены на золото должно было способствовать разворачиванию технико-технологического обновления отрасли, однако этот шанс в СССР практически не был использован. В то время как во всем мире повышение цены повлекло за собой разработку месторождений с малым содержанием металла, СССР продолжал опираться на потенциал наиболее доступных и богатых месторождений.

В недолгий период, когда главой государства был Ю. В. Андропов, золотопромышленная политика предыдущего периода была подвергнута серьезному пересмотру. В 1983 г. Минцветметом и Госпланом был подготовлен перспективный план развития золотодобывающей промышленности на период до 1995 г., вышло одноименное постановление ЦК КПСС¹⁴¹. В планах «ускоренного развития» в XII пятилетке золото- и алмазодобывающих отраслей на соответствующие цели было выделено 2 млрд. руб. (в 2,3 раза больше, чем в XI пятилетке)¹⁴². Уже в 1986 г. стратегия «ускорения», направленная на повышение темпов экономического роста и всемерной интенсификации производства, начинает давать сбои. Проваливается программа развития машиностроения как «локомотива модернизации» экономики, резко возрастает бюджетный дефицит. В этих условиях приоритетным объявляется перевод всех отраслей экономики на новые методы хозяйствования¹⁴³.

В 1988 г. наконец были решены давно стоявшие на повестке дня проблемы реформирования системы управления золотопромышленностью. Совместным постановлением ЦК КПСС и Совета министров «О совершенствовании управления промышленностью по добыче драгоценных металлов и природных алмазов» «Главзолото» было переименовано в «Главалмаззолото» и передано из Минцветмета в прямое ведение Совета министров. К совершенствованию научно-технического обеспечения, форсированию развития отрасли, призванной занять в новой социально-экономической модели особое место, планировалось подключить мобилизационный ресурс советской экономики. «Главалмаззолото» обратило особое внимание на финансово-материальное состояние подведомственных предприятий, комплектацию их инженерным составом, укрепление производственной дисциплины, нормализацию условий деятельности старательского сектора. Особое значение придавалось развитию системы хозяйственной самостоятельности низовых производственных структур, делегированию им основной части функций оперативного управления.

С конца 1980-х гг. наметился рост производства золота, что отчасти также было связано с позитивными начинаниями эпохи перестройки, присущим ей энтузиазмом обновления. В 1990 г. годовой объем отечественной добычи превысил рекордную за последние десятилетия отметку 300 т. Но для золотодобывающей промышленности по-прежнему были характерны дисбалансы, насущными оставались задачи перевода ее в систему крупных стабильных производств, снижения себестоимости добычи¹⁴⁴.

В годы «перестройки» темпы расходования золотого запаса существенно превышали темпы его пополнения. Уже первые ее месяцы «стоили» государственному золотому запасу порядка 130 т, а по данным январских регистраций 1985 и 1986 гг. он сократился на 197 т (с 784 до 587). Когда во второй половине 80-х гг. в стране начался резкий спад экономики, правительство обратилось к внешним займам, в обеспечении которых известную роль играло золото¹⁴⁵. Знаменательно, что рассмотрение и решение вопросов, связанных с золотом, в этот период все более перемещалось из Совета министров в ЦК КПСС, облекалось все новыми покровами секретности.

В годы перестройки иными стали цели продаж золота за границу. С одной стороны, значительный акцент был сделан на импорте западных технологий, с другой — на золото закупалось большое количество дефицитных потребительских товаров (прежде всего, одежда и обувь), призванных продемонстрировать «гуманизацию партийно-государственных приоритетов», а также восполнить быстро исчерпавший себя «кредит доверия» новой власти¹⁴⁶. Неизменной статьей золотовалютного баланса в этот период оставалась поддержка Советским Союзом социалистического лагеря и «прогрессивных сил третьего мира»¹⁴⁷.

В конкретных распоряжениях Внешэкономбанку, через который преимущественно проводились операции с золотом, непременным было напутствие о реализации металла «с учетом конъюнктуры рынка с целью получения максимальной прибыли. В этих воспроизведения в качестве постоянного партнера СССР в этот период называет Швейцарию¹⁴⁸ (речь в данном случае идет не о правительстве Швейцарии, но о втором по значению в мире Цюрихском рынке золота, особенностями которого являются максимальная свобода операций, отсутствие налогов и валютного контроля, а также тщательно соблюдаемая секретность сделок). Об операциях СССР на периферийных рынках золота по понятным причинам ничего достоверно не известно.

Российская Федерация стала «наследницей» экономики золота СССР. То была сфера жесткого монопольного контроля и управляющего влияния государства; состояние и перспективы отрасли определялись практикой фиксирования цены золота, ограниченностью внутреннего спроса, недостаточным уровнем подготовленности минерально-сырьевой базы, низким «запасом рентабельности» добычи¹⁴⁹. Крайне резкое сокращение общих объемов производства золота последовало уже в 1991 г. — с 302 (уровень 1990 г.) до 168 т. В 1992-1994 гг. добыча держалась на уровне 140 т в год, к которому, после ряда спадов (критический — до 115 т в 1998 г.), она возвратилась в 2000 г., с последующим ростом в 2001 г. и 2002 г. (150 т и 163 т соответственно)¹⁵⁰. Эти тенденции оправдывают мнение о том, что в течение 90-х гг. положение отрасли можно было охарактеризовать как «балансирование на грани полного кризиса»¹⁵¹. Такое положение дел было обусловлено как характером процессов трансформации экономики, задававших общий контекст развития отрасли, так и ориентирами и механизмами реализации собственно золотопромышленной политики.

Развитию негативных процессов в немалой степени способствовала хроническая институциональная неопределенность золото-промышленной политики на протяжении 1990-х гг. Некоторое время отрасль оказалась просто вне системы управления, предприятия же — фактически «бесхозными», поскольку собственное российское республиканское Главное управление золотоплатиновой и алмазной промышленности в советский период создано не было. Образованный при Министерстве финансов РФ Комитет драгоценных металлов и драгоценных камней стал правопреемником «Главалмаззолота» Совмина СССР, но действовал он преимущественно в рамках ограниченных функций прежнего Гохрана: «принял — оплатил, отпустил — получил». В 1993 г. последовало правительственное постановление о передаче предприятий отрасли в ведение специально созданного Комитета РФ по драгоценным металлам и драгоценным камням («Роскомдрагмет»), на который было возложено проведение единой федеральной политики в области добычи, производства, использования и экспорта драгоценных металлов¹⁵². Но, во-первых, на развитие деятельности «Роскомдрагмета» негативное влияние оказал тот факт, что базовый закон, призванный служить фундаментом для регулирования отношений в соответствующей сфере, долго не удавалось принять; во-вторых, этот теоретически высокополномочный орган просуществовал совсем недолго. Уже в конце 1996 г. «Роскомдрагмет» был упразднен, а его функции рассредоточены. Частично они перешли к Департаменту драгоценных металлов и драгоценных камней новообразованного Министерства промышленности РФ¹⁵³, частично — к Гохрану Министерства финансов¹⁵⁴. Но и на этом чехарда в правительственных органах не завершилась: после совсем скорого (март 1997 г.) упразднения Министерства промышленности его функции в рассматриваемой области перешли к Министерству экономики. В августе 2000 г. соответствующие функции были переданы уже из Министерства экономического развития и торговли в Министерство финансов¹⁵⁵.

Ключевым принципом политики РФ в сфере золота на первом этапе ее обновления стало разгосударствление золотодобываюшей отрасли¹⁵⁶. Ее новый статус определялся предоставлением права на золотодобычу всем юридическим лицам РФ при сохранении государственной монополии на внешнем рынке. По сути явочная (в противовес ранее существовавшей разрешительной) система организации золотодобывающих предприятий была учреждена для разработки всех россыпных месторождений и части рудных месторождений (запасы которых не превышали 100 т). Приватизация проходила стремительно, не менее стремительно в первой половине 90-х гг. росло и число предприятий: вместо 12-14 крупных региональных объединений в 1994 г. функционировало более 600, а в 1998 г. — 450 самостоятельных фирм¹⁵⁷.

Начался и процесс либерализации цен на золото. С весны 1918 г. в действие вступила так называемая протокольная система, при которой цена ежемесячно фиксировалась (на основе цен Лондонской золотой биржи и усредненного курса рубля к доллару) и вводилась в действие особым решением Минфина РФ. В условиях, когда все необходимое для добычи золота закупалось по «свободным» ценам, для поощрения отрасли правительство временно установило частичный расчет за золото в свободно конвертируемой валюте (лимит был установлен сначала на уровне 25%, а с декабря 1918 г. — 40%)¹⁵⁸. Именно эта мера в конечном итоге спасла золотодобывающую промышленность от развала.

Принятию неординарных мер по поддержанию золотодобычи в значительной степени способствовало становившееся все более удручающим состояние государственного фонда драгоценных металлов. Провозглашенный «важнейшим условием» суверенитета новообразованного государства¹⁵⁹, он катастрофически таял. С отметки 850 т на 1989 г. к 1995 г. его объем опустился до менее чем 300 т¹⁶⁰. Избегая крайностей фетишизации роли «государственных кладовых», отметим, что история России именно на рубеже XX-XXI вв. продемонстрировала значение резервных функций золота: в экстремальных условиях перманентного политического и социально-экономического кризиса оно всегда было востребовано. Оборот золота из госрезервов был в это время безостановочным. Например, глава Центробанка В. Геращенко, определив в мае 1993 г. их «примерный» объем в 100-150 т, заявил, что «назвать точную цифру невозможно, так как золотом государство расслаивается за западные кредиты, наиболее ценные товары»¹⁶¹. На начало 90-х гг. приходился самый значительный объем внешней реализации золота. Так называемые «золотые обмены»¹⁶² и собственно коммерческие операции были настолько масштабны, что именно с поставкой на мировой рынок больших партий российского золота традиционно связываются значительные колебания цен¹⁶³. Вряд ли и в наше время, когда по закону о государственной тайне сведения о размерах золотого запаса «засекречиванию не подлежат»¹⁶⁴, можно проследить судьбу¹⁶⁵ пяти с лишним сотен тонн золотого запаса и еще около 1400 т золота, добытого за период 1990-1998 гг.¹⁶⁶

Спад производства золота (с 302 т в 1990 г. до 115 т в 1998 г.) наносил ощутимый ущерб интересам страны. Государство искало средства поддержания золотодобычи на путях рыночного преобразования отрасли. Правительственными директивами постепенно снималось табу с понятия «рынок драгметаллов». Указом Президента РФ от 16 декабря 1993 г. Центробанк по согласованию с Минфином получил право выдавать коммерческим банкам лицензии на право проведения операций с золотом. Допущение к реализации золота «внешних» субъектов было обусловлено кризисным финансовым положением власти. В 1994 г., в ходе разработки «Роскомдрагметом», Минэкономики, Минфином и Банком России проекта Федеральной программы по драгметаллам на 1995-2000 гг., выяснилось, что федеральный бюджет «не в состоянии обеспечить авансирование золотодобычи в полном объеме»¹⁶⁷. Ассоциация российских банков (АРБ), где в октябре 1995 г. была создана Секция по благородным металлам, занялась разработкой программы перехода от государственного финансирования отрасли к банковскому ее кредитованию. Мотивация необходимости такого перехода сводилась к трем позициям — сохранению отрасли, освобождению государства от бюджетной нагрузки, получению для банков новой ниши деятельности.

Сформированный порядок был, безусловно, более адаптированным к новым условиям, но квазирыночная его природа стала для всех агентов своеобразной «золотой клеткой». Однажды купив золото у добывающих предприятий или госинститутов, коммерческие банки могли продавать их только друг другу или опять же госинститутам, а фиксированные цены на золото делали для них нецелесообразным и экономически невыгодным финансирование добычи. Центральный банк (ЦБ) был ограничен в средствах и мог оказать поддержку производителям в весьма узких пределах. Правительство же, монопольно владея всем добытым в стране золотом, было не в состоянии в полной мере и должном порядке рассчитаться за него с добывающими фирмами¹⁶⁸. Фактически это был замкнутый круг, который делал золото малоликвидным. Основной формой реализации золота оставались продажи за рубеж. Но «политика золотого маркетинга» в этот период была малоэффективной, новые дилеры, выступавшие от лица «прокапиталистического» правительства, оказались «менее способными игроками на рынке золота, чем их коммунистические предшественники», что признают и отечественные, и западные аналитики¹⁶⁹.

Позиция власти была внутренне противоречивой — экономическая либерализация рынка золота проводилась в условиях, когда само золото оставалось в категории валютных ценностей. Как следствие, с одной стороны, активизировались внегосударственные структуры, с другой — государство стремилось к тщательному контролю над всеми операциями в данной сфере¹⁷⁰. Шел напряженный диалог финансово-промышленных кругов и государственных структур, но субъекты государственной политики (Центральный банк, Гохран РФ, Департамент финансов, бюджета и денежного обращения Аппарата Правительства) выдвигали противоречивые и зачастую полярные программы. Несостоятельность правительства в консолидации субъектов возникающего рынка золота в полной мере проявилась в судьбе базового закона о драгметаллах. Его мучительное, почти шестилетнее согласование завершилось в 1998 г. принятием заведомо компромиссного варианта.

В это время для того, чтобы быть проданным на рынке, золото сначала должно было использоваться на «реализацию самого себя» (действовала пресловутая схема «золото на золото»: для обеспечения закупки вновь добытого золота Гохран продавал часть своих резервов, чтобы рассчитаться с золотодобывающими фирмами). Все программно-теоретические построения правительственных ведомств разбивались о непреложный факт отсутствия необходимых финансовых средств. В бюджете по-прежнему не предвиделось появление «живых денег» даже на авансирование потенциальной добычи.

Сократить негативное влияние неплатежеспособности государства на реальный сектор были призваны российские коммерческие банки. Сначала правительственным постановлением («О внесении изменений в порядок регулирования цен (тарифов) на драгоценные металлы» от 30 июня 1997 г.) с целью «привлечения в сферу производства ресурсов на внутреннем рынке» было упразднено государственное регулирование цен на драгметаллы. Новая система основывалась на цене Лондонского фиксинга (в долларах США, с пересчетом в рубли по курсу Центробанка на день, предшествующий оплате). Очевидно, что в отсутствие свободы экспортных операций привязка внутренней цены на золото к общемировым была экономическим нонсенсом. Следующий президентский указ (от 23 июля 1997 г.¹⁷¹) либерализацию золотых операций с внутреннего рынка распространил на внешний: банки получили право экспорта драгметаллов¹⁷². Эти решения оформили сложившуюся в сфере золота «расстановку сил».

Государство потенциально оставило за собой роль привилегированного участника рынка. Управление по драгоценным металлам и драгоценным камням Минфина отвечало за проведение единой государственной промышленной политики в сфере золота. Участие Гохрана РФ на рынке до сих пор обеспечивается преимущественным правом покупки золота для нужд правительства (в 90-е гг. он ежегодно приобретал около пятой части производства золота). В современном виде¹⁷³ этот орган является своеобразным «карманом» действующего правительства, средства из которого используются на текущие нужды. Поддерживаемый Гохраном запас золота обеспечивает мобилизационный ресурс государства, необходимый для удовлетворения нужд оборонной промышленности. Гохран ведет также учет всех сделок купли-продажи золота у производителей. Политика Гохрана в ближайшей ретроспективе представляется лишенной последовательности, отражающей перипетии правительственной политики: в период 1998-1999 гг. он проводил политику минимизации закупок, в то время как 1998 и 2000 гг. были ознаменованы выдвижением главами ведомства планов развертывания его функций с соответствующей активизацией работ по пополнению госфондов¹⁷⁴. Современный Гохран, по словам его главы В.В. Рудакова, руководствуется принципом поддержания минимального «определенного как достаточный уровня государственных резервов»¹⁷⁵.

Положение ЦБ России на рынке золота определено тем, что, по действующему законодательству, он не имеет права работать с производителями, но может покупать золото у коммерческих банков. Именно ЦБ до 1998 г. они продавали все покупаемое у производителей золото. С разрешением коммерческого экспорта золота объем приобретаемого ЦБ валютного металла резко пошел на убыль: со 100 т в 1997 г. до 54,7 и 26,7 т в 1999 г. и 2000 г. соответственно и 12,5 т в 2001 г.¹⁷⁶ При нестабильности мировых цен на золото доля последнего в золотовалютных резервах ЦБ РФ в течение 90-х гг. снизилась с 33,1% до 12,4%. Характерный для деятельности ЦБ в сегодняшних условиях по сути «остаточный» принцип закупочной политики сформулировала начальник Отдела методологии управления операций с драгметаллами Л.Селюнина: «ЦБ закупает все золото, которое ему предлагают коммерческие банки»¹⁷⁷.

Государство практически прекратило финансирование добычи золота и стало приобретать его только для пополнения минимальных запасов Гохрана, а также — в небольших объемах — для увеличения золотовалютных резервов ЦБ. «Ядром» современного отечественного рынка золота, таким образом, являются коммерческие банки. С последней трети 1990-х гг. они закупали порядка 80% (около 100 т) добываемого из российских недр золота. В 2000 г. ими был заранее приобретен весь предполагаемый объем добычи года, в виде кредитных ресурсов инвестировано более 200 млн. долларов (для сравнения, по федеральной целевой программе «Производство золота и серебра в России на период до 2000 г.» предусматривалось осуществление инвестиций на общую сумму 5,73 млн. долларов)¹⁷⁸. Если в 1998 г. объем коммерческого рынка составлял около 50 т золота, а 60 т купило государство, то в 2000 г. при объеме производства 144 т 112 т закупили коммерческие банки (реально заключили договора на 140 т), 25 – Гохран¹⁷⁹, 7 — аффинажные заводы¹⁸⁰.

На 2001 г. лицензиями на операции с золотом располагал 161 отечественный банк, договоры с недропользователями заключили 48 банков¹⁸¹, из них около 20 заявили свою особо активную позицию в данной сфере деятельности. Львиная доля покупаемого коммерческими банками золота продается ими за границу¹⁸². По данным Союза золотопромышленников, в 2000 г. из России было экспортировано 76 т золота, в 2001 г. — 100 т. Решение о либерализации экспорта было направлено на поддержание за счет средств коммерческих банков отечественных производителей золота. Однако соблюдение государственных интересов при данной схеме реализации золота можно поставить под сомнение, поскольку золото «уходит» из страны, а государство лишается прибыли от операций с этим видом ресурсов¹⁸³.

Принципиальной представляется негативная оценка заведенного посезонного, «одноразового» характера финансовых отношений между производителями и банками, когда последние финансируют отрасль, как правило лишь авансируя добычу следующего года. Действующие ныне экономико-правовые условия способствуют развитию системы долгосрочных кредитов в отрасли в минимальной степени¹⁸⁴. Как следствие, банки в минимальной степени способствуют совершенствованию технико-технологического облика отрасли, где преобладают устаревшие техника и технологии, а производительность труда в 10-20 раз меньше, чем в аналогичных отраслях промышленно развитых стран. Определившаяся позитивная тенденция к изменению качественной структуры добычи на россыпных и рудных месторождениях сдерживается отсутствием гарантированных экономико-правовых механизмов обеспечения наиболее перспективных рудных объектов долгосрочными финансовыми ресурсами.

О том, что провозглашенный Правительством РФ курс на инновационный характер промышленной политики в золотопромышленности не имеет под собой реальных финансовых оснований, свидетельствует фактический провал планов привлечения в отрасль иностранных инвестиций. Федеральной программой «Производства золота и серебра на период до 2000 г.» предусматривалось привлечь 1246 млн. долларов на ввод и реконструкцию золотодобывающих предприятий. Реально же, по данным Министерства экономического развития и торговли, из планируемых на 1996-1998 гг. иностранных инвестиций в объеме 842 млн. долларов поступило лишь 232 млн., или 27,5%¹⁸⁵. Успешно реализуются только два проекта с западными инвестициями (ОАО «Омолонская золоторудная компания» и ОАО «Бурятзолото»), которые объединяет высочайшее качество запасов месторождений. Помимо месторождения «Сухой Лог», вокруг которого активно ведутся политические игры, других рудных месторождений золота, способных обеспечить высокую рентабельность их освоения, в России в настоящее время нет. Крупные же национальные компании, способные реализовать масштабные проекты в области золотодобычи, в стране по-прежнему крайне немногочисленны (на сегодняшний день их насчитывается не более 20).

Очевидно, что самым зависимым и страдающим элементом сформировавшегося за прошедшие годы рынка золота является недропользователь. Особо разрушительной признается действующая ценовая политика: если в первом полугодии 1999 г. договоры на покупку золота заключались по цене 99,5-98,5% от цены текущего фиксинга на Лондонской бирже, то с введением таможенной пошлины на вывоз драгоценных металлов золото фактически стало продаваться по цене на 6,5% ниже мировой (пошлины отменены с января 2002 г., но за три года потери производителей России составили как минимум 30 млн. долларов США¹⁸⁶). В соответствии с Указом Президента РФ от 21 июня 2001 г. «О порядке ввоза в Российскую Федерацию и вывоза из Российской Федерации драгоценных металлов и драгоценных камней» производители получили право самостоятельно выходить со своей продукцией на внешний рынок, но соответствующая практика пока не получила развития. На положении производителей отрицательно сказывается существующая система налогообложения. По данным аналитиков, до 1996 г. доля налогов в себестоимости золота имела тенденцию к повышению, а с 1996 г. практически не менялась, составляя от 21 до 29,5%, что в 2-3 раза выше, чем в аналогичных отраслях за рубежом¹⁸⁷.

В 1991-1999 гг. добыча золота в России снизилась на 25,6%¹⁸⁸. Основную долю прироста добычи в рубежные годы XX-XXI вв. дают 2-3 крупнейшие компании¹⁸⁹, за исключением вклада которых наблюдается преимущественно понижательная тенденция. Наметившиеся позитивные тенденции не обладают необходимым «запасом прочности» в силу недостаточной обновляемости основных фондов предприятий, особенностей экономико-правовых условий. Ряд компетентных лиц свидетельствует о «скрытом напряженном состоянии» отрасли, подчеркивая также, что о ее крайне неэффективном включении в общеэкономические модернизационные процессы говорит тот факт, что «в золотопромышленности ждут падения рубля»¹⁹⁰.

Оценивая перспективы развития отечественной золотопромышленности, Третья Международная деловая конференция «Российский рынок драгоценных металлов и драгоценных камней» (РДМК)¹⁹¹ отметила, что основным препятствием развития «дела золота» является «отсутствие единой государственной политики»¹⁹². Данному вопросу не случайно было придано приоритетное значение. Во-первых, срок соответствующей федеральной программы истек в конце 2000 г., а новая в действие не вступила. Весьма характерным представляется признание ряда специалистов, что программа была «похоронена» потому, что государственные структуры просто не обладали адекватной информацией о развитии данной сферы. Во-вторых, принятый в 1998 г. базовый Федеральный закон «О драгоценных металлах и драгоценных камнях»¹⁹³ уже в момент своего принятия не отвечал объективным реалиям и не был обращен в будущее, а потому реально так и не заработал¹⁹⁴.

Говоря о целях и средствах современной экономической политики России, следует констатировать, что на сегодняшний день золото не рассматривается в качестве критически значимого экономического ресурса¹⁹⁵. Его производство и потребление включаются в экономические механизмы с позиций, прежде всего, «бюджетного дохода» — налоговых и таможенных поступлений, а также развития геополитически важных для России северо-восточных территорий, где золотодобыча составляет основу региональных экономик. Роль золота ограничивается показателем менее чем 0,5%-ной доли в валовом внутреннем продукте (ВВП)¹⁹⁶, несопоставимостью потенциальных доходов с масштабами катастрофически возросших внешних долгов России¹⁹⁷, сокращением значения в структуре государственных золотовалютных фондов. Золотопромышленная политика официально дистанцируется сегодня от политики формирования государственных резервов¹⁹⁸.

Вместе с тем золото потенциально остается важным фактором экономической системы, способным, в частности, амортизировать нарастание дефицита платежного баланса и инфляционные процессы в критические периоды. В международных статистических стандартах широко используется индекс «золотоемкости» ВВП; одним из важных аспектов деятельности Международного валютного фонда на «российском поле» был учет показателей, связанных с золотом¹⁹⁹. Мировая статистика показывает, что экономически развитые страны, способные удовлетворять свои валютные потребности за счет доходов от внешней торговли, не пренебрегают и золотом²⁰⁰.

Уменьшение экономического значения золота теоретики 70-80-х гг. XX в. связывали с сокращением международной конфронтации, снижением риска валютных потрясений, расширением сферы свободного движения капиталов, а также со стабилизацией ситуации на мировом рынке нефти. И если недавно лишь ставился вопрос о том, насколько долговременны эти тенденции, то сегодня ни один из перечисленных факторов уже не представляет собой «стабильного данного». Состояние и современная эволюция международной валютной системы актуализировали сегодня рассмотрение проблем будущих перспектив экономического статуса золота²⁰¹, в том числе для России — в плане банковских и денежных реформ²⁰². Не вторгаясь в сферу экономического анализа, отметим, что данная проблематика остается остро дискуссионной, но содержание дискуссий утверждает во мнении о явно недостаточной реализации в России потенциала собственной золотодобычи²⁰³.

Насущными проблемами остаются постановка дела золотодобычи на уровень эффективного ресурсопользования и использование генерируемых ею доходов как источника инвестиционных средств в экономике. Золото по-прежнему представляет собой особо ликвидное полезное ископаемое, привилегированный валютный товар «резерв последней инстанции, который лег в основу развития материалов будущего и наукоемких технологий, т.е. одну из «особых составляющих национального богатства»²⁰⁴. Как следствие, России необходима подлинно национальная политика в сфере золота, самоопределение в плане государственных приоритетов и национальных интересов. И речь в данном случае идет не о миражах экономической респектабельности: пренебрежение данной проблемой, при нынешнем состоянии дел в золотопромышленности, может привести к необратимому ущербу для коренных стратегических интересов страны.

Автор — Сапоговская Лариса Владимировна — доктор исторических наук (Институт истории и археологии УрО РАН).

Исследование по теме «Национальная золотопромышленная политика XVIII-XX вв., или Нужно ли России золото» проводится автором при поддержке Совета по грантам Президента РФ «Молодые доктора наук» и государственной поддержке ведущих научных школ (грант № 01-15-99509).

---

¹ См., напр.: Weston R. Gold: A World Survey. L., 1983; Bordo M.D. The Gold Standard: Myth and Realities. San Francisco: Pasific Institute, 1984; Аникин A.B. Золото: Международный экономический аспект. 2 изд. М., 1988; Flanders M.J. International Monetary Economics: 1870-1960. Cambridge: Cambridge University Press, 1989; Беневольский Б., Кривцов В., Мигачев И. Золотодобыча и золотопотребление: экономические аспекты // РДМК-2000: Третья международная деловая конференция «Российский рынок драгоценных металлов и драгоценных камней: состояние и перспективы»: Документы и материалы. М., 2001. С. 380-396.

² Об историографии отечественной золотопромышленности см., напр.: Сапоговская Л.B. Частная золотопромышленность России на рубеже XIX—XX вв.: Урал и Сибирь — модели развития. Екатеринбург, 1998. С. 6-14.

³ Были взяты интервью у руководителей ряда золотодобывающих и золотоперерабатывающих предприятий, директора Гохрана РФ В.В. Рудакова, начальника Управления отпуска, расчета и ценообразования Гохрана РФ В.Г.Гончарова, председателя Комитета по драгоценным металлам Ассоциации российских банков С.Г. Кашубы, председателя Союза золотопромышленников России В.Н. Брайко, председателя Союза старателей России В.И. Таракановского.

⁴ Разъяснения по деятельности Комитета по драгметаллам см. в: Российский государственный архив экономики (далее — РГАЭ). Ф. 325. Oп. 1. Д. 163. Л. 1-9. В период с октября 1917 г. по февраль 1918 г. в рамках ВСНХ действовала Секция по благородным металлам, ориентированная, прежде всего, на золотообрабатывающую промышленность (пробирный надзор, золотосплавочные лаборатории, ювелирное дело). См.: Крылов А.И. Формы организации золотопромышленности // Золотопромышленность СССР (1-й Всесоюзный золотопромышленный съезд). М.; Л., 1927. С. 17.

⁵ РГАЭ. Ф. 325. Oп. 1. Д. 4. Л. 151-154, 157-159.

⁶ Известно, что А.В. Колчак планировал развернуть на захваченных территориях добычу золота, Уральскому горному управлению был выделен кредит, владельцам промыслов оказывалась помощь в закупке продовольствия. Есть сведения, что колчаковцы расплатились золотом за одну из партий оружия. Позже «верховный правитель» решил оставить золото в свободном обращении, на платину же, пользовавшуюся неограниченным спросом у Антанты, ввел монополию.

⁷ Соддатов Л.К. Золотопромышленность в системе народного и мирового хозяйства. М., 1925. С. 99. Данные о развитии золотодобычи в первые Oп. 1. Д. 4. Л. 94. Объем добычи в 1920 г. определяется в 109 пуд. (1,8 т).

⁸ См., напр.: Муртузалиева Л.Ф. Деятельность Отдела драгоценных металлов Уральского областного совета по изъятию и переплавке изделий из драгоценных металлов весной 1918 г. // Из истории уральского золота. Екатеринбург, 1995. С. 102-104.

⁹ См., напр.: Государственный архив Иркутской области (далее — ГА ИО). Ф. р-1344. Д. 2, 3, 7.

¹⁰ Декреты советской власти. Т. VIII. М., 1976. С. 42-48.

¹¹ Там же. Т. IX. М., 1978. С. 213-214.

¹² Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства (далее — СУ). 1921. № 18. Ст. III. С. 106.

¹³ Лешков В.Г., Бельченко Е.Л., Гузман Б.В. Золото российских недр. М., 2000. С. 108.

¹⁴ Интересные данные о «золотых посылках», проходящих через порты прибалтийских государств, основанные на сведениях западной прессы 1920-1922 гг., а также на воспоминаниях советского торгового представителя в Ревеле Г.Соломина, приводятся в: Мосякин А. Балтийский оффшор // Istorija. № 13. 2001 (www.baltkurs.com).

¹⁵ См., напр.: Гохран России. М., 1999. С. 2-5.

¹⁶ См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 153-154, 412; Т. 51. С. 299-300; Т. 52. С. 407-408.

¹⁷ Декреты советской власти. Т. VII. М., 1974. С. 193—194.

¹⁸ История дипломатии. Т. II. М., 1945. С. 363.

¹⁹ См.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных РСФСР с иностранными государствами. Вып. I. Действующие договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу по 1 января 1921. П., 1921. С. 239-247.

²⁰ В этот период за рубеж вывозилось не только золото, но и художественные ценности. См., напр.: Проданные сокровища России. 1918-1937. М., 1999.

²¹ См.: Алмазова О.Л., Дубоносов Л.А. Золото и валюта: прошлое и настоящее. М., 1988. С. 33-34.

²² В западной прессе Л.Красин представал в образе Мефистофеля, «манящего золотой наличностью» («Рижский день» от 1 июля 1920 г.).

²³ См.: РГАЭ. Ф. 7733. Oп. 1. Д. 187. Л. 406-407.

²⁴ Известия ВЦИК. 1921. № 45; Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства. 1921. № 16. Ст. 101.

²⁵ См., напр.: Nove A. An Economic History of the USSR. London, 1986. P. 147—153; Белоусов P. Экономическая история России: XX век. Кн. 2. М., 2000. С. 371-377.

²⁶ Протоколы X съезда РКП(б). М., 1933. С. 430.

²⁷ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 53. С. 93.

²⁸ См.: Сокольников Г.Я. Новая финансовая политика, на пути к твердой валюте. М., 1995.

²⁹ Белоусов Р. Экономическая история России: XX век. Кн. 2. С. 254.

³⁰ КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1954. Ч. I. С. 589.

³¹ XI съезд РКП(б). М., 1922. С. 557.

³² Бокарев Ю.П. Российская экономика в мировой экономической системе (конец XIX в. — 30-е гг. XX в.) // Экономическая история России XIX—XX вв.: Современный взгляд. М., 2000. С. 449. Максимальная доля обеспечения драгоценными металлами новых денежных знаков составляла 53,4% на начало апреля 1923 г. (см.: Юровский Л. На путях к денежной реформе. М., 1924. С. 72-74).

³³ См.: Боголепов Д. Деньги Советской России. Л., 1924. С. 27—29; Board of Governors of the Federal Reserve System: Banking and Monetary Statistics: 1914-1941. Washington, 1976. P. 550-551.

³⁴ СУ. 1921. № 74. Ст. 604.

³⁵ РГАЭ. Ф. 325. Oп. 1. Д. 172. Л. 2-7.

³⁶ См.: РГАЭ. Ф. 325. Oп. 1. Д. 7. Л. 11-12; Д. 10. Л. 1-4; Д. 19. Л. 17-20.

³⁷ В 1918 г. себестоимость золотника платины равнялась 72 руб., в то время как англичане, «не торгуясь», давали 300 руб. (см., напр.: Филатов В.В. Рождение завода // Екатеринбургский завод по обработке цветных металлов: Спец. выпуск, ж-ла «Золото России». 1996). Из районов, отнесенных правительством в 1924 г. по степени снабжения к «сверхударным», лишь один (Ленский) был золотопромышленным, остальные (Нейвинский, Н.-Тагильский, Исовский, Н.-Туринский) специализировались на добыче платины.

³⁸ См., напр.: Гулин B.C. Уральская горно-заводская промышленность в цифрах за 50 лет и дальнейшие пути ее развития. М., 1930. С. 41.

³⁹ См.: Кочегарова Е.Д. Золотодобывающая промышленность Дальнего Востока (1922—1940 гг.): Исторический опыт: Автореф. дисс… канд. ист. наук. Владивосток, 2002.

⁴⁰ РГАЭ. Ф. 325. Oп. 1. Д. 58. Л. 27.

⁴¹ По ориентировочным подсчетам автора, всего на 3—4,3%.

⁴² РГАЭ. Ф. 325. Oп. 1. Д. 25. Л. 6.

⁴³ Первым стал Нижне-Туринский завод на Урале.

⁴⁴ РГАЭ. Ф. 325. Oп. 1. Д. 72. Л. 1-8.

⁴⁵ Там же. Ф. 8153. Oп. 1. Д. 21. Л. 14 об.

⁴⁶ См.: там же. Ф. 325. Oп. 1. Д. 58. Л. 29-30.

⁴⁷ Постановление СНК от 4.06.1927 г. «О порядке и сроках ликвидации государственных золотопромышленных предприятий, входящих в состав а/о «Союззолото»» (РГАЭ. Ф. 8152. Oп. 1. Д. 2. Л. 1, 6; Д. 6. Л. 1-9).

⁴⁸ Золотопромышленность СССР. I Всесоюзный золотопромышленный съезд. М., 1927.

⁴⁹ Все тресты в статусе общесоюзного подчинения.

⁵⁰ О своей работе и положении дел в золотодобыче А.П. Серебровский позже написал в книге «На золотом фронте» (М., 1936).

⁵¹ РГАЭ. Ф. 8152. Oп. 1. Д. 6. Л. 23об., 28, 48, 76, 223.

⁵² Там же. Д. 216. Л. 54. «Союззолото» должно было содействовать развитию частных предприятий, но «обо всех ненормальностях» немедленно сообщать в НКФ и НКТ ОГПУ.

⁵³ См.: РГАЭ. Ф. 8152. Oп. 1. Д. 216. Л. 39-40, 56-59.

⁵⁴ Советская власть пыталась бороться с «таежным законом»; в районе активно внедрялись карательные меры охраны государственной собственности. От Транссиба в район месторождения прокладывался 700-километровый тракт, а с Бодайбинских приисков чуть ли не на плечах доставлялись паровые драги.

⁵⁵ РГАЭ. Ф. 8152. Oп. 1. Д. 326. Л. 1об.

⁵⁶ Грегори П. Экономическая история России: что мы о ней знаем и чего не знаем: оценка экономиста // Экономическая история: Ежегодник, 2000. М., 2001. С. 55

⁵⁷ От 22 июля 1928 г. «Об условиях применения труда старателей, занятых добычей благородных металлов и драгоценных камней»; от 12 сентября 1928 г. «О льготах для специалистов государственных предприятий по добыче золота и платины».

⁵⁸ РГАЭ. Ф. 8152. Oп. 1. Д. 326. Л. 46, 52, 74.

⁵⁹ Там же. Ф. 8153. Oп. 1. Д. 62. Л. 57об.

⁶⁰ См., напр.: Борисов С.М. Золото в экономике современного капитализма. М., 1968. С. 131—139; Алмазова О.Л., Дубоносов Л.А. Золото и валюта: прошлое и настоящее. М., 1988. С. 35—46.

⁶¹ Из записки технического эксперта «Союззолота» И.М. Чарквиани (РГАЭ. Ф. 325. Oп. 1. Д. 220. Л. 9об.).

⁶² Советская золотопромышленность. 1932. № 1. С. 1.

⁶³ РГАЭ. Ф. 8153. Oп. 1. Д. 21. Л. 31.

⁶⁴ См., напр.: РГАЭ. Ф. 7620. Oп. 1. Д. 776. Л. 33 (с инженерной корпорацией «Soutwestern»); Ф. 8152. Oп. 1. Д. 326. Л. 2 (Amtorg Trading Corporation); Л. 42—43 (с известными в России с дореволюционных времен фирмами Круппа, «Сименс и Гальске»); Ф. 325. Oп. 1. Д. 46. Л. 1—5 (переписка с иностранными акционерными обществами Горного отдела и Бюро иностранной науки и техники (БИНТ) ВСНХ ).

⁶⁵ Постановления СНК от 20 июня 1932 г. (№ 987/215); 20 марта 1934 г. (№ 589/99); 7 июля 1934 г. (№ 1581/276); Совета труда и обороны от 15 декабря 1932 г. (№ 1576/975).

⁶⁶ РГАЭ. Ф. 8153. Oп. 1. Д. 21. Л. 29-35.

⁶⁷ Глава отрасли А.П. Серебровский стал заместителем наркома.

⁶⁸ См., напр.: РГАЭ. Ф. 8153. Oп. 1. Д. 41. Л. 11-12.

⁶⁹ Там же. Д. 62. Л. 5.

⁷⁰ См., напр.: Лучшие люди золотой промышленности. М., 1935.

⁷¹ РГАЭ. Ф. 8153. Oп. 1. Д. 2. Л. 2-3.

⁷² Рассказы о золоте. Свердловск, 1937. Предисловие. С. 7.

⁷³ См., напр.: Вехов С.М. Золотая промышленность за годы сталинских пятилеток // Золотая промышленность. 1939. № 10, 11.

⁷⁴ РГАЭ. Ф. 8153. Oп. 1. Д. 121. Л. 1-2.

⁷⁵ Шлихи — остатки частиц минералов, получающиеся при промывании песков и других горных пород. Эфеля — мелкие частицы, выносимые водой при промывке россыпного или обработке рудного золота. (См., напр.: Борхвальдт О.В. Словарь золотого промысла Российской империи. М., 1998. С. 184-185, 190-191.)

⁷⁶ Расчеты автора на основании данных погодовых индексов динамики золотодобычи «Главзолота» (РГАЭ. Ф. 325).

⁷⁷ См., напр.: Kempton D.R., Levine R.M. Soviet and Russian Relation with Foreign Corporation: The Case of Gold and Diamonds // www.goldsheetlinks.com.

⁷⁸ Наиболее категоричные мнения в данном спектре проблем см. в работе: Глазьев С.Ю., Львов Д.С., Фетисов Г.Г. Эволюция технико-экономических систем: возможности и границы централизованного регулирования. М., 1992. С. 89—117. Авторы, в частности, утверждают, что массированное привлечение зарубежного опыта носило непродуманный ограниченный характер, а после периода Великой депрессии было связано преимущественно с копированием устаревших технологических структур.

⁷⁹ См., напр.: Золотоплатиновая и алмазная промышленность за годы советской власти // Цветные металлы. 1967. № 10.

⁸⁰ В 1944 г. золотую Колыму, чтобы удостовериться в «золотоспособности» СССР, посетили американские эксперты.

⁸¹ См., напр.: Данилов А.А., Пыжиков А.В. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы. М., 2001. С. 123.

⁸² Величина золотого запаса СССР была строжайшей государственной тайной (данных о нем нет до сих пор), известной едва ли не только главе государства. Поскольку часть запасов в сталинские времена хранилась в Министерстве финансов, а другая — в МВД, адекватной информацией не владел даже руководитель финансового ведомства

⁸³ См., напр.: Симонов Н. Военно-промышленный комплекс в СССР в 1920-50-е гг. М., 1996. С. 203-207.

⁸⁴ Зима В.Ф. Голод в СССР 1946—1947 гг.: происхождение и последствия. М., 1996. С. 190.

⁸⁵ Золотое содержание доллара было установлено на уровне 0,888 г чистого золота; таким образом, фиксированная цена золота составляла 35 долларов за 1 тройскую унцию. Золотодолларовый стандарт базировался на одностороннем обязательстве правительства США конвертировать золото в доллар. Это была «дополнительно урезанная форма золотого стандарта» по сравнению с классическим: к доллару применялись условия межгосударственного золотослиткового стандарта, ко всем прочим валютам — межгосударственного золотовалютного стандарта (см.: Апмазова О.Л., Дубоносов Л.А. Золото и валюта: прошлое и настоящее. М., 1988. С. 105).

⁸⁶ См., напр.: Елин Г.М. Иностранные валюты и механизм международных расчетов. М., 1946; Матюхин Г.Г. Горячие деньги. М., 1979; Богданов С.М. Валютная система современного капитализма. М., 1968.

⁸⁷ Образован на базе Государственного треста по промышленному и дорожному строительству в районе Верхней Колымы.

⁸⁸ ГУЛАГ. 1918-1960: Документы. М., 2000. С. 752-759.

⁸⁹ Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1923—1960 гг.: Справочник. М., 1998; ГУЛАГ. 1918-1960: Документы.

⁹⁰ В системе ГУЛАГа действовали следующие учреждения: Береговой ИТЛ, занимавшийся обслуживанием Утимского золоторудного комбината; Западный ИТЛ, специализировавшийся на работе на золоторудных шахтах; Индигирский ИТЛ разрабатывал 9 приисков; Берелехский ИТЛ вел геолого-разведочные работы в Магаданской области; разработку Туимской группы месторождений и проектно-изыскательские работы осуществлял ИТЛ Таежный Енисейскстроя; в системе Нижнеиндигирского ЛО действовало геолого-разведочное управление; Минусинское ЛО производило работы для комбината «Минусазолото»; Приморский ИТЛ обслуживал трест «Приморзолото»; Северный ИТЛ обеспечивал рабочей силой 11 золотых приисков; Северо-Восточный ИТЛ, помимо добычи вольфрама и олова, разрабатывал несколько десятков приисков и рудников, обслуживал обогатительную и золотоизвлекательную фабрику; Тенькинский ИТЛ развивал добычу на десятке приисков с обогатительной фабрикой; Дальневосточный ведал добычей золота на острове Аскольд. В Сибири с золото промышленностью были связаны: Хакасское ЛО, обслуживающее трест «Хакассзолото»; Балейский ИТЛ, обслуживающий комбинат «Дарасун», «Балейзолото» и филиал института «Гипрозолото»; Бодайбинский ИТЛ осуществлял производство работ «Лензолота», здесь же велись отдельные направления проектных работ «Ленгипрозолота»; Дарасунский ИТЛ занимался строительством цеха цианирования концентрата; Джугжурский и Ецисейский ИТЛ — подземными горными работами по добыче золота; ИТЛ Аффинажстрой, открытый еще в 1942 г., строил аффинажный завод в Красноярске; Алданский — производил геологоразведочные работы на россыпных месторождениях и эксплуатировал шлиходоводную фабрику; «Залотопродснабу» были подчинены Усть-Кутское и Балаганское ЛО. На Урале действовали: Березовлаг, который занимался реконструкцией комбината «Березовзолото» и выполнял производственные задачи по золотодобыче; Кочкарьское ЛО, обслуживавшее комбинат «Кочкарьзолото»; Верхне-Нейвинский ИТЛ вел строительство объектов комбината «Березовзолото»; Баженовский ИТЛ специализировался на геологоразведке северных районов Урала; несколько приисков работало в системе «Ивдельлага»; «Ураллаг» в значительной мере был ориентирован на работу треста «Уралзолото».

⁹¹ По мнению ряда специалистов-практиков, «перевод золотопромышленности в систему управления МВД имел не только негативные последствия» (см., напр.: Лешков В.Г., Бельченко Е.Л., Гузман Б.В. Золото российских недр. М., 2000. С. 118).

⁹² От 1 июля 1947 г. № 2283 «Об утверждении Типового устава артели старателей в системе Главспеццветмета СССР».

⁹³ От 2 мая 1948 г. № 1457.

⁹⁴ См., напр.: Черняк А. Золото России: (По материалам слушания в Государственной думе) // Российская Федерация. № 1. 1996. С. 10.

⁹⁵ Подсчеты автора.

⁹⁶ РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 72. Д. 1733. Л. 1-2, 55.

⁹⁷ Там же. Оп. 42. Д. 170. Л. 78-83.

⁹⁸ Его подразделения вошли в состав Центрального научно-исследовательского геолого-разведочного института цветных и благородных металлов.

⁹⁹ РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 57. Д. 412. Л. 52-53.

¹⁰⁰ «Поставщиком идей» был работавший параллельно с Госпланом Госэкономсовет во главе с А.Ф.Засядько, готовивший также экономическую часть Программы КПСС 1961 г. (см., напр.: Быстрое Ф.П. Рубль и доллар. М., 1961).

¹⁰¹ В ходе подготовки реформы с особой суровостью (вплоть до введения смертной казни) проводилась борьба с черным золотовалютным рынком, который «подрывал авторитет советского «золотого» рубля».

¹⁰² См., напр.: Бессонова О.Э. Институты раздаточной экономики России: Ретроспективный анализ. Новосибирск, 1997. С. 37—38, 46—47, 51.

¹⁰³ См.: РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 55. Д. 539. Л. 12; Оп. 49. Д. 807. Л. 33-34, 46, 68, 92-100, 114, 170; Д. 816. Л. 4-9.

¹⁰⁴ Там же. Оп. 49. Д. 823. Л. 1, 3-7, 10; Оп. 55. Д. 550. Л. 7-8.

¹⁰⁵ И.В. Сталин проводил политику неуклонного накопления золотых фондов. По некоторым воспоминаниям, он отказывался производить расчеты на внешнем рынке драгоценными металлами и потому, что это могло привести к падению мировых цен на золото и, соответственно, к утрате СССР достигнутых позиций в данной сфере (см., напр.: Золотой запас Сталина // Правда России. 2001. № 23).

¹⁰⁶ Данный тезис был очень важен для Н.С.Хрущева. См., напр.: Хрущев Н.С. Сорок лет Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1957.

¹⁰⁷ Россия: государственные приоритеты и национальные интересы. М., 2000. С. 272.

¹⁰⁸ РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 45. Д. 1197. Л. 4.

¹⁰⁹ См.: Allian. К. Gold and Political Market. New York, 1988. P. 111-114.

¹¹⁰ New York Post. 7.07.1953 (РГАЭ. Ф. 7733. On. 45. Д. 1197. Л. 27—28).

¹¹¹ Данные «National Trade Data Bank Market Reports» и «Bank of America World Information Service» // www.databank.neu.edu. Подсчеты автора.

¹¹² Пыжиков А. Амплитуда экономического развития СССР в 1953—1964 гг. // Вопросы экономики. 2002. № 1. (Автор ссылается на данные Архива Президента Российской Федерации (далее — АП РФ). Ф. 3. Оп. 52. Д. 292. Л. 73.)

¹¹³ РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 67. Д. 5083. Л. 223-224.

¹¹⁴ Там же. Оп. 66. Д. 1762. Л. 4; Оп. 67. Д. 392. Л. 104.

¹¹⁵ См.: там же. Оп. 57. Д. 424. Л. 30; Д. 411. Л. 144-145.

¹¹⁶ См.: там же. Оп. 66. Д. 1760. Л. 5; Д. 1777. Л. 41.

¹¹⁷ Директирована постановлением Совета министров СССР от 27 октября 1952 г. и выразилась, в частности, в кампании по проведению ревизии ювелирных фабрик и торговых баз Главювелирторга Министерства внутренней и внешней торговли (см., напр.: РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 42. Д. 170. Л. 52-56).

¹¹⁸ См., напр.: РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 44. Д. 1318. Л. 1, 10; Оп. 43. Д. 266. Л. 18-19; Оп. 43. Д. 266. Л. 14.

¹¹⁹ Там же. Оп. 45. Д. 115. Л. 27-28. Оп. 41. Д. 221. Л. 35; Оп. 43. Д. 266. Л. 3.

¹²⁰ Тончайшие (обычно доли мкм) пленки золота, сложенные в так называемые книжки весом 1,5—2 г.

¹²¹ Если дирекции национальных музеев и облисполкомы, исполнив все формальности, после непременных «урезок» все-таки могли удовлетворить свои потребности, то утверждение ходатайств церковных учреждений, как правило, требовало особых условий, например, оплачивавших сусальное золото «приношений», когда в Госфонд сдавались «поступившие от верующих монеты строй чеканки» (см., напр.: РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 42. Д. 170. Л. 14, 74; Оп. 45. Д. 116. Л. 14; Оп. 41. Д. 221. Л. 15; Оп. 43. Д. 266. Л. 10).

¹²² РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 45. Д. 115. Л. 10, 25; Д. 170. Л. 47.

¹²³ Там же. Ф. 4372. Оп. 66. Д. 943. Л. 39-40; Д. 1760. Л. 90; Д. 1761. Л. 87-88; Д. 1762. Л. 4.

¹²⁴ См.: там же. Д. 1026. Л. 1-2; Д. 3319. Л. 17-18.

¹²⁵ См., напр.: Figures on Soviet gold production // Eurasian Geography and Economic. 1997. № 6 (www.bellpub.com).

¹²⁶ Каманина А.Л. Положение России на мировом рынке золота // Коринф. 1993. № 17.

¹²⁷ Постановления ЦК КПСС 1983, 1987 гг. по золотопромышленности касались, главным образом, мер ограничения, в перспективе — полного свертывания старательских работ в стране.

¹²⁸ Постановление Правительства СССР от 10 марта 1975 № 198 // Собрание постановлений Правительства СССР. 1975. № 9. С. 47.

¹²⁹ РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 67. Д. 2373. Л. 173; Д. 1106. Л. 17-19; Д. 461. Л. 67-69; Д. 5085. Л. 676-680.

¹³⁰ Там же. Д. 2373. Л. 25-33, 35; Д. 4374. Л. 193-195; Д. 5086. Л. 7; Д. 5900. Л. 121-124; Д. 5903. Л. 160-161.

¹³¹ Там же. Д. 3706. Л. 203-205.

¹³² Традицию ежемесячных «золотых рапортов» поддерживал следующий председатель Совмина — Н.А. Тихонов.

¹³³ См.: РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 67. Д. 4370. Л. 215-218.

¹³⁴ Там же. Д. 3685. Л. 216.

¹³⁵ Там же. Д. 2688. Л. 27-30.

¹³⁶ Там же. Д. 2374. Л. 122-123.

¹³⁷ Платонов О.А. Терновый венец России: История русского народа в XX веке. М., 1998. Т. II. С. 394. В период 1934-1998 гг. СССР продал золота на 150 млрд. долларов США, что соответствует, с учетом динамики цен, продаже в среднем примерно 100 т золота в год (Ламин В.А. Золотой след Сибири. Екатеринбург, 1997. С. 135).

¹³⁸ Лешков В.Г., Бельченко Е.Л., Гузман Б.В. Указ. соч. С. 154.

¹³⁹ См., напр.: Осипов В. Британия глазами русского. М., 1976. С. 52.

¹⁴⁰ Kempton D.R., Levine R.M. Soviet and Russian Relation with Foreign Corporation: The Case of Gold and Diamonds // www.goldsheeetlinks.com.

¹⁴¹ РГАЭ. Ф. 4372. On. 67. Д. 5085. Л. 64-65.

¹⁴² Там же. Д. 5900. Л. 121-122.

¹⁴³ Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. М., 1995. С. 304.

¹⁴⁴ См., напр.: Егоров Е.Г., Алексеев П.С. Экономика золото- и алмазодобывающей промышленности в условиях переходного периода. Новосибирск, 1997.

¹⁴⁵ См.: Золото: прошлое и настоящее. М., 1998. С. 119—120.

¹⁴⁶ См., напр.: Жуков В.И. Реформы в России. 1985-1995 годы. М., 1996.

¹⁴⁷ См., напр.: Бунич И. Золото партии // Золото России. Т. II. М, 1994. С. 453-487.

¹⁴⁸ Рыжков Н.И. Я из партии по имени Россия. М., 1995. С. 237.

¹⁴⁹ Сравнительные данные о запасе рентабельности золота по ведущим золотодобывающим странам см. в работе: Борисов С.М. Мировой рынок золота: тенденции и статистика // Финансы и кредит. 1997. № 6. С. 47.

¹⁵⁰ По данным Союза золотопромышленников России.

¹⁵¹ РДМК—2000: Третья международная деловая конференция…. С. 54.

¹⁵² Постановления от 12 февраля 1993 г. № 114 и от 24 мая 1993 г. № 485.

¹⁵³ Постановления Правительства РФ от 18 декабря 1996 г. № 1511 «Об утверждении Положения о Министерстве промышленности РФ».

¹⁵⁴ Постановления Правительства РФ от 21 ноября 1996 г. № 1378 «О создании при Министерстве финансов РФ Государственного учреждения по формированию Государственного фонда драгоценных металлов и драгоценных камней РФ, хранению, отпуску и использованию драгоценных металлов и драгоценных камней (Гохрана России)».

¹⁵⁵ Постановление Правительства РФ от 23 августа 2000 г. № 624 «Вопросы Министерства финансов Российской Федерации».

¹⁵⁶ Указ Президента «О добыче и использовании драгоценных металлов и алмазов на территории РСФСР» (ноябрь 1991 г.); постановление правительства «О добыче и использовании драгоценных металлов и алмазов на территории Российской Федерации и усилении государственного контроля за их производством и потреблением» (январь 1992 г.).

¹⁵⁷ См., напр.: Колмогоров Н.К. Золотодобывающая промышленность России: Проблемы и перспективы // Минеральные ресурсы России. 2000. № 2.

¹⁵⁸ Бизнес. 1994. № 2. С. 11.

¹⁵⁹ Указ Президента РФ «О добыче и использовании драгоценных металлов и алмазов на территории РСФСР» от 15 ноября 1991 г.

¹⁶⁰ См.: Гуссейнов Э. Как размывался золотой запас России // Финансовые известия. 1996. № 51. По другим данным, Контрольное управление Администрации Президента выявило, что в январе 1995 г. в хранилищах Госфонда находилось всего 78,4 т золота (Коммерсантъ-Daily. 1997. 20 сентября. № 159. С. 1).

¹⁶¹ Аргументы и факты. 1993. № 19.

¹⁶² Золото передавалось под западный контроль и управление, правительство, остро нуждавшееся в средствах, получало компенсацию, основанную на цене ниже рыночной. При этом Правительство РФ сохраняло за собой право «выкупить» золото в течение указанного времени, но сроки договора были нарушены, и не менее 200 т золота были безвозвратно потеряны.

¹⁶³ См., напр.: Gold bulletin // World Gold Council. L., 1996.

¹⁶⁴ Закон РФ от 21 июля 1993 г. № 5485-18.

¹⁶⁵ Громкое думское расследование по вопросам «движения ценностей госфонда в период 1989—1995 гг.» обнаружило противоречивость данных о направлениях «золотопотоков», зияющие информационные провалы, расходящиеся (и весьма значительно) базовые показатели (см., напр.: Материалы комиссии Государственной Думы: Золото России // Российская Федерация. 1996. № 1).

¹⁶⁶ 1406,6 т, по данным Союза золотопромышленников России.

¹⁶⁷ Родюшкин В.Т. Работа банков с драгметаллами: как это было // Ассоциация российских банков: 10 лет. М., 2001. С. 45.

¹⁶⁸ См.: Деловой мир. 1994. 23 апреля; Коммерсантъ-Weekly (Власть). 1997. 11 марта.

¹⁶⁹ Kempton D.R., Levine R.M. Op. cit.

¹⁷⁰ См., напр.: Золотая биржа: вчера, сегодня, завтра // www.rdmk.ru.

¹⁷¹ «О некоторых мерах по либерализации экспорта из Российской Федерации аффинированного золота и серебра».

¹⁷² Это решение получило развитие в постановлении «Об экспорте из РФ аффинированного золота и серебра, осуществляемом кредитными организациями» (февраль 1998 г.).

¹⁷³ Постановление Правительства РФ от 21 ноября 1996 г.

¹⁷⁴ См.: Российская газета. 1998. 27 февраля; Коммерсантъ-Daily. 2001. 21 сентября; Финансовые новости. 2000. 13 октября; Цветная металлургия. 2000. Сентябрь; Интерфакс. 2000. 21 сентября.

¹⁷⁵ Материалы интервьюирования.

¹⁷⁶ ABCentre-Nonferous Metals Review, July 6, 2001.

¹⁷⁷ Цветная металлургия. 2000. 13 октября.

¹⁷⁸ Источник: www.rdmk.ru.

¹⁷⁹ Материалы интервьюирования. Существенной является поправка, что в последние два с лишним года с непосредственными производителями золота Гохран практически не работает, а его постоянным партнером является «Росювелирторг» (материалы интервьюирования начальника Управления отпуска, расчета и ценообразования Гохрана РФ В.Г.Гончарова).

¹⁸⁰ Цветная металлургия. 2001. 27 апреля.

¹⁸¹ Брайко В.Н. Отрасль драгоценных металлов в 2000 году: Достижения и утерянные возможности // РДМК—2000. С. 106—107.

¹⁸² Объемы экспорта регулируются Законом о внешнеэкономической деятельности, определяющим права государства по ограничению экспортных операций в части стратегических материалов.

¹⁸³ См., напр.: Непомнящий С. Драгоценные металлы как национальный ресурс (анализ эффективности налоговой политики) // Драгоценные металлы и драгоценные камни. 1997. № 8. С. 24.

¹⁸⁴ В частности, не получило удовлетворения ходатайство АРБ о введении механизма особых государственных гарантий банкам при организации долгосрочного финансирования разработки рудных месторождений (см.: ПРАЙМ-ТАСС. 2000. 25 января).

¹⁸⁵ Кашуба С.Г. О финансировании проектов освоения рудных месторождений золота // Минеральные ресурсы России: Экономика и управление. 2000. № 4. С. 50.

¹⁸⁶ Данные Союза золотопромышленников России (см.: Драгоценные металлы. Драгоценные камни. 2001. № 7 (91). С. 182).

¹⁸⁷ См., напр.: Боярко Г.Ю. Налогообложение в золотодобывающей отрасли // Драгоценные металлы. Драгоценные камни. 2000. № 9 (93).

¹⁸⁸ Российский статистический ежегодник. 1999. С. 324.

¹⁸⁹ К их числу следует отнести упоминавшиеся компании с участием иностранных капиталов «Омолонская золоторудная компания» (месторождение Кубака Магаданской обл.), ОАО «Бурятзолото» (месторождения Зун-Холбы и Ирокинда), артель старателей «Полюс» (достроен бесхозно заброшенный в период развала СССР рудный карьер высокой строительной готовности и обогатительная фабрика на Олимпиадинском месторождении).

¹⁹⁰ Таково, например, мнение председателя Комитета по драгоценным металлам Ассоциации российских банков С.Г.Кашубы (материалы интервьюирования).

¹⁹¹ Состоялась в ноябре 2000 г. См. также: РДМК—99: Документы и материалы. М., 1999.

¹⁹² РДМК—2000. С. 55, 81. На конференции прозвучала и более проблемная оценка политики в сфере золота: «Есть в России запасы драгоценных металлов (в госфондах и недрах. — Л.С), с которыми «государевы люди»… не знают что делать» (Материалы прений по докладу В.В.Рудакова // www.rdmk.ru).

¹⁹³ 26.03.1998. № 41-ФЗ.

¹⁹⁴ Юристами признано, что никакой другой из появившихся в последнее десятилетие законодательных актов не требует в целях его реализации принятия столь значительного количества вспомогательных нормативных правовых актов (см., напр.: Кутепов А. Формирование нормативной правовой базы — залог поступательного развития рынка драгоценных металлов и драгоценных камней // www.dragmet.cityline.ru).

¹⁹⁵ См., напр.: «О государственной стратегии экономической безопасности Российской Федерации (Основные положения)». Указ Президента РФ от 29 апреля 1996 г. № 608.

¹⁹⁶ По данным на 1999 г. — 0,47%. См.: Колмогоров Н.К. Золотодобывающая промышленность: проблемы и перспективы // Горный журнал. 2000. № 6. С. 118.

¹⁹⁷ Илларионов А. Альтернативные стратегии снижения бремени государственного внешнего долга // www.mfin.ru/economic.

¹⁹⁸ «…Мы не формируем золотопромышленную политику, исходя из интересов золотых резервов» (из материалов интервьюирования руководителя Гохрана РФ В.В.Рудакова).

¹⁹⁹ См., напр.: Boulton L. All Roubles are Free, but Some Freer than Others // Financial Times. 1992. 1 July; Williamson J. Carefull Therapy in the Case of Russia // Financial Times. 1992. 25 Augast.

²⁰⁰ Суммарные мировые запасы золота в 2001 г. составляли около 32991 т, причем более 60% принадлежало странам «Большой семерки» (см.: Эксперт. 2000. № 48). Подробнее сравнительные показатели см.: Беневольский Б., Кривцов В., Мигачев И. Золотодобыча и золотопотребление: экономические аспекты // РДМК—2000. С. 381.

²⁰¹ Манделл Р.А. Эволюция международной валютной системы // Проблемы теории и практики управления. 2000. № 1—2 (www.ptpu.ru).

²⁰² См., напр.: Рейнольде А. Денежная реформа в России: аргументы в пользу золота; Энджелл В.Д. Ориентированная на золото денежная политика для России; Львин Б. Валютный комитет и золотой стандарт: Доклад на V ежегодной конференции Института фон Мизеса // www.libertarium.ru.

²⁰³ См., напр.: Селезнев А. Красная книга товарных рынков России // Observer. 15.08.2001; Лушин С. Возможен ли возврат к золотому стандарту? // Экономист. 2000. № 4.

²⁰⁴ федоренко Н.П. Россия: уроки прошлого и лики будущего. М., 2001. С. 67, 78-79.

Просмотров: 22050

Источник: Экономическая история. Ежегодник. 2003. М.: РОССПЭН, 2004. С. 266-308

statehistory.ru в ЖЖ:

Павел Луняшин — горный консультант.

С первых лет Советской власти развитию геологии было придано первостепенное значение. Одной из наиболее ярких страниц стало освоение недр суровой Колымы, богатства которой позволили нашему государству выжить и победить в самой жестокой мировой войне. Геологам-первопроходцам Дальстроя посвящается эта статья.

Время терять и время собирать

К концу 1920-х годов молодая советская страна находилась на грани финансового банкротства. Золотовалютные резервы СССР не превышали 200 млн золотых рублей, что было эквивалентом 150 т чистого золота — ничтожно мало по сравнению с довоенным золотым запасом Российской империи, который по стоимости достигал почти 1,8 млрд золотых рублей (эквивалент более 1400 т чистого золота). К тому же у СССР образовался внушительный внешний долг, а впереди ждали астрономические расходы на индустриальный рывок.

Царскую золотую казну опустошили всего за несколько лет. Еще до прихода большевиков к власти более 640 млн золотых рублей (около 500 т) было вывезено за границу в уплату военных кредитов. В перипетиях Гражданской войны белогвардейцами разных правительств и отрядов — Каппеля, Колчака, Семенова, а также белочехами было истрачено, украдено и растеряно свыше 500 т золота. Советской власти досталось от 307 до 322 т, которые пришлось использовать на оплату контрибуций по сепаратному Брестскому миру с Германией (должны были уплатить 250 т, но вывезли только 98 т из-за поражения немцев), на «подарки» по мирным договорам соседям — прибалтийским государствам, Польше, Турции (около 18 т). Огромные средства — около 200 т — понадобились в начале 20-х годов на закупку по спекулятивным ценам (иначе не продавали) паровозов в Англии и Швеции. Кроме того, тонны золота и драгоценностей, экспроприированных у «имущих классов», шли на покрытие дефицита советской внешней торговли, который возникал при полном развале экономики и отсутствии экспорта. Всего в 1920–1922 годах большевики продали за границу более 500 т чистого золота.

В 1927 году началась форсированная индустриализация. Расчет Сталина на то, что валютные доходы от экспорта продовольствия и сырья позволят финансировать промышленное развитие страны, не оправдался. В условиях небывалого кризиса, разразившегося в 1929 году, и затяжной депрессии мировые цены на сельскохозяйственную продукцию катастрофически упали. В 1931–1933 годах, когда наступил решающий этап советской индустриализации, ежегодная экспортная выручка была на 600– 700 млн золотых рублей меньше ожидаемой. СССР продавал зерно по ценам, составлявшим половину, а то и треть от докризисного уровня, в то время как миллионы крестьян, вырастивших это зерно, умирали от голода.

Остатки галереи ручной рудосортировки

Ручная рудосортировка руды, 1951 год

Группа рабочих золотого прииска «Комсомолец», 1944 год 

Нагрудный знак Отличник социалистического соревнования золотоплатиновой промышленности СССР. Им награждались все особо отличившиеся в выполнении плана добычи металла рабочие, старатели, ИТР и другие служащие, в том числе дальстроевцы

Нагрудный знак Отличнику Дальстроевцу, учрежден для награды передовых работников Дальстроя

Год	Добыча золота, кг	Вскрыша торфов, тыс. м3	Добыча подземных песков, тыс. м3	Промывка песков промывочн. приборами, тыс. м3	Среднее содержание золота, г/м3	Коммерческая себестоимость золота, руб/г	Численность занятых, чел
Всего	В т.ч. з/к	В т.ч. в золотодобыче
Всего	з/к
1932	511	41,8	—	18,8	27,18	5,17	13100	9928	1014	—
1933	791	46,8	—	22,0	36,0	7,32	30782	29659	1350	—
1934	5515	50,9	23,5	364,3	15,14	5,13	36000	32300	6100	5100
1935	14458	1641		676,1	21,38	3,87	50300	44600	11200	9200
1936	33360	3267,3		1348,8	24,7	4,06	73200	62700	20400	18500
1937	51515	4860	75,0	2090	24,6	4,99	92300	80300	23900	22600
1938	62008	6950	286,0	3400	17,7	4,62	113430	94000	58436	48251
1939	66314	8990	1010	5330	12,3	6,71	189800	163500	71000	68600
1940	80028	12980	1280	5860	11,1	6,55	216442	176700	92100	89200
1941	75700	12840	1240	6220	9,1	8,30	210700	148300	95400	85500
1942	74400	11490	1210	4920	10,1	8,26	202400	126000	79000	57900
1943	70170	7410	1180	4570	9,8	8,76	183400	90600	69200	40700
1944	70500	10910	1560	5410	8,2	10,48	167786	83200	72000	38700
1945	69500	14150	2190	6460	6,4	13,76	189100	73060	80500	45400
1946	52200	12700	2500	5540	5,7	19,88	205300	93322	85100	43400
1947	41200	18500	2860	5330	5,1	25,35	207600	106893	80000	41600
1948	43600	19100	3260	6340	4,8	28,30	215900	108685	81500	49100
1949	52400	19600	3690	8240	4,7	32,05	232700	153317	73900	48300
1950	49000	11700	4140	8810	4,7	32,20	258100	182958	74800	54200
1951	49200	13200	4190	9550	4,4	30,15	298200	199726	74600
1952	49100	14500	4250	9500	4,52	28,05	321000	175078	68100
1953	47600	14600		9600	4,29	25,91	320200	94300
1954	45156	15400		9400	3,98	26,68
1955	44102	16900		9600	3,79	25,00
1956	38800	16800		8800	3,32			35400
Итого	1187126

Табл. 1. Показатели работы Дальстроя на золотодобыче за 1932–1956 гг.

Безусловно, заключенные, получавшие в среднем примерно 2100 калорий в день, не чувствовали себя сытыми. Сопоставление продовольственной нормы и потребления энергии на горных немеханизированных работах выявляет 20–40 %-й дефицит калорий. К тому же постоянные хищения, которыми промышляли работники лагерей и лагерная обслуга, уменьшали и без того не изобильное содержимое котлов. Хроническое недоедание приводило к тому, что в иные годы свыше 20 % заключенных были нетрудоспособны, находились в больницах и медпунктах, а на плечи оставшихся ложилась дополнительная непосильная нагрузка.

В первой половине 30-х годов заключенные могли рассчитывать на существенное улучшение режима. В сентябре 1932 года приказом ОГПУ было утверждено Временное положение о колонпоселках исправительно-трудовых лагерей. Почти все они располагались на побережье Охотского моря. Основными занятиями колонистов стали рыболовство и сельское хозяйство. Предполагалось, что колонизация поможет сформировать постоянное население отдаленных территорий — не случайно одним из условий перемены статуса для заключенного было согласие его семьи переехать в колонпоселок. Сюда можно было выписать и других близких родственников. Расходы, связанные с приездом семьи колониста, возмещались лагерем.

Колонистами могли стать заключенные из рабочих, крестьян и служащих, осужденные за бытовые, должностные преступления и относящиеся к категории СВЭ (социально–вредные элементы), «аграрники» (бедняки, середняки и даже кулаки), осужденные по 58-й статье (антисоветская агитация), но ни в коем случае по остальным контрреволюционным статьям. К моменту колонизации они должны были отбыть от 1/3 срока наказания (осужденные на срок до 5 лет) до 1/2 срока (свыше 5 лет) и не иметь нарушений лагерного режима.

Практика колонизации в Севвостлаге не стала массовой. Этому помешала острая нехватка рабочей силы для обеспечения основной производственной деятельности — добычи золота и строительства дорог. В начале 1934 года в колонпоселках насчитывалось всего 402 поселенца — 1,1 % заключенных Севвостлага. Через год их было 614 человек — 1,3 %, еще год спустя — 739 человек — 1,6 %. Тем не менее руководство треста по-прежнему связывало развитие Дальстроя с активной колонизацией заключенных и с переходом преимущественно на вольнонаемную рабочую силу. В проекте «Генерального плана развития народного хозяйства Колымской области на 1938–1947 гг.», подготовленного в 1937 году Э.П. Берзиным, предлагалось к 1942 году сократить численность заключенных до 57 %, увеличить число колонистов до 18 %, а к концу четвертой пятилетки (1947 год) полностью перейти на вольнонаемную рабочую силу.

К 1937 году Дальстроем были решены главные подготовительные задачи: построена основная часть колымской трассы протяженностью 465 км, подведены транспортные коммуникации до районов приисков. Тяжелые условия жизни лагерного контингента в этот период определяла не столько суровость режима, сколько плохое жилье, недостаточное питание, отсутствие медицинской помощи.

Начало второго периода (1938– 1948 годы) деятельности Дальстроя связано с массовыми политическими репрессиями в стране, что привело к резкому увеличению численности «закрытого контингента» и ужесточению содержания заключенных, прежде всего, осужденных по политическим статьям. В это время на Колыме происходили массовые повторные осуждения и расстрелы. Была отменена система зачетов рабочих дней, практически полностью прекратилась практика денежных выплат. Продолжительность рабочего дня увеличилась до 16 часов на ряде участков.

Начавшаяся Великая Отечественная война приостановила рост системы ГУЛАГа. В связи с установкой на мобилизацию всех материальных средств для обеспечения нужд Красной Армии многие запроектированные стройки были прекращены, в том числе и те, где основной рабочей силой являлись заключенные. На тех, кто томился в лагерях, легла непомерная нагрузка. Дефицит рабочих рук обусловил еще большее увеличение продолжительности рабочего дня и норм выработки. Кроме этого, были отменены дни отдыха для заключенных, которые до этого предоставлялись 1 раз в декаду. При этом сильно было урезано и без того весьма скудное продовольственное снабжение.

Чтобы как-то компенсировать тяжесть режима, стали шире практиковать освобождение (как по окончанию срока, так и досрочно — в награду за ударный труд). В 1941–1944 годах из-за колючей проволоки было выпущено 100 549 человек с последующим оформлением многих из них по вольному найму. Это привело к тому, что некоторые предприятия и учреждения Дальстроя комплектовались исключительно вольнонаемными работниками. К 1944 году из общей численности занятых в этой организации заключенные составляли менее половины — 49 % (82 300 человек).

Вольнонаемные рабочие и специалисты не имели права выезда с Колымы до окончания войны. Чтобы «закрепить кадры», всему инженернотехническому составу с началом войны присвоили звания лейтенантов НКВД, что обязывало их следовать жесткой дисциплине военного времени. Подобная мера применялась и к ведущим специалистам геологической службы. К примеру, академик И.С. Рожков имел звание генералмайора МВД, а академик Н.А. Шило — полковника, профессор, лауреат Государственной премии CCCР Б.Л. Флеров был майором и т.д.

В послевоенные годы обстановка в лагерях Колымы значительно осложнилась. Сюда прибывают большие этапы с изменниками Родины — власовцами, полицаями, старостами, националистами из Западной Украины и Прибалтики. В большинстве своем это были отъявленные негодяи. Отмена смертной казни в СССР развязала им руки, тем более что Дальстрой не являлся зоной строго режима. Криминогенная обстановка здесь стала угрожающей. В 1949 году совершен 561 побег, в 1950 году — 576 (при этом убито 335 бежавших), в 1951 году бежало 752 заключенных, в 1952 году — 337. В 1953 году зафиксировано 39 627 случаев нарушения лагерного режима, в разборках было убито более 100 заключенных. Лагеря сотрясали воровские войны за установление собственной власти над заключенными. Справиться с этим бедствием удалось только к 1955 году.

Попытки ужесточить лагерный режим вступали в противоречие с необходимостью повышения производительности труда на добыче металлов. В конечном итоге режим содержания лагерного контингента был пересмотрен в сторону смягчения. Вновь были введены элементы экономического стимулирования труда заключенных — широкое применение зачетов рабочих дней, денежные выплаты и премии. Длительность рабочего дня не должна была превышать 9 часов (для каторжан 10 часов), предусматривалось 4 дня отдыха в месяц. В 1949 году были утверждены новые нормы питания. Суточная норма хлеба возросла до 900 граммов. В особо тяжелых условиях — на добыче урана — питание, по воспоминаниям заключенных, было очень хорошим: хлеб без меры, мясные консервы, масло, крабы, шпроты, колбаса, молоко. Рабочая смена длилась 6 часов, но и смертность была высокая. После 2–3 месяцев работы на руднике заключенные заболевали, многие из них умирали от высоких доз радиации.

В 1952 году из лагерей Дальстроя было освобождено 25 757 человек, в 1953 — 78 484. К 1956 году в лагерях оставалось 35 400 заключенных. Закончился самый трагический период в истории Колымы.

Лотком и лопатой

С точки зрения производственной деятельности Дальстрой представлял собой совершенно уникальную по масштабам и развороту работ организацию. Ему была выделена огромная территория — около 450 тыс. км². Правительство СССР своим постановлением в 1936 году возложило на этот государственный трест грандиозную задачу: к 1940 году охватить геологоразведочными работами весь район бассейна Колымы, часть бассейна Индигирки между устьями рек Эльген и Момы, а также бассейны главных притоков Индигирки. В 1939 году Дальстрою были переданы Чаунский и Чукотский районы, в 1940 — бассейн реки Анадырь, в 1941 году — побережье Охотского моря от Пенжинской губы до Охотска и весь бассейн реки Яны. Таким образом, территория Дальстроя к началу Великой Отечественной войны составила 2,3 млн км² и продолжала увеличиваться. Западная граница проходила теперь по правому берегу Лены и с юга на север от Алдана до арктического побережья. К 1951 году Дальстрой занимал площадь около 3 млн км², что соответствовало 1/7 территории СССР.

За предвоенные годы в экстремальных условиях руками заключенных и вольнонаемных были построены город Магадан, порт Нагаево и около ста поселков на территории Колымского края, Чукотки и Якутии, проложены 3,1 тыс. км дорог, в том числе 650 км знаменитой колымской трассы. Были введены линии электропередачи, электростанции, автобазы, аэродромы, организованы более 10 совхозов, десятки колхозов, несколько рыбпромхозов и свыше 300 подсобных хозяйств. Дальстрой имел свой морской и речной флот, в том числе 3 океанских парохода.

На начальном этапе Дальстрой сосредоточился на двух направлениях: создании опорной производственно-перевалочной базы и строительстве дорог. В 1932–1935 годах на форсированное создание транспортных коммуникаций было направлено почти 50 % всех капитальных вложений Дальстроя. В 1933 году только на строительстве колымской трассы было занято 11 тыс. человек, а в 1934 году — 19 тыс. (40 % всех работающих в Дальстрое). В отсутствие дорожно-строительной техники это была очень тяжелая работа. Многочисленные скальные препятствия и крутые склоны сопок приходилось взрывать, а уборка грунта велась вручную — тачками. Стройка не прекращалась и в 50-градусные морозы: актированными (нерабочими) объявлялись дни, только если температура опускалась ниже 55°С.

Одновременно велись геолого-разведочные и горные работы: нарезка шахт, вскрыша торфов, добыча и промывка золотоносных песков. Уже в первый год существования Дальстроя в работу вступили 4 прииска, которыми в 1932 году было добыто 511 кг золота, а с 1934 года началась полномасштабная добыча валютного металла. Высокое среднее содержание золота — до 24,6 г/м³ при массовом использовании труда заключенных обеспечило устойчивый прирост производства. С 1934 по 1937 год промывка песков увеличилась в 7 раз, вскрыша торфов в 95 раз, добыча золота в 16 раз.

Непосредственно на добыче золота в 1939 году работало 50,1 тыс. человек, из них 21,9 тыс. человек были лотошниками — мыли золото по старинке. Применяемые технологии не требовали квалификации. Основным средством транспортировки торфов и песков летом служила тачка, зимой — деревянные короба. В шахтах использовались вагонетки, погрузка и транспортировка которых также осуществлялась вручную. Вручную производилась и пробивка шпуров для взрывов породы. Из почти 9 млн м³ торфов, вскрытых в 1939 году, 7,3 млн м³ (82 %) были вскрыты мускульной силой заключенных.

Максимальный объем добычи золота в Дальстрое был достигнут в 1940 году и составил 80 т, в том числе около 20 % (14,3 т) было намыто лотками. Затем в связи с отработкой наиболее богатых месторождений и участков среднее содержание золота в песках стало снижаться: с 19,31 г/м³ в 1938 году до 5,1 г/м³ в 1947 году. Для выполнения планов по золоту приходилось многократно увеличивать объемы переработки горной массы. Однако с началом Великой Отечественной войны массовый приток заключенных на Колыму прекратился и, несмотря на беспощадную эксплуатацию имеющегося лагерного контингента, мускульного труда уже не хватало. Перед Дальстроем в полный рост встала задача механизации наиболее трудоемких горных работ.

В 1944 году на горных полигонах работало 96 экскаваторов, удельный вес экскаваторной вскрыши составил 65 % (против 17,3 % в 1940 г). С этого времени на вскрыше торфов стали применяться бульдозеры, что резко повысило производительность на этом самом трудоемком виде горных работ. В целом с использованием техники было переработано 63,2 % горной массы, а в 1946 году этот показатель составил 79,8 %.

В 1940 году в Дальстрое имелся лишь один механический промывочный прибор, в 1942 году их было 144, в 1945 году — 303. Однако и в эти годы до трети золота добывалось с помощью лотков. В сутки один рабочий-лотошник намывал в среднем 18,4 г золота (1942 год). Даже в 1949 году из 52,4 т добытого золота 7 т было намыто лотками. Этот способ прекратил свое существование только в 1952 году.

Снижение содержание металла в россыпях побудило заняться добычей рудного золота. Однако относительно небольшие разведанные запасы золотосодержащих руд и более высокая себестоимость их отработки помешали серьезному развороту работ. В общем объеме добычи рудное золото составляло незначительную долю: в 1945 году — 3,6 %, в 1947 году — 5,3 %.

В 1950 году в Дальстрое построили первую золотодобывающую драгу, а спустя 3 года их уже было 6. Себестоимость дражной добычи была в 2 раза ниже, чем на раздельной (промприборами). Промывка горной массы драгами за этот период выросла в 6,7 раза. Произошло и укрупнение приисков, где велась добыча золота: их число уменьшилось с 57 до 30. Внедрение землеройной и промывочной техники позволило стабилизировать в начале 50-х годов добычу золота на уровне 49 т в год.

Дальстрой проводил широкие геологические изыскания даже в самые суровые военные годы. За 1941– 1944 годы. геологическими исследованиями была охвачена площадь свыше 504 тыс. км², из которых 320 тыс. км² — в совершенно не изученных районах. В ходе этого разведаны большие запасы полезных ископаемых: золота — 356 т, олова — 198910 т, вольфрама — 28432 т, ископаемых углей — 156927 т, серебра — 124 т, меди — 24,9 т, свинца — 66,1 тыс. т. Разведкой россыпных месторождений золота было выявлено 150 новых объектов, из которых 80 введены в строй. Кроме этого, нашли 12 оловорудных, 3 вольфрамовых и 2 кобальтовых месторождения. Всего за 1941–1944 годы на вновь открытых месторождениях было введено в строй 17 приисков.

С 1938 года наряду с золотом Дальстрой в промышленных объемах стал добывать олово, запасы которого на северо-востоке составляли почти пятую часть разведанных в стране. Во второй половине 40-х годов началась добыча еще двух металлов – кобальта (с 1947 года) и вольфрама (с 1948 года). В 1952 году развернулась добыча уранового концентрата.

Таким образом, Дальстрой превратился в мощную, многоотраслевую производственную структуру, пройдя путь от примитивных технологий (ручная добыча подземных песков, ручная транспортировка и загрузка в промывочные приборы и промывочные колоды песков, промывка песков лотками) до практически полной (90–100 %) механизации основных видов горных работ. В целом Дальстроем, по отчетным данным, было добыто 1187,126 т химически чистого золота, 65,3 тыс. т олова в концентрате, 2,85 тыс. т трехокиси вольфрама в концентрате, 397,5 т кобальта в концентрате, около 150 т уранового концентрата. К концу марта 1953 года в его составе насчитывалось 450 предприятий, действовало 16 рудников (9 по добыче олова, 3 — золота, 1 — вольфрама, 1 — кобальта и 2 — урана), 15 обогатительных фабрик, 44 прииска (в том числе 37 золотодобывающих и 7 оловодобывающих).

После образования в декабре 1953 года Магаданской области Дальстрой был переведен из ведения МВД в состав Министерства цветной металлургии. 25 октября 1956 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление, признав «нецелесообразным дальнейшее существование ИТЛ МВД СССР как не обеспечивающих выполнения важнейшей государственной задачи — перевоспитания заключенных в труде.

ГУЛАГ и экономика

В истории Дальстроя героические вехи удивительно быстрого освоения неизведанной территории, превращения ее в главного поставщика валютного и «оборонных» металлов в стране слились воедино с трагическим периодом существования разветвленной лагерной системы и массовых репрессий, приведших к гибели тысяч ни в чем не повинных людей.

В период горбачевской «перестройки» были попытки принизить роль колымской эпопеи, объявив ее крайне неэффективной и едва ли не бесполезной с точки зрения экономики. Так ли это? Вот некоторые расчеты.

Действительно, суммарный объем государственных инвестиций, составивший в Дальстрое 15,5 млрд руб. к 1950 году (3,875 млрд долл. по курсу), более чем в 2 раза превысил стоимость конечной продукции (золото, олово, вольфрам, кобальт) — 1,5– 1,75 млрд долл. Однако для объективной оценки эффективности этих инвестиций следует учесть, что создание соответствующей производственной инфраструктуры потребовало бы в современных условиях сотен миллиардов долларов. Текущее экономическое положение России не позволяет создать за государственный счет инфраструктуру даже для одного отдаленного месторождения.

В 1932–1937 годах для получения 1 кг золота предприятиям Дальстроя в среднем требовалось переработать 168,3 м³ горной массы и промыть 42,6 м³ золотоносных песков. В эти годы себестоимость колымского золота была значительно ниже мировой цены на данный металл, что еще раз свидетельствует об исключительной роли подневольного труда тысяч заключенных и богатстве россыпей Центрального колымского района.

В 1938–1940 годах объемы переработки горной массы возросли в 2,8 раза по сравнению с предыдущим периодом. Для получения 1 кг химически чистого золота в среднем приходилось перерабатывать уже 244,7 м³ горной массы и промывать 70 м³ песков. Это означало, что среднее содержание золота в россыпях существенно снизилось и стоимость его добычи выросла.

Издержки добычи олова, вольфрама, кобальта за все время деятельности Дальстроя были в 7–15 раз выше мировой цены. Что касается себестоимости добычи золота, то до 1940 года она была ниже, а в 1941–1956 годах в 2–3 раза выше мировой цены. Иными словами, добыча всех металлов, кроме золота в определенный период, была экономически неэффективна, хотя этот вывод не вполне корректен в условиях директивно устанавливаемого валютного курса рубля. В 1950 году мировая цена на золото составляла 35 долл. за 1 тройскую унцию. При установленном в СССР курсе рубля к доллару это составляло 5,96 руб./г. В Дальстрое себестоимость золота в это время была 32,21 руб./г.

В то же время коммерческая себестоимость золота, добывавшегося в Дальстрое, была значительно ниже, чем в системе Главзолота СССР. Так в 1933–1936 годах средняя коммерческая себестоимость 1 г химически чистого золота по Дальстрою составила 5,1 руб., по Главзолоту — 9,75 руб. Причем если в системе Главзолота себестоимость 1 г золота ежегодно возрастала, то в Дальстрое она с 7,32 руб. в 1933 году снизилась до 3,87 руб. в 1935 году и затем начала медленно расти. В 1938–1940 годах себестоимость 1 г в Дальстрое в среднем составила 5,96 руб., в системе Главзолота — 16,67 руб. (т.е. в 2,8 раза больше).

Себестоимость колымского золота была меньше не только из-за высокого среднего содержания металла. Десятки тысяч заключенных выполняли самую тяжелую физическую работу в забоях и своим бесплатным трудом окупали очень многие непроизводительные затраты. Для них не требовалось развивать сеть объектов социального назначения, выделять огромные суммы на оплату труда, создавать систему льгот и компенсаций. Их труд стимулировался главным образом улучшением питания и сокращением сроков наказания.

В то время основной целью деятельности Дальстроя были не показатели эффективности, а выполнение планов по добыче золота и других стратегических металлов.

Главный итог: создав мощную золотодобывающую промышленность, СССР преодолел золотовалютный кризис. В наследство последующим советским руководителям Сталин оставил 2051 т в виде государственного золотого запаса. Этот запас существенно превосходил золотую казну царской России, где максимальное количество золота достигало 1684 т. «Сталинскую кубышку» распечатал Н. Хрущев, который тратил золото в основном на закупку зерна. А. Брежнев также активно использовал этот ресурс, в основном на поддержку стран третьего мира: к концу его правления сталинский запас подтаял на 1 тыс. с лишним тонн. Процесс растраты советской золотой казны завершился при М. Горбачеве. В 1989, 1990 и 1991 годах на экспорт было отправлено 245, 475 и 319 т золота соответственно. А всего за годы «перестройки» было продано 1258 т. В октябре 1991 года Г. Явлинский, отвечавший за переговоры с «большой семеркой» об экономической помощи, объявил, что золотой запас СССР составил примерно 240 т. Главный противник СССР в холодной войне — США — накопил к этому времени более 8330 т золота. На 01.01.2016 г. золотой запас России составляет 1415 т.

Опубликовано в журнале «Золото и технологии», № 1 (31)/март 2016 г.

От чего ушли, к тому и пришли…
1930 год. Страна Советов стоит чуть ли не на пороге банкротства. Те жалкие крохи золотого запаса царской России, которые еще оставались у нее к 1917 году, были потрачены или разграблены. В запасе было лишь 150 тонн золота.

Деньги нужны были позарез. Советское правительство принимает решение наращивать золотой запас во что бы то ни стало.

Скупка золота у населения

Советский долг к концу 1931 года составлял 1,4 млрд советских золотых рублей. После революции большевики деньги не считали и щедро их раздавали. Выплатили контрибуцию Германии, заплатили отступные США, чтобы они оставили в покое Дальний Восток и Чукотку. Сделали подарок Польше и странам Прибалтики. Потом начали брать кредиты у всех, кто их давал молодой республике. На кабальных для себя условиях.
Сталин понимал, что без золота продолжать индустриализацию невозможно. Его расчет на экспорт зерна, который отбирали у собственных крестьян, не оправдался. Великая депрессия опустила цены на продовольствие чуть ли не в три раза.
Было решено взять золото у населения. Экономический отдел ОГПУ в 1930 году принёс в казну восемь тонн чистого золота, которое он «позаимствовал» у валютных спекулянтов, вчерашних дворян, купцов и кулаков. В 1934 году стараниями ОГПУ казна пополнилась уже двенадцатью тоннами золота.
В 1930 году был учреждено Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами (Торгсин). Первоначально в нём можно было отовариться за валюту только иностранцам, но вскоре и советские граждане могли там кое-что прикупить.
Торгсин, полки которого ломились от товаров, вёл продажу со своими гражданами исключительно за золото. Обедневшее и голодное население несло туда последнее: золотые цепочки, крестики, ложечки для младенцев. Люди старались выжить.

Торгсин в Ленинграде.

Это объединение прикрыли в 1936 году. За время своего существования Торгсин принёс в казну 222 тонны золота.

Возрождение золотодобывающей промышленности

Сталин понимал, что карманы советских граждан не принесут такое количество золота, которое нужно стране. Необходимо было возрождать золотодобывающую промышленность. К 30-м годам она так и не оправилась после гражданской. И если, например, а африканской колонии Великобритании – Трансваале добывали в год 300 тонн золота, то в СССР всего лишь 20 тонн.
В 1927 году создается акционерное общество «Союззолото», перед которым ставится амбициозная задача – догнать и перегнать по добыче драгоценного металла Трансвааль. Во все концы страны были направлены геологические партии. Стране нужны были новые золотонесущие районы.
Учреждается Сибирский горный институт по золоту и платине. С 1930 года СССР уже перестаёт закупать импортное оборудование для золотопромышленной промышленности. Его производство было налажено на Иркутском заводе тяжёлого машиностроения. В этом же году частную добычу золота ликвидировали, а «Союззолото» было реорганизовано в «Цветмет-золото».
Все эти меры позволили восстановить добычу на дореволюционном уровне.

Лидер по добыче

В начале 30-х были открыты крупные месторождения золота на Индигирке и Колыме. Для добычи металла в тяжелейших условиях создается трест «Дальстрой». В первой половине 1932 года в Магаданскую область прибыл первый пароход с заключёнными на борту.
До конца 1941 года «Дальстрой» добыл 400 тонн чистейшего золота, а «Цветмет-золото» – около 800 тонн. СССР становится мировым лидером по добыче драгметалла. Больше его добывала только Южная Африка.

«Дальстрой». Добыча золота.

После войны СССР прекратил продажу золота за границу. Страна начала наращивать золотовалютные резервы. До 1953 года добыча золота не опускалась ниже 100 тонн в год. Сталин оставил после себя около 2800 тонн золотого запаса.

Ломать — не строить

После 1953 года СССР уже не ставил для себя задачу сохранить и нарастить золотовалютные резервы. Если основной враг по холодной войне – США нарастил к 90-м свои запасы до 8 000 тонн, то Советский Союз безнадёжно отстал.
Первым начал есть золотую кубышку Никита Хрущёв. Страна не могла самостоятельно прокормить своих граждан. Пришлось закупать продовольствие за границей. Да и «братьям» по соцлагерю надо было помогать. Леонид Брежнев продолжил эту политику. Драгметалл шёл на закупку продовольствия и «импортных шмоток».
Последний запасы «проел» Михаил Горбачёв. В 1991 году в хранилищах страны оставалось только 240 тонн золота. Можно сказать: от чего ушли, к тому и пришли. Экономическая война была «с треском» проиграна Советским Союзом.

История развития золотодобычи в СССР и его расхищения

На прошлой неделе, будучи с рабочей поездкой на Дальнем Востоке, Владимир Путин получил приглашение от золотодобытчиков побывать на прииске, посмотреть, как идет добыча золота для страны. Президент обещал подумать о поездке — а то ведь и в истребителе в небо поднимался, и в подводной лодке «покатался», а к старателям до сих пор не заглянул. Именно так мотивировал представитель славной профессии свою просьбу.

Между тем сейчас либеральные экономисты пишут колоссальное количество статей о том, что Россия чересчур много своих государственных доходов вкладывает не в международные финансовые бумаги, якобы дающие достаточно большой доход, а в реальное золото, лежащее мёртвым грузом в подвалах банков. Исторические примеры о том, что без накопления золотовалютных резервов финансовая система любого государства скатывается в финансовую пропасть, их не ничему не учит.

Чтобы не растекаться мыслью по древу, будем вспоминать историю финансов послеоктябрьского периода и Гражданской войны. К концу 1920-х годов молодая советская страна находилась на грани финансового банкротства, поскольку золотовалютных резервов почти не осталось: все золотовалютные резервы СССР не превышали 150 т золота.

Это была примерно десятая часть по сравнению с довоенным золотым запасом царской Российской империи, кубышка которой в 1914 году насчитывала более 1400 т золота. К тому же у СССР образовался внушительный внешний долг, и стране предстояло потратить астрономические средства на индустриальный рывок от архаической многоукладной экономики в светлое социалистическое промышленное будущее.

Царскую золотую казну раздерибанили и пустили по ветру всего за несколько лет. Ещё до прихода большевиков к власти около 500 т было вывезено за границу царским и временным правительствами в уплату за военные кредиты, кстати, так и не выполненные западными конрагентами.

В перипетиях Гражданской войны белогвардейцами разных правительств и отрядов – Каппеля, Колчака, Семёнова, белочехами — было истрачено, украдено и растеряно свыше 500 т золота.

Советской власти досталось где-то около 307-322 т золота из всего царского запаса, которое пошло на оплату контрибуций по сепаратному Брестскому миру с Германией, позволившему Советской России выйти из I Mировой (по договору должны были уплатить 250 т, но вывезли только 98 т ввиду германской революции 9 ноября 1918 года), на «подарки» по мирным договорам 1920-х соседям — прибалтийским лимитрофам, Польше, Турции (где-то около 18 т). Большие средства ушли в начале 20-х годов на закупку по спекулятивным ценам паровозов в Англии и Швеции – около 200 т.

Кроме того, тонны золота и драгоценностей, экспроприированных у «имущих классов», шли на покрытие дефицита советской внешней торговли. При полном развале экономики, отсутствии экспорта и доходов от него, а также трудностях с получением кредитов на капиталистическом Западе советской России приходилось расплачиваться за импорт жизненно необходимых товаров национальным золотым запасом.

Всего в 1920–1922 годах большевики продали за границу более 500 т золота. Если в предвоенном 1913 году в царской России было добыто 60,8 т золота, то в советской России в 1924 г. было добыто всего 14,5 т драгоценного металла.

Руководство страны пошло на крайние меры. Ведь внешняя задолженность страны с осени 1926-го выросла к концу 1931 года с 420,3 млн. до 1,4 млрд. золотых рублей[1]. Для выплаты этого долга нужно было продавать на Запад не только зерно, лес и нефть, но и сотни тонн золота. По данным Госбанка СССР, с 1 октября 1927 года по 1 ноября 1928 года за границу вывезли более 120 т золота.

Именно в 1928-м советское правительство приняло решение распродать часть музейных коллекций страны. Художественный экспорт обернулся потерей для России шедевров из Эрмитажа, дворцов эмигрировавшей или уничтоженной российской аристократии и частных коллекций. Но расходы на промышленное развитие страны были колоссальными, и экспорт произведений искусства мог обеспечить лишь весьма незначительную их часть. Самая крупная продажа ценностей в США, в результате которой Эрмитаж потерял 21 шедевр живописи, принесла стране лишь менее 10 т золота.

 Начались конфискации золота у богатой части населения — за 1930 год ОГПУ сдало Госбанку почти 8 т чистого золота. В 1932 года ОГПУ добыло у «социально чуждой» части населения почти 12 т.

Но и этого было явно недостаточно, и для добровольного сбора ценностей были открыты магазины Торгсина — «Всесоюзного объединения по торговле с иностранцами на территории СССР».

Торгсин открыли в июле 1930 года, но поначалу он обслуживал только иностранных туристов и моряков в советских портах. Исчерпание золотовалютных запасов и нужды индустриализации заставили сталинское руководство в 1931 году отворить двери торгсинов советским гражданам. В обмен на наличную валюту, золотой царский чекан, а затем и бытовое золото, серебро и драгоценные камни, советские люди получали деньги Торгсина, которыми платили в его магазинах. В 1933 году продукты составляли 80% всех проданных в Торгсине товаров.

В 1932 г. люди принесли в Торгсин 22 т золота и 18,5 т серебра, в голодном 1933 году — 45 т золота и 1420 т серебра. За время своего недолгого существования (1931-й — февраль 1936-го) Торгсин дал государству 222 т чистого золота.

С 1931 года до конца апреля 1934 года из СССР было вывезено золота более 260 т.

При НЭПе силами частных старателей и иностранных концессионеров добыча золота начала возрождаться, но уровень роста золотодобычи не соответствовал резко возрастающим потребностям. В 1927 г. в СССР добыто всего 20 т золота. Ввиду истощения запасов золота на старых приисках Урала, в Сибири и Якутии, низкого уровня механизации золотодобывающей отрасли, первый пятилетний план (1929–1933 гг.) по добыче валютного металла — 258,9 тонн золота, был не выполнен.

Хотя для большевиков индивидуальная старательская добыча была достаточно чужеродна, но золото было главным платежным средством для развития страны. Прагматик Сталин понимал, что заставить людей идти в тайгу искать и добывать золото можно только предлагая им льготы и гарантии. Чтобы привлечь людей на эту нелегкую работу, государство, несмотря на идеологические принципы, предоставило старателям множество льгот.

 Были устранены все препятствия к свободному и повсеместному занятию золотым промыслом, золотодобыча была разрешена населению золотопромышленных районов. Разрешение на добычу золота мог получить любой человек, не имевший уголовного прошлого. Численность старателей достигла 120 тыс. человек.

В результате в 1936 г. добыча золота в СССР возросла в 4,4 раза по сравнению с 1932 г. (31,9 т) и достигла 138,8 т.

Начало массовых репрессий в СССР не могло не внести свои коррективы в золотодобычу – в 1937 г. вместо планового увеличения добыча золота снизилась на 3%. Проще всего было обвинить во всем врагов народа, часть руководителей и ведущих специалистов золотодобычи расстреляли. Несмотря на показательные расстрелы, в 1938 г. добыча золота упала по отношению к 1936 г. на 19%, а в следующем 1939 г. снизилась еще больше — на 25% по сравнению с 1936 г. (со 138,8 до 104,1 т).

В 1940 г. международное положение стало еще более неспокойным, и золото снова стало дороже идеологических принципов. При всех недостатках сталинской эпохи исполнительская дисциплина госчиновников была на высочайшем уровне. Решения принимали быстро, а исполняли еще быстрее, ошибки же умели и признавать, и исправлять.

Уже в конце апреля 1940 г. было принято постановление: «СНК СССР и ЦК ВКП(б) устанавливают, что падение добычи золота (не считая добычи золота на предприятиях НКВД) является результатом неудовлетворительного руководства бывшего Наркомтяжпрома и впоследствии Наркомцветмета золотоплатиновой промышленностью, а также вследствие допущенных в 1938 г.

Наркомтяжпромом ошибок и перегибов в отношении старательской добычи, фактической отмены установленных правительством льгот для старателей, огульного, механического перевода старателей на государственную добычу ради повышения за счет этого удельного веса государственной добычи, в связи с чем количество старателей за два года (1937–1939 гг.) с 120 тыс.

человек уменьшилось до 70 тыс. человек, старательская золотодобыча сократилась с 46 т в 1937 г. до 26 т в 1939 г. СНК СССР и ЦК ВКП (б) считают вредной и осуждают допущенную в 1938 г.

Наркомтяжпромом практику огульного, механического перевода старателей на государственную добычу ради повышения за счет этого удельного веса государственной добычи, происходящей на деле за счет фактического снижения добычи золота старателями и уменьшения общей золотодобычи».

24 сентября 1940 г. издан приказ народного комиссара цветной металлургии №706/591 «О льготах по налогам и сборам старателям» в целях всемерного стимулирования поисков, разведки и добычи золота, платины, редких металлов и олова, где определялось, что все виды заработков старателей, а также премии, которые они получали за открытие новых месторождений, освобождались от обложения какими бы то ни было налогами и сборами как в городской, так и в сельской местностях.

1 ноября 1940 г. для старателей вводились такие же трудовые книжки, какие имели хождение и на госпредприятиях, где отмечался трудовой стаж старателя для последующего предоставления всех положенных ему льгот. При этом стаж старательской работы приравнивался к стажу работы по найму.

Благодаря мероприятиям, проведенным правительством СССР, добыча золота в 1941 г. достигла 174,1 т, в том числе старателями было добыто 40,5 т. Увеличение золотодобычи более чем на 30 т (по сравнению с 1939 г.) было чрезвычайно важно в условиях начавшейся Великой Отечественной войны. Вообще же, в довоенный период (1932–1941) добыча только заключенными треста «Дальстрой» принесла государству почти 400 т чистого золота. НеГУЛАГовская «гражданская» золотодобыча за период 1927/28–1935 годов дала еще 300 т.

Данных о работе «гражданской» вольной золотодобычи во второй половине 1930-х годов нет, но если предположить, что развитие индивидуальной золотодобычи продолжалось по крайней мере теми же темпами, что и в середине 1930-х (ежегодный прирост в среднем на 15 т), то ее довоенный вклад в дело достижения валютной независимости СССР увеличится еще не менее, чем на 800 т. Золото в СССР продолжали добывать и в годы войны, и после нее. В последние годы жизни Сталина ежегодная добыча золота в СССР превысила 100-тонную отметку.

Создав золотодобывающую промышленность, страна преодолела золотовалютный кризис. В результате победы в Великой Отечественной войне золотой запас СССР пополнился за счет конфискаций и репараций. После войны Сталин перестал продавать золото за границу. В наследство последующим советским руководителям Сталин оставил 2051 т золота. Сталинская золотая кубышка оказалась больше золотой казны царской России — максимальный запас золота при царе достигал 1684 т.

Далеко до Сталина было и его главному сопернику — Гитлеру. В начале Второй мировой войны золотые ресурсы Германии оценивались в 170 т золота, к которым надо добавить еще около 500 т, награбленных нацистами в Европе.

Все последующие руководители СССР активно продавали золото, концу правления Брежнева сталинский золотой запас растаял на тысячу с лишним тонн.

При Горбачеве процесс проедания и ликвидации сталинской «золотой кубышки» завершился. В 1989, 1990 и 1991 гг. на экспорт было отправлено 245, 475 и 319 т золота соответственно. А всего за годы горбачёвского правления было продано 1258 т из государственного золотого запаса. В октябре 1991 года Григорий Явлинский объявил, что золотой запас страны сократился примерно до 240 т. Главный противник СССР в холодной войне — США накопил к тому времени более 8000 т.

Запасая золото всеми возможными способами, Сталин накопил средства, которые обеспечили влияние СССР в мире на несколько десятилетий вперед. Советская эпоха закончилась вместе с золотой казной Сталина. Лидерам новой постсоветской России пришлось создавать национальный золотовалютный запас заново.

***

Теперь маленький штрих по той же теме… К кому конкретно перешло знаменитое золото партии, остается тайной и по сей день, несмотря на то, что осенью 1991 года возбуждалось даже уголовное дело о хищении валютных средств ЦК КПСС. Но все повисло в пустоте, сказать о ней можно только одно: «сия тайна велика есть…».

 А что произошло на Украине после обретения ею незалэжности? Щиро-свидомые до сих пор вешают лапшу на уши своему населению о том, что на момент выхода из СССР Украина осталась без денег и золотовалютных резервов. А поэтому якобы вклады населения на сберегательных счетах Сбербанка Украины пропали, и в стране началась инфляция.

Правда же заключается в том, что все активы Госбанка СССР были распределены для хранения по всем республикам СССР пропорционально количества населения этих республик. Во всех союзных и автономных республиках были свои госбанки. Так вот, в хранилищах всех госбанков всех союзных республик имелся, так сказать, свой золотовалютный запас. Кстати, надо знать и помнить, что во всех областных, городских и местных отделениях госбанков и даже сбербанков имелись свои золотовалютные запасы.

На Украине все республиканские активы Госбанка Украины и Сбербанка Украины были сосредоточены в Киеве и Харькове. Остальное было распределено по всем областям Украины пропорционально численности их населения. В хранилищах любого отделения госбанка хранились не только рублевая денежная масса или золото, но и достаточный запас различной иностранной валюты, в основном это были доллары США. Часть всех этих запасов являлись собственностью КПСС и компартий союзных республик.

Так вот, все это при развале СССР и отделении от него Украины не исчезало бесследно и не девалось неизвестно куда. Это произошло позже, после провозглашения незалэжности Украины. В чьи частные хранилища и авуары ушло всё золото и вся иностранная и советская валюта, можно только догадываться. Никто на это уже никогда не даст честного и правдивого ответа. В лучшем случае вам ответят слащавыми словами пухленького и улыбчивого Лёни Кравчука: «Не задавайте бестактных вопросов!».

Сегодня, когда запасы золота в России достигли их исторического максимума, я просто приведу последние цифры по золотым запасам разных стран мира.

По данным Международного совета по золоту (World Gold Counsil) золотой запас стран мира и финансовых организаций на август 2019года составлял:

1. США – 8133.5 тонн

2. Германия – 3366.8 тонн

3. Международный Валютный Фонд – 2814.0 тонн

4. Италия – 2451.8 тонн

5. Франция – 2436.1 тонн

6. Россия – 2207.0 тонн

7. Китай – 1926.5 тонн

8. Швейцария – 1040.0 тонн

9. Япония – 765.2 тонн

10. Индия – 618.2 тонн

11. Нидерланды – 612.5 тонн

12. Европейский Центробанк – 504.8 тонн

13. Тайвань – 423.6 тонн

14. Португалия – 382.5 тонн

15. Казахстан – 375.3 тонн

16. Узбекистан – 351.5 тонн

17. Саудовская Аравия – 323.1 тонн

18. Турция – 314.1 тонн

19. Великобритания – 310.3 тонн

20. Ливан – 286.8 тонн

21. Испания – 281.6 тонн

22. Австрия – 280.0 тонн

23. Польша – 228.2 тонн

24. Бельгия – 227.4 тонн

25. Филиппины – 197.9 тонн

26. Алжир – 173.6 тонн

27. Венесуэла – 161.2 тонн

28. Таиланд – 154.0 тонн

29. Сингапур – 127.4 тонн

30. Швеция – 125.7 тонн

На Украине запасы золота минимальные – 24,3 тонн (53 место в ТОР-100).

---

[1] В 1924 году рубль приравнивался к 0,774 234 грамма чистого золота, как дореволюционный. Правда, золотая рублевая монета не выпускалась. Выпустили полноценный серебряный рубль. Его покупательная способность равнялась золотому. Появились серебряные 50, 20, 15 и 10 копеек. Разменная монета по 5, 3, 2 и 1 копейке делалась из меди. В 1931 году серебряные разменные монеты заменили никелевыми.

Источник: http://c-eho.info/ekonomika/item/5864-2019-09-07-13-50-57