Он не нашел ничего лучше как

Не срывайся, не падай, не ползи. Ты — это ты, и, пожалуй, это самое главное.

М. Булгаков — молодому писателю

О том, как жил и писал Булгаков, стоило бы написать роман. Конечно же, с примесью фантастики и даже чертовщины, с ноткой трагизма и горьким сарказмом, с тенью тайны и щемящей искренностью. Роман о «бедном и окровавленном Мастере», который заслужил покой, но не обрел его при жизни. Или обрел? Но такой роман смог бы написать только сам Булгаков. И написал.

 Жил в городе Киеве, в семье преподавателя Духовной академии, мальчик. Первый сын в большой и дружной семье. Талантлив, остроумен, начитан. Окончил медицинский факультет Киевского университета, рано женился. Как могла пойти линия его судьбы — этого уже никто не знает. Потому что шла первая мировая война.

По распоряжению военно-санитарного управления Михаил Булгаков работает врачом в Смоленской губернии, а в феврале 1918 г. из-за болезни возвращается в Киев. Следующие два года булгаковской биографии просматриваются очень смутно — во всяком случае, сам он всячески этому способствовал. Что и понятно — иметь сомнительную биографию в стране Советов могли только лояльные писатели, доказавшие преданность строю. Булгакова в лояльности никто не заподозрил бы, поэтому рисковать было нельзя.

Так что же он скрывал? Читайте «Белую гвардию» и рассказы. Из 14 приключившихся в то время в Киеве переворотов Булгаков присутствовал при 10. В качестве военного врача его мобилизовывали то Петлюра, то красные, то белые (именно эта последовательность волновала его больше всего). Впоследствии Булгакову пришлось всячески затушевывать даже свое медицинское образование, чтобы избежать лишних вопросов о своем участии в Гражданской войне.

В самом конце 1919 г. Булгаков осел во Владикавказе, оставил медицинскую службу и вообще занятия медициной и начал работать в местных газетах. С этого момента жизнь его потекла по другому руслу. В Киев на постоянное жительство он больше не возвращается, переезжает в Москву, меняет профессию, а в сущности — и судьбу. Но только ли желанием скрыться от прошлого объясняется этот крутой поворот?

Уже позже, 26 октября 1923 г., Булгаков записал в дневнике: «В минуты нездоровья и одиночества предаюсь печальным и завистливым мыслям. Горько раскаиваюсь, что бросил медицину и обрек себя на неверное существование. Но, видит Бог, одна только любовь к литературе и была причиной этого. Литература теперь трудное дело. Мне с моими взглядами, волей-неволей выливающимися в произведениях, трудно печататься и жить». Но вот запись от 6 ноября: «В литературе вся моя жизнь. Ни к какой медицине я никогда больше не вернусь… Я буду учиться теперь. Не может быть, чтобы голос, тревожащий сейчас меня, не был вещим. Не может быть. Ничем иным я быть не могу, я могу быть одним — писателем. Посмотрим же и будем учиться, будем молчать».

Этот вещий голос будет тревожить его всю жизнь. И, как бы ни было трудно, не позволит предать себя, не даст забыть о главном — о предназначении.

Булгаков приехал в голодную Москву в сентябре 1921 г. и после скитаний обрел первое московское жилище. Это была легендарная квартира № 50 в нынешнем доме № 10 по Большой Садовой, за которой закрепилась слава «нехорошей квартиры». И началась его московская журналистская жизнь. В 1922 г. появляются наброски того, что станет известно читающему миру под названием «Белая гвардия» и что докажет этому миру, что родился большой писатель. Роман начал печататься в конце 1924 г. в журнале «Россия», но так и не был издан полностью — журнал в середине следующего года закрыли. Но это было уже не важно. Уже вышел первый сборник его повестей и рассказов — «Дьяволиада», «Роковые яйца». Уже было написано «Собачье сердце» и первый рассказ из цикла «Записки юного врача», уже во МХАТ была сдана первая редакция пьесы «Белая гвардия» — потом она превратится в «Дни Турбиных», пьесу с такой же трагической судьбой, как и у ее автора. Булгаков много писал. Ему только-только за тридцать, он талантлив, активен, известен, его пьесу собираются ставить в знаменитом МХАТе. И все бы хорошо, но… вспомним дневник: «Мне с моими взглядами… трудно печататься и жить».

* * *

Дадим слово самому писателю: «В годы 1922–1924, продолжая газетную работу, писал сатирические повести и роман „Белая гвардия“. В 1925 году, по канве этого романа, написал пьесу, которая в 1926 году пошла в Московском Художественном театре под названием „Дни Турбиных“ и была запрещена после 289-го представления. Следующая пьеса „Зойкина квартира“ шла в театре имени Вахтангова и была запрещена после 200-го представления. Следующая — „Багровый остров“ шла в Камерном театре и была запрещена приблизительно после 50-го представления. Следующая — „Бег“ была запрещена после первых репетиций в Московском Художественном театре. Следующая — „Кабала Святош“ была запрещена сразу и до репетиций не дошла» (из автобиографии 1931 г.).

Итак, к 1929 г. окончательно выяснилось положение Булгакова. Все его пьесы были сняты из репертуара, ни строчки не печаталось, на работу его никуда не принимали, в поездке за границу отказали. Творчество этого большого писателя осуждалось и не принималось ни властью, ни критиками, ни собратьями по цеху. Что касается последних, многие из них были вынуждены в советские времена как-то приспособиться, «перестроиться», а он приспосабливаться не хотел и потому представлял собой живой укор тем, кто «перестроился».

Критика в адрес Булгакова очень скоро перешла в травлю, в моральный террор, в грязную брань: Алексея Турбина печатно называли «сукиным сыном», а автора пьесы рекомендовали как «одержимого собачьей старостью». О Булгакове писали как о «литературном уборщике», подбирающем объедки после того, как «наблевала дюжина гостей». Писали так: «…Мишка Булгаков, кум мой, тоже, извините за выражение, писатель, в залежалом мусоре шарит…» («Жизнь искусства», № 44, 1927). Писали «о Булгакове, который чем был, тем и останется, новобуржуазным отродьем, брызжущим отравленной, но бессильной слюной на рабочий класс и его коммунистические идеалы» («Комсомольская правда», 14 сентября 1926 г.)… Булгаков подсчитал, что в прессе СССР за 10 лет его литературной работы из 301  отзыва о нем похвальных было три, враждебно-ругательных 298. А после того, как в феврале 1929 г. Сталин негативно отозвался о пьесе «Бег» («антисоветское явление»), травля эта усилилась и приобрела уже официальный характер. Партийный чиновник А.И. Свидерский, «заведовавший» искусством, писал 30 июля 1929 г. в официальном письме секретарю ЦК ВКП(б) А.П. Смирнову: «Я имел продолжительную беседу с Булгаковым. Он производит впечатление человека затравленного и обреченного. Я даже не уверен, что он нервно здоров. Положение его действительно безысходное».

* * *

Ему советовали написать «коммунистическую пьесу», обратиться к Правительству СССР с «покаянным письмом» с отказом от прежних взглядов и т. д. Этого совета он не послушался. Он не нашел ничего лучше, как в этой ситуации писать… «роман о дьяволе» (!) — именно так он его называет. Вспоминается, как Воланд восклицает в ответ на слова Мастера: «О чем, о чем? О ком? Вот теперь? Это потрясающе! И вы не могли найти другой темы?»

Да, «вот теперь», в тот момент, когда на шее страны и на его собственной шее затягивалась петля, он не нашел ничего лучше, как писать роман о свободе — о свободе художника, о свободе творчества, о свободе человека. Он не нашел ничего лучше, как писать роман о добре и зле, о предательстве и трусости, о вечной любви и милосердии. Писать произведение, которое заведомо не могло быть напечатано — это было ясно и без всякого Алоизия Могарыча.

Уже в 1938 г. он напишет жене: «Передо мною 327 машинописных страниц (около 22 глав). Если буду здоров, скоро переписка закончится… „Что будет?“ — ты спрашиваешь. Не знаю. Вероятно, ты уложишь его в бюро или в шкаф, где лежат мои убитые пьесы, и иногда будешь вспоминать о нем. Впрочем, мы не знаем нашего будущего. Свой суд над этой вещью я уже совершил, и, если мне удастся еще немного приподнять конец, я буду считать, что вещь заслуживает корректуры и того, чтобы быть уложенной в тьму ящика…»

* * *

«Дописать раньше, чем умереть».

Этой фразой Булгаков начал очередную редакцию романа, который тогда еще не обрел своего нынешнего, всем известного названия. Всего редакций было не то три, не то шесть, не то восемь — литературоведы спорят до сих пор. Замысел у писателя возник еще в 1928 г., а первые варианты текста относятся к 1929 г. — году Великого перелома в стране и в судьбе Булгакова.

Он писал этот роман всю оставшуюся жизнь — а оставалось ему 11 лет. За эти 11 лет произошло многое. Он послал письмо Правительству СССР — то ли ультиматум, то ли крик гибнущего человека. Ему позвонил Сталин, только что потерявший одного «своего» литератора — Маяковского и, видимо, не желавший терять еще одного (Булгаков был уже на грани самоубийства). Его снова (не без протекции Сталина) взяли на работу во МХАТ. После снятия из репертуара пьесы о Мольере (она прошла всего семь раз) он ушел, смертельно оскорбленный и смертельно измученный. Работал в Большом театре в должности либреттиста (!). Писал книгу о любимом им Мольере для ЖЗЛ, которую у него отказались принять…

И все эти годы он вновь и вновь возвращался к своему «последнему закатному роману». Сначала это действительно был роман о дьяволе с характерной булгаковской чертовщинкой — первые редакции имели соответствующие варианты названия: «Великий канцлер», «Сатана», «Шляпа с пером»… Но потом первоначально яркая сатирическая нота начинает звучать тише, отходит на второй план, появляется новый герой — Иванушка, старые обретают другое лицо… И вот 12 ноября 1937 г. Елена Сергеевна записывает в дневнике: «Вечером М.А. работал над романом о Мастере и Маргарите». И снова он писал, сжигал, снова писал, переписывал, вносил исправления…

Последняя редакция проводилась в последние полгода жизни писателя. Он умирал и знал об этом — сам был врачом. Гипертонический нефросклероз давал ухудшение зрения, а временами — полную слепоту. Тогда он диктовал исправления жене. Последний раз Булгаков работал над романом 13 февраля 1940 г. А 10 марта он умер.

Елена Сергеевна вспоминала, что как-то в конце болезни был момент, когда он уже почти потерял речь и у него выходили иногда только концы или начала слов. Она сидела у изголовья, и Михаил Афанасьевич дал понять, что ему что-то нужно. Жена предлагала ему лекарство, питье, но было ясно, что это все не то. Тогда она догадалась и спросила: «Твои вещи?» Он кивнул с таким видом, что и «да», и «нет». Она сказала: «„Мастер и Маргарита“?» Он, страшно обрадованный, сделал знак головой: «Да, это». И выдавил из себя два слова: «Чтобы знали, чтобы знали»…

Почему эта вещь была так важна? Почему он писал ее, прекрасно понимая, что ее никогда не напечатают?

Конечно, в романе много автобиографичного. Конечно, в нем много ядовитой булгаковской сатиры на современников (характер у него был не ангельский). Но ведь не жалость к себе, не обида движет человеком в последние минуты жизни! Тогда что? Надо полагать, в романе Булгаков оставил итог своей жизни, весь свой опыт — писательский, человеческий, философский. Выстраданный опыт «бедного и окровавленного Мастера» — так он назвал в своей книге Мольера.

* * *

Так о чем роман «Мастер и Маргарита»? О том, как человек может работать со своей судьбой. О том, какие шансы даются человеку на его жизненном пути, и о том, что бывает, когда он использует эти шансы и когда не использует. Это роман о том, может ли человек найти свое предназначение и нужно ли ему это.

Воланд — образ, который, с большими изменениями, прошел через всю историю создания романа. Но что это за персонаж? Князь тьмы, дьявол, сатана? Вспомните эпиграф: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Какой он, Воланд, — злой, добрый? Он не добрый, он не злой, он даже не судья. Отчасти он наблюдатель — действует он мало (особенно если сравнить с его сверхактивной свитой). Отчасти — катализатор, ускоряющий процессы, происходящие в душах. Но еще Воланд — это зеркало, которое было поднесено к городу Москве и его обитателям. И москвичи 1 мая 1929 г. получили возможность увидеть себя такими, какие они есть, нравится им это или нет.

Как же они на это реагируют?

Большая часть москвичей отнеслась к появлению Воланда как к стихийному бедствию: что-то пронеслось, что-то сгорело, кто-то пропал — они просто не поняли, что произошло. Булгаков рассматривает их в массе — например, как толпу из Варьете, как посетителей ресторана в Грибоедове или покупателей в торгсине на Смоленском рынке.

Другой разряд героев — это те, с кем персонально пообщались Воланд и его помощники. Степа Лиходеев, Никанор Иванович Босой, буфетчик Соков, дядя из Киева Поплавский, Варенуха, финдиректор Римский — они попали в водоворот событий, с ними происходят самые разные, иногда чудовищные вещи, но они тоже как будто марионетки: их превращают, их выкидывают в Ялту, спускают с лестницы, им показывают фильм ужасов (помните эту жуткую сцену с вампиром Варенухой и Геллой?) и т. д. Это люди, которые мало задумываются о своей судьбе, им нужны вполне осязаемые вещи — деньги, квартира, женщины, выпивка… Уж какое там предназначение, какой там внутренний голос!

Но есть в романе и другой тип персонажей — к ним можно отнести Берлиоза и, скажем, поэта Рюхина. Это не главные герои, но очень и очень характерные — ведь Булгаков в жизни был окружен преимущественно такими людьми.

Берлиоз — из «перестроившихся». До революции он наверняка был умеренно верующим — как все. А теперь он атеист (как все) и проводит разъяснительную работу с молодым поэтом. Какая там судьба? Какая ответственность перед судьбой? Пусть Воланд прямым текстом говорит, что все не случайно, что на все есть причины и есть последствия («Кирпич никому и никогда…») — Берлиоз предпочитает «не слышать». В более ранних версиях романа этот мотив еще более заострен: умный Берлиоз имеет возможность спасти дремучего Иванушку, но не делает этого, самоустраняется.

С Рюхиным разворачивается даже еще более интересная история. Рюхин — это тот самый поэт, который в Грибоедове помогал вязать спятившего Иванушку. Он отвез Бездомного в клинику Стравинского и попал ему под горячую руку. Иванушке, который уже встретился с Воландом на Патриарших и стал своеобразным отблеском его зеркала, «приспичило обличать Рюхина»: «…кулачок, тщательно маскирующийся под пролетария… а вы загляните к нему внутрь — что он там думает… вы ахнете!» После первого прилива обиды Рюхин осознает: горе не в том, что слова Бездомного обидные, а в том, «что в них заключается правда». «Ему — тридцать два года! В самом деле, что же дальше? — И дальше он будет сочинять по нескольку стихотворений в год. — До старости? — Да, до старости. — Что же принесут ему эти стихотворения? Славу? „Какой вздор! Не обманывай-то хоть сам себя. Никогда слава не придет к тому, кто сочиняет дурные стихи. Отчего они дурные? Правду, правду сказал! — безжалостно обращался к самому себе Рюхин, — не верю я ни во что из того, что пишу!..“»

Человек очень ясно увидел себя, свою судьбу, свое прошлое, настоящее и будущее. Но что же дальше? Как поступит он с тем, что открылось ему в этом безжалостном, но справедливом зеркале? «…Через четверть часа Рюхин, в полном одиночестве, сидел, скорчившись над рыбцом, пил рюмку за рюмкой, понимая и признавая, что исправить в его жизни уже ничего нельзя, а можно только забыть».

* * *

В библейской, «символической» части романа происходит очень похожая история.

29 год нашей эры. Пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат. Ему тоже дается шанс — в форме выбора: либо он просто утверждает приговор Синедриона и тем самым отправляет на смерть бродячего философа в голубом разорванном хитоне, Иешуа Га-Ноцри, и сохраняет status quo, либо не утверждает приговор, спасает Иешуа, но, скорее всего, теряет свое положение и даже, возможно, жизнь. Очень простой выбор. Очень явственное прикосновение судьбы. Понтий Пилат — не поэт Рюхин, он человек проницательный (помните Иешуа: «Ты производишь впечатление очень умного человека»?), и он все понял. Прокуратор честно сделал попытку спасти Иешуа, сформулировал свой вердикт так, что все, вроде бы, должны быть довольны: Синедрион получает наказанного преступника, Иешуа — жизнь, а он, Пилат, — врача и тонкого собеседника. Но так не может быть, выбор слишком серьезен, чтобы можно было обойтись компромиссом. И когда Понтий Пилат узнает, что Иешуа обвиняется в оскорблении кесаря, разговор идет уже другой. Пилат еще пытается что-то предпринять — утвердив приговор, уговаривает первосвященника Каифу помиловать Иешуа. Но компромисс с судьбой невозможен. Ты должен сделать выбор, а не торговаться.

Понтий Пилат свой выбор сделал — «умыл руки» — и 1900 лет после этого расплачивался. В чем был его грех? «Один из самых страшных пороков — трусость». Для Булгакова это было очень жизненно.

Вообще вся история с Пилатом, если бы она не была так заретуширована, представляла бы точный слепок с современной Булгакову действительности. И вопросы роман ставил очень жизненные. Властен ли правитель над тем, что происходит? Или над ним есть еще какие-то силы? Виноват ли он в тех злодеяниях, которые творятся в его стране? Вопрос был не риторический для того времени, когда один за другим десятками, сотнями, тысячами, миллионами гибли люди.

Но Булгакова волновал не только правитель, его волновали собратья по цеху искусства, люди, которые имели реальное воздействие на сердца и души человеческие. Как они вели себя в такой же ситуации? Наверное, большинство поступало как Понтий Пилат — в лучшем случае умывали руки. А в худшем предавали из трусости, из той самой трусости.

Нам сложно судить о тех временах и о тех людях. Судить кого-то вообще бессмысленно. Мы живем в другую эпоху, нам не грозит смертельная опасность. А если бы грозила — предали бы? испугались? пошли до конца? Не знаю. И этого не знает никто, пока реально не окажется в такой ситуации.

Сегодня все по-другому, хотя судьба подкидывает иногда то путч, то октябрь 93-го. В обычной жизни все проще по форме: прогнешься или не прогнешься? Поступишь «благоразумно» или так, как говорит совесть, внутренний голос? Но по сути это все те же вечные вопросы.

Пилат свой счет оплатил и закрыл, встретился с тем, с кем так хотел поговорить, — с бродячим философом в голубом хитоне, и они пошли вместе по лунной дороге. Правда, для этого потребовалось 19 веков.

* * *

Но всегда ли так сурова бывает встреча с Воландом?

Есть герои в романе, о которых так не скажешь, — Иван Бездомный и Левий Матвей. Чем сходны эти два персонажа — один сборщик податей, другой поэт?

Иванушка — человек очень наивный, простой, невежественный, и в этом его счастье — он ничем не закрыт, он просто не успел нарастить панцирь. Наверное, поэтому до него и дошел этот шанс. Встреча на Патриарших имела колоссальное воздействие на его жизнь. Он попал в психиатрическую лечебницу и имел там много времени, чтобы поразмышлять. (Лучше, конечно, до этого не доводить и поразмышлять пораньше.) Когда Мастер и Маргарита покидают Москву, единственный человек, с которым захотел попрощаться Мастер, был Иван Бездомный. «Иванушка просветлел и сказал: „Это хорошо, что вы сюда залетели. Я ведь слово свое сдержу, стишков больше писать не буду. Меня другое теперь интересует… я другое хочу написать. Я тут пока лежал, знаете ли, очень многое понял“».

Потом из эпилога мы узнаем, что он стал историком, ему внушили, что он болел, но вылечился. Но это все уже не так важно: главное, что он отказался он не-своего, сделал шаг в сторону предназначения.

И точно так же изменилась жизнь Левия Матвея. Сборщик податей, он встретил за городом бродячего философа Иешуа, бросил деньги на дорогу и пошел за ним. Одна встреча, одно мгновение — и человек меняет свою судьбу. Легкой его жизнь не стала, но он нашел своего внутреннего человека.

И только Левий Матвей и Иван Бездомный называются в романе учениками. Ученик — это тот, кто учится, кого учитель-судьба чему-то может научить. А все остальные оказываются второгодниками: им все сказали, все показали, дали все возможности, а они всё упустили, и им придется ждать следующего визита Воланда.

Но разве нужно его ждать?

* * *

Мастер и Маргарита не стали дожидаться Воланда. Они изменили судьбу раньше, еще до этого принудительного знакомства с самими собой. Потому, наверное, их именами и назван роман, хотя «главных» героев в романе несколько — Воланд, Понтий Пилат, Иешуа, Иван Бездомный…

Жила Маргарита в своем готическом особнячке, имела все, чего могла бы пожелать женщина и тогда, и теперь, — молодого, красивого, доброго мужа, деньги, квартиру, туалеты и никаких бытовых забот. И что, она была счастлива? «Ни одной минуты!» В какой-то момент она поняла, что еще немного — и она просто умрет. Тогда она взяла желтые цветы, которые ненавидела, — как знак, как флаг, как крик, — и вышла из дома. И на углу Тверской и переулка встретила свою любовь. Ее жизнь изменилась очень круто, но она сама ее изменила. Она сама, без всякого Воланда, сделала шаг навстречу «настоящей, верной, вечной любви».

Мастер — историк, работал в каком-то музее, переводил с каких-то языков. Потом по облигации он выиграл 100 000 рублей. Как можно потратить такую сумму? По-разному. А он ушел из дома, снял подвальчик у застройщика и сел писать роман о Понтии Пилате. В советские времена — о Понтии Пилате! Зачем? Кому это было нужно? Это обещало славу? Вряд ли. Это обещало деньги? Он об этом не думал. Он писал, потому что не мог не писать. Это то, что в нем жило. Это было его настоящее. Его суть, его натура. Вещий голос, тревоживший его, — вспомните булгаковский дневник.

А что же Воланд? А Воланд просто воздал по заслугам, по справедливости. Каждый получил то, к чему стремился. Кто гнался за шальными деньгами — получил фантики, настоящую цену этих денег. Кто пренебрег ответственностью перед судьбой — получил предсказанную смерть. А кто шел за внутренним голосом, обрел счастье.

* * *

Как-то Илья Ильф сказал Булгакову: «Вы счастливый человек, без смуты внутри себя». Читаешь — и хочется закричать: «Это Булгаков-то — счастливый человек?» После всего, что ему пришлось пережить, после «убитых пьес», после вынужденной немоты и жизни на грани самоубийства?

Но перечитываешь «Мастера» и понимаешь: да, счастливый. Потому что не предал себя. Потому что обрел покой — внутренний покой. Потому что не переставал слышать «вещий голос» и следовал ему до конца.

Однажды Диоген увидел,

как незаконнорожденный мальчишка кидается камнями в прохожих, и сказал ему:

«Сейчас же прекрати! Ведь ты можешь случайно попасть в своего отца».

Однажды Диогена спросили,

почему люди так охотно подают нищим и совсем не помогают философам. Диоген ответил:

«Каждый человек предполагает, что он сам может стать калекой или пьяницей, но никто не думает про себя, что он станет философом».

Один богач издевательски

спросил Диогена:

«Где все твои богатства и владения?»

Диоген обвел своих учеников и последователей рукой:

«В них».

Диоген о богатстве

выразился так:

«Богатым можно считать лишь того человека, кто вполне удовлетворен тем, что он имеет. Тот же, кто стремится иметь еще больше того, что он имеет, бедняк по сравнению с тем, кто не имеет ничего, но при этом доволен своей жизнью».

Когда Диогена спросили,

что быстрее всего старее у человека, он ответил:

«Благодарность».

Аристипп и Диоген

   Однажды философ Аристипп, который нажил состояние, восхваляя царя, увидел, как Диоген промывает чечевицу, и сказал:

«Если бы ты прославлял царя, тебе не пришлось бы питаться чечевицей!»

На что Диоген возразил:

«Если бы ты научился питаться чечевицей, то тебе не пришлось бы прославлять царя!»

Исократ на пиру

   Однажды Исократа попросили на пиру высказаться о чем-нибудь. Он не нашел ничего лучше, чем ответить:

«В чем я силен, то сейчас не ко времени, а что сейчас ко времени, в том я не силен».

Кир Старший в детстве

всегда вызывал на соревнование своих сверстников в тех упражнениях, где был слабее, а не в тех, где он мог их легко одолеть. Будущий царь не хотел обижать их своими победами, а сам он рассчитывал в таких соревнованиях научиться у них чему-нибудь новому и полезному для себя.

О рождении поговорки

   Некто Феодет страдал болезнью глаз. Но когда однажды пришла его возлюбленная, он воскликнул:

«Прощай, любезный свет!»

Утверждают, что так родилась эта греческая поговорка.

Демосфен и вор

   Однажды Демосфен застал в своем доме вора, который с вещами собирался вылезти в окно. Вор смутился:

«Прости меня, Демосфен! Я не знал, что это твои вещи».

Демосфен удивился:

«А разве ты не знал, что это не твои вещи?»

Сергей работал инженером на предприятии, мечтал стать начальником, быть уважаемым человеком. Еще очень хотел найти себе красивую классную девушку, с которой мог бы построить семью.

Длинные ноги

Сергей любил красивых девушек. Ему нравились длинные ноги, каблуки и симпатичные мордашки. Не мог себе отказать в том, чтобы не заглядеться на таких цыпочек на улицах города.

Себя инженер считал вполне адекватным человеком, не пил особо, без вредных привычек. Был неплохо сложен, умел общаться с девушками, производил приятное впечатление.

Но была у Сергея особенность: он категорически не любил тратить деньги на женщин и плохо относился к тем дамам, которые просили подарки, заплатить в кафе и прочие увеселения.

Особенно его бесило, если кто-то начал заводить разговор про нищебродов. Себя он таковым не считал, но знал, что заработать много в России тяжело. Поэтому раздражался, если женщины начинали рассуждать в стиле «мужики нынче совсем не хотят зарабатыать».

Будем в кино целоваться

Как-то раз на сайте знакомств Сергей встретил симпатичную барышню, которая привлекла его своей фигурой и милым лицом. Они договорились о встрече.

Когда же они увиделись, наш герой был неприятно удивлен — девушка мало того что вышла с немытой головой, но у неё была плохая кожа, угри, потертые джинсы, старая некрасивая обувь. Да, длинные ноги, но все остальное….

Внешне Сергей виду не подал, начал весело шутить и рассуждать о том, что мол сейчас пойдем в кино, буду к тебе приставать. Девушка хихикала, ей нравилось внимание.

А внутренне инженер кривился и умирал от стыда, потому что не хотел, чтобы его видели на улице с такой девушкой. В голове крутились схемы отступления.

Бегство

В итоге он не нашел ничего лучше, как взять в руки телефон, хмуро посмотреть на экран и сказать подруге: «У меня тут срочные дела по работе появились, мне надо ехать. Я тебе напишу потом. Уезжаю прямо сейчас. Прости!». Он сел в ближайший троллейбус и перевел дух.

Понял, что ни за что не пойдет на встречу с девушкой, которая не умеет тратить на себя деньги и следить за собой. Будет стараться просить заранее свежие фотки.

—

Это реальная история, которая случилась когда-то с одним из моих клиентов.

Мне кажется, все думающие люди поняли, в чем заключается её мораль. Двойные стандарты в отношении себя и женщин (или мужчин) никогда не доведут до добра.

1. Либо нашему герою нужно признать, что он будет общаться с бедными и скромными девушками, у которых много недостатков, и они вместе будут их преодолевать.
2. Либо он научится зарабатывать и воспринимать нормально женские просьбы о деньгах, и тогда он найдет себе женщину под стать его запросам.

Третьего не дано. Невозможно одновременно хотеть лучшего, но вкладываться по минимуму.

Павел Домрачев

Источник

Квиллер-Кауч Артур » Ночная перекличка на Железном рифе — читать книгу онлайн бесплатно

Всего найдено: 18

Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, допустимо ли использовать призыв «Не юродствуй» в качестве аналога «Не придуривайся», «Не кривляйся», «Не передразнивай». Спасибо.

Ответ справочной службы русского языка

У глагола юродствовать не совсем такое значение (см. в словарях), поэтому нужно смотреть по ситуации.

Добрый день, Увидев в Ютубе интересный ролик про изобретение, написал «Вот чего только люди не придумают». Мой товарищ поправил меня, что надо писать «нИ придумают». Хотелось бы узнать у Вас, как правильно в данном случае, НЕ или НИ? С уважением, Виктор

Ответ справочной службы русского языка

Частица не пишется в восклицательных или вопросительно-восклицательных предложениях, в которых часто присутствует частица только. Верно: Вот чего только люди не придумают.

Здравствуйте. Какой из вариантов просьб более отвечает правилам делового общения? Объясните,пожалуйста, почему 1. Иван Иваныч, очень прошу, отпустите меня, пожалуйста, сегодня на час раньше, так как я должен забрать братика из детсада, а если не приду во время, ему придется сидеть одному с дежурным воспитателем. 2.Иван Иваныч, пожалуйста, отпустите меня сегодня на час раньше — возникла крайняя необходимость. Спасибо.

Ответ справочной службы русского языка

«Справка» не выполняет домашних и тестовых заданий.

Здравствуйте! Не придумал ничего лучше как… — нужна запятая? Заранее спасибо

Ответ справочной службы русского языка

Запятая нужна: Не придумал ничего лучше, как…

Нет, Грамота, я так не могу, я призываю вас к ответу. Из вопроса № 176838: «Однако в художественной, особенно поэтической, речи допускается написание форм предложного падежа существительных среднего рода на -ье (обычно при предлоге в) с окончанием -и, например: В молчаньи шел один ты с мыслию великой (Пушкин). Ошибкой здесь это не является.» Объясните: «Пушкин автоматически во всём прав, что бы он ни написал» — вот главный камень фундамента правил русского языка что ли? Вы считаете, он достаточно надёжен? Т.к. проигнорировали мой прошлый вопрос, чтобы не придумывать новые словеса, просто вставлю его вдогонку снова, не корректируя: «Почему (в.п.) «станцию Усть-Луга» (фигурировало в вопросе № 287291) — родовое склоняется, собственное нет — но «город Москву» — и родовое склоняется, и собственное склоняется? У вас в «Горячих» написано: «В «Словаре географических названий» А. В. Суперанской (М., 2013) указано, что топонимы обычно не склоняются в сочетании со следующими географическим терминами: …» … и тра-та-та-та-та автоматная очередь исключений (в т.ч. «станция»). Но ведь, ребята, так дело не пойдёт! Вы сами не устали от этого непроглатываемого сгустка исключений в русском языке? Почему бы не закрепить — и здесь, и везде — ЕДИНОЕ правило: «с собственными склоняется только родовое»? Всё! Но нет! Все правила в русском языке сводятся к тому, что если Вася Пупкин 10 000 раз скажет, что «говно» — мужского рода, а за ним тысячи Ивановых повторят, все справочники тут же зафиксируют «изменившуюся норму». И не говорите, что «язык живой» — всё это бред! Кто придумал всю эту адскую громоздкую пунктуацию? Народ? Да дай ему волю, он всё будет писать с маленькой буквы, а в качестве знаков препинания использовать только точку, восклицательный и вопросительный. Это всё спущено сверху! Так что не делайте вид, что вы не имеете никакого влияния на язык. Все справочники по языку — это не своды правил, а своды наблюдений. «Деепричастный оборот, конечно, отделяется от основного предложения, — говорит Розенталь, — но вот Пушкин засунул в оборот подлежащее, являющееся частью предложения, а не оборота, и его не выделяет». Вот, мол. Бывает и так. И ведь это касается не только языка, а всех русских правил: начиная законодательством (фактическим) и заканчивая нормами этики. Они все об этом: «Это, конечно, нельзя, но, если очень хочется, то можно; это, конечно, нужно, но, если ты сильный и/или авторитетный, то можно и не делать». Знаете, почему английский — язык международного общения? (да, то, что у США самый большой ВВП в мире, тоже, наверное, имеет значение, но не только поэтому) Потому что английский не подстраивают под каждый пук Фицджеральда или Брэдбери, а подстраивают под удобство пользования обычными людьми! А русский, благодаря вот этому вот всему, не будет таким никогда (в нынешнем виде). Зато «великий и могучий», чё. И пофиг, что все смотрят на русский язык как на обезьяну, напялившую квадратную академическую шапочку. Я хочу с вами это всё обсудить — если бы я не уважал, несмотря ни на что, вашу работу и ваше мнение, я бы вам это, на самом деле, всё не писал. Собрались уважаемые, компетентные люди — так давайте уже открыто поговорим, не стесняясь!»

Ответ справочной службы русского языка

Из Вашего очень длинного и эмоционального письма, кажется, можно сделать такой вывод: Вы считаете, что лингвисты, вместо того чтобы установить простые и понятные правила, намеренно усложняют их, подстраивая под капризы классиков, из-за чего в нашем языке плодятся десятки и сотни исключений, правильно? Попробуем прокомментировать эту точку зрения.

Во-первых, русский язык действительно живой – а как без этого тезиса? Если бы мы создавали язык как искусственную конструкцию, у нас были бы единые правила произношения и написания, мы бы аккуратно распределили слова по грамматическим категориям без всяких исключений и отклонений… Но русский язык не искусственная модель, и многие странные на первый взгляд правила, многие исключения обусловлены его многовековой историей. Почему, например, мы пишем жи и ши с буквой и? Потому что когда-то звуки ж и ш были мягкими. Они давно отвердели, а написание осталось. Написание, которое можно объяснить только традицией. И такие традиционные написания характерны не только для русского, но и для других мировых языков. Недаром про тот же английский язык (который «не подстраивают под каждый пук Фицджеральда или Брэдбери») есть шутка: «пишется Манчестер, а читается Ливерпуль».

Во-вторых, нормы русского письма (особенно нормы пунктуации) как раз и складывались под пером писателей-классиков, ведь первый (и единственный) общеобязательный свод правил русского правописания появился у нас только в 1956 году. Поэтому справочники по правописанию, конечно, основываются на примерах из русской классической литературы и литературы XX века. Но с Вашим тезисом «все справочники по языку – это не своды правил, а своды наблюдений» сложно согласиться. Русская лингвистическая традиция как раз в большей степени прескриптивна, чем дескриптивна (т. е. предписывает, а не просто описывает): она обращается к понятиям «правильно» и «неправильно» гораздо чаще, чем, например, западная лингвистика.

В-третьих, лингвисты не занимаются усложнением правил – как раз наоборот. Кодификаторская работа языковедов на протяжении всего XX века была направлена на унификацию, устранение вариантов, именно благодаря ей мы сейчас имеем гораздо меньше вариантов, чем было 100 лет назад. Именно лингвисты, как правило, являются наиболее активными сторонниками внесения изменений в правила правописания  и устранения неоправданных исключений – не ради упрощения правил, а ради того, чтобы наше правописание стало еще более системным и логичным. А вот общество, как правило, активно препятствует любым попыткам изменить нормы и правила.

Здравствуйте. Нужна запятая? «Заголовок не придумывается(,) и всё тут».

Ответ справочной службы русского языка

Нужна запятая.

Как известно, словосочетание «в разы меньше/больше» является речевой ошибкой. Действительно, согласно сведениям, приведенным на сайте здесь http://www.gramota.ru/slovari/dic/?lop=x&bts=x&zar=x&ag=x&ab=x&sin=x&lv=x&az=x&pe=x&word=%F0%E0%E7 слово «раз» при указании на степень увеличения или уменьшения употребляется с предлогом «в» и со словами, обозначающими количество.

Но меня заинтересовало другое. Здесь же, на этой же странице указано: Орфографический словарь: раз 1, -а и -у, мн. разы, раз, -ам
Большой толковый словарь: РАЗ, -а (-у); мн. разы, раз

То есть словари подразумевают, что у этого слова все-таки возможен именительный падеж множественного числа «разы». Но ни одно из значений слова «раз» вроде бы не дает такой возможности и ни одного примера как-то не придумывается. Тогда каковы же случаи грамотного употребления слова «разы»? Есть ли они? А если нет, то, может быть, стоит об этом указать в словарях?

Ответ справочной службы русского языка

Давайте разбираться. «В разы» — просторечное выражение (это не совсем то же самое, что речевая ошибка). А вот примеры употребления в ином значении: в прошлые разы, в последние разы и т. п.

Здравствуйте, уважаемая справочная служба ГРАМОТЫ.РУ. Еще и еще раз прошу помочь с написанием слова «кенаса» — «кенасса» (молельный дом караимов). Удивительно, что вы постоянно отвечаете на вопросы, требующие всего лишь заглянуть в школьный учебник, словарь или справочник, но не отвечаете неделями и месяцами на вопросы, ответов на которые нет ни в одном справочнике. Неужели ликбез школьного уровня — это политика службы? Спасибо.

Ответ справочной службы русского языка

«Справочное бюро» не придумывает ответы на вопросы. Мы можем лишь помочь Вам свериться с существующими справочными изданиями.

Слово кенаса / кенасса не зафиксировано в нормативных словарях русского языка. При написании следует ориентироваться на наиболее частотный (авторитетный) вариант. Мы обязательно передадим Ваш вопрос составителям «Русского орфографического словаря», чтобы слово было включено в последующие издания словаря.

Здравствуйте.

О Вашем ответе на вопрос 255 292

<< Как правильно: «Бисероплетение — что только здесь не придумаешь!» или «…что только здесь ни придумаешь»? Спасибо за ответ.
pip

Ответ справочной службы русского языка

Здесь верно: не придумаешь.>>

Думаю, что Вы здесь ошиблись с ответом. Нужна частица НИ, как усилительная. Ведь в тексте речь идет не об отрицании вариантов, которые можно придумать, а, наоборот, подчеркивает их множественность.
Прошу объяснений, если я ошибаюсь.
С уважением,
АФ

Ответ справочной службы русского языка

В независимых восклицательных и вопросительных предложениях (часто со словами только, уж) пишется отрицательная частица не. Частица ни пишется в придаточных предложениях.

Как правильно: «Бисероплетение — что только здесь не придумаешь!» или «…что только здесь ни придумаешь»? Спасибо за ответ.

Ответ справочной службы русского языка

Здесь верно: не придумаешь.

Здраствуйте, уважаемая Грамота.ру!
Если вам несложно, то ответьте пожалуйста на два моих вопроса, которые я давно копил, чтобы вам задать.
1) Вот всегда интересно мне было узнавать, почему что-то так, а не иначе в этом мире. И вот по этому поводу у меня и возник вопрос о слове «льстец». Как так получилось, что от слова «лесть» образовалось слово «льстец», а не «лестец»? Может вы знаете? Мне было бы очень интересно узнать.
2) Вот говорят, например, 90е годы 20 века — это означает, что говорят про период с 1980 по 1990 год, правильно? А каким же образом тогда сказать про период с 1990 по 2000 год? 00е годы 20 века? 2000е годы 20 века (звучит смешно, конечно)? Или как?

Огромное вам спасибо!

Ответ справочной службы русского языка

Постараемся ответить.

1. Лесть, льсти, льстить, льстец — в корне слова происходит чередование гласной Е с нулем звука, связанное с падением редуцированных. Цитируем Википедию:

В древних славянских языках существовали сверхкраткие гласные фонемы, которые обозначались буквами ъ («ер») и ь («ерь») и происходили от праиндоевропейских (и протославянских) кратких u и i.

Слабые редуцированные исчезли в древнерусском языке в XI—XII веках, а в северных диалектах в XIII веке. Сильные редуцированные в славянских языках прояснились в различные гласные. Например, в русском ъ>о,ь>е (дьнь>день[д’эн’],сънъ>сон). В сербском оба редуцированных в сильной позиции прояснились в а (дьнь>дан — день,съ>са — с). В польском ъ>e,ь>’e (дьнь>dzień [д’ж’эн’],сънъ>sen [сэн]).

2.  Ваша догадка неверна. Девяностыми годами, строго говоря, называют годы с девяностого по девяносто девятый. А вот для обозначения таких периодов, как 1980-1990, 1990-2000 гг., специального слова не придумали.

Как пишется 50 не придуманных лет или 50 непридуманных лет?

Ответ справочной службы русского языка

Корректно слитное написание НЕ с причастием.

1. Всегда ли это оправдан(нн)о?
2. Благо(,) что никаких препон для иностранных инвесторов исландцы еще не придумали.

Ответ справочной службы русского языка

1. Корректно написание с двумя _н_. 2. Если союз _благо что_ стоит в начале предложения, запятая перед _что_ чаще ставится. Однако и написание без запятой не будет ошибочным.

Подскажите, пожалуйста, выделяется ли запятыми слово возможно в предложении «Я возможно сегодня не приду«.

Ответ справочной службы русского языка

Да, запятые нужны: _Я, возможно, сегодня не приду_.

Спасибо за ответ про «НЕИЗВЕСТНО». Но, я еще Вас побеспокою, можно ссылочку на данное правило (слитное или раздельное написание). Не могу помочь своим корректору и главному редактору, которые не придут к единому знаменателю. Еще раз огромное спасибо!

Ответ справочной службы русского языка

Правило следующее: Слитно или раздельно пишутся с НЕ так называемые предикативные наречия на -о: при утверждении они пишутся слитно, при отрицании — раздельно (критерий того и другого смысла обычно устанавливается самим пишущим). См. в «Справочнике по правописанию и литературной правке» Д. Э. Розенталя.